Диалог из романа Б

Я бы сказала так. Дорогие поклонники Аллах Пучёвой. Не будем судить Мангалу. (Я решила поменять настоящие имена на вымышленные по разным причинам. Не последняя из них, это ведь художественное произведение, не журналистика)). Не может он дать больше, чем может дать. На его плечах лежит одна, но невероятно сложная задача. Поддерживать творческую среду для Аллах. Даже если кто-либо из вас согласился бы взять на себя ответственность сыграть эту роль,  очень вероятно, что вы не смогли бы это выполнить, как Мангала выполняет её во всех отношениях. Аллах не только национальное достояние, она достояние всего человечества. Меня спрашивают – а что, нет других талантливых певцов? Да, есть. Но не нравятся они мне. Мне нравится Аллах. Разве не может дождь идти ради одной травинки? Это дело не справедливости, не очерёдности поколений – это дело вкуса. Я помню, как я была потрясена, когда впервые в фильме 17 Мгновений Весны услышала Эдит Пиаф и диалог Штирлица с Пастором о ней. И я была тогда, в своём подрастковом возрасте, полностью на стороне Штирлица, и сегодня, пятьдесят лет спустя, на его стороне. Пройдут столетия. Её имя, возможно, канет в лету. Китайцы, скорее всего, будут считать её своей народной певицей. А мелодии Рапалса своими народными мелодиями. Но мы-то знаем, какая культура её родила. Когда-то в Нью Йорке на Бродвее я увидела лоток с фотографиями. Фотографии были профессионально отпечатаны и стоили не дёшево. Среди них была знаменитая фото Мэрилин Монро в чёрном джемпере-гольфе. Я спросила, сколько она стоит, и продавец американец ответил мне, назвав цену. И посетовал, что она “doesn’t sell well lately”. И я подумала – ну надо же! Женщина уже мертва более полувека, и всё ещё есть спрос на её образ, но “не такой большой спрос, как хотелось бы”. Аллах будет популярна и котироваться всегда. Всё, что она создаёт, будь то песни, или дети, становится классикой. И она не прячет своих детей, они часть нас. Она не строит замки в Швейцарии, она их строит в России. Всё своё наследие она даёт своему народу постоянно, из последних буквально сил. Для бережного хранения. Когда-то ((часто использую это слово, потому что основная часть моей жизни уже позади)) я посетила замок Нойшванштайн в Баварии. И, как в своё время пением Эдит Пиаф, была потрясена этим строением. Но ещё больше я была потрясена историей его создателя. Его построил последний король Германии Людвиг Второй. Его обвинили в непомерной трате денег, объявили умалишенным, а после и вовсе утопили в пруду. Я представила себе одинокого человека, у которого не было в этом замке ни горячей воды, ни туалета. Он пользовался горшком под кроватью, потому что в те далёкие времена дворцовые удобства не предполагали туалет. Сегодня этот замок восхищает не только миллионы туристов, которые ежегодно его посещают. Но и тех, кто ограничивается созерцанием его фантазийных красот в интернете. Королевский горшок тоже участвует в экспозиции.  Сегодня в замке есть потрясающе чистые доступные для всех туалеты.
Помимо дворцового великолепия, Людвиг Второй обожал музыку Вагнера, которая лично мне совершенно, ну абсолютно, не нравится. Он платил ему деньги, на которые можно было не один дворец построить. 
Людвиг не оставил после себя потомства, как и Эдит Пиаф, как и Мэрилин Монро. Аллах оставляет нам своих детей. И мы так же ответственны за них, как за своих. И это наш святой долг поддерживать этот замок. Это будущее достояние всех людей. Картинки с ним будут продаваться тогда, когда нас уже не будет на этом свете. Но это наше наследие. То, что мы оставляем своим детям.
Ну какой прок будущим поколениям, если мы лишний раз заплатим за то, что нам не очень-то и нужно, часто совсем не нужно. Мир Аллах, который очень важно поддерживать,  остаётся для всех.
Её искусство принадлежало  советскому народу, а сейчас часть Российской культуры. Мировой культуры.
Ну вот, как-то так. Надеюсь, я доходчиво передала свои чувства и взгляды по данному вопросу.

* Всегда безопаснее говорить отвлечённо, без привязки к реальной ситуации. Даже если ты вкладываешь реплику в уста врага, тебя могут обвинить, что ты сам так думаешь. И даже, если ты сам так думаешь, неважно как, лучше высказаться иносказательно. Хотя теперь уже я не знаю, чем это может помочь. И так плохо, и так не хорошо.
      Продолжение диалога через год.

-  А я осуждаю, ненавижу и для меня такое поведение омерзительно. Ну хоть на это я имею право - высказывать своё мнение?
- Да.