Лист номер четыре

Одного листа не хватает! А сегодня тридцатое, и после работы я должен сдать исписанные за месяц листы на проверку. Мои записи – как и ваши – в конце месяца тоже проверяют. Листы пересчитывают, исписанные отправляют в архив, а неиспользованные изымают. Ну, вы и сами знаете.

Нет, разрешения на покупку бумаги для личных неподотчетных записей у меня нет – я обычный человек, работаю в маленьком частном конструкторском бюро. И бумагу мне выдают как всем – пронумерованную, формата УФЩ-10. И, как и вы, я не могу отрезать кусок листа и использовать для неподотчетных записей.

И само собой, у меня нет разрешения на личные запоминающие устройства, а на работе все записывающее оборудование ежедневно проверяется инспекторами. Если у вас на работе тоже есть записывающее оборудование, вы и сами это знаете.

А вы знали, что в других странах каждый дурак может неподотчетно все свои мысли записывать – все, что в голову взбредет? Знали? Вот и я говорю – черт знает что! И ведь каждый такой дурак у них может вообще свои соображения держать в тайне от общества! И показывать свои записи только всяким там заговорщикам и сообщникам. Абсолютная анархия!

Так, где же этот лист?

В конце месяца, перед проверкой записей я всегда немного волнуюсь – представляю себе, как инспектор вдруг заявляет, что пропал один из пронумерованных листов, и как меня арестовывают. Вот и сегодня решил проверить, что все листы на месте. И перед тем, как выйти из дома, открыл папку, в которой ношу на работу свои бумаги. Так, на всякий случай – я в общем-то был уверен, что мои бумаги в полном порядке.

И вот, открываю я папку, а листа номер четыре нет!

Так, без паники. Сейчас я спокойно и внимательно пролистаю всю папку, и лист номер четыре найдется – не на своем месте, а между листами двадцать шесть и двадцать семь… или еще где-то.

Я уже второй раз пролистываю папку…

Нет! Его нигде нет!

Ну не может этого быть! Все свои записи за текущий месяц – черновые конспекты и расчеты, зарисовки деталей и диаграмм – я всегда ношу в этой папке. Только в этой папке!

Хорошо, пересчитаем листы. Мне по должности полагается сто листов в месяц.

Вышло шестьдесят два исписанных листа и тридцать семь чистых. Всего девяносто девять. А должно быть сто!

Я продолжил искать исчезнувший лист по всей квартире и в спальне, на прикроватном столике наткнулся на Перечень утвержденных терминов и запрещенных слов – ПУТЗС. Устаревшая брошюра, еще за позапрошлую неделю. Последнее издание «Перечня» я держу на работе, в ящике рабочего стола. Вы когда-нибудь пробовали писать на полях ПУТЗС? Да ладно вам, все пробовали! Потому-то его страницы и делают из особой скользкой бумаги, на которой невозможно писать.

В панике я почему-то предположил, что мой лист номер четыре мог затеряться между страницами устаревшего «Перечня», и пролистал его. Но нет, между скользких страниц ПУТЗС моего листа не оказалось. Лист номер четыре моих июньских записей пропал!

И я тоже пропал!

И тут у меня начался ППП. Панический протестный приступ. Сразу захотелось написать некоторые запрещенные слова – где угодно, если не на бумаге, то хотя бы на стене. Нацарапать гвоздем! И не говорите, что с вами такого не бывает!

Да, да, медитация помогает, знаю. Все мы в детский сад ходили и медитационные стишки для отключения запрещенных мыслей наизусть учили.

Мысли тайный путь нашли
Прямо в голову пришли
Но инспектор их поймал
Извратил и поломал
И все мысли сразу скисли
И не стало в мыслях смысла

Ну вот и полегчало. Продолжаю искать свой пропавший лист.

Я уже опаздываю на автобус и на работу, но это еще цветочки. Ягодки начнутся, когда я вечером предъявлю свои бумаги инспектору. Девяносто девять листов вместо ста.

Где этот чертов листок?!

Я уже три раза проверял в ящике письменного стола. Осмотрел все шкафы, даже кухонные. Начал заглядывать под мебель.

Нашел! Я нашел его под диваном! Как он туда попал – хрен его знает. Да это и неважно. Главное, что нашелся!

Иди к папочке, исписанный корявым папочкиным почерком прямоугольный говнюк!

Шваброй его, шваброй!

В папку его, в папку!

Все, выхожу наконец из квартиры и запираю дверь. Оказавшись на лестничной площадке, в тысячный раз, наверно, прочитал мантру на прикрепленном к перилам баннере: «Да здравствует Его Вечное величество Рюрий Последний, ура!»

Я опаздываю на работу, но это ничего. Главное, что мои бумаги в полном порядке. А если опоздаю – так сам виноват. Нечего листы по квартире разбрасывать – бумага порядок любит. Ничего же особенного никто ни от кого не требует – просто держи свои записи в порядке!

Выйдя на улицу, я сразу почувствовал запах горелой пластмассы. Чего и следовало ожидать: в центре города все еще дымились развалины пластмассового Никем не взорванного Красного замка Рюрия Последнего.

Пластмассовый замок Его Вечного величества взорвался только три дня назад, и дополнение «Никем не взорванный» к названию официально утвердить и внести в ПУТЗС еще не успели. Но надо, надо уже привыкать к новому, более полному и точному названию! Чтобы потом не сказануть неполное название в присутствии какого-нибудь инспектора.

…Со вчерашнего дня ходят слухи, что фанерный Дом министратов Правительства скоро тоже станет «Никем не взорванным».

Надо же, только подумал о случайной встрече с инспектором – и вот… По дороге к автобусной остановке увидел патрульного инспектора на другой стороне улицы. В первый момент занервничал, но сразу успокоился – я же законопослушный гражданин, которому нечего бояться. «Желаете просмотреть мои записи, господин инспектор? Пожалуйста, вот они, в папочке! Что, простите? Лист номер четыре? Вот он – между листами номер три и номер пять!»

В общем, в автобус я заходил, широко улыбаясь. Оно и понятно, ведь мои бумаги в полном порядке!

+ + + + + + + + + +

Любое совпадение правды с реальностью автор настоятельно советует считать случайным… Для вашего же блага. Не пытайтесь проводить какие-то аналогии и искать смысл в деталях, не умничайте. Вам же хуже будет.