Топор

Как-то раз Игнат Быков, высокий поджарый мужчина средних лет,  получил задание от своей мамы. Нужно было  перевезти старую мебель, остатки строительного материала, ну и другое, всякое разное, на дачу. Было начало мая, а значит  дачный сезон уже начался.  Матушка была дамой интересной, эмоциональной, творческой и уже довольно в летах, поэтому, если что решила, то  вынь ей да полож. Быков нервически (он  попытался сначала возразить против вывоза на дачу очередного хлама, но конечно без вариантов) звонил водителю автомобиля "Газель", своему старому знакомому ещё по прежней деятельности – Василию Ильичу Таранченко.
 Нужно сказать, что Василий Ильич был весьма занятным персонажем. Это был плотный высокий седовласый  мужчина в летах с философским взглядом на жизнь и большим в ней опытом. Кем только не был в своей жизни дядя Вася, как называли его практически вся окружающие его лица более младшего поколения. По профессии учитель, он  после окончания института честно отработал почти 6 лет на педагогическом поприще, затем работал инженером и мастером по наладке оборудования на птицефабрике. Но 90-е в нашей стране перевернули многое и люди, в том числе и Таранченко, искали прежде всего возможности прокормиться. Ведь у него уже была тогда своя семья, жена и двое ребятишек. Нужно было тянуть их. Вот и стал Василий Ильич водителем и занимался в основном грузоперевозками. Сначала он купил старенькую машину в складчину со своим отцом и долго копил на новую, высокую, которую смог купить примерно лет через 15.   Наверно уже после новой покупки дядя Вася успокоился и уже не стал искать никакого другого постоянного заработка, кроме названных услуг. Постоянные клиенты опять же, какая-то стабильность. К моменту описываемых событий Таранченко вот уж почти 25 лет колесил по городу N и его окрестностям чтобы немного заработать.
 Отдельно нужно рассказать о душевных качествах Василия Ильича. Никогда Игнат не видел дядю Васю в унылом состоянии, раздражительным или грустным. Напротив, душевное спокойствие, улыбка и юмор были постоянными спутниками этого колоритного и харизматичного  мужчины.  Не раз дяде Таранченко  случалось оказываться в щекотливых ситуациях по различным рабочим моментам, в которых он всегда проявлял себя, как спокойный, мудрый и деловой человек. Для многих настрой и душевные качества этого весёлого  мужчины были настоящей загадкой. Ведь оставаться спокойным, добрым и честным в наше "бешеное" время было ой как тяжело!!
 Некоторые из общих знакомых наших героев с ухмылкой говорили:
- Ну естественно он на позитивке, ведь Ильич молодожён, - намекая на новую семью Таранченко  и большую разницу в возрасте между дядей Васей и той, что полюбила его ещё на школьной скамье. Ох уж эти зубоскалы!!!
 Игнат пропускал всё подобные разговоры, так как понимал, что жизнь есть жизнь и никого упрекать нельзя, везде свои нюансы. Тем более, что Быков лично знал старшего сына от первого брака, Петра, которого ещё в студенческие годы брал с собой на подработки и в своё время устроил в баскетбольную секцию. Игнату и теперь было  приятно иной раз пообщаться  с этим умным и спокойным молодым тридцатилетним мужчиной. «Прекрасный парень, весь в отца», -  думал Быков про себя после каждого общения с Петей. Игнат знал, что и Петя, и старшая дочь Оля продолжали общаться с Василием Ильичем, как будто ничего и не произошло. Ну а дяде Васе хватало отцовской любви, терпения и времени, чтобы искренне и по- человечески тепло заботиться, и помогать всем своим четырём детям совершенно разных возрастов. Третьего сына он лично водил на танцы, ну а с младшим… Это была такая нежность, которую можно встретить только в редких случаях. Он был малышу и за папу, и за маму, и за учителя, и за товарища. Короче растворился в детях полностью. Да и молодая жена, видимо стала поистине родным человеком.

- Доброе утро, Василий, - Быков, не откладывая в долгий ящик звонил, чтобы договориться о завтрашнем переезде.
- А, - рассеянно и как будто только проснувшись отвечал водитель, - Слушаю, Игнат.
- Скажи пожалуйста, мы не могли бы с тобой завтра отвезти кой-какой хлам от мамы на дачу?
- Давай, но только с утра, чтобы проехать без пробок. Ты же знаешь выходные, а у тебя выезд через столичную трассу.  Много-то мусора?
- Да нееет. Предмета 4 относительно больших, два стола, тумбочка и маленький пенальчик, остальное мелочёвка. Даже пол машины не набьём.
- Ну хорошо. Во сколько примерно?
- Давай часов в 10!
- А раньше?
- Не получится. Мне ещё нужно собрать всё в кучу, а сегодня времени нет.  Поэтому завтра с ранья приду и буду заниматься.
- Ну хорошо. К 10 буду.
 Игнат положил трубку. И вроде всё хорошо, договорился. Но то ли оттого, что дядя Вася уже не был для него посторонним человеком от разговора осталось какое-то странное послевкусие. Быков  был очень удивлён тому, что этот весельчак и даже местами балагур не отпустил в продолжении всего их диалога ни одной шутки, был совсем не похожим на себя: вялым, чрезмерно тихим, да и голос его был весьма печальным, будто чем-то озабоченным. «Надеюсь мне это просто показалось, может он просто ещё не проснулся», - подумал Игнат про себя.
 Когда на следующее утро нестандартный  грузовичок неторопливо подкатил к дому мамы Быкова у Игната всё уже было готово.  Вещи, запланированные для транспортировки, он вынес и разложил перед въездом в порядке очереди, зная, что несмотря на всю свою веселость Василий Ильич очень не любил потерю времени и понимая, что ему за несобранность может и "прилететь" от этого интересного мужчины,  Быкову оставалось только попросить свою матушку потихоньку всё закрывать и собираться, а самому, при помощи дяди Васи загрузить автомобиль.
 Очень быстро, в каких-то пятнадцать минут, они в четыре руки закидали его всяким разным… нужными вещами. Всё это время водитель был непохож на самого себя: он проронил с момента приезда  от силы с десяток слов, взгляд его был расстроенным и совершенно рассеянным, а на лбу постоянно собирались 1, 2 и даже 3 морщины. «Думки гоняет и видимо не из приятных», - подумал про себя Игнат.
 Наконец, когда машина была загружена, тент накрыт и мужики стояли в ожидании матушки, Быков спросил:
- Дядя Вася, ты чего такой загадочный?
- Да ничего, - буркнул водитель то ли в ответ, то ли себе под нос. – Вещь одну испортили.
- А какую? - удивлённо интересовался парень. Ведь расстраиваться из-за какой-то вещи было совсем не в духе дяди Васи, всегда позитивно смотревшего на жизнь.
- Да топорик мой, девки бестолковые, жена с тещей, отдали  работягам, работающим у нас на даче, чтобы они  что-то вырубили! А они топор... вдребезги!! «Блин, я ж его только старшему сыну доверял, да и то иногда», - сказал водитель в сердцах. Он хотел сказать ещё что-то, но машину открыла и стала садиться замечательная матушка Игната, как она себя сама называла Быкова-старшая. Василий замолчал, явно удерживая внутри себя какие-то, по всей видимости негативные, эмоции. Он опять нахмурился и  морщина на лбу стала ещё глубже.
 «Да разве так можно, - думал Игнат про себя, - это всего лишь топор!». Видя, что водитель не в настроении Быковы поначалу то же особо не разговаривали. Так, почти молча они выехали из города.  Где-то минут через 15-20 после отъезда матушка, педагог от Бога, почувствовав своим нутром, что водителю станет лучше от душевного разговора начала, как водится, рассказывать забавные и примечательные случаи из своей жизни. Потихоньку-помаленьку, Василий, сам того не замечая, втянулся в разговор, становясь похожим на прежнего весёлого дядьку.  Благо дело тема была  для старшего поколения особенная,  Быкова и Таранченко почтительно и с трепетом делились своими воспоминаниями о родителях, прежде всего отцах. Какой же это был приятный разговор!!! Вспоминали так тепло и с такой любовью, как будто расстались с ними только вчера и не было уже целой вечности в 20 и более лет без этих дорогих для их  сердец людей.
 Василий Ильич совсем уж выдохнул было из себя всю грусть и видимо решил, не таясь, рассказать свою историю о топоре, своём отце и вообще о жизни:
- Эх ребяты, честно, слёзы наворачиваются, когда вспоминаю про батю. Прожил довольно большую и наполненную жизнь, хотя почти не уезжал из родного села. Чай только в армию, да пару раз на юга с мамкой. Да и то, мы с сестрой настояли. Сам он образования никакого не имел, а меня пихал постоянно и был по сути инициатором моего поступления сначала в Пед. техникум, а потом и в институт. Видел во мне учителя. Ещё с детства я чувствовал на себе его огромную, даже пламенную любовь. Хоть и не сильно понимал тогда, что всё, что он мог мне дать – давал без остатка. Сейчас, уже пожив, понимаю, что давал он намного больше, чем это доступно пониманию человека. Сами то они ели щи да кашу, а меня почти девять лет учили. Спуска при этом он  мне не давал  категорически никакого. И воспитывал, воспитывал. Как говорится, вложил в меня душу. Ну и научил конечно многому: и водить, и читать, и плотничать, и за хозяйством, короче всему что узнал, обязан отцу и всё мне в жизни пригодилось.
Ты, Игнат, не подумай, что если у него не было там какого-то образования, то он был неграмотным. Я вот смотрю сейчас на то, как и кто преподаёт и кто-что знает и отчётливо понимаю, что мой батя мог бы лекции читать и не в ПТУ, а в институте каком. А рукастый был!! Я и половине не научился, что он мне вдалбливал. А, однако, и ремонт, и с машиной поковыряться, да и мясо на рынке выбрать – всё могу, его школа. Когда обзавёлся семьёй - все мои старшие у него выросли. На всё лето мог отдать, зная, там научат даже больше, особенно Петю. Когда Батя состарился совместно с ним решили, что он переедет в Балуки. Всё-таки районный центр, да и к дочке, сестре моей. Не хотел он в город ко мне ехать. Да и я к тому же тогда  разводился. Матушки уже семь лет к тому моменту не было, но отец  был крепким, поэтому ещё не один год помогал сестре  и по хозяйству, да и с внуками возился с радостью.
 Когда зашло дело до наследства, то решили по-честному. Коль сестра ухаживает, то всё хозяйство ей и остаётся. Дом продали, на вырученные деньги они сделали ремонт у себя в доме и поменяли автомобиль. Я лишь просил у отца на память о нём что-то мне оставить.
- Лучше памяти, чем этот топор я не могу тебе дать, - сказал он мне и дал уже потёртый, но крепкий, как он сам инструмент, - Им ещё мой отец и дед  работали, поэтому береги. Может Петьке ещё оставишь.
 Вот я и хранил его. Не стало отца, а топор напоминал о нём. Бывало возьму его в руки и на душе становилось спокойнее. Почти им не работал. А дальше ты мою ситуацию знаешь. Разошлись с женой. Вышла у меня новая любовь. И топор со мной. Перевёз со своими вещами сначала в новую (совместный с молодой женой) квартиру, а потом и на дачу к новой тёще. Всё хорошо. Да девки, есть девки!  Уехал на подработку, а они, раз, и отдали его строителям. Эх, дурак я! Не предупредил, как следует, не объяснил жене, как он для меня важен...  Теперь не признаются кто дал, теща валит на жену, а она обратно. Уж очень я суровый тогда был, как топор то увидел...
После этих слов Василий Ильич глубоко, всей своей мощной грудью выдохнул, как будто ушла последняя боль на душе и улыбнулся тихой и тёплой улыбкой.  Игната как будто осенило. «Ну и дурак же я! Полез судить то, чего понять не смог!», - подумал он, смущенно улыбаясь.
 Настроение у всех, находившихся в машине  заметно улучшилось. Красок добавлял прекрасный солнечный погожий день. И природа... Съезжая с Федеральной трассы на просёлочную дорогу, и водитель и пассажиры на несколько минут сбавили интенсивность своих разговоров дабы восхититься и полюбоваться всеми красками буйного цветения средней полосы России! Деревья, трава, цветы, птички поют, насекомые жужжат– всё свидетельствовало о том, что земля живёт полной жизнью.  Через какое-то время, когда уже подъезжали к участку Быковых, матушка спросила:
- Ну неужели топор нельзя починить? Можно же древко поменять, топорище новое или ещё лучше отреставрировать?! - интересовалась она с жаром.
- Да это конечно всё можно, но топор то уже будет считай новым и не отцовским, - отвечал с улыбкой Василий и через паузу, - Ээээх, ладно!!! Надеюсь, батя простит меня. Он меня всегда прощал. А это значит, что и мне простить нужно… а топор, вернее то, что от него осталось я теперь никому не доверю. Теперь он всегда рядом со мной.
 После этих слов дядя Вася медленно открыл боковой карманчик машины и очень бережно, словно обнимая любимую девушку, достал из него старый потёртый топор. Половина древка отсутствовала, кое-где топорище уже теряло свою форму. При этом, топор был настолько начищен, словно блестел. Быковы по очереди аккуратно взяли его, посмотрели, погладили и отдали затем  хозяину, приговаривая с уважением
- Хороший топор, память…
Игнат подумал про себя «Да, никогда бы не подумал, что Ильич такой… душевный. Красавчик.».
 А дальше, как водится, с прибаутками заскочили на дачную территорию Быковых и  быстро разгрузились. Дядя Вася успел поприкалываться с детьми Игната и пообщаться о хозяйстве с его тещей, которые уже как час ждали Игната и его маму. Они приехали на машине тестя Быкова, любимого дедушки его детей. Перед отъездом Василий Ильич сказал:
- Потом рассчитаемся. Ты мне настроение уж больно поднял. Неправильно будет сейчас брать с тебя деньги, - с этими словами и тёплой улыбкой на устах он, помолодевший лет на десять,  по-юношески, с задором запрыгнул на свою "ласточку", сел за  "штурвал", быстро завёл "движок" и крикнул:
- Звони если чё! - через несколько секунд он мчался  дальше, зарабатывать себе на хлеб своим честным трудом.
 Игнат ещё долго стоял у ограды, улыбаясь.
 Василий Ильич денег за работу так и не взял…