Пещеры Обрывки или размышления о реальности Гл19

       19. Песнь замочной скважины. Черные эльды, Лалигард и Лорд Дид.

       Первое, что спросил проснувшийся на утро Шишш было: 
       -Что случилось с мамой?
       Гутт, молча, указал гостям на лохань, возле которой уже копошились с ковшами, полными воды, и с душистыми  полотенцами отпрыски Стража. Чтобы удержать довольно тяжёлую ношу на весу, понадобился не один десяток маленьких лапок и множество нитей, но паучки проделывали  все операции с великой охотой, усердием и задором.  Душ оказался настолько холодным, что молодой джуд  вскрикнул. Переполох поднялся страшный. Малыши покидали ковши и полотенца и кинулись врассыпную. Весь пол был залит водой, а трясущийся, голый Шишш очень пожалел о том, что не сдержался.
      Гутт грозно посмотрел на сына, достал чистое полотенце и кинул ему в руки.
      -Закаляться надо, сынок. Вот, что значит, меня рядом не было.
      И грустно покачал головой.
      Кникк в это время слез с полатей и с деловым видом направился к лохани, тщательно обходя все встречные лужи.
      Паучки, поняв, что ничего страшного не произошло, весело зачирикали, подобрали брошенное добро и с удовольствием окатили ледяной водой, охнувшего от неожиданности пожилого джуда.
      -Да, что это с вами такое?
      Удивился хозяин. Ватага в смущении теребила лапками и отводила глаза в сторону, а вернее в верхний угол комнаты, где поблёскивала родная паутина.
      -А ну, полейте ка мне.
      Вода полилась снова, и опять раздался возмущённый крик.
      -Вы что её из морозильных пещер достали, негодники?
      На этот раз помощнички и впрямь попрятались в свои мешочки-домики и затихли.
      Гутт проверил воду в кадке. Маленькие кристаллики  льда выстроились в сверкающий, звёздный узор по краям, оставив небольшую полынью в сердцевине.
      -Плохо дело, очень плохо.
      Кникк и Шишш, к тому времени уже успевшие одеться, пытались высмотреть в воде то плохое, что увидел в ней Гутт, но, кроме того, что она не по перемене замёрзшая, ничего не обнаружили.
      В дверь громко стучали. Вновь ожившие малыши кинулись открывать. За порогом видны были только огромные лапы Стража и часть нижней, раздвоенной клювовидной челюсти, а под ней что-то вроде бороды из жёсткой, чёрной щетины. И эти орудия убийства с нежностью и любовью погладили и приласкали каждого своего отпрыска. По щетинкам пробегали искорки, создавая гул, похожий на довольное урчание. Гигант явно наслаждался. Когда церемония приветствия была завершена, настало время гостинцев. Увесистый мешочек из плотно сплетённой паутины водрузили на стол, осторожно развязали, чуть приоткрыли и разлили по чашкам тягучую лиловую жидкость. Малыши тут же дружно принялись её сосать. Страж что-то прорычал.
      -Он предлагает вам в знак примирения попробовать его подношение.
      Гутт придвинул к себе одну из самых больших чаш.
      Шишш и Кникк  принюхивались к поставленному перед ними неизвестному напитку.
      -Это нектар какого-то цветка. Я не знаю, -причмокивая, говорил Гутт, - откуда он его приносит и что это за цветок. Его объяснения мне не ясны, - чмок, -  но одно я могу сказать с абсолютной уверенностью, - это напиток самого «СО». Он обостряет восприятие пространства, - чмок,-  и что ещё удивительнее – времени. Вам обязательно нужно его выпить, чтобы увидеть то, что я собираюсь вам показать, - большой чмок.
      Гости начали пить маленькими, робкими глотками, постепенно входя во вкус. Сладкая, приторная жидкость с горьким, но не неприятным послевкусием, холодила нёбо, чуть першила в горле, согревала желудок и, разливаясь теплом по всему телу, обволакивала разум, вызывая лёгкое головокружение, но не такое, как после Тутта, а наоборот – всё стало более отчётливым и объемным. Комната Домового расширилась, в ней появилось множество окон. Хотя нет, это совсем не окна, а скорее коридоры, разные по длине и ширине, красиво убранные зеркалами, канделябрами, скульптурами, картинами и непонятными безделушками и вещами, по которым деловито снуёт немногочисленная прислуга, чистит и убирает.  Двери, а за ними  прекрасные, но какие-то чудные комнаты, с ещё спящими или проснувшимися домочадцами. Залы – бальные, музыкальные, гостевые. А этот видно для воинских занятий. Библиотека, лаборатории. Обширные  кухня и столовая с вознёй и шумом озабоченных поваров и утренними шалостями поварят, с медлительными и ворчливыми посудомойками. Помещения для прислуги. Снова комнаты, спальни, залы. А это огромный зал, весь из сверкающего, прозрачного хрусталя, похоже – тронный. И трон из цельного розового хрусталя, устремлённый ввысь, почти  до самого потолка, повторяющий одну из самых замечательных и любимых джудами форм замка. Это – вроде нагромождения скал, плавно переходящих в узорчатые башни, увенчанные шпилями, и  сверкающий, рубиновый шар, весь в острых иглах на самом высоком из рвущихся вверх шпилей. Рядом с троном, напряжённо застывшие, в полном вооружении  два эльда – стража.
      -Замок, мы видим весь замок!
      Восторгу Шишша не было предела. Сбылась его мечта.
      -Но как?
      -Сынок, ты ведь в келье Домового. Отсюда можно просмотреть всё его владение, просто до сих пор твой взор был закрыт.
      Сначала  мелкие предметы, а потом и всё в ближайшем окружении начинает исчезать, приобретает лёгкие прозрачные очертания, превращаясь в пульсирующие сгустки энергии, испускающие цветовые и звуковые волны. Вскоре всё видимое, и они сами, потеряло очертания и превратилось в источники различных волн, бегущих медленно и плавно или стремительно и резкими толчками. Горизонт стал расширяться, и город, с каждой его песчинкой, и все просторы Межграничья вписались в единую систему с  семью солнцами. Дальше всё теряется в чёрном тумане, неразличимое, блеклое. Видно, у зелья были свои ограничения.
      Они плыли вместе с волнами во все стороны одновременно и были в каждой из точек видимого пространства, осознавая, что  и сами растворились в нём, но и остались целым и неделимым элементом, зерном, связанным со всей системой. Они видели тягучесть и стремительность времени в разных точках, и его зависимость, и изменчивость от множества накладываемых друг на друга волн. Неведомым образом им дано было понять, что то, что они смогли увидеть, лишь крупица невообразимого большего. Такая мощь и сила стояла за всем, такая прочность, что казалось, нет силы, способной поколебать картину, выстроенного в определённый порядок  мира. И всё же, тревога жила в его истоках, за всеми солнцами, во всасывающей черноте неподдающегося видению Хаоса.
      Голос Гутта вернул их в пределы замка.
      -Время пришло. Заканчивайте трапезу. Пока чудодейственный напиток действует, нам нужно добраться до комнаты, которую, увы, отсюда увидеть нельзя. Это спальня Королевы.
      Шишш сразу отрезвел. Внутренним регулятором, о существовании которого он до сих пор и не подозревал, он просеял все ненужные волны и оставил ту, которая на его взгляд должна была исходить от комнаты Королевы. Это была длинная, с маленькой амплитудой, почти чёрная, на одной низкой ноте, безликая, безрадостная волна.
      -Молодец, сын. Теперь наложи на неё свою волну и пройдись по ней.
      Все трое оказались в запустелом, пыльном коридоре  с затхлым запахом  у прочно заколоченных досками (крест-накрест), когда-то красивых,  дверей. Слабый свет от одного не занавешенного окна причудливо удлинял тени от канделябров и укладывал их штабелями, остриями в сторону порога. «Будто идут в атаку», – подумал Шишш.
      Следы от множества ударов, скорее всего топора, изуродовали великолепный узор. Видно было что, дверь безуспешно пытались взломать. Молодой джуд протянул к ней руку и почувствовал обжигающий холод.
      -И не думай, не откроешь. Я перепробовал все известные мне заклинания, лил на неё заговоренную воду, мазал магическими зельями, подбирал мелодии. Ничего. Даже ни одного шороха. Я приходил сюда каждый день с новыми и новыми попытками, но безрезультатно.
      -Что ты хочешь нам сказать?
      -Я добровольно стал Хозяином, думая, что тогда-то смогу открыть эту дверь, ведь во владениях Домового не может быть ничего ему не подвластное, но …
      -Новорожденную принцессу, обёрнутую в чепчик Нэнн, нашли брошенной  на полу  в этом коридоре. Никто не знает, что произошло за этими дверьми. Пока служанка бегала за водой и пелёнками, а стража услужливо кинулась ей помогать, дверь закрылась навсегда, выпустив только это несчастное дитя. Ни Нэнн, ни Королева не покидали опочивальни.
      -Но кого же мы хоронили и оплакивали?
      -Куклу. По повелению Короля. И всем видевшим и знающим под страхом смерти запрещено даже косвенно упоминать об этом. За спальню Королевы выдают совсем другую комнату. А про эту приказали говорить, что от неё отказались в процессе строительства, за ненадобностью. Ни у кого не возникает подозрений, потому что её никак нельзя просмотреть. Её нет, - не существует.
      -Но как же? Ведь вот же дверь? Есть же за ней что-то?
      Гутт тяжело покачал головой.
      -Ничего. Можете сами проверить, волна идёт от двери и всё. Даже провала нет.
      В углу валялись остатки изуродованных, поломанных ключей. Шишш нагнулся и попытался заглянуть в замочную скважину.
      -Приготовься, сынок. Я покажу тебе последние минуты твоей матери, и, может, вы сможете помочь мне  отгадать эту загадку.
      -Посмотри внимательно, Кникк, какой мастер делал этот замок?
      Пожилой джуд скрупулезно осмотрел повреждённое клеймо на обнажившемся ребре.
      -Похоже, мой дед.
      -Не похоже, а именно он. Помнишь, сколько времени мы тратили на отгадывание мелодии к его поделкам? Это была игра на спор, и как часто мы оставались ни с чем? Твой предок придумывал код даже гвоздю на своём изделии и, слава «СО», что он это делал. Замочная скважина жива, и я сумел найти к ней шифр.
      Из широкого кармана Гутт достал круглый, полый, помещающийся в ладонь  духовой инструмент, с многочисленными дырочками. Шишш помнил, как ловко отец управлялся с хелом. Стук молотка, поворот ключа, скрип двери, радушное приветствие, журчание разливаемого Тутта, ворчание хозяйки, чего только не было в этой вроде нехитрой песенке. Звуки, зримыми волнами, разбегались от инструмента и ложились, как в ухо в отверстие для ключа. Оно стало оживать. Запах нежных духов дошёл до грубых носов джудов, заставив трепетать ноздри, весёлая песенка и задорный смех Королевы, вызвали улыбки на задубелых лицах. Ожили картинки счастливого прошлого. Скважина делилась всеми своими воспоминаниями, безоблачными минутами утерянного прошлого. Но грустные ноты полились бурной рекой.  Король прощается с Королевой. Та на коленях умоляет его не уезжать в этот поход, говорит о своих тревогах и страхах. Король не умолим.
      -Дела Королевства - Превыше Всего.
      Суровые слова и ей нечего на них возразить. Только, неродившееся дитя.
      Может хоть это остановит супруга?
      -Дети, как и мы, приходят и уходят, а наследие Эльдтава - наш удел и долг.
      Плачь и стенания, и просьба о помощи слышится в песне одинокой, забытой всеми замочной скважины,  и роковые картины той, последней, ночи плывут перед глазами.
      Окно в спальне открыто настежь, впуская прохладный воздух. Голубая звезда Бедды  пробила дорожку прямо к изголовью измученной болью Королевы. Не одну коллу роженица мучается схватками. Нэнн испробовала все известные ей отвары, но новая душа  не хочет выходить в этот мир. Страх стоит в комнате, чернота  за окном. Только одно, судьбоносное, но ничего неговорящее светило следит за происходящим. В кромешной темноте видна ещё одна точка, но она ещё чернее этой беспросветной ночи. Нэнн с тревогой следит за ней, её губы двигаются, она что-то говорит, но слов не слышно. Джуды впились глазами в движущуюся щель её рта, пытаясь разобрать сказанное. Всего одно слово – летит. Королева встрепенулась. Нэнн наклонилась. Её чепчик закрывает  лицо повелительницы. В следующее мгновение джуды видят, как она с ужасом мотает в отрицании головой и что-то быстро говорит.
      -Проклятие.
      В горло выговаривает  Шишш ещё одно понятое слово.
      Заклинание, гневное, злое, обрушивается на Нэнн. Она вся дрожит. И тут слёзы хлынули из глаз эльда. Небывалое, умопомрачительное зрелище. Они и не знали, что эти надменные, гордые владыки страны подвержены слабостям.
      Гутт с грустью посматривает на них. Он  то уже не раз видел эту сцену, и каждый раз в  ней есть что-то неуловимо новое. Непонятно, интерпретация ли это рассказчицы или нечто совсем другое.
      Нэнн потрясена, она вызывает молодую расторопную служанку из соседней комнаты и куда-то её отсылает, та просто пропадает в отверстии замка. Она уже не часть его истории. Всё дальнейшее похоже на кошмар из самих глубин Хаоса. Точка за окном превратилась в четырёхкрылую, двуглавую птицу. Её светящиеся, пустые  глазницы, видные даже с такого дальнего расстояния, открывали дверь в бесконечность, в бескрайнюю бездну.
      -Ах!!! Похититель душ!!!
      В один голос вскрикнули джуды.
      Убийство и самоубийство. Как можно иначе назвать то, что делают  эти два обезумевших существа. Нэнн даже не пытается использовать преображения, известные заклинания, зелья, поставить защиту. Наоборот, они обе, в удивительно гармоничном согласии, - и простая повивальная бабка – джуд, и надменная королева – эльд, -  настежь открывают души, или, взывая к милосердию «СО», или  вызывая его кару за нарушение строжайшего запрета – «Душу хранить во что бы то ни стало». Снопы невыносимо яркого света сливаются в один мощный источник, бьющий со всей возможной силой в приближающуюся птицу, но она, монотонно помахивая крыльями, неумолимо движется к намеченной жертве. Глаза слепнут, будто миллиарды солнц взорвал Ареул в своих владениях. Откуда берётся эта энергия? – мелькает в головах потерявших видение джудов. Ведь то, что они наблюдают сейчас - всего лишь отражение, слепок прошедших событий, отпечаток в памяти маленькой замочной скважины. Сквозь чёрное зерно возвращающегося зрения, они видят  Королеву, приподнявшую голову над подушками и с отчаянной мольбой смотрящую на бегущую к дверям с чепчиком в руках Нэнн. Вся постель повелительницы в фиолетовой крови, она течёт из открытой раны на животе и капает на пол. Силуэт огромной, чёрной  птицы закрывает окно, просачивается  сквозь стены. Клювы тянутся к драгоценной ноше, но Нэнн, бесстрашно повернувшись к ней лицом, лихорадочно шаря за спиной рукой, успевает открыть дверь и выбросить чепчик с розовым, перепачканным в крови матери новорожденным эльдом  в коридор. Птица, изрыгнув пламя, рванулась вперёд, в комнату. На половину сползшая со своего ложа, Королева уже мертва. Но Нэнн?  Из груди Шишша вырывается крик,
      -Мама!!!, - проноситься по коридору и вырывается за его пределы. Поднятая по тревоге стража уже несётся к месту переполоха. А Нэнн, в последние минуты,  будто услышав крик своего мальчика, поворачивается, что-то произносит, кивает головой, одновременно руками очерчивает несколько широких, скрещивающихся круга перед собой и, сжав кулаки и образовав большими и указательными пальцами треугольник, подносит его ко лбу, как диадему. Голубое свечение, злобное, яростное шипение птицы, довольный, спокойный смешок Нэнн и всё. Замочная скважина не подаёт ни одного признака жизни.
      Лязг оружия и доспехов доносится из другого конца коридора. Гутт поспешно хватает обоих джудов и пускает их по своей волне, а сам, с расширенными глазами и искажёнными чертами, размахивая неизвестно когда и как снятыми подштанниками, в плещущейся между ног рубахе,  несётся навстречу появившейся страже.
      -Домовой! Домовой! Не пугал бы нас собой!
      Пусть просто растеряются, свои же, всё-таки, домашние, хоть и делали вид, что его не примечают. Ну, теперь уже не заметить не смогут. И его мерцающее, как от череды света и тьмы, изображение победоносно проносится мимо гордых, воинственных, но расступившихся перед необычным зрелищем  эльдов, окатив их вдобавок ароматом немытых панталон. Конечно же, они абсолютно чистые, а иллюзия запаха, это - так, для вящей убедительности, чтобы окончательно рассеять сомнения на счёт его, Хозяина  наличия в Замке.
      То ли нектар стал терять свою силу, то ли Гутт не рассчитал, но передвижение джудов стало замедляться. Зато всё вокруг ускорило движение. Светила, каждый кад появляющиеся под разными углами, но в определённые коллы и в строгой последовательности, которая соблюдалась до следующей перемены, и, как следствие,  раскрашивающие пространство в ни разу не неповторяющуюся гамму цветов, заметно ускорили свой ход. Челядь неестественно засуетилась и забегала, неподвижно стоящая стража стала семенить ногами, поёживаться, потягиваться.
      -Гутт нам что-то говорил  про изменения со временем.
      Вспомнил  Кникк.
      -Да, верно, но это не беда, а вот то, что мы начинаем проявляться, а волна, по которой мы перемещаемся, исчезать, меня беспокоит гораздо больше.
      Не согласовывая действия, они одновременно посмотрели вниз и увидели неутешительную картину. Падать придётся с большой высоты. Они висели под потолком в огромной комнате, похожей по своему убранству, вернее его скудности, на военную палатку. Высокие окна не были зашторены,  и в них обильно лился утренний, переваливший за четверть када день. На жёстких, застеленных ложах, стоящих по обе стороны в ряд возле стен, сидели, стояли чёрные эльды. Кто–то натягивал сапоги, кто-то прилаживал кольчугу. Звенело оружие. Свирепые, с мощными челюстями, скуластые лица в обрамлении красных кос, на концах которых приделаны острые наконечники, а на некоторых ещё и с отточенными лезвиями. Жестокие взгляды, глухое рычание, резкие, быстрые движения. Двое стояли у красиво и со вкусом убранного к завтраку стола и подозрительно осматривали предлагаемые лакомства. Им очевидно не нравилась эта излишняя изысканность. Один из них что-то сказал. Раздался оглушительный, рвущий перепонки гогот. Гости вовсе не испытывали уважения к хозяевам. Мелькающие у них под ногами джуды, из персонала прислуги, при этих неделикатных звуках со страхом попрятались под столом. Если, как их называли, красные или розовые эльды были почти в два раза выше любого джуда, то этим чудовищам они еле доставали до колен. Чёрная рука выгребла ошалевшую прислугу из ненадёжного укрытия, и её владелец, повелительно рявкнув, вытолкал всех в распахнутую дверь.
      На тележке возле стола стояли строем изящные сосуды с горячительными и сладкими напитками.  Несколько лесенок, приставленных к столу,  объясняли  каким способом все эти яства смогли попасть на его поверхность. Голоса эльдов гулко отдавались в ушах, не давая возможности разобрать, что они говорят, но некоторые звуки были совершенно чужды уху, что значило, что если бы даже кто-то смог разобрать речь, понять её, всё равно, было бы невозможно. Это другой -  неродственный  язык. Шишш попробовал просмотреть мысли неожиданных гостей. Яростная, злобная контратака заставила его свернуть все попытки даже безобидно думать.  Эльды разом повскакали со своих мест. Остроконечные, чёрные, блестящие крылья раскрылись, достав почти до потолка. Пики крыльев, одного из стоящих под ними воина, испустили сканирующий пучок. Он прошил волну за спиной у Шишша. Удар пришёлся вскользь  по восходящей дуге. Они спаслись только потому, что были на волне Хозяина, но время сразу рванулось в галоп и их вышвырнуло куда–то внутрь Замка. Однако капля пота с лысой головы Кникка медленно падающая мимо красных глаз, встрепенувшихся на жёстких стебельках, к ногам рассвирепевших эльдов еще успела проплыть перед взором джудов.
      Всё исчезло разом, и волна, и действие нектара. И они совершенно проявившиеся и беззащитные оказались прижатыми в угол в совершенно другой комнате.
      Ажурный балдахин из нежнейших кружев закрывал ложе, по видимости не менее «миниатюрного», чем только что повстречавшиеся на их пути эльды, но, не смотря на это, очевидно, изнеженного существа. Одуряющий аромат изысканных духов пропитал даже каменные стены, и они плавно вибрировали в такт чудодейственному запаху. Чудного вида, похожая на деревья с растрёпанной жёлто-бордовой кроной,  в коричневых  униформах, бордовых гольфах на трёх тоненьких ножках и чёрных  туфлях на каблуках, прислуга,  плавно и с изящными поклонами, как в медленном танце, подавала, сидящему у зеркального трюмо, предметы туалета. Но кто это был?
      Могучая спина со сложенными глянцево-чёрными крыльями, в облегающем зелёном бархатном камзоле, белоснежные гольфы, зелёные мягкие туфли с серебряными пряжками, рост. О! Нет! Опять из той же команды? Но зелёные волосы? Правда, такие же густые  и так же заплетённые в косы с серебряными наконечниками.
      Неожиданно мягкий, вкрадчивый голос, берущий вас в плен своим звучанием.
      -Кажется у нас незваные, но вовсе нам не неприятные гости. Впрочем, я надеюсь, такие же, как и мы для этих мест. Не так ли, мои любезные?
      Зелёные глаза на стебельках блестели у самых носов опешивших джудов. Эльд, а это без сомнения, по всем признакам, был эльд, но неизвестной до сих пор в Межграничье разновидности, чтобы разглядеть их подъехал на своем кресле на колёсиках к углу комнаты и наклонился к самому полу.  Прислуга  с плоскими лицами,  без каких либо признаков носов и ушей  - лишь два круглых глаза и «о» образный рот - приветственно покачивала головами, шелестя  листьями волос, и безуспешно пытались превратить «о» в более растянутое по горизонтали,  - очевидно означающее улыбку. Джуды вжались в стену и, угрюмо понурив головы, пытались защититься, сдвинув уши к вискам и прикрывшись ими от проникающего, как им показалось, коварного взора.
      Нежный смех разнёсся по комнате. Эльд выпрямился в кресле. Зелёные глаза на удлинённом, совершенно как у розовых эльдов лице, ласково поблескивали. Из копны волос на голове торчали маленькие, тщательно отполированные, серебряные рожки.
      -Не пугайтесь, я не выдам вас на растерзание хозяевам и не обижу вас сам. Поверьте. Мне гораздо больше нужно найти здесь друзей, чем нажить врагов. Можете поверить в это хотя бы из целесообразности, я ведь на чужой территории и мне вовсе не надо делать вызывающих движений, разве не так, дружище Кникк?
      Кникк резко отбросил уши назад.
      -Кто вы? И как вы узнали?
      Улыбка не покидала лица хозяина комнаты.
      -Я просто гость в этом Замке, такой же неожиданный, как и вы. А ваш спутник постоянно мысленно твердит, совершенно не прикрывшись: «О, «СО», спаси меня и Кникка».
      -Не правда, я хорошо закрылся.
      Возмутился Шишш и тут же запнулся, увидев благодарный взгляд пожилого джуда.
      -Ну вот, диалог начался.
      Шум, переполох, воинственные крики у дверей заставили  зелёного эльда подняться и открыть дверь. Резкие звуки чужой речи. Видно, что стража пытается остановить натиск.
      -Господа, попрошу тишины. Ничего не произошло, всё в абсолютном порядке и никто на нас не покушался. Капитан, угомоните своих воинов. И не забывайте, что мы в гостях.
      Красные и зелёные глаза скрестились. Тот, кого назвали капитаном, вытянулся в стойке и что-то рявкнул. Чёрные эльды без слов в тот же миг выстроились в колонну по двое.
      -Да, капитан, будьте любезны, говорить на том языке, который понятен нашим хозяевам, это избавит нас от таких неловкостей, как эта.
      -Да, мой Лорд, простите за беспокойство.
      Лёгкое дуновение ветерка и в конце коридора появилась она.
      -Ааааааааххх!!!...
      Вздох восторга прошелся по рядам. Стража приободрилась, увидев свою повелительницу и, почувствовав, какое впечатление она произвела на посторонних, хотя каждый из них не мог забыть и не пожалеть о той, прежней Лалигард.
      Чёрный эльд. Мощь и грация, сила, свежесть и нежность раннего цветка. Тоненькая талия затянута в синий корсет, лёгкой голубизны шёлк прикрывает высокую, упругую грудь, струится по стройным бёдрам и разбегается, обнажая в ходьбе длинные, совершенной красоты ноги. Синие сандалии с ремешками, плотно облегающими ногу до чуть угловатых коленок, скрашивают маленькую ступню. На чёрном, выточенном в пропорциях абсолютной красоты, лице –  эллипсовидные, удлинённые, немного раскосые, огненные глаза прячутся за длинными, чёрными, загнутыми ресницами. Буйство толстых, красных кос, заплетенных так же, как у гостей, с серебряными наконечниками, изукрашенными причудливым узором. При каждом пружинистом шаге они слегка рассыпаются и звучат монотонной,  нежной мелодией, в отличие от жёсткого звона, издаваемого остриями кос чёрных эльдов. Серебряные, в виде игривых, изгибающихся змеек, кольца продеты в уши. Такие же простенькие браслеты на четырёх руках. Но как ей это идёт!
      Колонна, молча,  расступилась, уступая дорогу. Прижатая к стене у дверей стража, наконец, смогла распрямиться и занять своё место, потеснив гостей, и поклоном головы приветствовала принцессу.
      -Что здесь происходит?
      Не смотря на резкость и некоторую  надтреснутость, голос не нарушал общего впечатления. Гард совершенно не обращала внимания на изысканно одетую фигуру в проёме двери, удивлённо уставившуюся на неё зелёнными, таинственно поблескивающими глазами.
      Лорд откашлялся.
      -Ваше Высочество, простите, если ошибаюсь, моим воинам что-то почудилось, но инцидент полностью исчерпан и мы приносим свои глубочайшие извинения.
      Глубокий поклон скрыл промелькнувшие жёлтые искорки в потемневшей зелени глаз, зато дал возможность принцессе обратить внимание на две фигурки, прячущиеся за лацканами камзола и странную прислугу, толпящуюся за дверью. Естественно, джуды  не могли остаться в стороне от событий,  их неуёмное любопытство, как всегда, толкало их в самое пекло. Гард  гордо молчала, но её напряжённая поза говорила, что она ждёт дальнейших объяснений. Взгляд зелёных и красных глаз встретился, и в красных что-то дрогнуло от неожиданности, но она тут же погасила слабинку. Лорд, как к нему обращались его соотечественники, ещё раз низко поклонился.  Обворожительная улыбка вернулась на его лицо.
      -Ваше Высочество, раз уж так произошло, позвольте представиться. Я посланник Его Императорского Величества, Властелина Империи Шид в Пределах Крайнего Хаоса,  Лорд-Канцлер Дид. К Вашим услугам. Насколько мне известно, предания говорят, что в легендарном прошлом наши предки были родными братьями, хотя с тех самых пор мы и не общаемся, не так ли?
      Повелительный кивок головой и Гард удалила всех лишних, давая понять, что она готова слушать и дальше, но без посторонних.
      -Предания есть предания, а реальное положение таково, что мы удивлены Вашим присутствием здесь. Разве мы перестали быть врагами, и тень Ареула не подстёгивает вас к уничтожению всего, что не подчиняется законам Хаоса?
      -Вы достаточно прямолинейны, дитя, но, повторяя Вас – тень есть тень, а реальность такова, что нам не нужны войны, мы ищем союзников.
      Гард боролась с невольной симпатией, которую стала испытывать к гостю.
      -Я очень надеюсь, что Его Королевское Величество сможет принять и выслушать  Нас, и очень надеюсь, что Вы поспособствуете этому. А пока мы коварно ищем союзников среди Ваших подданных.
      Лорд откровенно хитро улыбнулся. За это время они уже несколько раз прогулялись вдоль коридора в сопровождении, семенящих за ними с открытыми ртами и распахнутыми ушами, Шишша и Кникка. Уверенно можно сказать, что где-то здесь был и сокрушающийся Гутт.
      -Видите ли, я здесь кое с кем познакомился и позволил себе без спроса провести их с собой. Сознаю, что это было неучтиво с моей стороны. Или я нарушил какие-то законы или запреты? Готов понести любое наказание из Ваших прелестных рук.
      Рук Лалигард ещё никто не целовал, кроме, конечно, отца в очень редкие минуты грубой ласки воина - крепкий чмок в щеку и  ладонь, правильно отразившую или нанёсшую удар - так что изысканный поцелуй Лорда Дида, легко подхватившего ее ладонь, вызвал в ней и смущение и неловкость, но она быстро справилась с этими неуместными ощущениями.
      Джуды были так очарованы сладкими речами посланника, что уже и сами верили, что попали сюда только благодаря милости Лорда-Канцлера. Ну, да! Они же встретили его на мосту. Его эскорт замешкался, мосты стали разводить и если бы не окрики джудов знакомым по шинку Ганна стражникам, ему и его свите пришлось бы искать свободные места в гостиницах, что вряд ли было бы возможно при нынешнем наплыве гостей. В благодарность, Лорд взял их с собой, чтобы они могли исполнить свою мечту и посмотреть Замок изнутри. А так, как они, как Вы сами видите, ужасные непоседы, ну Вы то, джудов знаете, они же с вами сбежали из Пределов Хаоса, то отправились без спроса погулять, что и вызвало всеобщий переполох.
      Лорд Дид улыбался совершенно очаровательной улыбкой. Лицо Гард, напротив, было хмурым, но она не могла найти ни одного предлога, чтобы рассердиться.
      -Я буду предельно откровенной. Мне всё это не нравится, но я не стану сейчас в этом копаться. Дождёмся официальной аудиенции и выслушаем Вас там.
Дида будто подменили. Даже его нежные крахмальные воротнички встали дыбом. Голос охрип и исходил не с губ, а из мощной груди.
      -Не смею больше беспокоить. Позвольте откланяться.
      И с лёгким поклоном он развернулся и стал удаляться. Гард досадливо сдвинула брови и исчезла в дымке появившегося сбоку прохода. В ту же минуту зелёные глаза оказались у самих лиц джудов, а серебряные рожки  угрожающе изогнулись, и Лорд-Канцлер стал длинным-предлинным. Шишш и Кникк замерли в оцепенении. Голос из глубины прохрипел:
      -Как там у Вас?

        «Коли плохо сторожил, в дом напасти напустил,
  Не сличил врага и друга, - наказанье заслужил,
  И Ответ держать придётся пред Хозяином своим.
  Если ж твой Хозяин слеп, а у гостя глаз - пострел,
  Если он тебе помог, то Должок тут за тобой».

      -Между прочим, друзья, для мало сведущих, - это заклинание для Домового прямо с пылу с жару.
      Да! Весёлый у вас лексикон. Привет Хозяину! Я тут приберёг для него корочку, когда подсохнет, позову.
      Это он проговорил, уже выпрямившись, и растворяясь за дверью.
Гутт проявился в ту же минуту и поспешно утащил обоих в свою коморку. Поход получился невесёлый и неудачный. Хотя, как сказать, что-то-то они узнали, а увидели…