Счастье это...

Бамц… взорвалось что-то в комнате младшего брата. Явно очередной эксперимент по химии под кроватью проводил. Разноцветный дым поваливший из его комнаты не оставлял никаких сомнений, исчезнувшая с кухни трёхлитровая банка, предназначавшаяся под засолку огурцов, разлетелась в дребезги под напором искусственного льда щедро приправленным моей гуашью.

— Будет покой в этом доме, или нет? — мама сорвалась на крик, и скрутив в жгут полотенце понеслась в комнату брата принимать воспитательные меры.
В коридоре ей на встречу шёл папа, неся в пакете только что купленного мотыля, которого нужно было тихонько спрятать в холодильник, что бы мама не заметила.

Она и не заметила. Просто замахнулась на папу полотенцем, что б не мешал нести праведное правосудие, тот влип в стенку, махнув рукой с пакетом вверх. Пакет решил, что это знак свыше и порвался, осыпав маму, пол и потолок рыбьей прикормкой.

Не дожидаясь гнева небес, папа ретировался в туалет, чья дверь была приветственно приоткрыта, предоставляя дипломатическую неприкосновенность каждому вошедшему.
Забаррикадировавшись собранием сочинения Толстого, папа объявил, что выйдет только при объявлении полной амнистии с маминой стороны.

Розовый дым шедший из комнаты сына, сменил цвет на фиолетовый. И мама, справедливо решив, что папа никуда не денется, а отпрыск может сбежать через окно, решила отложить вопрос помилования, и вначале вынести приговор сыну.

Кошка, решившая под шумок стащить с кухни мясо, приготовленное для борща, впрыгнула на стол, перевернула тарелку с нашинкованной капустой, схватила кусок свининки, и растаскивая по кухне истекающий соком помидор, побежала со своей добычей в зал. Жрать мясо за диваном.

Но, пробирающаяся на ощупь по туманному коридору мама, наступила на хвост преступнице, от чего та обиженно мявкнув, выронила сворованный кусок и скрылась в дымке химических опытов, не входящих в школьную программу.

Мама, наклонившись, чтобы прогладить и успокоить любимицу, нащупала за место пушистой шкурки, кусок обнажённой плоти, чуть не лишилась чувств. Решив, что это часть кошки, а не мясо для борща, что должно было быть сожрано в под диванном сумраке.

— Счастье, это когда все дома, — любила повторять мама сидя вечерами на кухне, наблюдая, как любимое семейство поглощает ужин.

Вот, сейчас все дома, это счастье? Или может, она другое имела ввиду, когда утверждала про «Все дома». Может это про голову?

Счастье, когда все дома, в смысле тараканы в голове, сидят и тихонько рисуют карандашиками разноцветных пони?
А как я узнаю, что они все дома? Пойду, пересчитаю. Вдруг кого-то не хватает.

А туман тем временем, плыл по коридору сиреневой дымкой к входной двери. Выползая на лестничную площадку через замочную скважину.