Побег

Виктор Матюк

Побег

Далеко за Полярным кругом расположен тайный объект,
С неба наземь падает лохматый и пушистый снег, вокруг вышки и лагеря,
Здесь дают год за два! Гудят провода, что голод и нужда пришли сюда раз и навсегда!
Поднявши ненавистный флаг в этих безлюдных местах,
Балом правит наш закоренелый изверг и враг!
В прямом и переносном смысле холодные снежинки над стрижеными головами зависли,
Но люди не очерствели и не раскисли, сохранили бодрость в теле, обозначали цели,
Но на деле сами себе на шею собачий ошейник одели! Стоит на разводе толпа,
У неё одна тропа – уйти в бега через болота, топи и снега, но когда? Холод и жара
Допекают ночью и с утра, там тлен и мишура, в тине болот тают строптивые слова,
Но седая голова дум полным полна, как стакан креплёного вина!
Когда растает первый снег, надо отправляться в побег, харчей в запасе нет,
До весны исчез полярный свет, вокруг сплошная тьма, холод, голод и страшная пурга,
Она занесла полноводные реки и дощатые дома! Вокруг кромешная тьма!
В сумраке ночном предстоит сделать ход конём, для ясности мы этот вопрос замнём,
Чтобы потом идти напролом собственным путём! Над миром темень, глаз выколешь,
И сделаешь в душе огромную брешь, на груди висит серебряный крест, но выхода нет,
Случайный выстрел грозит бедой, и мужик любой может тут же оказаться за кормой!
Он озлится и сразу в каземате приземлится, покрутится вокруг своей оси,
Боже, спаси тех, кто искупает собственный грех на окраинах огромной Руси!
Кое-кто там ходит в истёртом до дыр трико, но он Родину не предаст ни за что!
А жизнь – дерьмо собачье, а как же иначе, если здесь не видать узникам совести удачи!
Душа болит и сердце плачет, судьба изредка с ней о грехах судачит, душой кривит,
Но стыд очи никому не застит, а бог все  грехи когда-то простит! Надоело жить кое-как,
Наскучили тьма и мрак, приелся всеобщий бардак, а вот недостаток баб,
Как божий знак – жить без любви не просто, когда на тебе роба в крупную полоску!
Нам некуда спешить, не стоит время зазря торопить, нам бы день прожить и, слава богу,
А в ночи тихо собирать свои пожитки в дорогу! Мне бы вглубь своего двора вбежать,
И там кайф поймать, взмахнуть топором, чтобы отчий дом, что приготовили на слом,
Вновь отстроить и душу свою, в конце концов, успокоить! Разрушать – не строить!
Вы себе отчёт не отдаёте, кому себя на растерзание вы отдаёте?
Мумия без крайней плоти тоже не против Русь от мудрецов спасти,
Ей для начала ты горсть денег заплати, а уж потом иди
Своим путём в собственный загон и живи вместе со скотом! Вот моя деревня,
Вот мой отчий дом! Холодно и зябко стало в нём!
Падает наземь лапчатый снег, в голову лезет разный бред,
Спасенья нет, время идти на обед, снова баланда из тухлых овощей,
Собранных с фермерских полей! Коль выйду на проезжую дорогу,
Ночь будет тиха, а белоснежная пустыня внемлет богу, речь не обо мне,
А о мужике в старом тюремном бушлате, променявшем побег на тюремные полати!
Направив очи прямо в сумрак северной ночи, он крикнул, что есть мочи:
«Боже, если у Тебя есть очи, Ты же мне - не отчим, мы Тебя очень просим,
Наши раны мироточат, и превращают тяжкую жизнь в сущий ад!
Помоги! Нас от беды убереги! Япона мать, нас прохвостам не сломать!»
Когда тот дед родился на свет, ему было мало лет, точней, ни одного, отец его кто?
Этого достоверно не знает никто! Вот оно что! С той поры ему хрен с горы,
А два поперёк, беда давит то на левый, то на правый бок, он не уберегает от свар и склок!
Счастьем осенённый, мужик прожжённый не принимает чужие законы, они - не для зоны,
Здесь для них выстроены препоны в виде воровских понятий! Неблаговидное это занятие
Идти на попятную, уж лучше забыть любовь проклятую и отдаться в руки соглядатаю,
Не все генсеки имели представление о работе на лесосеке! Я же по сусекам поскребу,
Пару раз схожу в тайгу, а потом по наглому прочь сбегу, коль не привык к чужому ярму!
Мне чужой хомут ни к чему! Я – не бог, а червь, не царь, как было встарь, а раб,
Духом слаб и к тому же болен, а то, что судьбой недоволен, на это плевать,
Где на Руси можно счастье сыскать? Хоть убей, не понимал,
Что я здесь в Уссурийской тайге искал? Ни воровал, ни убивал, как подлый шакал,
Я правду отыскивал и вот попал на полный червонец, словно обедневший гасконец!
Ну, наконец, старый кроманьонец стремглав угодил с головой в зловонный колодец!
Люди жили вдали, и даже они толком мне объяснить не смогли, почему живу в грязи,
А мои истоптанные башмаки в пыли? Что ни говори, но горе без спросу приплелось,
Начало целоваться взасос, и море ощущений и странных грёз над головой пронеслось,
Я же дрожу как студень, чай на ужин и корка хлеба, а над головой кусочек неба!
Мир беспомощен и мал, я же подачки судьбы никак не воспринимал,
Хотя надеялся и ждал, когда другая сторона огласит, что этот мерзкий быт
Будет вдребезги разбит! В этом жилище нет ни воды, ни вкусной пищи,
Лучше живёт каждый нищий, здесь потухшее огнище, везде грязища,
На полу немытые сапоги и грязные голенища! Проснувшись в ранний час,
Не раскрывая обезумевших от омерзения глаз, пытаюсь сполна осознать,
Почему мой отец и моя мать старались нас воспитать в почтении к закону?
Божественные каноны перенесены на местные терриконы, их склоны оболганы,
И с другой стороны порабощены все наши радужные сны! В тяжкие моменты
На арену выходят диссиденты, судьба играет с ними в кости,
Забыв пригласить их в гости! Им жить непросто, нет прежнего лоска,
Да и мозги напоминают слепок из мягкого воска! Едва скрипит старая повозка,
Она выглядит не броско, стандартная тюремная причёска, - под расчёску!
Пока талант беглеца не стёрся, пришлось нарастить мышцы вокруг мужского торса,
Труд и вправду тяжек, надо без чужих подсказок согнать жир с огромных ляжек!
Нет добра от сигаретной пачки, плоть уже давно пробудилась от зимней спячки,
Вытащила деньги из заначки, накупила еды, к бабке не ходи, бери, что заблагорассудится,
Авось, задуманное сбудется! Вышки, вышки, лагеря, вдруг мелькнёт пересыльная тюрьма,
Вокруг неё деревянные дома, вот и мечется душа между небом и землёй, грех за спиной,
Словно домовой! Ты же в этих стенах – изгой, гонимый нуждой, твой рюкзак пустой,
Там лишь баклага с водой! Мужик простой не замечает следы за своей спиной,
Он смотрит беспечно на вершины гор остроконечные,
Непроглядная тьма допоздна наполняет чашу вместо кислого вина,
Выбраться бы из нужды, избежать бы узды и опосля поблагодарить бога за ратные труды!
Никого нет кругом, промозглый ветер воет за зарешеченным окном,
А мерзлый снег хрустит под стёртым каблуком, в тот миг в небе ночном
На поседевшую голову начал падать лапчатый снег, слышен вдалеке женский смех,
Значит, не потерян к мирской жизни интерес! Быт здесь строг и видит бог,
Что он внешне на монастырский уклад похож, при виде его тело бросает в дрожь!
В помещении скромном, тесном и тёмном можно от мирских трудов отдохнуть,
А опосля северным ветрам подставить свою молодецкую грудь и в полном здравии
Отправиться в многотрудный путь! Живут же люди, мы так жить никогда не будем!
Гурьян на лёгкой кобыле землю лихо объезжает, под копыта грязь и снег попадают,
Ночной дождь сменяется мелким снегом, в этот день в голову лезет разная дребедень,
А талый снег останется лежать до половодья, у небес в руках от погоды поводья!
Ваше благородие, господа удача, так или иначе, я слова одной молитвы переиначу,
Малость посудачу и в сторону отойду, чтобы не смотреть вблизи на горесть и беду!
Весел взгляд был ясным днём, но в сумраке ночном внезапно появляются мысли
О смысле жизни и мучении земном! Здесь наш приют, его наши руки сами создают!
Что звёзды расскажут мне о роке и моей судьбе? Жизнь затихла во дворе,
Зябко и холодно в декабре, много мыслей в голове, но, ни себе – ни людям,
Нам бы щи погорячей, и разобраться бы в судьбе своей! Рядом много сволочей,
Их надо гнать взашей! Когда же народ погонит своих господ? Жизнь станет краше,
Когда те освободят гнездовье наше! Без воды и еды мигом урезаются все наши труды,
Проснувшись поутру, едва глаза кулаком протру, с прищуром на себя в зеркало посмотрю,
Указательным пальцем медленно проведу по замёрзшему оконному стеклу, и вновь жду,
Когда же сильные руки потянутся к стальному топору? Вот так и живу, жду весну,
Но наяву едва дремлю, зачем бог меня заслал в эту холодную дыру?
Где я истину найду? Уж точно не в этом захудалом краю! Туруханский край
Навевает тоску и печаль, ему толпу не жаль, всё равно ей жить не суждено! То-то и оно!
За каждое бревно приходится здоровьем платить, но надо жить, иль выживать,
Мучиться и страдать, чтоб ворон чёрный не извёл слугу покорного в трухлявый гроб!
Душа хмеля возжелала, тайное начало в душе воспылало, знающие люди говорят,
Что уже много лет подряд, мужчину интересует женская стать, она приносит благодать!
Не скрою, как тяжко весь день не расставаться с киркою, но выходишь из забоя
С рукой больною, воздух вдохнёшь, и ты вновь живёшь так, как жили твои предки,
Они на подвиги шли нередко, но вырвавшись из семейной клетки, напрягали разум
И удивлялись чужим рассказам о том, что в мире земном всё перевёрнуто кверху дном!
Приятный мужской баритон я услышал через оконный проём, говорит лагерный народ,
Что его род, бог весть, откуда свой счёт ведёт! Кого он в лютый холод ждёт
Вблизи барака? Во время ночного мрака не видно даже сторожевую собаку,
Только воры и шулера смотрят на опустевший быт с окна! Вокруг мало света,
Неужто наша песня спета? По всем приметам недолго осталось до рассвета,
Проснётся лагерная братва и на ветер полетят матерные фразы и избитые слова,
Болит шальная голова от избытка вина, но тропа у всей босоты одна!
Маши из последних сил огромной киркою, цепляйся за жизнь правой рукою
И не будь балдою! Бог с тобою, а молитвенник всегда под рукою! Здесь логово зверья,
Здесь заповедные края, но та стезя, по которой убегу я, не создана по воле божества!
Это не пустые слова, владыка строгий сошёл с ухабистой дороги, многие боги
Забили тревогу, обнаружив в наших речах горечь и страх, не по воле божества
Здесь нет приличного жилья! Утомит тяжёлый путь, начнут болеть ноги, устанет грудь,
Захочется малость на снегу прикорнуть, чтобы налегке вновь отправиться в тяжкий путь!
Зуб за зуб, око за око, распри и склоки обеспечены всем людям одиноким,
Они - то слева, то справа, появляются неспешно и величаво! Браво! Брависсимо!
Вы хотели жить независимо, получите сполна бокал студёного вина! Идёт война,
Она уже пришла в каждое селенье, грохот танков слышен в отдаленье, я – расстроен,
Реалиями бытия слишком был обеспокоен, мы думать должны о последствиях войны!
Мысли хмелем зажжены, сбежать бы отсель, но нет таких земель, откуда уходит хмель!
Он лишь прячется за столетнюю ель, пока не сбросит со своего хребта очередного седока,
И тогда шаланды полные кефали вновь появятся на Одесском причале!
Мужья и жёны согласны на труд подённый, а ветер студеный вертится, как заведённый
На одной ноге, он не думает о воде и скудной еде, у него всего в достатке,
Мои думы – в порядке, но судьбы удары бьют молодых и старых,
Никто не уйдёт от божьей кары! Одним – путь на нары, а другим – дорога на Канары!
Малонаселённые районы охватила паника, не срабатывает политика – кнута и пряника!
По примеру «Титаника» уйдёт страна в небытие, и на старой и грязной колее
Не останется места ни мне, ни тебе! Только старый портье придёт в оцепенение,
Он знает путь к спасению, но трудно возвратиться из страны грёз,
Куда ты был когда-то вхож и не задумывался всерьёз о своём грядущем,
Жил в самой гуще событий, но не делал великих открытий! Жил по наитию,
Мало думал о сущем, но не только хлебом насущным жив человек, короток его жизни век!
Заметь, что с годами тускнеет не только медь, а черствеет даже хлеб!
Безумны стали женщины и мужи, у них в руках обоюдоострые ножи,
Неприкосновенны наши рубежи, но глянь на них вблизи, там не видно ни зги!
Много разношерстной мелюзги ходит по высохшей листве, больше утопает в грехе!
Прогнила листва, бог весть, куда умчались брошенные на ветер обличительные слова,
Хотя рядом нет ни одного живого существа, по лагерю прошла народная молва,
Что какой-то парень ушёл в бега с раннего утра! Никто ломаного гроша
Не поставит на этого мальца, с ним все сердца, но на ловца и зверь бежит,
Ему не дожить до свободы, здесь надо знать все тропы и броды, иметь запас еды,
Как не суди, и как не ряди, но судьбу не объехать и не обойти! Живут же господа,
Над ними нет ни права, ни суда, вот так всегда, судьба находит для себя слугу и раба!
Его имя на слуху, а рок наверху, не могу знать его статью,
Но бога молю о счастливом конце, все мысли нынче о Творце!
Напрасно старушка ждёт сына домой, он в охотничьей избушке
Вспоминает мать, жену и дочь, тот, кто жить рядом с грехом не захотел,
Сбежал отсюда прочь! Я же не посмел, но терпению пришёл конец!
Не мил мне белый свет! Родную власть я готов трижды проклясть,
Как бы в грязь стремглав не упасть и заживо в гиблых местах не пропасть!
Падает лохматый снег, но первый зелёный побег пробился наверх, свершилось чудо,
Надо незамедлительно бежать отсюда! Грехов груда, предо мной холодный край,
На родине – озарённый солнцем рай! Наших знай, этой ночью отправлюсь домой,
Там край родной! Другие последуют за мной! Пошёл дождь проливной,
Здесь не вспахана земля, никогда не обрабатывались долы и поля,
А все земные труды были охоте и рыбалке посвящены! Растаяла тоска,
Предстоящий побег развеселил старика! Ему бы подальше уйти от горести и беды
Под шум падающей с небес многотонной воды, но от судьбы никуда не уйдёшь!
Пашешь, сеешь и жнёшь, воспитываешь на личном примере подрастающую молодёжь,
Но себе отчёт не отдаёшь, как ты живёшь? Рядом процветает ложь, что посеешь,
То пожнёшь! Север крошит метель, а где же долгожданная оттепель? Скрипит старая ель
Под чужим окном, ничего не видно даже днём, пурга воет на все лады,
Никак не уйти от беды! Легко наблюдать со стороны, как мужик, объевшийся белены,
Собрался ехать к тёще на блины! Взял в руки огромное гусиное перо
И мысленно выпорхнул через закрытое окно, подо льдом реки и моря,
Злые языки говорит, что здесь обетованная земля, не верю им я, здесь иные законы бытия!
Медленная речь во время коротких встреч и на прощанье подают горячий чай,
Как хочешь, так и провожай редких знакомых, а у того, кто привык жить вдали от дома,
Судьба в горсти, но он не кричит чужаку: «В свой дом ты беглеца впусти,
Окромя тебя некому от холода спасти меня!» Под ногами раздвигается снег,
За окнами слышен звонкий девичий смех, кажись, семья укладывается на ночлег!
Время замедляет собственный бег, ни одной души в заброшенной деревне нет,
Гаснет в доме лампадный свет, в голову лезет разный бред!
Неужто выхода из ситуации нет? Самому себе во вред сажусь в придорожную грязь,
Никто тебе в этот миг не указ, только местный князь, но он вдалеке
Считает деньги в чулке! Золотишко лежит в стороне, а на косой скуле следы от шрама,
Хамы мы, хамы! Я на чужой земле, неможется здесь мне!
Взгляд устремился к бирюзовому потолку, мысль прерывает строку,
Язык присох во рту, но так я жить не смогу! Слюна замерзает на лету,
А потом льдинка стремглав падает в пустоту! Тормошу рок и судьбу,
Они - внизу, а Бог - вверху, Он обозревает дивную красоту, но мне она уже ни к чему!
Вот-вот пролью наземь горькую слезу, вернуть бы стремление к куражу,
Но где его взять? Надо надеяться и ждать, в какую сторону головой кивать
И кого опосля предстоит в своих бедах упрекать?
Судя по всему, не видно мир через серую бахрому,
Если бы благодать здесь утвердилась, деревни сразу бы возродились!
От одного слова этот край не станет цветущим снова! Не проросло спасительное семя,
Оставило его в сухой земле быстротекущее время, я лишь одно в тот миг постиг,
Что мой язык к противоречиям души и плоти ещё не привык! Затрясся огромный кадык,
Заплакал обессилевший старик, положил зубы на полку, достал из кармана старую иголку
И стал штопать дырявые штаны, а кому такие в наше время нужны?
Боль появилась в локте, после лёжки на сырой земле, кроме ивняка лишь мелкая лоза
Стелется вдоль небольшого ледника! От видавшего виды мужика остался жалкий след,
Высох его скелет, сил и мощи в нём нет, но каждое его слова стоит трона золотого!
Сначала он открыл ложный путь, но стоило ему самую малость передохнуть,
Как встал двумя ногами на божественный путь! От прошлого остался пустой звук!
Он бредёт бездорожьем, а душу ничто не тревожит, был бы день счастливо прожит,
А грехи пусть Господь простит и душу растревожит!
Более часа пустой была заснеженная трасса,
Нет ни хлеба, ни мяса, купить бы их за бесценок у местных уроженок,
Но тому, кто вышел из тюремных застенков, не до радужных оттенков бытия!
У каждого на земле есть миссия своя! Я бегу домой, а следом за мной мчится конвой,
У каждого под маскхалатом по одному иль два автомата, когда-то и я
Ходил на большие дела, нынче молодость прошла и ей на смену пришла немощь и беда!
Тоска душу заела, но надо смотреть вперёд - открыто и смело, плоть протрезвела,
На сухом пригорке присела, её за живое дотошная мысль задела, она одна под небом,
А вблизи горы скрипучего и колючего снега! Одним словом, зима,
Трудно среди гор снега признать обихоженные дома! Жизнь лишена смысла,
Ведь её колея сошла с накатанной стези, а впереди не видно ни зги!
Мужик клацает зубами, ему бы попариться в деревенской бане,
И услышать женский визг за её стенами! Там бабы сами разводят ногами
И подмигивают мужикам даже в православном храме!
Коль кто-то из них прослыл лентяем, мы их к импотентам мигом прировняем!
Страсть возвысилась над всеми и разбрасывает по замёрзшей земле спасительное семя!
Не время и не час будоражить нас! Я – пас, а вы, как хотите, так с бабами и живите!
Земля может разориться, если бардак в стране повсюду воцарится!
Никуда от него нам не скрыться! Женские ягодицы у толпы на виду,
А чёрные ресницы вызывают зуд чуть пониже поясницы! Так жить не годится,
Подле длинных чёрных волос послышался блеклый старческих голос
И начался словесный понос, это он так говорит всерьёз или понарошку?
Уж лучше ему взять в рот губную гармошку и начать играть, как в былые времена,
Когда безбедно жила вся его родня! Облокотясь на правый локоть,
Он уловил неясный рокот дрезины, она шла с вражеской половины,
И подобие фальши сопровождало этот жуткий гул всё дальше и дальше!
Грохот от лесного эха для еды – не помеха, но повод для язвительного смеха!
Кто-то бы другой нашел себе путь иной, стукнул бы по столу рукой и был таков!
Кто из мужиков не отпускал бороду и усы, кто не снимал с баб шёлковые трусы,
Которые они надели на себя для красы? Если одна из них сидит на старом месте,
Я готов присесть с ней рядом в старом кресле и, не сходя с места, вспомню своё детство,
Но во время глубокого бабьего вздоха всё равно буду ждать от любимой женщины
Очередного подвоха! Её судьба нелегка, она любит действовать наверняка,
И часто в постели валяет дурака! Я тороплюсь домой опять, чтобы с бабой переспать
И суть любви понять окончательно, время проведено замечательно,
Не стану выражаться иносказательно, но всё равно улягусь опосля на самое дно,
Чтобы никто не тормошил моё грязное бельё! Образ молоденькой блондинки
Запечатлён на выгоревшем от солнца фотоснимке, у неё родинка на белоснежной спинке,
Он был сделан в жарком июле, её звали Юлей, и она была тоже влюблена, но не в меня!
Та фотография до сих пор стоит на материнском комоде, тогда в моде
Были короткие брюки, и длинные юбки, они затрещали по швам,
Когда та баба пошла по рукам! На дворе уже темно, но всё равно
Странный незнакомец стучится к женщине в окно, не заперто оно, тишь вокруг
И слышен каждый писк иль визг, и любой звук ударяется в ветхий кров,
Неужто она не боится грабителей и воров? Они же творят произвол, что искал, то нашёл,
Сам себя в поисках превзошёл, к той бабе прилип, словно к берегу утренний прилив!
Везде застой, везде очередь за хлебом и водой, но жизнь течёт само собой,
И даже звери ходят гурьбой в лесу на водопой! Тот, кто впритык столкнулся с бедой,
Не станет смеяться над роком и судьбой! Старец до ручки дошел, прилёг на дощатый пол,
И сразу уснул мертвецким сном, тьма сгустилась за окном, но этот старый пижон
Не был удручён, он издал лишь тихий стон, его услышал речной затон, зарылся в снегу
И расшевелил пожухлую траву, что росла в прошлом году на пустынном речном берегу!
На себя тяну сползающее наземь одеяло, двигаюсь вяло, но для начала выгляжу неплохо,
Утром соберу со стола жалкие крохи и прочь уйду, может быть, другую бабу найду,
Но уже ни с кем так жить не смогу! Питаться нечем, хорошо, что на плечах тулуп овечий,
Но и он давит на хилые плечи, вот-вот плоть искалечит, чёркаю спичкою,
Ищу бумагу писчую, пытаюсь что-то писать, но благодать предстоит заново искать!
Как пить дать! Она возродила в старике мужчину, и нашла вескую причину
Дать ему в дыню, словно своему господину, чтобы он не омрачал дивную картину!
Она смотрит с наивностью святой на образ мой и предлагает древний настой,
Чтобы герой её романа не ушёл утром ранним по стезе обмана! Послав солому и траву,
Глубоким сном усну на дощатом полу, но проснусь на другом берегу,
Вот так и живу, время не тороплю, ем и сплю на прибрежном лугу!
В здоровом теле – здоровый дух, но на самом деле,
Выбирай что-то одно из двух! Как бы мне не хотелось,
Чтобы одинокое сердце горячей страстью согрелось, серость витает вокруг
И только овальный круг между стройных женских ног благословляет бог
На любовь и утрату, образ витиеватый, созданный из парчи и ваты, бежит ошалело,
Разгорячено женское тело, оно и пело, и стонало, мучилось и страдало,
Кажись, ему секса было мало! Баба ноги разжала и на всю округу закричала,
Перепутала слова её шальная голова, спряталась за огромный куст, и мат вырвался из уст!
Пусть мужик лишится чувств, он во время перемены мест
Не сможет напрочь забыть свою совесть и честь, коль они есть, их надо беречь,
Чтобы голова не покатилась с широких плеч! Пришло время церковные свечи зажечь
И своими молитвами к себе падших баб привлечь, пусть их слова, горят как в печи дрова!
Жизнь без любви пуста, проходят годы, все мы вроде одеты по погоде, но в утробе пусто,
Ума не густо! Ищу пристальным взглядом ту бабу, что всегда оставалась рядом,
Найти не могу, она искушает рок и судьбу прямо на тающем снегу! Не могу прощать
Заблудших баб, был бы рад их душу познать, но не дано! То-то и оно! На дворе темно,
Мне бы не снизойти до них и перестать искушать других!
Прощая, сам себя в грехах упрекаю, но своим страстям потакаю, а почему?
До сих пор этого не пойму! Не знал, что голос страсти лжив, его обожествив,
Натянул на голову дырявый презерватив
И прежние ошибки своих сородичей тут же повторил!
Пока хватало мощи и сил, баб любил и их боготворил, а потом жизнь пошла на излом,
Успех и поруганье приносили грешнику одно разочарованье! Сын человечий
Произносит печальные речи, отрадою дыша, он укрылся за стенами лесного шалаша,
Но разбитой осталась его грешная душа! Он говорил с многолюдной толпой,
Его она перебивала вразнобой, никто не стал считаться с тобой! Он проводил её взглядом,
Прикоснулся губами к женщине той, что блистала красотой и жила рядом!
Упавшая с неба звезда сложный путь по вселенной прошла, её заела нужда,
Молодость отцвела, пуст и мрачен её взгляд, она до сих пор бредёт наугад!
Сколько ей дано страдать? Жизнь надо принимать такой, как есть,
Зачем выражать протест, если в победу верится с трудом, а что потом?
Нищий и обветшалый дом навеки останется в сердце пустом!
Предстоит найти источники для пропитания, ничего нельзя предсказать заранее,
Приходится терпеть все муки и страдания, пальцем судьбе ты не грози, а на себе
Свою поклажу весь день вези и под нос ничего не бубни!
Никому твои проблемы не нужны! Зачем ты вернулся в нищий дом?
Серость и бедность повсюду вижу в нём, прошлое вздумало посмеяться над стариком!
Он готов променять свою жизнь целиком на жену, детей и отчий дом
И чтобы в нём царил закон! Прохудились перчатки, взятки с них гладки,
В доме нет припасов, здесь забыли, когда ели добротное мясо!
Старик, бледен как воск, он истлел и иссох, молодость ушла в речной песок,
Заброшено многолюдное селенье врагам на истребление! Он к чужому горю глух и слеп,
На столе лишь чёрствый хлеб, других яств в том доме нет! Заметь, что любой человек
Разделяет тьму и свет, но часов неумолимый бег заслоняет небесный свет! Выбора нет,
Куда иду и во имя чего ещё живу? Однообразны будни, жить тошно и нудно,
Чувствую себя паскудно, но ежеминутно чувствую подспудно, что на небе всё
За нас решено и уже давно! Бегу от себя, но не знаю куда? Везде одна и та же стезя,
Хиреют веси и умирают города, к ним впритык приближается роковая беда!
Никому на слово верить нельзя! Проходимцев больше, чем до хрена!
Жить тяжело, грехов число перевалило за несколько нулей, тебя они гонят взашей
С земли своей! Ты стоишь на меже и готов уже взять в руки кадило, тебе бытие опостыло,
Как какой-то верзила больше похожий на громилу готов употребить против тебя
Мощь и силу, но не тут-то было! Рок и судьба оберегают тебя! При виде крови,
Хмурю брови! Стою у отцовского изголовья и думу думаю, я не согласен с суммою
Своих оплат, за окном слышен откровенный уличный мат, под тем окном бабы стоят
И не молчат! Жизнь превращается в сущий ад! Поставлено на карту все: деньги и жильё,
Ведь оно нажито непосильным трудом мной и моим стариком, мы всё тащили в дом!
Мышиная возня послышалась за открытым настежь окном, прошлое стремглав сгорело
И беспомощным стало дряхлеющее тело! Чело вспотело и пролилось
На перекрёстке трёх дорог, богатства робко сосчитав, на носки слегка привстав,
Изменился ликом, мне никогда не стать знаменитым и великим!
Не бескорыстен миг бытия, грешен я, но Бог – мой учитель и судья!
Вокруг тропы одна слякоть, она вблизи похожа на хлебную мякоть!
Как наполнить смыслом каждое мгновенье? Где взять сноровку и терпение?
Дом перешёл по наследству в моё владение, при виде его учащается сердцебиение,
Домашних зодчих творение приносит упоение, там всё разложено по своим местам!
Путь закончится в глуши, что хочешь, говори, но страсть вырывается из глубины души,
Бей и круши домашних тиранов, на виду все их изъяны, я же смотрю с балкона
На очертание дальнего террикона, закрывающего солнце! Мысль о Творце
Не даёт покоя мне! Ноги месят грязь, но она на этот раз такая, что я отродясь не видел,
Жизнь земная на глазах сгорает и сразу предостерегает, что лошадь ломовая
Быстро умирает! Дождь по крутым крышам стекает, а Господь на землю молча, взирает,
Он налоги с нас взимает, я же с охотой расстаюсь с частью сотой, опытен в счёте,
Но неуклюж в работе! Любой труд хорош, что посеешь, то пожнёшь! Побег удался,
А на ловца и зверь бежит, земля неистово дрожит, как бы день безбедно прожить,
Чтобы свои замыслы на корню не загубить? Я слово дерзкое изрёк, это мой порок,
И видит бог, что слог пролегает между четырёх дорог, на них мои сокровища лежат,
Я же воистину богат, и даже больше этого стократ буду каждой строчке рад!
Сердце заранее почуяло боль, боже, уволь, сыпать на мои глубокие раны мерзкую соль!
Проходят годы, нет приятной для души работы,
Мизерные доходы не украшают годы бытия, изредка злословлю я,
Вместо предисловия пишу всё, что на ум взбредёт, а время идёт
И появляется множество иных забот! Надо исполнять супружеский долг,
Грех творили Ярослав и Святополк! Я же в долгах, как  старуха в шелках,
Речь не о деньгах, а о злачных местах! Сердце разбито, тело язвами покрыто,
Грехи просеяны сквозь тонкое сито, всё, что было, проели, задом малость повертели
И потеряли весомые цели в глубине половой щели!
Жизнь подобно скряге не приводит к благу, наяву – одно и совсем другое на бумаге!
Я готов опять врагов отечества прилюдно обличать и к своему письму приложить печать!
Хочу мыслить и мечтать, а не мучиться и ежедневно страдать! Жизнь, как синий туман,
Там горесть и обман, а каждый любовный роман упирается во множество лжи,
Там пьянки, гульбища и кутежи! Отечеству служи и бери бразды правления
В руки свои во имя Всевышней любви!

г. Мариуполь
29 ноября 2014г.