Разрыв

Разрыв.
Две родные сестры, не разлучные с детства красавицы ;сидели  друг перед другом, прожигая ненавистью родную душу. Похожие между собой вншне, они были полной противоположностью даже в мелочах.  Удивительно  красивые синеокие, тёмноволосые, стройные, молодые женщины, не сдерживали эмоций.  Горящие синие  глаза,  часто,    метали лучистые искорки на  большой портрет статного военного мужчину с  иронически презрительной  улыбкой на тонких губах. Пристальный взгляд военного источал  презрительное высокомерие, замешанное на полном игнорировании окружающих, коих он просто не хотел замечать.   Взгляд холодно  безжалостный, пренебрежительный, садиский. От него веяло  могильным равнодушием. На фоне богатой обстановки большой комнаты, портрет подчёркивал  роскошь. У сестры вызывал неприязнь.
«  Таня, как ты можешь держать такой портрет дома?»
«Странный вопрос, Катерина, Где я должна  хранить портрет мужа, как не в его  доме? Ты до сих пор не  можешь смириться с тем, что он  женился на мне и бросил тебя?»
«Не тешь себя ложью. Он женился на тебе, что бы  досадить мне, но досадил  сам себе. Он не любит тебя и ты это  знаешь»
«Мне достаточно того, что я люблю его. Он внимателен и нежен. Ты и не представляешь, что  за мужчину ты потеряла»
«У тебя  глаза закрыты женской  похотью. И  ты знаешь, какой мерзкий, по натуре,  этот человек, если его  можно назвать человеком» 
«Транспатологи, те же паталогоанатомы. Профессия есть профессия.  Он врач-хирург по пересадке человеческих органов и не  просто хирург, а хирург-виртуоз высшего  уровня, спасает смертельно больных.  Он    ювелирно,  за 30 минут, отделит орган. Жизнеспособным  доставит   орган   нуждающемуся пациенту,  да   так, что бы пересадка прижилась  без осложнений и была удачной.  Такие люди  высоко оплачиваются, часто  мобилизуются  странами, которые  воюют.  Герман командируется в иностранные легионы чисто по личному желанию, сейчас в  Африке, ну и что?»
« А то, что забор органа, не редко, производится, когда человек-донор ещё живой и может осознавать,  происходящее, ,  ради   прибыли   потрошится на органы, такое не в счёт?... Не важно? ….  Раненые  без сознания, однако,  возможно,  могли бы ещё жить и выздороветь, а их уже потрошат на органы.  Ты гордишься  действием его  кровавых рук, которыми он тебя, потом,  ласкает?»
«Герман уверен, те раненые уже не жильцы на свете.  Другим, безнадёжно больным, людям  спасается жизнь. Какое моё дело до иностранных, воюющих  государств, да ещё за пределами России. Не у нас воюют, Слава Богу.»,
Таня,  быстро, перекрестилась
« И ты в его  доводы веришь?  Торговля органами  очень прибыльное дело. В наше время не гнушаются ни чем. Для чего на передовой  появляются  эти передвижные комплексы? Не для торговли  ли это  органами?  Думают, Военные действия всё спишут. Военным Преступником твоего мужа не назовут»
«  Перестань, чего  развыступалась? Военные  конфликты по всему миру. Мы встретились, сестричка, помянуть маму, царство ей  небесное, а ты  поминки в другую сторону повела. Суд в моём доме устраиваешь. Опять к Герману цепляешься, укоряешь профессией.  Герман говорил, постоянно,  при военных действиях  достаточно передвижных  комплексов сбора раненых….», увидев, что Катя пытается  возразить, спешно добавила,
«  Знаю,  у   смертельно   поражённых   солдат  иногда забирают органы. На передовой   в наше время,  присутствуют  специальные передвижные комплексы.  В  них работают так же чьи-то мужья . любовники. Многие стремятся  заработать, как можно  больше  денег. Зарабатывают деньги  всеми, приемлимыми способами.  Деньги не пахнут и в кровавых руках»
Катерина  ахнула, поднялась, подошла к портрету  старой женщины, поцеловала его и  трагически  горько   произнесла:
«Прости, мама. Воспитывала ты нас одинаково, любила ровно и не обижала. Как же получилось, что мы такие  разные  сёстры  и   мораль у каждой своя,  друг другом не приемлимая!»
«  Не тронь маму, не осложняй поминание.  Мёртвые  нас слышат. Характер и  чувства  даются небесами.  Никакая мораль не  умалит к мужу мою любовь, я буду любить Германа кем бы он не был. Хоть, самым последним убийцей, не брошу. Зря стараешься. Он меня, ради тебя, не бросит. Когда уезжал, сказал мне:
«Я мечтал, именно,  о такой женщине, как ты. Люби меня и жди!»
От Татьяны не ускользнула лёгкая волна мимики , что мельком пробежала по  лицу Кати.  Это была не  зависть, не сожаление, но и не любовь, что-то , вроде, жалости к несмышлёному ребёнку. Сердце Татьяны,    ущемлено  ёкнуло.
 Татьяна знала, сестра не  ревнует, она увлечена другим, с  которым встречается  около 3 лет и он намного моложе  Катерины.
Именно, из-за разницы в возрасте, они до сих пор не женаты.
«Рассуждаешь, как рабыня», -
укорила Катя. Ответный, эмоциональный  выброс , глубоко искренних, чувственных слов
ошеломили сестру.
«Жена и есть  рабыня мужа», синие глаза засветились таким вызовом, что Катя растерянно  произнесла:
«Ну ты даёшь!»
.в наступление пошла Таня:
«Ты бы хоть себя  пожалела. Сколько лет бобырихой в холодной постели, одиноко,  живёшь, всё  себе  мужика выбрать не можешь. Один не такой,  другой не эдакий. До перебиралась.  Почти все мужики  твоего возраста  женаты, а тебе и молодой по возрасту не подходит.»
Катя  отступила….    В словах сестры  было  то, о чём она уже сама  задумывалась.  Её взгляд упал на  портрет Германа, самого настойчивого её жениха.    Красив, спортивно- статен, с  большой,   на будущее, перспективой. А душа не приняла. Портрет   улыбался ей  своей  ухмылкой маньяка- убийцы, искустно скрываемой в углах тонких  губ.    Катя считала  профессию  Германа  извращённой  логикой жизни. Откровенно, влюблённая в Германа  Татьяна  восхищалась, не утруждая себя моралью.  Герман  называл обеих сестёр -  красивейшими  цветами природы.
Внезапный , резкий стук в дверь, прервал размышления. Татьяна  глянула в  глазок. В чёрном платке и одеянии,  стучалась соседка Клавдия Михайловна, бывшая подруга матери.
«Я пришла помянуть Александру и поговорить о сыне!», надтреснутый голос был просительно жалок.  Татьяна, нежелательно,  приоткрыла дверь.
Клавдия Михайловна проскользнула в  коридор.. Катя почувствовала, что сестра крайне недовольна  гостьей и знала почему.  Недавно, соседка попросила  у неё закрутку закрутить банки  с заготовками овощей и фруктов. Соседка  готовилась на  встречу   с  сыном, которого  очень ждала.
Соседка
   подменила 
 новую машинку  закручивания на свою старую, негодную. Татьяна возмутилась, обвинив  Клавдию Михайловну в воровстве, но та, как ни в чём не бывало,  простодушно, возразила:
«Я не украла,  я  подменила. Это большая разница»
Списав   ответ на последствия перенесённого  инсульта,  Татьяна не стала обострять отношения с подругой матери,  прекратила  с соседкой всякое общение.  Однако, повод   прихода Клавдии Михайловны  был  оправдан.   Траурная одежда, заставил  уступить. Женщина робко вошла, сгорбленная горьким несчастьем, поседевшая, с  болезненным, печальным видом. Катя спросила:
 « У  Вас что-то случилось?»
Клавдия Михайловна тяжело опустилась на стул и  громко разрыдалась:
«Помогите,-
Сквозь  всхлипывания  рыданий простонала  женщина,-
Сын  Санька, конрактником служить остался  в  своей части. Уведомление пришло, пропал без вести. Как это могло быть? Он ведь такой дисциплинированный служака.  Танечка, твой Герман тоже в Африке, может что знает о Саньке,  они же там воюют, может  раненый где лежит. Пусть поспрашивает . Не мог он без вести пропасть. У меня же, кроме него, никого нет. Одна на старости лет осталась, помочь некому.»
Взгляды сестёр скрестились, обе подумали об одном и том же.  Улыбчатый, весельчак Санька, с искромётными  карими глазами,  нравился Кате.   Высокий, екмного угловатый, он поражал доброжелательной, доверчивой улыбкой на полных губах. Невольно, Катя сравнивала его  улыбку с улыбкой Германа и понимала внутреннюю разницу между ними.Катя  даже думала ответить на его   ухаживания. Парень увлекался историей Русского государства. Собирал материал о Петре  первом. Александр был уверен в подмене  царевича Петра. Катя и Саня  увлечённо обсуждали эти  древние  события.
«.Существует более 20  реальных  доказательств в тои, что  царевич  был подменён. Пётр придерживался православных традиций.. Представители Немецкой Слободы хаяли русский быт, предлагали взглянуть на  жизнь Европы.. Заинтригованный  царевич решился на путешествие.  Уезжал инкогнито   в православной, русской  одежде всего на две недели, а вернулся  более чем через два года, одетый по  европейски,  с чужеземной свитой.Из уехавших с ним, остался один Меньшиковполучивший титул князя и откровенно пользовался  благосклонностью  царя. Пётр очень любил свою жену  Евдокию Лопухину, мать, сестру Софью, старшего сына Алексея и младшего Александра, однако, не приехал на  похороны умершего  младшего  сына..Вернулся  холодным,  незнакомым, повзрослевшим и плохо стал говорить по русски. Удалил от себя всех близких, в том числе  жену.  …Я думаю, Меньшиков был замешен в подмене, имел какие-то  неопровержимые улики и потому оставался жив, но был под постоянным присмотром  царя. Эти улики в тайнике Меньшикова до сих пор. Я стану искать их»
«….я тоже считаю, что  царевича подменили.Он не мог рубить сам головы стрельцам.», соглашалась Катя.
«Не только  стрельцы роптали:
Царь не настоящий.  Стрельцов поддерживала Софья. Софья так глянула на возвратившегося  царя, что тот понял, цареына  не  признала его своим братом.. В народе  шли настойчивые  слухи о подмене  царя, которого, якобы, схватили в Швейцарии, заложили в столб, увезли во  францию, посадили в  1703 году,
 неизвестным узником в Бастилию в железной маске и убили без следа. Время совпадает с  пребыванием Великого Посольства  царевича  в Европе.  Царствующий Пётр всенародно
казнил всех, кто  говорил о подмене  царя. Пытал на дыбе, что любил  делать с обвиняемыми  сам лично и  втягивал в себя предсмертные  вздохи гибнущих.»
« Нет,
Подтверждала Катя,
Царевич  не мог быть таким палачом.»
«Не мог.  Царевич боялся воды, потому, что в детстве  едва не утонул. Царь же Пётр относился к воде спокойно  и  даже  плавал»
«Как  Пётр относился к  царевичу Алексею?»
«Достоверно известно – не любил, а когда родился его собственный сын,  отношения разладились  окончательно. В 1717 году, окружение  Петра решило избавиться от настоящего наследника. Умирая, Евдокия Лопухина предупредила сына Алексея об опасности и Алексей сбежал  в Священную Римскую империю.
Однако, от туда  посланцы,  лукаво,  сумели выманить  наследника и царю убил  его за непослушание.  Алексей просил  заменить казнь  подстригом в монастырь, но царь был непреклонен. ….» 
Некоторое время, Александр смотрел в  наплывающие  облака. Небеса подёргивались лиловой пеленой. Похолодало.Саня не отрывал взора, словно разговаотвал с душой страдалька Карие  глаза светились внутренним, тёплым светом. Катя прижалась  плечом к сильному торсу, понимая, что она сделала свой выбор. Саня нежно обнял её плечи и  тихо  закочил:
«Цареымч был последним русским  царём, а Пётр стал первым императором Российского  государства.
«Отчего   император  построил  столицу в такой  местности, с плохим климатом»
Катя задала вопрос сознавая, она продолжает разговор, потому что ей легкр, приян=тно от мужского плеча  и она   просто  не    хочет расставаться и идти домой.
«Вначале  столица планировалась  на месте Таганрога, Ростовской области, но потом Пётр      , на костях крепостных, возвёлеё ев неве.  Есть версия, Петерьург планировался столицей России, объединённой  с Европой. Эта версия нуждается вы подтверждении»
Катя подняла голову.Её губы косеулись гладко выбритого подбородка Алексаедра и рн ласково-нежно поцеловал  Катерину. Поцелуй был настолько реальный, что Катерина вздрогнула, как бы отяувшись.
  Она молча  смотрела, как дрожащими руками, мама Саши  пригубила   кутю, отламывала маленькие кусочки поминального   пирога,  несвязно вспоминала подругу, глотнула из бокала спиртное. Забыв про обиду, Таня  слушала воспоминания о матери.  Сухие плечи Клавдии Михайловны вздрагивали, сдерживая рыдания. Сердце женщины облилось   жалостью сострадания. Вспомнилось, Гериан как-то  ехидно упомянул о  повестках пропажи без вестиушедших на войну. При военных действиях в ряде стран, подобные  извещения  посылались  родственникам  на умерших при  операции забора органов. Именно, тогда, от  этих слов, Катя  разорвала  связь с Германом, хотя они уже собирались подать  заявление   о  браке.     На Катю нахлынуло наваждение.  В раскрытое окно, она увидела облака только что  ьывших грёз. Облака. Моментом.  Приблизились к окну, приобрели оранжевый цвет под  чёрно-серым глубокой ало-кровавой бесконечности, из края границ которой выплывали, один за другим  белые окружья и вырисрвались в сумрачный, красноватый  фон  передвижной  операционной установуи. Фон светлел до ярко-белого света.
 полевой операционной. На передвижном столе  тяжело раненый Сашка. Связанные над головой руки вздрагивали толчками. Крестообразным разрезом раскрытая  грудная клетка, пульсировала в такт дыхания. Герман сразу узнал соперники, но  в голове его  даже не мелькнула мысль о пощаде. Хладнокровно и спокойно  Он  вскрывал  грудную клетку раненого. Поднял над ней руки с аккуратно вырезанным органом.  Несколько капель  живой крови, в которых ещё дышала жизнь,  упали  на обнажённые  рёбра.. Подошедшие санитары, привычно, натянули на отстывающее тело чёрную плёнку   мешка и  сбросили   со стола в сборную   ёмкость.
Труп несостоявшегося учёного унёс  за собой на дно истории тайну смерти царевича последнего русского царя. Александр так и не доказал, законно ли на руси правила  триста лет династия Романовых. Тайна возможной подмены так и не раскрылась, возвеличив императора Петра   до Петра  первого, Великого.
Дымчатый сгусток  души последовал следом, но, вдруг, вернулся, прилёг  на чёрный платок  матери и растворился. Катя закрыла лицо руками. Провожаемая Татьяной, Клавдия Михайловна уходила домой под уверения сестры, написать мужу о просьбе   соседки. Захлопнув за гостьей дверь,  Татьяна вернулась к столу.
«Принёс   же   её нечистый,-
зло пробурчала сестра.  Всё настроение испортила…Катя, постой, я  же  тебе не показала подарок Германв из Африки»,
спохватилась сестра, с явным, хвастливым подтекстом , -
-такие классные серёжки, мечта женщины. Сейчас покажу»
Золотые серёжки восточного орнамента, были  изумительно тонкой ювелирной работы. Радостно воркуя, Татьяна, сияя от счастья,  примеряла подарок.  Катя смотрела на брильянтовые огоньки, ей казалось, они вспыхивали живой, алой кровью   обречённых.
В окно вихревой ветер бросил, звенящие о стекло,.   частые капли дождя, порывы которого, словно, отдалённые выстрелы, доносились  печальной  дробью.
Татьяна резко повернулась к молчащей сестре:
«Удивлена?. Не сказанной красоты сияния огни камней переливаются.  Что?...   Завидно:»
«Противно!»
Несколько секунд Татьяна  сидела с открытым от  неожиданности,  ртом, потом вскочила, как сорвавшаяся пружина:
«Знаешь что? Идика   ты… Маму помянули, можешь больше не приходить!»
«Я, вообще, больше к тебе никогда не приду!»
Взгляды сестёр  ударились    о материнское фото. Синие искры,  россыпью,   яро  брызнули  на  поминальный стол.
Не ясное очертание седой головы старой  женщины, качнулось маятником,  в   застывшем над столом  вопросе.  Как в одном чреве вскормились, совершенно,  противоположные, родные сёстры, навсегда, без сожаления, порвавшие   друг с другом.