Глава 3. О пользе интернета

Ваня сбросил звонок, теперь вовсю заливался телефон сестры. Нетерпеливо передернув плечами, она его выключила вовсе:               
- А почему папа предположил, что мама может находиться в вашем времени?
- Это я предположил, - сознался Атос.
- Но отчего же? Мама пропала не из квартиры, а с улицы, на глазах у знакомой.
- По неведению, а ваш отец вспомнил об этом романе. И не ошибся, как выясняется.
- Мы мало где бывали за границей, только в Париже и на Мальте.

Ваня открыл фотографию матери на мальтийском празднике, устроенном для развлечения туристов.
- Ваш отец уверенно пишет о встрече с женой именно на Мальте, стало быть, располагает достоверными сведениями.
- Если предположить, что время у нас с вами течет одинаково, то мама должна была к вам попасть летом 1619 года. А что у вас было в это время?
- Умер мой отец.
- Простите…
- А двумя годами ранее мы с вами встретились еще раз, госпожа Елена.
- Еще раз?
- Первый раз – за три года до этого.
- Где??????????????????????
- Здесь, на границе охотничьего павильона и вашей квартиры, благодаря исчезновению этой стены.
- По-вашему, в тысяча шестьсот четырнадцатом? А потом?
- В 1620–м к нам попал ваш отец, а спустя несколько дней вы с братом пришли за ним.
- Но как же случилось, что мы об этом ничего не помним?
- Как я понял, кто-то заставил вас забыть.
- И как вы узнали?
- Со слов посетившего меня незнакомца, назвавшегося господином Людвигом и вручившего этот странный предмет для встречи с вами.
- А ему, какая забота?
- Рассчитывал на мое содействие в поисках одной известной мне особы. Обещал вернуться.

Ваня запустил сайт Мальтийского ордена, выдавший череду кавалеров, с изредка возникавшими между них дамами. Наткнувшись на портрет с подписью: «Женский портрет работы неизвестного художника. Холст, масло. Предположительно, первая треть 17 века. Мальта», брат с сестрой ойкнули одновременно. С изображения давно прошедшего века смотрела их пропавшая мать в платье, удивительно похожем на то самое, с летнего мальтийского праздника. 
               
- Когда мы на Мальте были, мама такое платье напрокат брала. За сходство с персонажем со скидкой дали. Сказали, портрет со старинного оригинала скопировали и платье такое же пошили. Получается, это был мамин портрет?
- Если бы я попала в это время на Мальту, я попыталась бы договориться с Орденом. Кто тогда был великим магистром?
- Вот, по списку: Алоф де Виньякур, 20 лет главенствовал. Умер во время тренировки по стрельбе, уже старый был, мы тогда его доспехи во Дворце видели. 
- Помню, при нем Караваджо изгнали.
- Потом еще Магистр - только год, а следующий тринадцать лет просидит, и больше о нем ничего нет.
- Погоди, это же наша Мальта, а портрет, надо понимать, оттуда!
- Ну, да, раз папа пишет, что отправился на Мальту, значит, имеет в виду, что на местную.
- Но как же портрет попал в наш интернет?
- Загадка века!
- Похоже, не только нашего.
- В Тампле - мальтийское представительство, и командерия, в десяти лье от Парижа, - подсказал Атос.
- Тогда в Париж, Мальта слишком далеко.
- Ванечка, предупреди, что нас завтра не будет, я пошла собираться.

Прихватив свой ноут, Лён шагнула к двери, чувствуя спиной внимательный взгляд гасконца. Ваня протянул руку к опять заверещавшему айфону:
- Прикинь, Вань, я, такой…
- Давай потом, а? Нас в этот раз не будет, дело срочное.
- Во, блин, и чо?
- Да, говорю же, аццкий срочняк, вы там какнить без нас, по-любому, мы завтра только в массовке.
- Трындец! Да вы...
- До связи!

Ваня нажал отбой:
- Вы нас чудом застали, мы с утра в суде были, а утром должны были уехать надолго.
- В суде?
- У сестры сегодня был громкий открытый процесс. Она – адвокат, а я занимаюсь, вот, этим, - молодой человек кивнул на комп, на экране которого открылся портрет Александра Дюма.
- Благодаря известному писателю мы о вас и узнали, сейчас найду изображение поудачней.

Он открыл галерею в Pinterest, замелькали портреты, фотографии, иллюстрации. Разношерстный калейдоскоп был остановлен Атосом:
- Кто этот господин?
- Друг рассказавшего о вас романиста, и сам литератор.
- Нет, рядом?
- Его отец, граф Риббинг.
- Известная у вас личность?
- Человек потрясающей биографии, о нем самом романы писать можно.
- Он похож на пославшего меня к вам господина Людвига.

Ваще-то, его и зовут - Адольф Людвиг. Япона мать!

Атос еще раз внимательно взглянул на портрет:
- Господин Людвиг выглядел моложе.
- А, есть помоложе.

Ваня открыл пару изображений, где Лёвен-старший выглядел юным, пухлощеким и пышноволосым, и, пока мушкетер уделял портретам самое пристальное внимание, выскользнул посоветоваться с сестрой, заодно прихватив стоящие у двери, собранные назавтра сумки.

Девушка закончила набирать сообщения и, воткнув мобильник в пауэрбанк, выложила на туалетном столике:
- На смс-ки с отсрочкой заряда на какое-то время хватит, потом я еще приготовила, перешлют. Всех предупредила, извинения принесла.               
- Лён, Атос своего Людвига в отце Гранвалета опознал.
- У него и НАШ Поэт на собственного племянника похож.
- Про своего племяша сказал, и все, а в Лёвена-старшего вцепился, как клещ. Портреты сличает.
- Нам только «прекрасного убийцы» не хватало.
- Остальное уже есть.
- Найтли была дублером Портман в «Звездных войнах». В гриме принцессы Падме даже их матери не могли понять, кто есть кто.
- Ну, да, Бардем и Дин Морган, Перри и Зои Дешанель, Кристенсен и Диас, Тимберлейк и Райан Филипп - особо по молодости. Билан на Лазарева тянет. Мож, зря Атос с Лёвеном заморачивается?
- А ты обратил внимание, что он к нам обезличено обращается?
- В смысле?
- У Мэтра, чуть что, прям через слово: дорогой Арамис, любезный Д’Артаньян, милейший Портос, к посторонним без господина или месье, вообще, никто не обходится. А он нам… никак…
- Думаешь, дражайшая госпожа Елена или многоуважаемый месье Иван лучше будет?
- Я пока не знаю, что думать. За то время, что он с нами не виделся, короткость в отношениях вполне могла утратиться.
- Думаешь, была, эта короткость?
- Папа нас абы кому не доверил бы.
- Лён, а если, всетки, сразу на Мальту махнуть?
- Забыл, сколько граф с Раулем только до Тулона ехали?
- Они не торопились.
- Море Средиземное, пираты всякие, до конца отпуска никак не успеть. Атос дело говорит, в Париж надо, в представительство.
- А если они там не в курсе?
- У них почта голубиная, с Ла-Валеттой свяжутся, по-любому, скорее узнаем.

Вернувшись переодетым, Ваня вызвал громкое: «О!» у всех, кроме Атоса, все еще сосредоточенно уткнувшегося в портрет графа Риббинга. Мушкетер обернулся и, вежливо уточнив: «Вы позволите?», не дотрагиваясь до экрана ноута, прикрыл обтянутой перчаткой рукой верхнюю часть изображения, спрятав лоб и брови, а потом опустил ладонь пониже, почти к кончику носа, и замер, сдвинув брови и не отводя глаз от нарисованного лица.

Решив, что шляпой фотошопить портрет некогда, Ваня достал из шкафчика две шпаги, на которые Атос с сомнением покосился.
- Это - реквизит для Игры.
- Игры? - подал голос с дивана один из Горынычей.

Пока Ваня, надев шпагу, относил оружие сестре, Атос объяснил друзьям идеи и принципы семейного занятия Беловых. Гасконец слушал в пол-уха, пребывая в полнейшем недоумении: невероятное сходство с Миледи де Винтер той, к которой друг кинулся через столетия, обескураживало. Д'Артаньян с трудом удержался, чтобы не протереть глаза, настолько был ошарашен. Пока Атос выяснял отношения с хозяевами диковинной квартиры, нечаянный любовник леди Кларик все гадал, нет ли у девушки из будущего чего-либо на левом плече. Удостоверился, что ничего подобного, когда, встав из-за стола, она повернулась спиной, выходя из комнаты. То, что на ней было надето вверху, сзади открывало плечи, а длинные синие штаны, сильно облегающие бедра и расширявшиеся книзу, не оставляли маневра для воображения. Ее брат был одет в похожие штаны, с заправленной в них рубашкой с закатанными рукавами. Как любопытно одеваются в будущем! А в окно такое можно увидеть! Чудны дела твои, Господи!

Ребята вернулись, держа в руках по небольшому кожаному мешку:
- Мы готовы.
Сидящие в окопчике подскочили, как по команде. Атос оторвался от своего созерцательного занятия и перевел взгляд на светившийся уже полным кругом интегратор: 
- Этого достаточно?

Дождавшись, пока Ваня кивнет, мушкетер взял прибор для перемещения в руки, нажав на горящую уже целиковым кругом кнопку. Стенка-пограничник, посветлев, быстро пропала и, пропустив всех шестерых, стала на место. В павильоне свечи не догорели до половины, позволяя предположить, что французы вернулись ненамного позже того, как ушли.