Ажирныхва

     На заходе солнца 13 января абхазские семьи празднуют Сотворение мира, или Ажирныхва, священный самобытный ритуал поклонения Шашвы, богу железа и кузни. Кузнецы были могущественны и обычно из-за опасности пожаров селились на отшибе, потому часто считались загадочными и демоническими – жрецами, шаманами, связан-ными с дьяволом. Раньше Шашвы называли Абж-ныха – «семь святых сил», имея в виду семь языческих святилищ Абхазии.

     В жертву Шашвы приносят белого козла, под ольхой режут петухов – по числу участников ритуала, чтобы отвести болезни и напасти, чтобы род множился и благоденствовал. Молящиеся зажигают семь свечей и смотрят  вверх.  Обряд  совершают  мужчины во главе с самым  старым  и  уважаемым членом семьи, женщин не допускают.

     В кузне «закаляют» детей, окуная в воду, в которую перед этим опустили раскалённый металл. Считается, что таким образом ребёнка уберегут от сглаза, а в будущем он сам сможет стать всесильным кузнецом, чьи молитвы ближе к богу.
Традиция пошла от схожей у абхазов и адыгов легенды о нарте, родившемся из камня и не знавшем вкуса материнского молока: его кормили углями и горячими камнями. Приёмная мать попросила бога-кузнеца закалить младенца в волшебной печи. Бог закалял его, держа щипцами за бёдра, поэтому все тело мальчика стало булатным, за исключением бёдер. Выросший герой принял смерть от ранения в бедро.

     Во время шествия к кузне и обратно нельзя оборачиваться: плохая примета.


Солнце теряется за ольхой.
Свёкор уносит моё дитя.
Ждёт на отшибе кузнец лихой,
Искры от молота вверх летят –
Прямо до Шашвы, в чернины гор,
И наковальня звучит-поёт
Оду закатную.
Торс нагой
Пёклым кропилом окрашен в йод,
Рыжие пряди на мокрый лоб
Падают. Люто красив кузнец.
К богу мужчине путь – напролом,
Я, по традиции, – в стороне.
В горне металл нагрет по уму.
У кузнеца виноватый взгляд.
Сына щипцами сейчас возьмут,
В чане дымящемся закалят.
Молятся дружно муж и родня.
В кузне поставлено семь свечей.
Вижу – ребёнка кузнец отнял.
Он же нас выдаст! Зачем? Зачем?!
Над зыбунком онемел отец,
Рыжие кудри у них сплелись.
Знаю, он в жёны меня хотел:
Мы одинаково смотрим ввысь.

Солнце расплавилось за ольхой.
Свёкор младенца несёт легко.
Я обернулась:
– Кузнец лихой,
Снова увидимся через год.