Полвека самостоятельности. 1972-2022

Ровно 50 лет назад я стал выпускником советской средней школы № 3 славного града Стерлитамака. Было мне 16 лет. 
 
Успешное завершение курса средней школы – наиважнейшее событие в жизни любого человека. Оно знаменует юридический и фактический, необратимый переход индивидуума из стадии детства во взрослую, самостоятельную жизнь, со всеми вытекающими из этого последствиями. Событие это невозможно стереть в памяти. Каждый выпускной год – особенный, как для преподавателей, так и для учеников. Мне довелось стать выпускником 1972 года.
 
Год этот был интересным, многообещающим, раскрывающим горизонты Будущего. Советский Союз набирал силу и по всем направлениям теснил Америку.

В феврале 1972-го состоялся полёт советской автоматической межпланетной станции «Луна-20», в ходе которого была совершена мягкая посадка на Луну, переданы на Землю изображения лунной поверхности и произведён забор образцов лунного грунта, доставленного затем на Землю.
 
А в мае 1972-го были подписаны чрезвычайно важные советско-американские договоры: По ограничению противоракетной обороны (договор по ПРО), Ограничению стратегических вооружений (ОСВ-1) и соглашение о сотрудничестве. Наступил период разрядки международной напряжённости и расширения сотрудничества во всех областях, время больших надежд.

Стерлитамак 1972 года – это большой промышленный город с населением около 200 тысяч человек, с мощной, хорошо диверсифицированной промышленностью и развитым аграрным сектором. В 1960-х - 1970-х он утопал в зелени, радовал глаз изумительными коврами великолепных цветов. Парки наполнялись ароматом сирени, жёлтой акации, роз, жасмина. В них не умолкало пение птиц.
 
"Распилы" и "откаты" в те годы ещё не были главной движущей силой деятельности городских властей. Планы развития города разрабатывались специалистами на основе научных изысканий. В начале 1970-х, в связи с катастрофической загазованностью города, в плане развития Стерлитамака появились проекты массового озеленения. Существовала даже программа, согласно которой каждый школьник должен был посадить дерево. 
 
Именно тогда были посажены берёзы и хвойные породы на проспекте Октября, в конце 1970-х -- пирамидальные тополя возле филиала Уфимского нефтяного института. В результате массовых системных посадок деревьев и кустарников, к 1970-м годам микроклимат в прошлом типичного степного города Стерлитамака изменился в лучшую сторону: стал более мягким, характерным для лесостепной зоны. Удалось снизить влияние ядовитых выбросов в атмосферу, уберечь людей от удушья, летнего зноя и пыли.

Погода в мае-июне 1972 года в Стерлитамаке была замечательной, тёплой и солнечной. На выпускные экзамены приходили с букетами сирени, которая теперь всегда напоминает мне о тех радостных днях.

Несколько слов о школе, выпускником которой мне выпала честь стать.
 
1 сентября 1970 года я пошёл в 9-й А класс средней школы № 3 (ныне она именуется Лицей № 3). Мне было 14 лет. Меня приняли в первый и единственный тогда в городе экспериментальный физико-математический класс, куда набирали по конкурсу.
 
***
Знаменитое здание школы на улице Мира 47, рассчитанное на 960 учащихся, приняло первых учеников 31 декабря 1954 года. Тогда улица Мира была улицей Сталина, а до этого -- улицей Гражданской, а до революции -- улицей Дворянской. Вся новейшая история страны в названиях.
 
Монументальное здание школы с удобной планировкой было возведено по спецпроекту, с финансированием из Москвы. Оно стало одной из архитектурных достопримечательностей города. Здание получилось замечательное, удобное и красивое, даже по современным меркам. Четыре этажа, простая и выразительная архитектура фасадов. По высоте здание членится на две части небольшим пояском и карнизом. Нижняя часть фасада, объединяющая два первых этажа, оформлена рустами и арочными проёмами окон первого этажа. Плоскость стен верхних этажей украшена пилястрами с ионическими капителями. Завершалось здание простым карнизом и лёгкой металлической решёткой. Парадная лестница, широкие холлы на каждом этаже, отсутствие коридоров, 24 светлых классных кабинета. Вдоль улицы Мира –изящная, высокая чугунная ограда с белыми колоннами.
 
К сожалению, общая деградация архитектурной мысли в Стерлитамаке 21-го века не пощадила и это здание. На входе появилось аляповатое крыльцо-тамбур, верхняя решётка исчезла, а высокую ограду заменили на низенькую, каменную, кладбищенского типа.
***
 
На школьном дворе находилась скромная спортплощадка. В отличие от здания школы № 4, которое располагалось в центре исторически сложившего учебного квартала, школа № 3 была зажата между строениями различного назначения. Школьный двор был небольшого размера, не было школьного сада, теплицы, котельной, спортзал находился внутри здания школы.
 
Зимой 1972 года школу газифицировали, и я с одноклассниками сподобился потрудиться на благо родной школы: мы засыпали траншею, в которую уложили газовые трубы.
 
Расположена школа была довольно далеко от моего дома, но ещё в пределах Старого города. По дороге в школу и из школы, я пересекал Старый Город, его наиболее живописные участки. Это были приятные прогулки. Занятия шли во вторую смену, осенью и зимой вечером идти приходилось в потёмках.
 
Мой новый класс, 9-й А, был сборным, 25 учеников. Разумеется, второгодников и трудных подростков в нём не было, все ученики из благополучных, интеллигентных семей. Девушки наши одевались нарядно, следили за собой, да и мальчики выглядели достойно, что говорило о достаточно высоком уровне воспитания как в семьях, так и в самой школе. О таких вещах как курение в школе, хулиганство, воровство и уж тем более о наркотиках я никогда не слышал. Некоторые мои однокашники пишут, что я просто был «не в курсе». Допускаю то, что в школе существовало некое подполье, где курили, матерились и дрались, но я, равно как и мои друзья, этого не видели и ничего об этом не знали.
 
Не было в нашей школе площадной ругани и скабрезных словечек, бессмысленной беготни по школе и диких воплей. Тишина и порядок, уважение к человеческому достоинству. Одевались скромно, строго: мальчики в тёмных костюмах, девочки в школьной форме (очень красивая у них была форма). Никаких украшений, ничего лишнего. В этом смысле, полагаю, что школа № 3 моих дней мало чем отличалась от царской гимназии.
 
Сидели мы за старыми, добрыми партами. Их изобрёл ещё в 1870 году русский гигиенист Фёдор Фёдорович Эрисман. Цельнодеревянные, массивные, крашенные масляной краской, экологически чистые, они могли бы служить вечно. Мне они нравились и сейчас нравятся. Убогие, хлипкие современные столики из прессованных опилок с химическими добавками, либо пластика сомнительного происхождения, проигрывают партам по всем позициям.
 
Не было в среде школяров каких-либо группировок, неформальных лидеров, вызывающего поведения, подводных течений и тайн. Полагаю, вся эта дуристика не есть проявления "демократии и свободы", а обыкновенная распущенность и показатель умственной отсталости или задержки в развитии, помеха для нормального обучения.
 
Образование наше базировалось на лучших отечественных стандартах общего образования того времени. Теория и методика изложения учебного материала были на высочайшем уровне. Практики почти совсем не было. Техническая база скромная -- кинопроектор, проигрыватель, магнитофон. Наглядных пособий не помню. Конечно, они были, но в памяти не отложились. Было подобие химического кабинета. В школе № 4 запомнились наглядные пособия и приборы ещё царских времён, ручная работа, дорогие материалы. В школе № 3 таких не было.
 
Наш класс попал в полосу очередных экспериментов. До нас была «одиннадцатилетка», выпускникам давали какую-то профессию, например водителя. Мы получили академическое образование.
 
Педагогический коллектив школы № 3 был уникальным. Преподаватели -- люди умные и тактичные, настоящие профессионалы, влюблённые в своё дело, умеющие держать в руках себя и класс. Не помню ни одного случая, чтобы преподаватель повысил голос или каким-то образом вышел из себя. В целом, общий тон в школе задавали женщины, которые составляли абсолютное большинство преподавателей. Наверное, поэтому школа оставляла впечатление светлой, тёплой, уютной, ухоженной, аккуратной и очень чистой. Не было в ней каких-либо излишеств, обстановка была скорее спартанская.
 
В школе я ничего не ел и не пил, просто не хотелось. Денег с собой также не брал. Поборов с родителей не было, от слова "никогда".

Директор школы, Семёнов Николай Павлович, герой Великой Отечественной войны, был умнейшим человеком. Коренной стерлитамаковец, помнивший ещё нашествие чешских легионеров, он обладал непререкаемым авторитетом и обширными связями. Как директор, он обеспечивал школу всем необходимым, по самому высокому разряду и организовывал оптимальную работу коллектива, что было совсем не просто. Разумеется, в женском коллективе мог успешно работать только истинный дипломат.

Мы, ученики, не ощущали какого-либо официоза, промывки мозгов, как теперь говорят «политкорректности», хотя порядки были довольно строгие, в современной школе невозможные.

Общая парадигма советского общества в то время была таковой: "мы за всё хорошее, против всего плохого". С этим никто не спорил. Что такое хорошо и что такое плохо определяла исключительно Коммунистическая партия Советского Союза в лице её идеологов. Вот здесь у нас были разногласия. Господствовавшую в то время идеологию марксизма-ленинизма, в изложении тогдашних руководителей партии, мы воспринимали как чисто внешнюю, устаревшую, лицемерную догму, никак не связанную с реальной жизнью. Этот когнитивный диссонанс омрачал общественную жизнь и порождал радикализм и нигилизм молодёжи. 
 
Замечу, что, согласно официальной доктрине, к подрастающему поколению предъявляли довольно жёсткие требования, без права на критическое мышление. В качестве одного из примеров для подражания активно пропагандировался подвиг в мирное время «огненных трактористов» -- Николая Грибова и Владимира Котешкова. История эта произошла 5 сентября 1962 года близ села Щербаковского Нуринского района, близ Караганды, на вновь освоенных целинных землях, когда трактористы, увидев пожар на хлебном поле, его потушили, а сами сгорели.
 
Не могу припомнить каких-либо примеров откровенной атеистической пропаганды в школе. О религии никогда не говорили, никто меня не спрашивал, верую ли я в Бога. Стены школы были увешаны пропагандистскими плакатами и стендами. Мы их не читали. Вообще не помню ни одного из них.
 
Мы испытывали чувство некоей отдалённости, отчуждённости от верхушки – людей, занимавших высокие посты в комсомольской организации города, партийных структурах. Имя первого секретаря горкома комсомола, например, я никогда не слышал. Мы знали, когда и что нужно правильно говорить, чтобы не нарываться на неприятности, а когда промолчать. Членство в комсомоле было пустой формальностью.
 
Учебник обществоведения читать было занятно. В нём описывался коммунизм, который обязательно должен был наступить лет через десять, т. е. в начале 1980-х. Помню красивые картинки с небоскрёбами и, почему-то, дирижаблями, заполоняющими небо. При коммунизме предполагалось установление принципа «от каждого по способностям, каждому по потребностям», то есть все блага безплатно. В это хотелось верить.
 
При этом мы совершенно не знали истории Стерлитамака и Башкирии в целом. Никто не рассказывал нам о Стерлитамакских шиханах, Ногайской орде, Тохтамыше, Едигее, Тамерлане, о бурных событиях, происходивших на территории города и его окрестностей в древности и даже во время гражданской войны. Доступная официальная история города была примитивной пропагандой, куцей и однобокой, описывала в основном период индустриализации и химизации, а посему никому не интересной.
 
Образование наше было воистину общим, унифицированным и ничем не отличалось по содержанию от такового в любом другом регионе огромной страны. О башкирском этносе, его культуре, языке разговор никогда не заходил. Башкирские легенды, сказание «Урал Батыр» я прочитал уже по собственной инициативе, в зрелом возрасте. Теперь я понимаю, насколько безумной и политически опасной была тогдашняя лукавая, позаимствованная от западноевропейских историков трактовка истории Евразии и России в частности -- историческая парадигма, противопоставлявшая великотюркский и великорусский суперэтносы, сказки о «монголо-татарском иге», о «диких ордах кочевников», выхолащивание истории нашей страны в угоду европоцентризму. Горькие плоды её мы сейчас пожинаем.
 
В качестве иностранного языка преподавали немецкий, который тогда считался "языком потенциального противника". В вузе я перешёл на английский, но немецкий не забывал, использую до сего дня.

Военная подготовка проходила спокойно, без нагнетания ужасов грядущей ядерной войны, как в моих младших классах. В основном строевая подготовка, сборка-разборка автомата, надевание противогаза. Советский Союз, конечно, был страной мирной, но бросать гранаты детей учили. На 9 Мая избранные ребята стояли с автоматами в почётном карауле у Вечного огня.

Все десять лет обучения в школе я был круглым отличником, по всем предметам, за все четверти. По логике вещей, вырисовывалась золотая медаль по окончании школы. Не могу сказать, чтобы я её жаждал, вообще не думал об этом. Как позже выяснилось, моя кандидатура не вписывалась в квоту, которая определялась в Уфе.
 
В конце 1960-х и в начале 1970-х, Стерлитамак развивался стремительно и по многим позициям начал обгонять Уфу, что вызвало в столице Башкирии определённую зависть и ревность. Стерлитамаковцев начали «осаживать». Яркий пример: судьба народного художника Башкирии, моего приятеля, А. А. Мурзагулова, преподававшего в школе № 3 рисование и черчение. Его обвинили в отступлении от канонов социалистического реализма. В итоге лучшие картины Мурзагулова, на которых он запечатлел Стерлитамакские шиханы, Белую реку-Агидель, красивейшие места Башкирии и Стерлитамака, оказались в коллекциях европейских ценителей живописи и навсегда потеряны для народа Башкирии. Те, что чудом сохранились, сейчас выставлены в Стерлитамакском историко-краеведческом музее.

Что касается золотых медалей, обычно в таких случаях, для устранения конкурентов, просто ставили на выпускном экзамене четвёрку за сочинение. Типа запятая не там, где следует, или тире пропущено. Оспорить такие замечания очень трудно. Но тут вышла закавыка. Во-первых, русский язык я не просто знал отлично, это был мой родной язык, я его чувствовал на генетическом уровне и грамматических ошибок практически не допускал. Во-вторых, на меня нашло наитие, и на выпускном экзамене (юношеская дерзость!) я написал сочинение в стихах, пушкинским размером. Тема была: «Сравнение образов Наполеона и Кутузова в романе Л.Н. Толстого «Война и Мир». Написал хорошо, пушкинским четырехстопным ямбом, без ошибок. Сочинение в Уфе привлекло внимание, была даже статейка в журнале «Семья и школа». Ставить за него незаслуженную четвёрку, полагаю, было неудобно, и я-таки получил пятёрку. В итоге, мне просто тупо, не по правилам, поставили четвёрку в аттестат по физкультуре, что было немножко обидно, ибо я был чемпионом школы по стрельбе. Скандалить и разбираться ни я, ни моя семья не умели и не считали нужным.

Золотая медаль давала огромное преимущество при поступлении в вуз, но я поступил и без неё, даже два раза, в ленинградские вузы. Никаких обид. Примечательно, что при поступлении в Ленинградский политехнический институт, в том же 1972 году, на сочинении попалась та же самая тема. Я ещё раз рискнул, с тем же положительным результатом. Тогда абитуриент имел лишь одну попытку в год, а не пятнадцать, как сейчас. Получил пять баллов за сочинение и набрал максимальные проходные баллы (конкурс был 25 человек на место, в основном ленинградцы). Ректор института вызвал меня к себе, чтобы посмотреть на меня.

Сильное впечатление оставило Поручительство чести. Был такой обычай в школе № 3. По окончании школы, некоторым, особо отличившимся ученикам, торжественно вручали удостоверение, в котором говорилось, что школа своей честью ручается за такого-то или такую-то в том, что они в последующей жизни будут достойными людьми. Это Поручительство, красиво оформленное, до сих пор хранится у меня.

В школе нас настраивали на поступление в лучшие вузы, но конкретных рекомендаций не давали. Я был абсолютно уверен, что могу поступить в любой вуз страны. И это было именно так. Как потом оказалось, практически все мои одноклассники поступили в престижные вузы и успешно их закончили. Сейчас работают программистами, докторами, преподавателями вузов, руководителями крупных предприятий. Некоторые имеют учёные степени, высокие воинские звания.
 
Репетиторства в наше время не было. Школа давала всё необходимое и даже сверх того. По личному опыту могу засвидетельствовать, что школа № 3 тех лет обеспечивала общее образование ничем не хуже, чем элитные школы Москвы и Ленинграда.
 
К сожалению, представители стерлитамакских предприятий и организаций в нашу школу не приходили и на темы возможного трудоустройства с нами не беседовали.
 
Мы понятия не имели, каковы наши перспективы в родном городе. Помню только одну экскурсию от школы, на спиртзавод. Там мне не понравилось. На химические предприятия экскурсии не водили, по вполне понятным причинам.
 
Кроме того, всплеск рождаемости в 1950-е напугал старшие поколения. Подростков и молодёжи было слишком много, они были другими, открыто высмеивали и отрицали многие предыдущие общественные стереотипы поведения. Мы, выпускники, вероятно, казались «слишком умными», а потому и опасными для тогдашних руководителей города. Отчасти это было правдой.
 
Общее впечатление было вполне определённое: жизнь Стерлитамака распланирована на много лет вперёд. Наши мнения, творческие порывы и таланты здесь были не нужны. Разве только в системе образования и здравоохранения. Но эти профессии требовали призвания, мои интересы простирались совсем в другие области. Выбирать место дальнейшего обучения мне пришлось самому, по наитию. Советов и предложений ни от кого не поступало.

Тогда, среди выпускников, преобладало всеобщее настроение: одарённые, активные, честолюбивые ребята уезжали в крупные города. Начало 1970-х, для СССР, было временем наивысшего подъёма могущества страны, которая побеждала тогда Америку на мировой арене. Общественное благосостояние населения росло и по некоторым позициям приближалось к обещанным благам коммунизма. Пример: билеты на транспорт. Полёт из Уфы в Ленинград стоил примерно 30 рублей, на поезде какие-то смешные деньги (6 рублей), что мог себе позволить любой студент. На один рубль можно было не только покушать, но даже и посидеть в недорогом ресторане.
 
Центробежные тенденции в 1970-е по всей стране резко сменились на центростремительные. Первые 200 лет существования Стерлитамака, люди массово приезжали сюда со всех концов России, теперь они начали покидать город. В числе причин этого исхода были: ухудшение экологической обстановки, «газовые атаки», рост преступности, косность и невежество руководства, очевидная однобокость развития города. Для молодёжи также было важно, что выбор вузов в городе был невелик, не то, что сейчас. Получить хорошую работу или должность без соответствующих связей было непросто. У моей семьи таких связей не было.
 
До 16 лет, я нигде, кроме Уфы, не бывал (да и то пару раз, в раннем детстве), но мне заочно нравился Ленинград. С Ленинградом у моей семьи была какая-то мистическая связь. Мой родной дед закончил институт в Ленинграде.
 
Взяв в руки справочник для поступающих в вузы за 1972 год, я быстро нашёл красивое слово «биофизика». Такую новейшую специальность в 1972 году впервые предлагал абитуриентам Ленинградский политехнический институт им. М. И. Калинина. Биологию я любил, а физику, спасибо школе № 3, знал, в пределах школьного курса, на отлично. С математикой и химией тоже был полный порядок. 

Выбор оказался удачным. Критерием его было то, насколько обучение и будущая работа будут мне интересны. О заработках, материальных благах я не задумывался. К власти над людьми и славе не стремился. Какого-то определённого плана на будущее не имел.

Академическое образование, которое мы получили в школе, не помогало в решении житейских проблем. Реальной жизни мы не знали и хорошо «устраиваться» не умели. Альберт Камю заметил, что «Школа готовит нас к жизни в мiре, который не существует», а Конфуций сказал: "Учителя только открывают двери, дальше вы идёте сами".  Трудно не согласиться с ними. Мы учили много чего, но не выучили самого главного – как достойно выжить в этом несовершенном мiре. Как правильно выбрать будущую жену, почему так важны родственные связи и большая, дружная семья -- этому меня никто не учил.

Генеральная линия воспитания и образования формировалась интересами государства в рамках коммунистической идеологии. Господствовавшая тогда идеологическая доктрина определяла наше назначение как будущих строителей Коммунизма-светлого будущего всего человечества. Посему мы были обязаны все силы отдавать учёбе, работе и общественной деятельности, под руководством Коммунистической партии. Семейная жизнь и деторождение имели второстепенное, далеко не самое важное значение.

Мы, выпускники школы, были наивными мечтателями, воспитанными на добрых, оптимистичных и таких же наивных советских книгах и фильмах. Я понятия не имел о своих сильных и слабых сторонах, которые могли бы помочь или помешать мне в самостоятельной жизни. Всех людей я воспринимал только с хорошей стороны и доверял им безоговорочно. Взрослую жизнь я видел, как увлекательное путешествие, ощущал себя первопроходцем, этаким шестнадцатилетним стерлитамакским Колумбом, отправлявшимся в неизведанные просторы, на поиски земли обетованной, подчиняясь вечному зову, знакомому многим юношам. На моей бригантине были выставлены все паруса, корпус её был крепок и управление вполне надёжно. Вот только не было рядом со мной опытного штурмана, а навигационные карты показывали далеко не все мели и подводные камни, поджидавшие меня в открытом море.

Моё большое самостоятельное плавание продолжается уже полвека. Житейское море воздвизалось на меня неоднократно и неисчислимые напасти угрожали мне на этом нелёгком пути, но закваска, которую я получил в моей родной школе, всегда помогала мне сохранить человеческое достоинство и не поддаться печали века сего и лести богатства. В частности, крепко выручали самодисциплина и способность в любой ситуации "видеть берега".

Мои одноклассники разлетелись по городам и весям. Только трое из двадцати пяти остались в Стерлитамаке, из них в живых теперь только один. К великому сожалению, нам ни разу не удалось собраться всем вместе после окончания школы, сказать спасибо нашим дорогим преподавателям. Иных уж нет, а те далече... 

Вечная память всем добрым и честным учителям, которые сделали всё, что было в их силах, чтобы передать нам свет истинного образования!