Какой национальности американцы?

В связи событиями, происходящими в России и в российско-американских отношениях, меня стали чаще, чем обычно в последние годы, спрашивать об Америке и американцах. Многие вопросы можно объединить в один – какие они, американцы? Нередкая тема – этнографический состав населения. Общего ответа я не дам, но поделюсь повседневными наблюдениями.
Впечатления первых лет жизни в Америке представлены в серии моих рассказав «Foster City. Сохранившиеся наблюдения и ощущения» (http://proza.ru/avtor/bdbd80&book=1#1), написанных полтора десятилетия назад, некоторые – даже раньше. Назову три рассказа, сюжеты которых в определенной степени касаются этнического состава окружающих меня людей:   «День независимости» (http://proza.ru/2021/07/04/1773), «Америка – нескучная страна» (http://proza.ru/2021/07/03/133), «Авелино, Джордж, Гектор, Маурисио и другие» (http://proza.ru/2021/07/02/256).


Сегодняшний рассказ был написан в октябре 2018 года для face book. Хотя тема имеет медицинскую окрашенность, этот очерк – социологический или этнографический. Я не вижу в нем ничего необычного, он о многонациональном, многокультурном фоне, контексте калифорнийской реальности. Конечно, я давно осознал это, но здесь, в своего рода экстремальной ситуации, я обратил внимание на это обстоятельство...

                ******
Этот текст я задумал в день, когда у меня была глазная операция в The Eye Institute at Stanford, или днем позже, после того, как сняли повязку, и я вновь увидел белый свет. Но реализовывать задуманное было рано... несколько дней я совсем молчал, затем сделал два неотложных поста. Но ранее задуманное надо сделать, иначе зачем задумывать?


Главные герои очерка – врачи Kuldev Singh, MD и Sophia Ying Wang, MD, они оба родились в Америке, но их имена хранят индийское и вьетнамское происхождение. Доктор Сингх – опытнейших врач, профессор Стенфордского университета, участник многих научных форумов. Д-р Сингх наблюдает за моим зрением более 10 лет. Молодая София Ванг проходит докторскую стажировку под руководством д-ра Сингха. Как-то я спросил Софию, откуда у нее это греческое имя, оказалось, ее отец в молодости изучал философию, и эта наука ему понравилась. С обоими врачами я чувствую себя очень комфортно.
Моя медицинская страховка оплачивает определенное количество ежегодных поездок на такси к врачам, конечно, в день глазной операции я мог воспользоваться этим. Операция была назначена на 2 часа дня, прибыть надо было за два часа. Поэтому, чтобы не торопиться, я заказал машину на 11:00. В назначенное время приехала машина, водителем была средних лет афроамеринка, ее красила ранняя седина. Вела машину она по-женски тщательно и мягко.
В рецепции, как правило, работают испаноговорящие девушки, ведь среди пациентов значительная часть выходцев из Латинской Америки. За пару минут девушка отыскала меня в файле, подтвердила, что все Ok, попросила расписаться в документа о согласии на операцию, присвоила мне идентификационный номер и предложила отдыхать. Глядя на специальное электронное табло, моя жена могла следить за ходом операции.

Вскоре меня пригласили в предоперационную зону. Сестра – латиноамеринка еще раз идентифицировала меня, предложила снять рубашку и надеть короткий халат, на голову надели пластиковый берет, на туфли – пластиковые бахилы. Померила давление, сделала ЭКГ, и через минуту ее уже не было.
Сразу зашла средних лет, весьма уверенная в себе американка, включила компьютер и начала пытать меня десятками вопросов о том, чем и когда я болел, были ли операции... утомительное дело... «сорвался» я на вопросе: «Выпиваете ли Вы несколько рюмок алкоголя в неделю?», я ответил: «Ох, если бы...». Она повторила свой вопрос, но уже более жестко... ответил:«Нет».
В момент этого медико-социологического опроса зашла стройная, тоненькая молодая женщина с явно восточными чертами лица. Но к моему удивлению на кармане ее халата было вышито имя “Ekaterina,” с трудом произносимое многими американцами. Несколько сконфуженный несоответствием внешности и имени, я спросил Екатерину по английски: «Вы русская?», очень мило улыбнувшись, она без какого-либо акцента ответила: «Болгарка». Вмиг вскрыла мою вену, поставила капельницу и испарилась... как раз закончился мой опрос...


Вошла американка, по лицу которой можно было уверенно сказать, что она – не первая в ее семье с высшим образованием... поскольку The Eye Institute at Stanford – не только лечебный, но и научный центр, при моей записи туда, много лет назад было записано: Boris Doktorov, Ph.D, так что прежде всего вошедший врач – анестезиолог – начала расспрашивать меня о моей научной деятельности... потом быстро сказала, что полного наркоза не будет, что я буду “very happy.”
Мы распрощались и сразу в комнату вошла невысокая, круглая филиппинка; среди сестер много филиппинок, они с детства говорят по английски, очень аккуратны и исполнительны... она просто зашла приободрить меня; удивительно, что говорила она в духе русских деревенских бабушек, типа: «Ты, миленький, не волнуйся...». Особенно мне запомнились ее слова: «Лежи на столе спокойно, если что будет чесаться, скажи мне. Я почешу...»; она влила наркоз...
Не успел я проникнуться в детали ее слов, как зашла доктор Ванг и через минуту – доктор Сингх. Я их уже не интересовал, вопросов не было. Они что-то медицинское обсудили и вышли...
Я уже начинал отключаться. Не помню, как меня перевезли в операционную и как врачи начали операцию.


Очнулся я, когда д-р Синг рассказывал что-то д-ру Ванх о поэзии Бёрнса... я решил показать свою «образованность» и что-то сказал о Бернсе.. наверное, по-русски, т.к. никто на мои слова не отреагировал... но вскоре д-р Сингх спросил меня: «Борис, ты родился в год Сталинградской битвы?» Ответил, что несколько раньше; сказал, что битва была зимой 1942-43 годов, а я родился в 1941. Д-р Сингх поправил меня: «Нет, в 1941 году...». Я решил не спорить с хирургом, когда он оперирует меня... Но даже еще не совсем придя в сознание, я вспомнил идеологически востребованный юмор Михаила Задорнова о том, что все американцы – тупые и ничего не читают...
Вскоре я услышал от моих врачей: «See you tomorrow», операция завершилась. Меня сразу выкатили в кресле на колесиках из операционной... спросили, что я хотел бы выпить: воду, яблочный сок, еще что-то... я согласился на сок, разбавленный водой... моя жена уже была рядом... я попросил сестру, которая помогала мне переодеваться, позвонить в службу такси, и меня выкатили из хирургического отделения... После холода операционной было очень приятно оказаться в тепле, на Солнце.
Я слышал, что меня везли жена и кто-то русскоговорящий... Оказалось, что это была Екатерина, или Катя. Во время ожидания машины узнал еще одну обычную американскую историю. Родилась в Москве, в студенческой семье: мама – русская кореянка, отец – болгарин. После окончания Катей первого класса, семья вернулась в Болгарию и вскоре перебралась в Америку, на Восточное побережье. Катя окончила там школу и колледж, получила профессию медсестры, очень востребованную в Америке, вышла замуж за индуса-программиста, и они переехали в Калифорнию, в Силиконовую Долину...


Операция закончилась, но не этнографическая история. Вскоре пришла машина, меня туда запихали... поехали... водитель спросил, какая у меня была операция... разговор завязался... по акценту я подумал, что водитель – индус, оказалось – шри-ланкиец. Когда я ответил на его вопрос о моей работе в России, он сказал, что он тоже социолог, занимался социологией медицины. Образование получил в штате Коннектикут и много лет работал в Пенсильвании. Теперь ему – 69 лет, он перешел на пенсию, переехал в Калифорнию и работает водителем такси в медицинской страховой компании...


Приехали домой. Серия наблюдений закончилась... но мой интересный многокультурный контекст сохраняется...