Юный Слон

У Гоги было три пироги
Дэ Миронов
ГОГИ

Куропаткин и Гоги
У Гоги было три пироги.
И тот был горд донельзя как:
Пироги, мол, мои,
Я- Гоги!
А не какой-нибудь вахлак.
Хачури тупи в пумной дупе,
Как так-то как-то так-то вбук
(-Мой друг, не твой ли виадук
Запрятан на горе под дубом?)
(-Замаскированный бамбук, не дуб…
Тебе, читец наивный,
Раскрою страшный сей секрет…
Бамбуба разновидность- дивный
Бамбуковидный бамбупет).

-На парапете- Куропаткин-
Сосед мой. Пьющий человек,-
Мне Гоги объявил, украдкой
Стирая пот с вспотевших щек.
-Буян, задира и собака,-
Продолжил Гоги свой маневр.
-Не лги, не верться как салака-
Сие- отсутствие манер!
Твой облик глупый, очевидный-
Для Куропаткина мишень.
Ступай, пирогиист липидный,
Фригидотрипная ступень.
В цепи случайных отношений-
Сей Куропаткин- образец.
Пусть пьёт. Сторонних чужд сношений-
Он муж, работник и отец.
А ты, банановый король
И апельсинов повелитель?…
Зачем пироги те? Накой?
Торговой ряд- твоя обитель.

Да что мне, Гоги, твой бамбупет?
Иль бамбупет… Один ведь хрен.
Что парапет, что парапупет,
Что Куропаткин, что Шопен-
Всё люди. Пусть чуть-чуть рознятся
В быту… А в общем - муравьи,
Две обезьяны, и смеяться
Над ними нечего. Они
Мелки в масштабе клоунады,
Что от начала появленья
Смешила тех, кто гулко звякал,
Алкал иные ощущенья.

Садись в свои корыта, Гоги,
И отправляйся в душный Бяжек…
А лучше, Гоги, те пироги
Ты обменяй на пару фляжек
И Куропаткину с поклоном
Те фляги на дом отнеси…
Он станет скромный друг покорный:
О брат мой Гоги! Гой еси!

Червячок
Туесок- на поясок,
Рукавок- за бокавок-
Вот и вышел дурачок-
Неприметный колобок.

Как клубок он, как грибок.
Не едок он. Не пивок.
Червячок: глазок, роток-
Вот и весь видок.

Но зато он так поёт!
Ловко пляшет и орёт.
Он и пахарь, и пилот,
Он и просто стихоплёт,
Яйценосный самоход
И всего знаток.

Миражи
Бесплодность каждодневной красоты
И миражей беспечное лобзанье
Сведут с ума размахом суеты,
Бесплотностью душевных замираний.
Реальность оказалась ерундой,
Не оказалась вовсе ирреальность.
И небо нависает, бородой
заката оттеняя света дальность.
Огонь в ней, кажется… Но это не огонь,
Лишь отблеск пламенеющих там где-то,
За полушарием, лектрических молоньй
Иль видимый кусок чужих рассветов.
Природных игр нестройный саксофон-
Он только оживляет воскресенье,
Пока вокруг есть отзвуки и сон,
И нету от житья отдохновенья.

Уж нежностью подаренных теплом
Цветов, вся ошалев, природа дышит.
Напившись всласть пчелиным молоком,
Вся пышет. Слышишь? - травами колышет…
Ты плюнь в неё, она не возразит,
Не отомстит- зачем ей это нужно?
Поставит лишь на вид. И то- на миг.
И осенит- так странно и так скушно.
Усердие не вырастит плода.
Старанья- тщетны, труд- негармоничен
И неблагоразумен. Так всегда.
Хоть очень быть хотел б неограничен.
Всё кончится, всё пылью зарастёт.
Устало затопорщится, сомнётся.
Ничто уж не спасёт. За годом год
Всё остаётся, никому не достаётся.

…Кто знал, что будет, наперёд, не смог
Остановиться и повременить.
За стогом- стог, но срок уж вот- и морг.
За рог даю зарок! Мне, волку, ныть?!
Лишь выть. Я спорю- будет толк (найдётся нить).
До дней прекрасных доживём, как не дожить?
И песней станет смех бегущих нот-
Их ног недогоняемая прыть.

Попугай
Днесь видал я попугая-
Кура курой. Был он пойман
И ощипан. И терзаем,
Где пойман. И сброшен в пойму
Волги. Воды попугая
Раз лизнули и спустили
К дну ракушечному. Знаю,
Подло с птицей поступил я.
Её б резвиться, жрать лягушек,
Удивляя глупым видом
Джунгли. Ей бы жизнь не рушить…
Но не смог я. А обидно.

Попсяй
Бяши впуке, рук поруки
Вкупе с ветошью маруки.
Были в дуплах, стали в соплах,
Будем, будев, в топах модных.

Эка мали! Куб не хари,
Тронь-патронь лоха пупками!
Дрын-дын-дым, сосками к даме?...
Ай-я-я-я-яй…

И круте из самых вяхих
Стоп под те, что в бяхе ряхих!
Вот уж, де… Ге, у-га-га!
Вбдзяй, аха. Увы, ха-ха.

Скочит, трухая, скокуха.
Ой-ли! Будьте уж не в думе!
Вот тогда моя маруха
Вылипнет из бумных дурий.

Погогочь, бесславный слизень!
Ух тебе, воркавный мизерь!
Ты не мнись мне и не снись,
На том свете очутись.


Марапупик
Марапупик был хорош-
Юн, козявен и пригож.
Марапупик, улю-лю,
Марапупъейю!

А теперь ты лишь торчишь…
Что ж не прыжешь, не скочишь?
Ты теперь косяк и гнус,
Глупый как зулус.

(Марапупьевы мозги-
По диаметру- с соски
Марапуповой жены-
Марапуповны).

Неискренний Бианки
Как-то встретились по пьянке
Таракан и В.Бианки.

Очень дружно наливали,
Мирно говорили, врали…
Под баян, да под гитару…
И сдавали стеклотару
И ещё ходили брали…
Об Афинах, о Сомали…
В-общем, всё как у людей:
И душевная беседа,
И в “кинга”, и в “дурачка”…
Засиделись два торчка.
Очень мило развлекались
(уж недолго до толчка
им осталось… Не сломались,
не озябнули пока).
О свободе говорили,
О значении СверхЯ…
И Бианки был активен,
В споре в грудь себя бия.
О покосе, о ЮКОСе…
И об аглицком вопросе,
Обсуждали баскетбол,
Нигилизм, футбол, протон...
Уж к концу шёл разговор…

Говорит В.Б. жуку:
-Ты, отравою вскормленный,
Дихлофосом опьяненный,
Лезешь нагло из щелей,
Приводя в ужас детей,
Мам их, нянь и прочих всяких
Так их набок ****их-бяких.
Что тебе сия утеха?
Ты ж для большего рождён!
Таракания имеху
Ты возвысить обречён.
Бюст слепи (не чавкай глиной),
Вылепи пейзаж норы…

…Тут вошло, маша дубиной,
Тело мощное жены.

И глаголит так: -Бианки,
Сколь намерена терпеть
Нескончаемые пьянки?
На друзей твоих глядеть
Не хочу. Вчера макаки
Две пришли не без вина,
Дня четвёртого- собаки,
Завтра- слон. Я не должна
Выносить подобной бяки!

Говорит тогда наш гость:
-Извиняюсь, довелось
Раз бывать мне у Агнии…
Тоже мерзкая она.
Ну зачем подобной гнили
Статус придавать “жена”?
Между нами, усачами,
Тоже всё бывает, йес.
И улыбочки вначале,
И в кино, и за проезд…
Но потом, когда супругой
Овладеешь, тут ты крут.
Сам у телека балдеешь,
А невеста там и тут:
Поднеси, да подмети,
Постирай, да по пути
Хлеба принеси, да панцирь
Ну-ка быстро почеши!
Петь под вечер заставляешь…
В-общем, жучишь от души.

Ты ж как мямля смотришь в пол.
Тьфу! Пойду! Мерси за стол.
С мужиками в домино
Я продолжу разговор.

Так Бианки Виталян
Уваженье потерял…

В НКВД
-Здравствуйте. Фамилия?
-Жирновы.
-Так-так-так… Жигалины, Жопновы, Жоржипновы…
Есть! Жирновы- Вова
и Маруся. Учкарт здесь. Готова.
Вот анализ, тест. Да-с, хи-хи-кря
(как и все здесь, впрочем). Ну-с, не зря
Вы пришли сюда (стесняясь очень).

Но не бойтесь. Блажь и ерунда-
Все слова, болезни… Ведь рассудок
Сам сумеет вылечить (учти)
Хоть мозоль, хоть печень иль желудок,
Например… От нервов всё (почти).
Ну, ещё от негров, проституток…

Тут сигнал зажёгся на двери.
И идут они,
Дрожат они…

-Тест на сифилис был полностью подтвержден,-
Говорил им врач, плюя в окно.
-Кто из вас неверности подвержен?
Оба иль? Рассказывайте кто!

И Она, смущаясь с непривычки,
Отвечала: “Негру отдалась…
Он меня поставил в закавычки
И забил метровый свой карась…”

-Разве ж можно отдаваться негру?!!-
Врач вскричал с досадой, смяв “Примак”.,
-Ты б ещё эвенку-полувенгру
Или, ****ь, чувенгру! Во бардак!

-Негр с вами?
-Да.
-Введите негра!
(негр тот был тотчас же введён):
-Хау дую ду, айм джордж хуэгро,
Вос бон Амазонка, штат Ойон.
Ай би пул, би хер пи срав замескоу,
Чибо хуба *** ***мог;
Хаус ин биг маста еб дамескоу;
Энд ***ско вайт энд блэк зе ок.

-Ну, дружок, давай сюда бумажки.
Странно. Негр чист. О чём тогда
Говорю я этим чебурашкам,
Как их бишь… Жирновы, что ли?… Да…

-Джордж свободен! Отвечайте снова:
С кем ещё сношенье поимев,
Опрокинули вы буквицу закона,
Преподанную вам в загсе, вызвав гнев
Сил, что вам жестоко отомстили.
(Стыд поправ и бога наказав,
Избежать хотят гоненья рока…)
Око рока зорко! Твёрд устав.

Говорил тогда жених, потупясь:
-Был со “жрицей”, да ещё с козой.
Больше ничего. И встал, сутулясь,
Наш животнодроческий герой.
Правда, “жрицы” недут без кондома…
Знать коза…
-Введите же козу!
И уже коза стоит, любовно
Глядя на Володю-егозу.

Тест был проведён незамедленно:
Ся коза чиста как воздух гор.
Врач косится злобно и надменно:
-Кто же инфекатор. Где он, вор?

И руками голову схвативши,
Долго думал, а потом вскричал,
Ком торжественный сначала проглотивши:
-Понял я, кто всех тут обтрухал!

Это было наше государство.
Поимело, позабыв надеть
Иль не захотев (вот ведь варварство!)…
Кстати, продолжает нас иметь.

БЕРЕГИТЕ ЗАДНИЕ ПРОСТРАНСТВА!!!

О КРАСОТЕ УДОДОВ и ВРЕДЕ УРОДОВ
Глаз на старт, на стратостат.
Вот выходит супостат,
Весь приряжен, опростат,
На сто двадцать киловатт.
Несколько придурковат,
Но зато какие формы!
Лоб весь в мышцах, узловат.

Для него воздушный шарик
Накачали, принесли.
Чоб хачоп, вопрос спроси-
Он качнёт своей кудлатой
Угловатой ерундой,
Сам чупатый, когнетапный,
Оппопапный и кривой,-
Усмехнётся, отзовётся,
Раскочурится, сожмётся-
И давай давить диван,
И давай давать всех дам,
Всех хватать и надувать,
После глупо хохотать.
Обществу вредить и гнать,
Тынгризировать и мрать.
Для таких, как он, мы что ли
Развивались и росли,
Чтоб такие каракои ковыляли по земли?
Нет, не надобно уродов, в них-то дефициту нет.
Вот повымерло удодов, а уродов целый свет.
Он красив (удод), изящен,
Он полезен, несравним,
Он умён, он настоящен,
Редок и неуловим.
А урод цветёт-резвится,
Он плодится-веселится,
Он живёт подолгу, злится,
Если что не по его.
Не болеет, не ловчится,
Не стесняется, не мчится,
Не горюет, не гугнится,
Не боится ничего.

АБРИКОСНОЕ ЛЕТО
Ни заснуть,
Ни расслабиться-остановиться.
Только лица вокруг,
Да в голове спицы.

Абрикосное лето
Поёт птицей,
Пропадает… И вновь-
Котёнком резвится.

Вот зелёной стеной-
Виноград. Из него гонят спирт.
Он пьянее стократ, пока жив,
Пока смерть спит.

Виноградная смерть.
В желудок зальётся сок.
В нём есть солнце, мозоли,
Есть яд и упоительный ток.

Он стрелой пробивает висок,
Кровь горячит, горит и жжёт,
Заставляет краснеть, бьёт с ног,
В тебе растёт.

Лето в агонии дышит,
Нагоняет, льёт в нагретые крыши
Щедрый дождь. (Никому не спится.)
Щеголяет, прыгает, мчится.

УХОД ЛЕТА
Каждый год- будто гол.
Холодов частокол-
Неминуемый волк,
Одинаков и зол.

Каждый год- всякий год
Лету гибель несёт
Ледянящий коп-
Краснонос Дед Мороз.

УХОД ЛЕТА-2
Вечер. Тихо. Лето. Тёпло,
Больше нечего хотеть…
Блики падают на стёкла,
Лунный сыр видать на треть.
Может, вдруг заглянет кто-то?
Может, номер наберёт…
Август- полный, дынный, модный-
Чисто мёд. С цветочных сот.

БЛЮМКИ-СЧИТАЛКИ-1,2
1
Бутяки да крутяки,
Ой ли? Уж не б куктюги?

Утю-тюгу, югут, гюут,
Юутг, уютг.

Югт.
Трух.
Мух.
Сопуг.
Фук пофух.

2
Будет злое ремесло,
Будет гнетто припасло.
Запасло как попадёт!
Как закруглит, заведёт.

Плюх!
Бух!
Шлёп!
Блюмки, блюмки!
Постблюмки!
Мюмки.
Мюмк.

Фых.

СТИХИ ИЗ ТЫНГРИЗМА
“Бенг, бхяо, кеку!”

IV ukfa

Бенг бхяо кеку (труд, разумеется, написан в стихах; перевод мой)
Гяоджиджист. У
Коко
Рокуку
Мрокуку!

Бенг бгяун-мяун куку-рокуку пердрт-мзе зуф-зуф.
Е-е-ее!…

Гяун-мяунг фарн да непарн…
Зо! Роки-фоки гугак гугаук-гагук-учкулай?
Зигзай!! А и оки?!
Учкулай: мроки.

Гнехт. А то- выпивоки
Ихь ей у-ю-ей!
Вфовфы…
Пазузук Гяоджиджист струкачофф:
Нрукачок, пи, йок, хрюк, чурк (камерунский счёт ведётся на языке древних грузинских кнехтов).

Й!
Е-е-е…

XIX myafa

2/gj:1-0 зендангво.
О, фабмо!
“Чучукская лягва” вабна!*
Евагна э мини-фабна.

(*в этих строках авторы-октопердрологи советуют регулярно читать тематический журнал “Китайская правда”, в котором целый разворот ежемесячно посвящается проблемам октопердрорики- прим. автора).

…кря крю крю хрю,
О-о-о, е-е-е…
Мю.
Батата фрю.
Фрю скай гяоджиджист хрю.
Подон-ки, подон-ки, йю!
О-о-о, е-е-е…


СТИХИ ИЗ ТЫНГРИЗМа
“О, мяфа, пава, будь же мава!”

О, мяфа, пава, будь же мава!
О, мара, тупта и павава!
Ко, ко… Бабунтазбатискава,
Оааа…

Когдегбг навздег, навздых пововых,
Гуль-гуль? А вог бы, в онах товых,
Берде, бикчемт, а стало ль дуби
На той на мубе, тоб на кубе
Иль на бибах иль на оих-
Ничтах. Вовефы, о коих.

Кому та бутта ком то бокомт, на стрел положих и на помпомт,
Песех писаеву потнеху, очеху будто бы, да днеху.
Кузымбаш щщек по свех по тракам: бивакам, бокам, бивувакам,
Проснись, мерзлявица. Крутись. По злеве куче вдык скатись.

Пих! Пих! ПИХ!
Пих, пих, пих, пих.
Пих-пих, пих-пих.
Пих! Пих-пих. Пих! Пих-пих!

Ком комта буква, вздрыг? И псих.
Воззивих-птих, потешный сих,
Неполный григ, каморный грипп
И в стип, а хоть бы и в бибип.

Комкись, козявица, курнись!
Метнись, стрекозица, смерзись!
Макнись, морозица, макнись!
Сверзись, топорщица, сулись.

А хоть бы и не вышло доле, да сколь же тое мокло вскоре,
Да скок в подспорье, да в подворье, да плюх поское, блюмк по хлое,
Да по свербине всхрючь по клячкам, позволь же качкам быть басмачкам,
Чулачкам, патрубкам, зозучкамм… Софочки падубны софучкамм…

Комкись, козявица, курнись!
Метнись, стрекозица, смерзись!
Макнись, морозица, макнись!
Крепись, топорщица, (рубись?).

Итак, настала бык пост мала,
Зюзюйки, зюзюйки, зюзюйки, фала!


В ДЕРЕВНЮ!
Лишь повод дай–уйду в деревню
Внимать животному мычанью,
Грибы сбирать, чинить телегу,
Всегда иметь запас спиртного.

Скотина создана скотиной,
Стога– руками человека.
Мне слово “труд” ласкает уши,
И бабы снятся возле леса.

Безумным курицы безумной
Движеньям, суетным и тщетным,
Когда, выкатывая зенки,
Несётся, громко гоготать.

Мне песня снится после бани!
И раскрасневшиеся плечи
Жены с пятипудовым вымем
Желают тешить мойный взор.

Уеду. Брошу ускоряться.
На мотоцикле буду ездить
И с дедом Прохором у клуба
Вести неспешный разговор.

О, как хочу я соблазниться!
И удивить своих знакомых.
Деревня– это ль не веселье,
Не дискотека для души!

Вот Серый– тракторист вихрастый.
Вот девки красны и бессчетны.
Я вижу явственно все лица–
Хотелось быть бы среди них.

Остановить стремлявый ритм,
Часы закинуть за бидоны
И жить с рассвету до ночёвки,
Стихи мешками сочинять.

И рыжий пёс, и тройка кошек,
Стрижи, ежи, хромой лисёнок,
Батут, прыжки из сена в сено–
Природа, спорт и Новый Год!....

Э-э-кх-кх...
Гм-е-е-е......
йо, ппп,
Гх-гх...

Смеются лошади, хвостают.
Жужжит пчела, поют стрекозы.
Я плачу– как же мне уехать?!
Хочу и не решаюсь, ах!

ДЕВКИ РАЗНЫЕ
Алёна, Елена, Хавронья, Бабука, Мамуза,
Норманна, Селеста, Щелупа, Аглая, Ытынга,
Виктория, Яя, Мазюля, Чехноя, Йонеска,
Ёлунга, Руфина, Защщека, Макакоа, Инга,

Мразуля, Удодка, Чешиза, Ебьяо, Цурюпа,
Фекафия, Мрома, Ассоль, Жозефина, Барбеску,
Чучача, Валенсия, Оля, Виктория, Шуша,
Аварга, Фу-ши, Вероника, Козюля, Попезка,

Вануна, Анана, Лизуна, Роруря, Пикака,
Зазозия, Мурга, Хачупа, Мрачука, Мария,
Натуля, Сюсюся, Каборга, Чихляя, Кикурда,
Самойя, Фехакха, Галина, Вартанга, Агния,

Дурында, Анфиса, Тируйя, Маланья, Крякряка,
Альгуша, Зозуля, Наташа, Барбека, Инкуба–
Все разные, вроде, в стишочке, по правде же– клоны,
На скорую руку– тяп, ляп!– по подобию дуба.



ПОЭМА О КУЗЬМЕ,
(состоящая из нескольких частей с песнями, россказнями,
мяфами, пупами, дурацкими блюмками и прочей фимерзией)

Первая мяфа, повествующая о житие деревенского отрока, глупого и праздного Кузьмы, до встречи с гномом, перевоплощённым в двухсантиметрового кенгуру

Был Кузьма лихой молодчик;
Пил, курил, по мордам бил.
Как любой другой. И очень
Мотоцикл свой холил.
Придет, например, выкатит,
Боки тряпочкой протрёт,
Маслом смажет, очупатит,
Залюлюет и попрёт.
(Спирт в чулане дяди Феди.
В Горках- девки). И наш гусь
С рёвом-свистом едет-летит:
Нет ли где каких марусь?
После спирту дяди Феди
Тело как безумный мяч-
Прыжет, скочит, в драку метит-
Хоть ты хрячь, хоть руки прячь.
Кузя парень был огромный,
Весом в 200 килограмм.
Бестолковый, но проворный-
Насчёт морд и насчёт дам.
Участковый Евдокимий
Первым руку протягал:
“Кузькин чёрт! Судьбми какими
Путь твой, милай, пролегал,
Что наткнул на дядю Евкду?
Папиросу? Две? Изволь!”
И уже ко клубу едут,
Банок выемши вдоволь.

Трёхчетвёртая пупа, повествующая о том, как Кузьма повстречал некую тварь, оказавшуюся злобным волшебником, который доставил Кузе большое огорчение, превратив его в микроба. Децил-кузь-бацил-фекафий- из рода головоногих фекафий- вот кем стал наш герой теперь. Но злой колдун оставляет ему минимальный шанс вернуть прежние размеры…

Так он жил, не зная горя,
Но однажды ввечеру
Встретил спьяну то-ли тролля…
То-ли гнома- кенгуру…
Рассмеялся Кузьмий: “Надо ж!
Кенгуру ростом с вершок!
Ты откуда, глупый малыш?
Чо здесь прыгаешь, дружок?
Наступлю сейчас, и ладныть:
Был урод- и нетуть, вот…”
Разобиделся гном, кажыть,
И открыл поганый рот:
“Ты, Кузьма, осёл, деревня!
Остолоп. Говно. Дурак!
Я же- гном. И маг! Сморе-мня!
Ща устрою кавардак!
Стань микробом, Кузьмаграфий.
Пусть тя люди назовут
“Децил-кузь-бацилл-фекафий”
И в пробирку занесут!”
Кузя стал тут уменьшаться
(с мотоциклом), ужасясь,
Из последних сил пытаться
Гнома злого, умалясь
Уж до червяка размера,
Унижаясь, упросить:
“Прости мя, волшебник нервный,
Так не надобно чудить!”
И сказал тогда гном вредный:
“Будешь снова ты пиплом,
Если дева с власом медным
Поцелует. Быть на том.

Путешественная россказня, повествующая о том, что предпринял Кузьма для своего спасения, а также хвалебная речь во имя оптимизма, помогающего человеку выжить в трудной борьбе с превратностями судьбы

Долго думал Кузьминатор
Смысл этих дивных слов.
ЧелЗлоМагДискриминатор
Опроблемил, будь здоров…
Две бинарных единицы
Нынешний размер Кузьмы,
Тут ужо не до девицы,
Ей, опять ж, не до евы.
Кто тут сможет соблазниться?
Иль хоть увидеть что-ль?
Стал Кузяний горюниться,
Всё ж смекая исподволь:
“Надо к людям пробираться,
Надо что-то предпринять”.
Тут кузнечик- и Кузянций
Скачет, полон сил опять.
Оптимизм- такая штука:
С ним хоть в пропасть, хоть куда.
Сей Кузьмы пример- наука
Для нытей. Вот это да!
Только что он был повержен
И унынием объят-
Вновь уж бодр, весел, свеж он!
Ай да децил! Он не смят,
Не убит, а, жизни полон,
Едет девицу искать-
Рыжевласую корову
В ся влюбить и приласкать,
Чтобы нежным поцелуем
Снять заклятие врага
(и уж больше кенгуруям,
тролям, гоблинам, колдуям-
чёрта хитрого холуям-
не хамить уж никогда).

Долго ль, коротко ль скакал он
По равнинной полосе
Влево, вправо, вбок по травам-
То неведомо посе…
(децил-кузь-бацилл-фекафий
может прожить тыщу лет-
Ни секунд, ни фотографий,
Никаких других примет-
Ничего для Кузи нет.

Дорожная песня Кузьмы
Жил Петров Иваныч Жучкин-
Романист и гуманист;
За стеной- Макакий Кучкин-
Экстремист и нигилист;
Снизу- Абрахам Бек Чкочке-
Хулиган-правоцентрист;
Сверху- двоечник Кружочкин-
Наркоман-рецидивист.
И повсюду, где ни плюнь ты,
То ханыга, то урод,
Хоть ты лопни, хоть ты хрюнь ты-
Всюду скот. Тюремный сброд.
Сей Петров Иваныч Жучкин
Мог бы книгу написать,
Типа… “Летом”… или- “Тучки”,
Но в компании подобной
Невозможно Блоком стать.

И сказал тогда Иваныч:
-Ге ги гоги,
Жо жи жо.
Трюмпумпыч,
Фюфек фофавоч;
Гогн павыч
Ноки ржо.
Дрюм, бичкек,
Одни, четыре,
Восемь, девять,
Пятью шесть,
Йек, чувек,
Чофек попыре,
Бозьмь бозеветь
Четью меть.

Но откуда-то из боку
В ухо въехал Бек Чкочке,
Наркоман украл “Аоку”-
Продал, взял, на чердачке
Принял дозу и повторну
Тайно к Жучкину вошёл;
Телевизор взял, ковёр, но-
Пойман был. И хорошо.
Экстремальный наш Макакий
Покушался, глупый пёс.
Жучкину везло, попался
И Макакий-ортодокс
(так втихую называли
обезьяну во дворе,
и штангистый Генацвали
говорил не раз: Сморе-е-е!
Заломаю. Изувечу,
закручу, перемелю,
раскурочу, исковерчу,
омрачу и пристрелю).
(Впрочем, добрый был… Однако
Речь ведём мы не о нём).
Чкочке, злобная собака,
Поджигал дверной проём
(наше- бедному страдаке),
Стёкла бил. Ругал козлом.
В общем, доставалось впаке…
И досталось. Как-то днём
Вышел наш герой на лоджу,
Произнёс прощальный стих:
Жошу, трошу,
Эк, на что жы,
Их бек мрек хек, бек мрек их.

Лоб на нос скорей надвинул
И, задохшись, тихо сгинул.



Детские
1. “Как Андрюха в армию пошёл”

День
“Кап-кап”,- захныкал дождичек.
Как-как в душе телёночка.
“Так-так”,- сказал директорик.
Бух-бух, ответил ректорик.
Студентик неоткормленный
По улице прыг-прыг,
Бутылочка портвейнчика-
В желудочек шмыг-шмыг.
Желудочек малюсенький,
Охочий до вина,
Как шарик раздувается,
Вмещает два ведра.

Ночь
-Эй,.. ты…, Коля-я-я Ник-к-колай,
Я т-т-ебя не уважай,
Ты скотина, обезья-а-ана,
Очконос, дитя изъяна,-
Хыть ы ректор, а умишком
И блохи не превзошёл.
Ты сожри свои все книжки-
Вот-т-т… Во-ы-ы… Вот-т-т-то будет хорошо!


Некоторое время спустя
Так под окнами старался
В пьяном виде наш герой.
Поутре в блевме валялся,
А теперь уж под Уфой-
В полном обмундированьи-
Маршбросок (пятнадцать вёрст),
Прыги, скоки, пресс, лопата,
К вечеру изволь на пост.
Пусть другие спят солдаты-
Утомились, старички.
Целый день тебя учили-
Натрудили кулачки.

А когда случайно утром
Вдруг задремлешь у поста,
Снятся девушки, и как ты
Их хватаешь за места…

Дембель
Вышел срок.
Домой-
И БАСТА.

РАЗГОВОР С СУМАСШЕДШЕЙ ИЛЬИНИШНОЙ
-Здорово, Ильинишна!
-Здоровеньки булы!
-А что, репа в этом году хорошо будет рости?
-Тик, гильки вбухи мазева скильки похеву взиськи!
-Хе, хе…
-Мученто пачача чучача гуччи пипопио маджента посконто!
-Ты чего, Ильинишна?…
-Кьё, бьюп си-си, дьжаньг хё-уонг су ши, ми тьонг.
-Спятила Ильинишна.
-Пуасси, же ву ме, при… паскуа шо, труа.
-Прекрати, старая!
-Ду ввёк айн ду чаэлз, бэк хё смолл, бихайнд потенс.
-Ну, я пошёл…
-Шпрехт, зюйд кноппен вхтстшнайдерлехт зи стокт!
-???
-Зюзюйки, зюзюйки! Почева фуйки, смузьки.
-Ты опять международным тынгризмом занялась?
-Йес, ай ду.


ПЕСНИ БЕМБИКОВ
Скакали-кали Бембики
По жиденькой траве-
Чумазые как веники,
Каракатякась вне.

Почто они? По то-ли лишь,
Посколько посему
Не столько стало сколькишыш,
Сколь видно по всему.

Безумные как все здесь, скок!-
Скакали-кали в друк.
А мысли, будто вземнясь: вуок!
Бегуг, бегуг: бигук.

Почто кому иллюзии?
Почто кому есь суть?-
Ничтожные коммузии
И дурк-дудурк нессуть.


РАДОСТНЫЙ ПОЗЫВ БЕМБИКОВ
Ура, как восхитительно!
Как всё несуществительно!
Вдохневхи-вдохнехви!

Как всё тут упоительно!
Чудесно здесь, чудительно!
Чудить, значить, вмени!


ЗАГАДКИ БЕМБИКОВ
Сколько будет, если столько,
Сколько столько, сколько то,
Что не сколько по простой-ка,
Что по всякой, что нито.

Ответ:
Это будет незаметно, непонятно-нелегко,
Столь ничтожимо ответно,
Что по столько, сколько ко-
Здетенситивным и пометным,
Вдруг померкным, будто бредным,
Бесцифровым, беззачетным-
Знать, бессчетным и фомебным.


ПЕСНЯ ФАНАТА-ТИТИКАТЕЛЯ
Хотел бы рассказать в Титикаках,
Обставить всё со вкусом как писатель,
Географ, естествограф-испытатель,
Неистово влюблённый титикатель.
Итак:
Они, по-мойму, где-то в Аризоне,
Иль в Африке, в Перу, в какой другой-ли
Стране, что заградилась окияном
От русских путешественников рьяных?
А может, где ещё, где жарко очень,
И крокодилы жрут, что попадётся,
Гориллы есть такие, что и тигру
Не по зубам, порой которая, придётся!
Слонов там тоже много и жирафов,
И маугли там тоже может быть-
Вот всё, что знаю я о Титикаках…
Мне очень б там хотелось б погостить.


ГОРЫ, ГРУЗИНЫ!
Смеются птицы, льются звуки,
Плеща вкруг рук плюща змеиных,
Роятся шумные докуки-
Кусаки в теннисках тигриных.
И в тёплой гуще мандаринов
И в яшме листьев винограда
Струится в ноздри запах винный-
Поёт зелёная прохлада.

Весь день- мотыга, тяпка, руки
В мозолях чёрных от работы.
Тут не до игр, не до скуки.
А жарит как! И льётся потом
Спина дублёная. И тени-
И те хотят покинуть землю,
В полях- трудящихся артели,
Лишь старцы курят тихо дремля…

И так весь день, не зная воли,
Растишь кровавые мозоли.

Но только день утихнет знойный,
Подует ласково. Чабан
Достанет свой кларнет гобойный,
Отар погонит по домам.
И виноградарь, и садовник
К устам кувшинчик поднесут.
Усажен, удобрён терновник,
Ах, как прекрасно слово “ТРУД”!

Как заводные обезьяны,
Как тараканы-чернецы
Снуют и носятся Вахтаны,
И смотрят ласково отцы.
А может, скоро будет свадьба-
Запляшем месяца на два…

Да-а-а…

…Уж в рощах птицы отсвистели…
Спокойной ночи, апельсины!
Диск солнца прячется в ущелье,
Поют усатые грузины…

Ай-лала-лала-а-а!..

Чукчачури вай вай, мури!
Ё-о-о-о-о о-нури!
Варанга хму-у-у-ри!

Шалала клюхты, клюхты!
Ма-а-а-а-а-а-а-а!
Вай-й-й-й-й-й-й-!

Барара-най-й-й!
Хай! Хай!
Джига, вай!

Нанай-нанай!

Ой-й-й-й!
Нанай-й-й-й, нанай-й-й-й!

(молодой парень скакал по острию
злачёных вечерним солнцем гор, утопающих
в ореховой зелени, на нём был одет красивый кафтан,
на поясе висел кинжал, за плечом- верный карабин-
как в горах без хорошего ружья? Он повстречал
прекраснейшую луноликую у колодца, которая застенчиво
смеялась и прятала лицо в копне чёрных развевающихся
вследствие воздействия гордого ветра волос, о, Кавказ!
Парень сказал: “Я украду тебя”, положил её поперёк седла
и понёсся быстрее пули, а за ним уже гнались
разъярённый отец и пятеро братьев,
они прижали его к краю ущелья, но гордый парень
закричал: “Не отдам мою Айнуш” и зарезал невесту,
а сам сел на камни и заплакал,
и заплакали отец и пятеро братьев
и зарезали храброго джигита,
и семь дней и семь ночей горько пили
и пели грустные песни, от которых сердце надрывалось:
“Нет покоя усталому джигиту!
Кинжал его блестит как алмаз,
Конь его летит птицей,
И ветер ему в помощь,
И звери, и горы!
А он очень одинокий,
Потому что слишком гордый,
Чтобы разговаривать с другими людьми,
И вот он едет по горам и плачет:
“Вай, зачем я такой одинокий!
Вай-вай!
Нет ничего лучше,
Чем вырезать и съесть сердце врага,
И нет ничего горше,
Чем стон сердца одинокого джигита,
И нет ничего слаще мести,
Резать, резать, пить вино и петь песни!”
А ночью, когда в горах затихли все звуки,
пришли сто братьев убитого джигита
И вырезали весь род злобных убийц,
заставивших перестать биться юное сердце
красавца-джигита, и вырезали все соседние деревни,
и поднялись в горы и убили всех стариков,
а детей побросали в пропасть и потоптали
быстроногими синеглазыми конями
с чёрными как смоль гривами,
и пощадили только одного слепого
и безногого стотридцатидвухлетнего горца,
который и рассказал людям эту печальную историю…
Вай-й-й-й-й, такая грустная история…)