Сыщики. Дело 10 и 11

Неожиданно в один день нас ждал сюрприз, приехала двоюродная сестра Кэт, ее звали Сью.  Ей было около двадцати, плюс уже большой животик. Как она вычислила тетку – неизвестно, но по видимому Сью серьезно собралась рожать именно у нас.
Это была еще та штучка. Мы падали со смеху от ее непосредственности и персонального хода мышления практически по любому вопросу. Сейчас они обе ушли за покупками, а я остался один. Позвонил комиссар.
Сью с Кэт появились дома только после обеда. Не знаю, как они сумели вдвоем донести столько сумок и пакетов.
- Кэт, поедем к комиссару.
- Уже?
Через полчаса мы уже сидели в знакомом кабинете.
- Вас уже все ищут, но вы испаряетесь как облако. Хорошо, что, наконец, появились. – Сказал комиссар с радостью.
- Мы же сыщики.
- Вот вам, сыщики мои, два дела сразу. Читайте, сколько хотите, а я пока на обед домой съезжу. – И он ушел.
Первое дело было очень странным: за две недели, убили восемь человек, вернее, их загрызла собака. В разных местах. По данным экспертов, это была немецкая овчарка, среднего возраста, с хорошим уходом. Следы зубов показывали, что кормили ее хорошо и полноценно, зубы были в отличном состоянии. Единственная примета, которая была, это маленький скол на одном из внутренних зубов. Собака была отлично натренирована. Подбегав к человеку сзади, она прыгала, и хватала его за шею, а потом сжимала челюсти. Человек умирал почти мгновенно, так как она перекусывала ему сонную артерию и часть горла. Все убийства были совершены вечером, от семи до девяти.
Второе дело было о похищении. За две недели похитили четырнадцать детей только грудного возраста. Похищали одного ребенка в день. На этом похищения прекратились. Все дети были похищены из колясок в разных местах города и в разное время суток. Оба дела были переданы федералам.
Пока мы одолели оба дела, вернулся и комиссар.
- Ну как? – спросил он.
- Стоит нам уехать, как вы тут… - я развел руками.
- Да. Тяжелые дела. – Сказал он. - И мои задействованы тоже, но пока ничего. Короче, что вам от меня надо?
- Списки и адреса мам пропавших детей. Это по второму. А по первому – списки и адреса свидетелей и убитых.
Комиссар позвонил, и скоро, как всегда, принесли бумаги.
- Кстати, чек не забудь, - сказал комиссар. – За собак и бомжей. – И положил его сверху на стопку бумаг.
Мы забрали все и поехали домой. Сью уже все разобрала и игралась с привезенным ею котенком, сидя на диване. Она встретила нас так радостно, что всех обнимала и перецеловала, будто мы не виделись целый год. Но эта ее детская непосредственность вносила что-то новое и смешное, в нашу обыденную повседневную жизнь.
- Мама что-то готовит, - сказала она мне. – Наверное, что-то очень вкусное.
- Мама плохого не сготовит, - улыбаясь, сказала Кэт.
- Джек, а вы меня возьмете в дело? – спросила Сью.
- Дорогая, посмотрись в зеркало и забудь про дела. У тебя есть только одно дело, оно самое важное.
- Ну, тогда хотя бы, когда вы обсуждаете какое-то дело. Вы ведь сначала думаете, да? А потом уже решаете, что делать?
- Конечно. Каждый день думаем.
- А вдруг я вам что-то да подскажу? Просто, как человек со стороны?
- Посмотрим, - сказал я неопределенно.
Мы сели есть. Кэт за полчаса умудрилась наготовить на весь стол.
- Джек, дорогой, почему ты до сих пор не женился на Кэт? Разве она плохо готовит? – вдруг спросила Сью.
- Нет времени, - ответил я, и заметил, что Кэт на меня тоже смотрела.
- Ну вот, закончите дело, и сделай ей сразу предложение. Кэт, дорогая, ты же примешь? – Невинно спросила Сью.
Мы готовы были упасть со смеху. Сью говорила самым серьезным голосом.
- Когда сделает, тогда и приму, - улыбалась Кэт.
- Я бы на твоем месте приняла, - сказала Сью, - тем более от Джека. Второго такого нет, и не будет на свете.
- Спасибо, дорогая, - сказал я Сью. – За комплимент.
- Это так оно и есть, ты просто себя не знаешь, Джек.
Когда все поели, убрали и помыли посуду, мы с Кэт поднялись на второй этаж в свою комнату и прикрыли дверь.
- А может при Сью? – вдруг спросила Кэт. – Ее разум очень отличается от нашего. Вдруг что-то выдаст интересное, но по делу.
- Мне все-равно. Тогда спускаемся вниз, на диван?
Втроем, мы как раз удобно умещались на диване, поджав ноги.
- Похитили четырнадцать грудных детей. По одному каждый день в течение двух недель, без свидетелей, в разных местах города - почему-то начал я опять с этого дела. – Что думает наш психолог?
- Первым, что приходит на ум, это усыновление, - сказала Кэт. – Тут обычно крутятся большие деньги. Пары, в которых женщины не могут иметь детей, платят больше деньги за ребенка, тем более грудного.
- Но на это надо иметь большие деньги. Не каждая пара может себе это позволить. – Сказал я и задумался.
- Вот это и странно в этом деле. Если бы украли двух-трех, - было бы понятно, но четырнадцать! – Сказала Кэт.
- А еще? – спросил я.
- Может быть месть. Если какую-то медсестру или врача уволили из роддома, или родильного отделения какой-то клиники.
- А психопат?
- Психопат воровал бы постоянно, в течение многих лет.
- А на органы?
- Какие там органы, - сразу отвергла Кэт.
 Я был согласен с Кэт. И других версий у меня самого не было.
- А может это женщина, которая просто очень любит детей? – вставила Сью.
- Но зачем ей столько?
- Может она когда-то хотела иметь много детей, и решилась на это таким образом? – Сью пожала плечами.
- Но если их похищают, для последующего усыновления, их должны вывозить в другие очень крупные города, даже может и в столицу. Четырнадцать детей – это очень крупный заказ, наш город его не потянет. Не забудьте, что надо подделывать и бумаги, для свидетельства о рождении.
- Значит, они работают или в паре, или их больше. Украсть может, скорее всего, только женщина. Мужчина с грудным ребенком сразу привлечет внимание окружающих. – Сказала Кэт. – Притом, они должны хорошо знать город. Все они, или кто-то из них должен быть местный. И у них должна быть машина.
- Значит, поедем по матерям, у которых украли детей. – Закончил я. – Начнем пока с этого, а там уже увидим.
- Если они в городе, то их надо кормить. Покупать для этого молоко, и много чего еще, - обронила Сью, когда мы уже выходили.
Мы с Кэт объехали всех матерей. У первой украли ребенка, когда она разговаривала с мужем из телефонной будки. Одной рукой она держала ручку коляски, но не смотрела на нее. Поговорив, она пошла, и только через квартал заметила, что коляска была пустая. У другой украли возле маленького магазина, она оставила коляску на минуту, как она говорит, а когда вышла, там уже никого не было. И вокруг не было никого с грудным ребенком. У третьей – возле клиники, она зашла туда, что бы записаться к врачу. Но все-таки большинство детей было похищено возле маленьких магазинов. С коляской туда трудно было заехать, и все утверждали, что вокруг никого не было, и они забежали просто на минутку.
Мы с Кэт объехали такие магазины. До дороги от них было не малое расстояние. Если похищавшую ждала машина, то до нее надо было на виду у всех пройти или пробежать с ребенком не меньше двухсот метров, а это было рискованно. Все женщины сказали, что никаких машин и близко не видели.
Мы успели объехать и клиники с роддомами. За предшествующее похищениям время, были уволены только две медсестры, обе за халатность. Мы записали их адреса. Было уже поздно, когда мы вернулись. Сью нас заждалась, и приставала с вопросами. Кэт ей рассказала, что мы успели сделать.
Назавтра мы поехали по адресам уволенных медсестер. Обе сидели дома, найти работу с таким поводом увольнения было трудно, и обе были злые на главврачей. Но и та, и другая, были молодыми, и никак не вписывались в похитителей детей, тем более грудных.  На всякий случай, пришлось последить за ними пару дней, но обе были дома, или выходили только в ближайший магазин за покупками.
- Джек, - если их увезли из города, то мы напрасно тратим время, - сказала Кэт. – Мы можем работать только тут.
- А как ты это узнаешь?
- Помнишь, что сказала Сью про молоко?
- Помню. Давай попробуем.
Мы заехали в ближайший роддом и спросили, каким молоком кормят грудных детей, если у матери его нет.
Пожилая женщина очень подробно объяснила нам, какое молоко или смеси, и какие фирмы их выпускают. Все они были в сухом виде, в банках или картонных коробках. И даже назвала места, где их продают.
Это были как специализированные магазины детского питания, так и супермаркеты, простые магазинчики и даже аптеки. Одной такой банки хватало дней на пять-семь, в зависимости от возраста. То есть, обычные мамы покупали одну банку раз в неделю, примерно. Но если все четырнадцать детей были вместе, то им надо было около пятнадцати банок в неделю, а такая закупка не останется не замеченной. К тому же, на них уходила куча одноразовых подгузников, которые должны были выбрасываться ежедневно. Но они тоже продавались везде. Потом шли бутылочки, пустышки, тальк или детское масло, и так далее. Все было не так-то просто, и на их содержание уходила куча денег.
- В оптовых магазинах все товары гораздо дешевле, и они даже доставляют покупки на дом, - сказала Кэт. – И притом, такие большие покупки там абсолютно незаметны, на то они и оптовые магазины.
Это была одна из версий, но она уже не принадлежала какой-нибудь банде, те бы наоборот покупали бы в разных местах, чтобы не светиться, за розничную цену. Но мы решили попробовать. Оптовых магазинов с таким ассортиментом в городе было не много, около десяти. Мы выписали все адреса, и поехали. Только на второй день у нас появилась какая-то зацепка. В одном магазине примерно в тоже время, когда похищали детей, была сделана большая закупка молока и подгузников.  Нашли этот заказ и адрес, по которому отвезли товар. На всякий случай мы все-таки объехали и все оставшиеся, но ничего интересного там не нашли. Конечно, были и более крупные закупки, и с таким же ассортиментом, но покупали магазины, то есть постоянные клиенты. Частная покупка была только одна. Тот, кто отвозил товар, вспомнил, что его принимала пожилая женщина в платке. Описать ее лицо он не смог, платок почти полностью закрывал его. Чаевых она тоже не оставила. Среднего роста, полная, в пальто коричневого цвета, платок темный, разрисованный цветами. Он помогал относить товар к двери дома, которая была сбоку. Это было все, что он смог нам рассказать.
Было уже поздно, и мы вернулись домой, оставив это дело на завтрашний день. Сью была счастлива, как всегда. Обычные приветствия с поцелуями. Мы с Кэт уже к ним привыкли. Зазвонил телефон.
- Джек, у тебя что-нибудь есть? – спросил Майк.
- Я начал с грудных детей.
- Я знаю, мы тоже работали с роддомами и они вас описали.
- А у тебя?
- Одна маленькая зацепочка, но завтра, я ее проверю и позвоню. Если их вывезли из города, - то я тут бессилен.
- Я знаю. Наши ребята работают и над этим.
Мы сели ужинать.
- Видишь, Джек, мама и работает, и готовит. Где ты такую еще найдешь? – Сью говорила, будто сама с собой.
- Я уже нашел, Сью, поэтому мама всегда с нами.
Кэт только улыбалась.
Назавтра мы сразу поехали по адресу. Действительно, это был частный дом, довольно неухоженный с виду, и входная дверь почему-то была с боку. Мы постучали. На двери не было внутреннего замка, только дужки для навесного. Но самого замка не было, значит, хозяйка была дома. Мы постучали еще и еще. Наконец дверь открылась. На пороге стоял пожилой мужчина, но вид у него был как у настоящего бомжа. К тому же, он был пьян, и еле стоял на ногах. Посмотрев на нас, и что-то, промычав, он закрыл дверь, послышался звук засова, а потом вроде бы кто-то упал.
- А женщина? – спросил я, оторопев.
- Наверное, это его жена, может, ушла куда-то.
Мы постучали к соседям.
- Да нет там никакой женщины, - сказала молодая женщина, выйдя из дома. – Там только этот пьяница и живет. Он всегда пьян, только утром его можно еще поймать трезвым, когда за бутылкой идет.
- А пожилой женщины вы тут никогда не видели?
- Никогда. Только этот. Слава богу, что всегда дома сидит, хоть жить не мешает. Недавно, правда, я видела, что у его двери какие-то пачки стоят, целая куча, выше меня. Я тогда подумала, может с вином?
- Помните, когда это было?
Та задумалась, а потом сказала: - Недели две или три назад. Точно не вспомню. Я тогда из магазина возвращалась.
- Да, - подумал я, - дело становится интересным.
- Джек, где-то мы близко крутимся, а не можем попасть в точку.
Мы вернулись, и обошли дом. В конце участка стоял старый металлический гараж, он был приперт к забору соседей с параллельной улицы. На дверях висел огромный ржавый замок. Сам гараж был тоже такой ржавый, что можно было удивляться, как он еще держится. Я заглянул в замочную скважину, и увидел, что изнутри он весь забит какими-то пакетами и коробками. Больше ничего увидеть я не смог.
- В гараже полно всего, может это то, что мы ищем. Но если так, то зачем ему детские принадлежности?
- Джек, посмотри, этот замок уже сто лет не открывали. – Сказала Кэт. – Он уже заржавел, и никаких следов нет.
- И как он весь этот товар смог засунул вовнутрь?
- Но не через дверь, это точно - сказала Кэт. – Надо посмотреть со всех сторон.
Мы обошли гараж слева и справа, во многих местах он прогнил, и были видны дырки. Я даже залез наверх, хоть это было небезопасно. Крыша была цела. Оставалась задняя часть, но она была приперта к забору.
Мы поехали на параллельную улицу, к соседям, чей участок стыковался с задней частью гаража. Позвонив несколько раз, нам никто не открыл, а с улицы задней части забора не было видно. Мы постучали к соседям.
- Женщина там живет, одинокая, на пенсии уже. – К нам вышла женщина среднего роста, закутанная в теплый платок. - Раньше все время утром на работу ходила, а последнее время ее редко вижу.
- А вы не знаете, где она работала?
- В роддоме. По-моему в том, что здесь недалеко, кварталов десять. Она всегда пешком туда ходила.
- А как ее хоть звали?
- Мы и другие соседи звали ее Лю. Наверное, от полного имени Луиза.
Мы поблагодарили и сразу поехали в этот роддом. Мы уже были в нем и знали, где он находится. Значит, что-то мы пропустили.
Приехав, мы опять сидели в кабинете главврача.
- Вы же у меня уже были. И другие приезжали.
- Пожалуйста, вспомните, кто был уволен недавно? – мягко попросила Кэт.
- У нас – никто.
- И на пенсию тоже? – спросил я.
- Про пенсионеров вы, кстати, не спрашивали. Одна была уволена, это точно. Сейчас посмотрю. – Он начал доставать какие-то папки. – Нет, только одна. Луиза Гартман. Я ее и так помню, горе было с ней.
- Почему?
- Одинокая она. К нам пришла молоденькой, и так и проработала до пенсии. Когда надо было отправлять ее на пенсию, она пришла ко мне в кабинет и упала в ноги. Плакала горько. Просилась остаться.
- У нее есть дети?
- Никого. Я же вам сказал: одинокая. Так вот, упала и начала просить, мол, оставьте еще хоть на время, а то я умру от одиночества. Действительно, равной ей не было. Так уже ухаживала за детьми, что ее палата всегда была лучшей.
- И, что вы сделали?
- Оставил еще на пять лет. Пожалел.
- А потом?
- Вынужден был все-таки отправить на пенсию, как она меня и не просила. Но все равно, каждый день она приходила в роддом. Я уже из-за нее вынужден был поставить охранника. После этого она перестала приходить.
- Вы не помните, когда это было? – Спросил я. - Когда она перестала приходить? Хотя бы примерно?
- Недели три назад. Я только недавно убрал охранника.
- А сколько детей было в ее палате? - неожиданно спросила Кэт.
- Четырнадцать. – Ответил он. – Четырнадцать кроваток.
- У вас осталась ее фотография и адрес?
- Конечно, вот ее дело.
Адрес был тот же, откуда мы сюда приехали. Фотография была старой, наверное, когда ей было лет сорок.
Мы поблагодарили доктора и вышли.
- Она сделала палату у себя дома, - уверенно сказала Кэт.
- Что-то с головой?
- Да. Ее заберут в психбольницу. Звони своим, и поехали к ней.
Я из телефонной будки позвонил и комиссару, и Майку. Потом мы подъехали к ее дому.
- Мне ее жалко, - сказала Кэт, - всю жизнь отдала грудным детям, а потом домой, в абсолютное одиночество.
- Да, - согласился я, - у многих бы крыша поехала.
Скоро здесь уже стояла куча машин, и полицейских, и черных Джипов. Женщина не открывала, но видно было, что она подсматривала: иногда шевелилась оконная штора. Наконец, она вышла из ворот.
- Где дети? – это был первый вопрос.
- Да не волнуйтесь, доктор. Все накормлены, чистенькие, спят.
Мы с Кэт не стали заходить в дом. По лицу комиссара, когда он вышел, мы увидели, что так оно и есть.
Женщину посадили в машину, но наручников не одевали. Тут я вспомнил, что мы хотели посмотреть. Мы с Кэт вышли, и прошли до гаража соседа. В задней стене гаража была огромная ржавая дыра, а несколько палок соседского забора были выломаны. Так она и загружала, а потом ходила, и брала то, что ей было нужно.
Дело было закрыто. Нас поздравили Майк и комиссар.
Когда мы ехали домой, я вдруг сказал: - А ведь версия Сью была ближе, чем какая-либо.


- Да, - согласилась Кэт, - вот тебе и Сью. – А давай ей что-нибудь купим?
- Торт, - предложил я.
Домой мы приехали с большим красивым тортом и подарили его Сью, а потом все рассказали. Она была счастлива. Мы пили чай с тортом, и разговаривали. После торта есть уже не хотелось никому.
- Сью, - сказала Кэт, - тут недалеко есть частный гинеколог. Пошли, сходим. Может примет, а если нет – то запишемся на другой день. Животик то у тебя с каждой неделей все круглеет. А за ним надо следить.
- Идите, сказал я, - а я полежу. - Вечером опять предстояло начинать новое дело. По собакам, немецким овчаркам.
Девушки вернулись где-то, через час, к гинекологу они попали. У Сью, к счастью, все было нормально.
- Джек, дорогой, а я уже на восьмом месяце, - похвасталась Сью. – Надеюсь, что скоро кого-нибудь рожу.
- А кого ты хочешь?
- Наверное мальчика. Но если будет девочка, за ней все-равно будет мальчик. – Сказала она уверенно.
Скоро позвонил Майк.
- Джек, спасибо тебе. Но не расслабляйся. Жертв от собаки еще четыре человека, пока мы занимались детьми.
- Почерк одинаков?
- Абсолютно. У нас же эксперты.
- Не волнуйся, сегодня же и начнем.
Вечером мы сели как всегда на диван. Рассказав Сью о деле, я как всегда задал свой первый вопрос:
- Что думает наш психолог?
- Много совпадений по почерку. Это – один и тот же тип. Скорее всего, маньяк. Все убийства в темных переулках. Вечером, что бы было меньше свидетелей. В разных местах. Значит, он был с собакой на машине. Ну, и конечно, редкая дрессировка собаки. Ни одного укуса ниже, только за шею. – Сказала Кэт.
- Посмотри, - добавил я, - никто из пострадавших не был одет в пальто или куртку с воротником. Значит, он предварительно выбирал на кого спустить собаку. Воротник мог помешать схватить человека именно за горло, с быстрой смертью. Как ты думаешь, Кэт, он был один или с помощником?
- Думаю, что один. Маньяки в основном действуют в одиночку. Но это мог бы быть как он, так и она. – Сказала Кэт.
- Собаки обычно признают одного хозяина. И в большинстве, это мужчины. Хотя женщина тоже может быть. И главное, ни одного свидетеля. Значит, собака ни разу не гавкнула, и вообще, все было очень быстро.
- В машине должна быть кровь, - вдруг вставила Сью.
- Точно. Молодец Сью. После хватки, собака возвращалась в машину, ее пасть должна была быть в крови. – Сказал я.
- С чего начнем? – спросила Кэт.
- Надо съездить и узнать, сколько в городе зарегистрировано овчарок. И что там вообще посоветуют.
- И за городом тоже, в питомниках, - посоветовала Сью.
Вскоре мы все пошли спать.
Назавтра мы поехали с Кэт узнавать про овчарок. В обществе нам сказали, что в городе зарегистрировано около трехсот овчарок, и, наверное, столько же не зарегистрированных. В питомниках их тоже не регистрируют. Всего их может быть около тысячи. Официальных дрессировщиков собак около десяти человек. Их данные в обществе есть. Мы переписали их адреса.
Потом я из будки позвонил комиссару, и попросил разрешения съездить в полицейский питомник.
- Езжайте хоть сейчас, я туда позвоню, - пообещал он и назвал адрес.
Питомник находился далеко, на окраине города, и мы с трудом его нашли. Это было маленькое здание с большим двором. Нас встретил полицейский пожилого возраста и открыл ворота. Двор был крытым, и разделялся как бы на две части. В первой, слева и справа от прохода стояли большие клетки с собаками, все из них были овчарки. В другой части, обнесенной простой металлической сеткой, была подвешена обычная боксерская груша, довольно потрепанная и грязная. Не ней еще была видна разметка человеческого тела с головой, и висела она как раз на обычном уровне так, что высота до головы была около метра восемьдесят, как у меня. В этом же загоне бегала овчарка, а кто-то одетый в ватный толстый халат, играл с ней, держа в руках обычную палку.
- Вы, наверное, хотели поговорить с Сэмом? Он у нас единственный дрессировщик, равных ему в городе нет. – Спросил полицейский.
- А вы продаете дрессированных собак? – спросила Кэт.
- Редко, но бывает. – Ответил тот. – Если она уже старая, или имеет какой-то неисправимый дефект. Например, во время полицейской операции сломала позвоночник, или повредила что-нибудь. То есть, если уже не годится для службы. Да и то, продаем в основном только своим, полицейским.
- А у вас есть какой-нибудь учет, по продаже?
- Конечно. Я вам потом покажу. Сэм! – крикнул он, - подойди.
Дрессировщик вышел из-за сетки, и снял халат. Это был тоже пожилой мужчина, лет за сорок пять. У него было волевое лицо и немного грубоватый голос. В некоторых местах уже начала проступать седина на фоне темных волос. Он был крепкий, но невысокий. Такого собаки должны были уважать, - подумал я.
Мы представились друг другу.
- Сэм, - начал я, - вот у нас такое редкое дело. - И я рассказал ему суть. Он тоже числился в полиции, и при желании мог об этом деле узнать в любое время. – Что вы можете сказать, как дрессировщик?
Он задумался.
- Можно так выдрессировать. – Наконец, ответил он. - Но дело это не быстрое, хотя и не трудное. И тот, кто эту собаку дрессирует, должен иметь или подвешенную как у меня грушу, или еще лучше – чучело человека. Если он живет в городе, то, конечно же, в частном доме с высоким забором.
- Почему? – спросила Кэт.
- Я же говорил, примерно два года. Плюс метод дрессировки. Я дрессирую собак, что бы они подпрыгивали с разбегу на уровень головы человека, и передними лапами, и всем туловищем толкали его в районе лопаток, или чуть ниже. Тогда он падает. Если толкнешь ниже, в поясницу, например, то устоит на ногах. Ваша собака натренирована также, только взлетев на тот же уровень, она должна поджать сначала лапы, иначе она не захватит шею, или просто не достанет до нее.
- А что за метод? – поинтересовался я.
- Я бы, например, долго бы ее не кормил, - сказал он, - а потом на грушу или лучше на чучело, в районе шеи, прилепил или намотал длинный и тонкий кусок свежего мяса. Идеальней подойдет чучело, на нем есть шея. Тогда собака должна разогнаться, хоть немного, подпрыгнуть до нужного уровня, сложить передние лапы, и схватить мясо зубами, повернув голову на бок. Это и будет обхват шеи.
- А почему разогнаться? – невинно спросила Кэт.
- А с места она не ухватит. Разгоняясь, она подпрыгивает выше, как и спортсмены в прыжках в высоту.
- Скажите, а кто способен так выдрессировать собаку?
- Я не знаю, что она вообще умеет, но если она не лает, выбегает, а потом садится обратно в машину, это должен быть специалист.
- А по книге тренировки собак, можно научиться самому? – спросила Кэт. – Я видела такие книги в продаже.
- В принципе да, но на это уйдет больше времени и сил.
- А если взять вашу, какую-нибудь списанную овчарку, ее можно научить, или доучить до такого? – Спросил я.
- Очень быстро. – Ответил Сэм. - Она уже выдрессирована. Только добавить этот специфический захват шеи.
Мы поблагодарили Сэма, и зашли в здание посмотреть книгу учета. В ней не было ничего интересного, проданы были в основном овчарки уже старые, и то совсем немного. Только одна была молодая, но у нее была проблема с позвоночником. На всякий случай мы записали координаты ее владельца.
Потом мы объехали все адреса официальных дрессировщиков собак, и только к позднему вечеру вернулись домой. Сью нас уже заждалась, лежа на диване и смотря телевизор, да и есть, наверное, хотелось.
За ужином Кэт ей все рассказала. Кстати, ни у одного дрессировщика не было своей собаки. Все они объясняли это тем, что им хватает собак, которых они дрессируют, а многие жили просто в квартирах.
- А за городом вы были? – спросила Сью.
- Пока нет. Тут вообще не знаешь, откуда начинать.
- Джек, я вообще не понимаю, зачем он это делает? – сказала Кэт. – На мой взгляд, такого надо искать на учете в психбольницах.
Следующую неделю мы проверяли психбольницы, и стоящих у них на учете, отдельных хозяев уже выдрессированных собак, и все питомники, как внутри, так и за городом. Ноль результатов. Майк мне звонил два раза, но у меня не было вообще ничего, что ему дать. Прошло еще две недели. Мы объездили почти половину всех официальных владельцев собак, но ничего нового не добавилось.
- Да что же это, - возмутился я про себя, - почти месяц, а ни одной зацепки. Только еще два трупа добавилось. Значит, он все-таки есть.
- Джек, - сказала Кэт, - я уже не знаю, что думать. А может это месть?
- За что?
- Может кого-то, загрызла собака, и его родственник мстит?
- Фантастика. Но завтра проверим и это. Больше просто некуда идти. – Сказал я.
Назавтра мы поехали к комиссару.
- Ну что вы, сыщики, обломались? – Грустно сказал он. – Не переживайте. Мы тоже. Все обрыли, и ничего не нашли. Вам что-то надо?
- Не было ли у вас дел, что бы собака кого-то загрызла? – спросил я.
Полковник позвонил и положил трубку.
- Нет. Ничего.
- А старые дела? – не унималась Кэт.
- Какой давности?
- Лет до двадцати пяти?
- Ну, ты милая уже совсем хочешь залезть в старину. – Сказал комиссар. - Это надо поднимать все архивы.
- Но можно поднять?
Полковник опять кому-то позвонил.
- Долго ждать придется, не меньше часа. Но вы сидите, сейчас чайку попьем, пока ничего срочного нет.
Мы долго сидели, пока не вошел пожилой полицейский и не положил тоненькую старую папочку. Сначала ее взял комиссар и прочитал.
- Читайте, но на мой взгляд - бесполезно, - сказал он.
Двадцать три года назад, в одном из переулков города, произошел трагический несчастный случай.  Пожилой мужчина пятидесяти девяти лет шел по одному темному переулку, он был хорошо выпивши. В это же время в одном из домов на этом же переулке хозяин играл со своей собакой, бросая от калитки на дорогу кость, а та бежала, и приносила ему в руки. По чистой случайности, идущий мужчина поскользнулся и упал, а брошенная кость лежала у его головы. Собака схватила ее, но верхними зубами зацепила ему шею, вернее сонную артерию. Мужчина скончался. Хозяину собаки дали условно. Порода – немецкая овчарка. Личные данные: женат, детей нет.
- А почему бесполезно? – спросил я.
- Жене, если она и жива еще, должно быть где-то под восемьдесят. – Пояснил комиссар, глядя на меня. - Она была моложе мужа. А больше у него никого и не было из родных, по крайней мере, по делу.
- Да, - с сожалением сказал я, - а больше нет дел?
- Нет.
- А ее адрес можно узнать? – на всякий случай спросила Кэт.
- Кэт, ты – настоящая сыщица, - улыбнулся комиссар, - но позвонил. – Вот вам адрес, но не знаю, жива ли она. На ранчо живет. Если померла – никто и не узнает. У меня таких случаев знаешь, сколько было.
Мы с Кэт поехали домой.
- Джек, не обижайся, давай уже проверим ее и все. И тогда закроем это дело. – Сказала Кэт по дороге.
- Давай – сказал я, без особой охоты и развернулся.
Мы выехали на шоссе и проехали около тридцати километров, пока не уткнулись в старую покосившуюся табличку. Свернув направо, мы проехали огромное поле, в конце которого виднелась лесопосадка и большой дом. Остановившись недалеко от входа, мы увидели, как из-за угла вышла собака, это была чистокровная немецкая овчарка. Она, молча, стояла рядом и смотрела на нас.
- Кэт, закрой на всякий случай свое окно, - шепнул я.
Я нажал на сигнал несколько раз, и наконец, дверь открылась. На пороге стояла невысокая пожилая женщина со сморщенным лицом и смотрела на нас. Но физически она выглядела довольно крепкой.
- Вы кто, воры? – крикнула она. – Она стояла твердо, без палочки, не опираясь. Я бы дал ей лет на десять меньше.
Я немного приоткрыл окно и тоже крикнул ей в ответ: - Мы из полиции. Уберите собаку, пожалуйста.
- Я сейчас на вас собаку спущу, - крикнула она и с грозным видом топнула ногой. – Воры, убирайтесь отсюда!
- Джек, она не в своем уме, - тихо сказала Кэт.
- Мы не воры, - крикнул я ей. – Из полиции.
- Бим, взять! – неожиданно крикнула она, и в тот же миг на капот машины в одно мгновение взлетела овчарка.
- Уберите собаку, - в последний раз крикнул я в окно.
- Вы – воры, я вас узнала! Убирайтесь к черту! – она начала двигаться в сторону машины обычным нормальным шагом, абсолютно не старушечьим.
Теперь и я увидел, что у нее проблема с головой. Я закрыл окно и стал сдавать назад. Собака спрыгнула и села у ног хозяйки. Мне пришла в голову мысль. Я развернулся, но поехал не назад, а в бок, объезжая дом. Между лесополосой и задней стеной дома был промежуток, метров двадцать. Мы сразу увидели подвешенное чучело, старое, искусанное, драное.  Оно весело на веревке между домом и одним из деревьев лесополосы. Тут же стоял старенький внедорожник, кузов его был переделан в кабинку. Мы обогнули дом, и тут я поехал прямо на выезд. Сомнений не было.
- Кэт, как ты думаешь, она могла бы водить машину?
- По виду да. Довольно крепкая старушка.
- Я думаю, что она свихнулась окончательно совсем недавно, тогда же и начала выезжать в город. Но мысль о мести у нее была, наверное, всю ее жизнь, поэтому она и выдрессировала так собаку. А может даже и не одну. Одна умирала, а она покупала другую, и опять дрессировала, и так всю жизнь с мечтой о мщении. Но пока у нее был трезвый разум, она не решалась. А сейчас ты сам видел…
Доехав до города, я позвонил из телефонной будки обоим: комиссару и Майку, дал адрес и предупредил о собаке.