Навигация. Часть 2

4
…«Игарка» дала задний ход, сделала плавный разворот и направилась через бухту к руслу реки. Берег быстро удалялся, вместе с ним страх перед неизвестным существом становился все меньше.

Сам не знаю зачем, я дал длинный протяжный гудок. Сотни чаек, встревоженные шумом, сорвались со скал и стали делать круги вокруг парохода, оглашая воздух резкими криками.

Прошло еще два дня. Наш вояж близился к концу.. Все это время дул холодный северный ветер, приносивший то дождь, то мокрый снег. По Эле катились холодные волны. И теплые каюты казались намного заманчивее, покрытой коркой льда, палубы.

Вскоре мимо нас проплыло несколько льдин. Я приказал идти тихим ходом. Была неизвестна ледовая обстановка выше по течению реки, и я боялся наткнуться на сплошное ледяное поле...

...В ту ночь я нес вахту. Мы уже были на месте. Пароход стоял на якоре, прижатый течением к скалистому берегу. Я решил подменить вахтенного матроса, спать не хотелось, тем более, снова появилось неясное чувство тревоги. Утром мы собирались высадиться на берег и поискать заброшенное зимовье.
Не знаю, зачем, но я взял с собой винтовку, предварительно снарядив обойму. Видимо сыграло роль мое душевное волнение. Когда зашел в рулевую рубку и зажег свет, то сразу обратил внимание на какой-то яркий фантик на латунном корпусе гирокомпаса. Едва я протянул руку, чтобы снять этот клочок бумаги, попутно думая, как накажу нерадивого сменщика за бардак, эта штуковина вдруг взлетела к потолку, затем отскочила вниз. Несколько раз покрутилась в воздухе, затем, ударившись в черное стекло иллюминатора, принялась биться об него.

От неожиданности я даже подался назад! Бабочка! Какого вида я не знал. Мои познания в биологии не распространялись так широко. Большая, яркая она продолжала биться в стекло, пока, не обессилев, опустилась на корпус гирокомпаса. Она была размером с ладонь. На ее крылышках с багровым отливом на кончиках переливались перламутром красные и синие цвета.

Откуда здесь этот кусочек лета?! Вокруг стоял холод, дул ветер и вскоре должен был пойти мокрый снег или дождь! Ответа у меня не было.
Я аккуратно накрыл бабочку картонной коробкой от фонарика, перевернул и осторожно закрыл крышку. Мне очень захотелось показать это чудо Маше. Выключил свет. Сразу резко обозначились черные провалы иллюминаторов. Я какое-то время не отрываясь смотрел в темноту. Затем немного приоткрыл иллюминатор и стал набивать табаком трубку.

Во мне разрасталось чувство тревоги! Ночь — время, когда пробуждается зло, когда духи и призраки бродят по миру, когда человек острее всего ощущает страх смерти. Почему- то вспомнилась бывшая жена. У мня не было по отношению к ней какой -то обиды или злобы. Время лечит! Или калечит?! Смотря с какой стороны посмотреть.
В свое время Ирина нашла оправдание своей подлости и без колебаний оставила меня. Она сполна успела насладится связью с любовником, почти два года не вылезая из его постели и все это время хладнокровно планировала момент, чтобы нанести мне последний смертельный удар. Её женская натура воспринимала измену, как некую победу надо мной, дающую право на последующую свободу действий. Жена даже начала гордиться своей изменой, не остановившись после первого удачного раза! Внутри неё росло чувство превосходства и брезгливой жалости к своему «рогатому» мужу, и она не выдержала. Когда я был в дальнем походе, притащила любовника домой. А как же, про ее победы я мог и не успеть узнать, а посмотреть на мое унижение так сладко!

Самое страшное, что все это время дети знали про ее измены и молчали, как- бы косвенно одобряя действия матери! Она сумела настроить их против меня!
Я обрубил концы. Что стало с моей когда-то семьей я не знал. Или не хотел знать?!

Со временем я понял, что не было никакого предательства! Просто я был непроходимым кретином, не понимающим, что все отношения конечны! Женщина - натура чувственная, которая живёт эмоциями, гормонами. Но не разумом! Поэтому, нельзя на неё залипать! Нужно быть всегда готовым к ее уходу и предательству. Нет вашей женщины, есть ваша очередь!

Я зябко повел плечами.

Внезапно через приоткрытый иллюминатор до меня донесся шорох, а затем раздался громкий шлепок. Как будто на палубу с размаху бросили большую мокрую тряпку. Я замер, всматриваясь в темноту. Ничего. Посмотрел на светящийся циферблат часов. Три часа ночи. Я вернулся к трубке. Снова шорох и шлепок. Только уже ближе к капитанскому мостику. Чертовщина, какая-то!

Я повернул рубильник, и прожектор ярким лучом осветил палубу. Прямо напротив мостика, сидело нечто! На фоне мокрой палубы было хорошо видно молочно-белое тело, покрытое редкими волосами, с которого стекала коричнево-зеленая слизь.



Совершенно лысая голова с огромными бесцветными, едва прикрытыми кожей век, глазами и широким ртом. Передние конечности, с неестественно выгнутыми локтями, выдающимися вперед. Это делало существо похожим на гигантскую белую лягушку! Освещенная лучом прожектора тварь, замерла, а затем с громким шорохом на передних руках стало подтягиваться к мостику. Шлеп! Тело её громко ударилось о палубу. Существо медленно приближалось! Ужас сковал мое тело, я неподвижно смотрел на неотвратимо подползающее нечто, ничего не соображая от страха. В этот момент волна сильно ударила о борт, я покачнулся и непроизвольно отвел взгляд. Когда снова посмотрел в иллюминатор, глаза твари, не мигая, в упор смотрели на меня через стекло. Задергалась ручка на двери, кто-то пытался ее открыть. Я замотал головой. Винтовка! От страха я позабыл про оружие. Передернул затвор, досылая патрон в патронник. От лязга затвора тварь дернулась и медленно стала сползать с надстройки. Я попытался открыть дверь, но замок заклинил. Когда я все-таки выскочил из рубки, с правого борта что-то упало в воду. Наступила тишина.

Я осторожно спустился на палубу, не выпуская оружия из рук. На деревянном настиле были отчетливо видны полосы, пахнущей гнилым болотом мутной слизи, тянувшиеся от носа к мостику, а потом к правому борту. Я посмотрел на реку. По ней все также бежали волны и ритмично бились о борт парохода.
Надо ли говорить, что я провел ночь, закрывшись в рубке, не выключая прожектора и обнимая винтовку.

5.

- Так, что, Дмитрич, держи ухо востро! Если не найдем зимовье, вернемся завтра. Если найдем, какое-то время побудем. Маша там чего-то хочет найти. – Я покосился на девушку, закинул рюкзак и взял винтовку. - Не расслабляйся. Вахту несите круглосуточно. Ну, ты понял!
О том что случилось ночью я рассказал только боцману. Не хотел нагонять страху на Машу и матросов. Но, судя по поведению девушки, она особо и не боится. Правда, истинная цель путешествия, мне по-прежнему не известна. Но, тот, кто платит, тот и заказывает музыку! Придёт время, узнаю!
- И еще, Дмитрич, держи машину под парами! Мало ли что! – Я многозначительно посмотрел на боцмана. Тот понимающе кивнул. – Оружие у вас есть.
Дмитриевич как-то сразу подобрался, молодо сверкнули глаза.
- Не бойтесь, капитан, есть чем встретить!
Матросы стали спускать на воду шлюпку, с уже  расположившейся там Машей. Решили идти втроем. Я, Маша и Вадим, молодой моторист, который плавал со мной первую навигацию. С Дмитричем остались двое.
Мы быстро добрались до берега, вытащили вещи и отправили шлюпку с матросом на пароход. Дмитрич, отгонит судно подальше от берега и станет на якорь. Я, на всякий случай, решил подстраховаться. Пароход - единственная ниточка, связывающая нас с Большой Землей. Я помахал боцману на прощание фуражкой, и мы двинулись в путь.
Не найдя тропинки, чтобы подняться по крутому берегу, я решил идти вдоль реки. Погода не баловала. Порывами налетал холодный ветер, продувая даже наши теплые куртки. У какой-то момент, я даже пожалел, что не послушал боцмана и пошёл в фуражке. Но делать было нечего, и я накинул на нее капюшон. Правда, в холодной погоде был один жирный плюс. Не было гнуса! Никакое комарье не портило жизнь. Поэтому не нужны были накомарники и ядовитый репеллент!
Мы около двух часов шли вдоль берега, никуда не сворачивая, пытаясь найти путь на верх. Вскоре путь преградило болото, вплотную примыкавшее к реке.
Мы остановились передохнуть и решить, что делать. Вперед дороги не было, мешало болото. Я внимательно посмотрел на обрывистый берег. Над водой нависали корни огромной сосны. Вода подмыла песчаник, и сосна вот-вот должна была рухнуть в воду. На склоне, за стволом еле угадывалась узенькая крутая тропинка, ведущая через колючий кустарник на верх.
Общими усилиями нам удалось добраться до тропинки и выбраться на верх. Мы решили продохнуть и осмотреться. Маша достала карту и углубилась в ее изучение. Я сидел напротив нее и курил, не интересуясь, откуда у девушки карта. Перед отъездом я пытался раздобыть карту здешних мест, но кроме лоции ничего не нашел. Нет карт этого участка тайги!
- Вы не хотите узнать, для чего мы здесь? – Маша подняла глаза.
- Не сочтите меня циником, но я здесь ради денег! Ваши личные проблемы, целиком ваши. Меня они не касаются. Вернее, касаются в части обеспечения безопасности парохода и экипажа. Да и вашей безопасности тоже, коль уж вы одна решились на это предприятие! Сочтете нужным - расскажете. – Я несколько раз постучал трубкой о каблук, выбивая пепел. ;
Маша помолчала некоторое время.
- Почти тридцать лет назад, в этих местах зимовал мой отец. Последний раз его видели отплывающим из Очи на моторке. Он спустился по Эле почти на сто пятьдесят километров и расположился в старом зимовье. Отец должен был подготовить жилье для промысловиков, которые по льду должны были добраться до зимовья. Он регулярно выходил на связь, пока перед самым Новым годом не замолчал. Когда охотники прибыли на место, отца в зимовье не оказалось. Изба была закрыта изнутри. Все вещи были на месте. Только отца не было! – Маша тяжело вздохнула. – Он, даже не знал ничего про меня. Мама ушла от него, будучи беременной мною. А он бросил все и уехал сюда.

- И что вы хотите здесь найти? – Мне даже стало любопытно, что же случилось с охотником на самом деле? Тем более его судьба, судя по рассказу Маши, во многом напоминала мою. – Через тридцать лет! Если что-то и было, то спустя такое время найти какие-то следы не реально. Что-то унесли охотники, что-то растащили звери! Следствие, опять же! Стоило из-за банальной тоски по отцу тащится в такую дорогу и тратить большие деньги?!
Наш разговор прервал Вадим;
- Тут вдоль берега тропа. Заросла, правда, но пройти можно!
- Тогда пойдем!- Я забросил на плечо винтовку. – Зимовье должно стоять на берегу. Вот только ниже или выше? Давайте пройдем километров пять по берегу против течения. Если не найдем, то спустимся ниже! От реки удалятся далеко не будем. Проблема одна, надо обойти болото.
Я поправил лямки рюкзака и шагнул на тропу. Друг за другом мы двигались по незнакомой гористой местности, смутно представляя куда идем. Обошли по дуге болото и снова вышли к берегу. Время уже давно перевалило за полдень и судя по всему скоро начнет темнеть. Осенние дни коротки.
Надо было подумать о ночлеге, но, непрекращающийся дождь гнал нас вперёд, заставляя искать подходящее сухое место. А оно никак не попадалось. И вдруг впереди, почти у самого берега, среди высоких лиственниц, я увидел покосившуюся деревянную избушку. Она была такая черная от времени и непрерывного дождя, что я поначалу принял ее за большой валун. Мы подошли ближе. Изба была срублена и толстых стволов лиственницы. Безусловно, это было зимовье, только давно заброшенное. От времени домик ушел почти по окна в землю, в некоторых местах была повреждена крыша. Под забитыми досками окнами рос, пожелтевший от дождя бурьян. Дверь, как ни странно, была целой.
Я осторожно потянул кованую ручку на себя. Дверь цепляясь за полусгнивший порог отворилась, обнажив темный провал.

Прячась от усиливающегося дождя, мы шагнули в темноту и остановились в замешательстве. Внутри зимовья был мрак, хоть глаз выколи. Порывшись в рюкзаке, я выудил фонарик и нажал кнопку. И непроизвольно сделал шаг назад, а из горла стоящей за мной Маши вырвался сдавленный крик ужаса. Прямо перед нами, на расстоянии вытянутой руки, фонарик осветил пожелтевший от времени человеческий череп, обнаживший в улыбке редкие кривые зубы. Из-под истлевшей меховой шапки космами спадали на плечи длинные седые волосы… Было понятно, что обитатель зимовья давно и окончательно мертв. Подсвечивая фонариком, я осмотрел скелет со всех сторон. По всей видимости, при жизни это был мужчина. На одежде из кожи и плотной ткани украшенной длиной бахромой, были пришиты несколько фигурок в виде животных. В правой руке скелет крепко держал старинную берданку в длинным проржавевшим насквозь стволом. А левой сжимал сгнивший от времен бубен с привязанными медными бубенцами. Сбоку валялся самодельный нож, с рукояткой, вырезанной из кости. Я обошел скелет и пошел дальше, светя фонариком, осматривать помещение.
Слева у стены приютились нары, укрытые истлевшими шкурами. На маленькой полочке, прислонившись к стене, стояла керосиновая лампа, без стекла. В дальнем углу находилась печка, сложенная из дикого камня. На вид вполне исправная. Возле печки лежал аккуратно сложенный запас сухих дров. Возле окна примостился стол, сколоченный из сосновых досок. Все, как и должно быть в зимовье.
Я обернулся, мои спутники замерли на пороге. Понятное дело, ночевать вместе с этим чудищем под одной крышей он не собирались.
Между тем, уже темнело. Хмурые тучи плотно укутали небо, изливаясь непрерывным холодным дождем. Спать в сырости, под открытым небом отчаянно не хотелось.
Подозвал Вадима. Мы растянули брезент, уложили на него останки и преодолевая отвращение, вытащили наружу, решив утром похоронить.

Я развёл в печке огонь. Прикинул, что дров должно хватить до утра. Вытащил и зажег свечку. Комната осветилась неярким светом, придавшим ей подобие уюта.

Стал раскладывать вещи, по очереди доставая их из рюкзака. Открыл и поставил на печку банки с тушёнкой и кашей. Снял мокрую куртку и повесил на стену напротив печки. К столу прислонил винтовку. Маша с каким -то затаенным страхом следила за моими манипуляциями, не решаясь пройти дальше в помещение. Вадим долго не думал, он стащил с ног промокшие сапоги и мостил их печке, чтобы к утру высушить и не спалить!
- Мы, что будем здесь ночевать?!- Дрожащим голосом спросила Маша, и с тоской посмотрела на дверь.
- Если не нравится отель, можно ночевать на природе.- Коряво пошутил я. – Проходите, ужин скоро будет готов!
По комнате уже растекался аромат тушенки, хорошо знакомый всем служившим в армии. И это решило все. Маша решительно шагнула в глубь комнаты, сняла куртку и глазами стала искать гвоздь, на который ее можно было повесить. Я помог девушке, повесив куртку поближе к печи. Пододвинул к столу два, грубо сколоченных табурета.
- Тарелок нет, поэтому будем есть прямо из банок. – Я аккуратно поставил банки на стол и сунул в руку Маши алюминиевую ложку. В это время Вадим пластал ножом хлеб.
Посмотрел на моториста, особенным, понятным только бывалым мужчинам,
взглядом!
- Можно! – Сказали мне его глаза.
Я сунул руку в рюкзак, вытащил армейскую флягу со спиртом и потертую кружку.
Фляга лязгнула о ее край и вскоре огненная вода полилась Вадиму в глотку. Следом за ним и я приложился к напитку Богов, быстро запив его ключевой водой из другой фляги.
Все это время Маша с интересом наблюдала за нами.
- А что это? – Спросила она с любопытством.
- Любимый напиток английских леди! Чистый медицинский спирт! Хотите попробовать? – Я с готовностью потянулся за флягой.
- Ну, разве только попробовать! – Кокетливо сказала она.
Я протянул ей кружку, держа наготове воду.
Вадим даже перестал жевать, внимательно следя за процессом.
- Не забудьте выдохнуть! – С галантностью завсегдатая светских салонов посоветовал я.
Маша недоуменно посмотрела на меня.
- И не дышите, когда будете пить! – Вмешался в техпроцесс Вадим.
Маша пожала плечами и сделала глоток. На мгновение в комнате воцарилась тишина. Маша застыла с открытым ртом. Я протянул ей флягу с водой.
- Быстро пейте и не дышите!!!
Но куда там! Слезы, кашель сопли! Наконец Маша затихла, пошёл процесс внедрения алкоголя в хрупкий девичий организм. Мы с Вадимом еще накатили немного и стали готовится ко сну. Я сгреб истлевшие шкуры в охапку и выбросил их наружу. На нары постелил подсохшую куртку положив под голову рюкзак. Ну вот постель для леди готова. Мы с Вадимом решили спать на полу по очереди, разделив ночь на вахты.
Когда все было готово для сна, Маша неожиданно изрекла:
- А мы, что, больше пить не будем!
И икнула, стыдливо закрыв рот маленькой ладошкой.

Ночь выдалась неспокойная. Несколько раз я слышал странные звуки снаружи. То и дело за окнами раздевалось чьё-то бормотанье, иногда вой, похожий на волчий, сопровождавшиеся буханьем бубна. Я хотел посмотреть, что происходит снаружи, как внезапно над моей головой послышался шорох , а потом легкие шаги. Казалось по крыше ходит ребенок!
В мой груди стремительно росла тревога. Утром нужно немедленно уходить из этого места. Прав был Дмитрич, плохие это места, гиблые.
Я не стал будить Вадима и просидел всю ночь, сжимая в руках винтовку. Под утро странные звуки прекратились. Наступила зловещая тишина.
Едва стало светать, я разбудил своих спутников.
- Уходим отсюда! – Прошептал я, собирая рюкзак. Времени на объяснения не было. Я передернул затвор и взял наизготовку винтовку. Вадим зарядил ружье. Маша испуганно смотрела на меня, но вопросов не задавала.
- Вадим, идешь первым, за тобой Маша. Я прикрываю. Все, выходим! – Я отодвинул тяжелый засов, распахнул дверь и замер.
Напротив зимовья, спиной к реке стояла, размытая пеленой дождя, черная косматая фигура, вперившись в нас пустыми глазницами. В костлявом кулаке зажата рукоять ножа, с окровавленным лезвием. Волна животного страха прокатилась по всему моему телу. Машинально я вскинул винтовку, и выстрелил в жуткое существо. К своему изумлению, увидел, что выстрел не произвёл никакого эффекта. Пуля попала в цель, я это видел отчетливо. Но фигура даже не покачнулась, продолжая стоять на месте и молча пялится на нас. Будто стрелял холостым. Маша вскрикнула. Словно очнувшись от крика девушки, фигура сделала шаг назад, ее очертания постепенно стали размываться, сливаясь с утренним туманом. Вскоре она и вовсе пропала, словно растворилась в воздухе.
Мои спутники стояли, как вкопанные, боясь шелохнутся.
- Ну, чего стоим! – Прошипел я, приходя в себя. – Вперед!
Мы быстрым шагом двинулись по тропинке, уходя из этого проклятого места. Я шел позади, внимательно глядя по сторонам. В какой-то момент мне стало казаться, что мы не одни. Кто-то (или что-то) шел по нашим следам. Я не великий следопыт, но замечал дрогнувшие кусты, треск сучьев, позади нас. Иногда среди деревьев мелькала огромная черная тень! Создавалось впечатление, что преследователь не особенно и таится…
…Мы уже огибали болото, когда впереди затрещали сучья и раздался жуткий рев… Нас вплотную прижимали к болоту, отрезая пути отхода.
Мы перешли на бег, пытаясь прорваться к реке. Вдруг я заметил, что Вадим хромает. Наверно подвернул ногу! Это усугубляло ситуацию. Маша держалась молодцом! Я на ходу вытащил из ножен штык и сунул в руку девушки. Толку с него было мало, но для уверенности пойдет!
Я уже видел обрыв, когда откуда -то сбоку, из колючего кустарника, на меня бросилась черная тень. Звук выстрела вспорол тишину. Не добежав до меня, существо отпрыгнуло в сторону. Было не ясно, попал или нет?!
Пока я возился с винтовкой, мои товарищи отбежали на приличное расстояние. Снова мелькнула тень Я не целясь выстрелил! Раздался жалобный визг. Значит пуля их берет! Правда, осталось только два патрона!
В этот момент, я увидел, как что- то черное и лохматое, схватило Машу за куртку и потащило в валежник. Я затаил дыхание и снова выстрелил! Существо хрюкнуло и стало заваливаться на землю, не выпуская куртку из лап. Я рывком выдернул Машу, оставив рукав в лапах зверя. Она от страха идти уже не могла. Пришлось взвалить ее на плечо...
Вот и обрыв.. В этом месте был пологий склон и я с Машей на руках и винтовкой на шее соскользнул вниз. Следом за мной с обрыва бросился Вадим, преследуемый зверем! На наше счастье у берега стояла шлюпка, готовая немедленно отойти о берега. На веслах сидел наш матрос. Я забросил Машу, помог Вадиму залезть в лодку и, оттолкнувшись от берега, перевалился через борт.
Позади раздалось шлепанье лап по воде. Твари не престали преследовать нас. Я обернулся и, к своему ужасу, увидел еще трех зверей, спешивших к воде. Я почти навскидку выстрелил в ближайшего, истратив последний патрон. Зверь взвизгнул и закружил на месте. Но оставшихся это не остановило. Они бросились в воду и поплыли за шлюпкой, широко загребая воду когтистыми лапами. Расстояние между нами стремительно сокращалось! Казалось, что я уже слышал их зловонное дыхание за спиной. Маша сидела на дне шлюпки , закрыв голову руками. Вадим отчаянно помогал грести. Уже отчетливо был виден борт «Игарки». Но сил уже не было, я понимал, что уйти нам не удастся! И в этот момент я увидел Дмитрича. Он что -то кричал нам и махал руками.
- На дно, ложитесь на дно! – Как сквозь вату услыхал я далекий голос.
Матросы бросили грести и, как по команде, упали на дно шлюпки . Ничего не понимая, я обреченно присоединился к ним. Голова Дмитрича скрылась за фальш -бортом. И тут же раздалась пулеметная очередь. Пули со свистом пролетали над нашими головами и веером ложились на воду, как пилой разрезая плывущих за нами монстров. Вот один, взвизгнув, скрылся под водой.
Второй упорно продолжал плыть, но и его вскоре достала пулемётная очередь. Дмитрич снова возник над ограждением и сняв фуражку замахал нам. Я, наконец, увидел торчащий ствол пулемета, из дула которого вился легкий синий дымок.
Никогда за всю свою жизнь, я с таким наслаждением не вдыхал запах сгоревшего пороха!!!

6
Едва мы поднялись на пароход, я приказал отправляться домой. С лязгом был выбран якорь, черным дымом пыхнула труба, завертелся винт и судно, чуть подрагивая всем корпусом, развернулось по течению и направилось в обратную дорогу. Дождь прекратился. Ветер постепенно разогнал тучи, и с левого борта засияло, садящееся за высокие сосны, багровое солнце. Его лучи осветили, словно прощаясь до весны, прибрежные скалы и одинокую, неподвижно застывшую на высоком утесе фигуру, смотревшую на уходящий пароход. Я навел на нее бинокль и внутренне содрогнулся. Нам в след, пустыми глазницами, смотрела высохшая мумия с покинутого зимовья…
…День угас, наступила ясная осенняя ночь. Я стоял на корме и грел руки о чашку с кофе. Стояла такая тишина, что, казалось, было слышно, как пар поднимается над моей ярко красной кружкой. Я все же, не решился идти ночью, боясь сгоряча налететь на мель или, что хуже, на прибрежные камни. Мы стали на якорь у левого берега, и я снова заступил на вахту.
Я отхлебнул кофе, а потом поднял взгляд в ночное небо, с его бессмысленными схемами созвездий. Мои мысли крутились вокруг Маши. Казалось, она смирилась с поражением. Следы ее отца мы так и не нашли. Но Маша держалась мужественно, не подавая вида, что расстроена неудачей. Мне все больше и больше нравилась эта девушка. Но! Мой возраст не давал мне никаких шансов! Что может быть смешнее, чем престарелый любовник, вздрагивающий от любого постороннего мужского взгляда на любимую! Я внутренне содрогнулся. Совсем сбрендил, дедушка. Размечтался! Вспомнил старую песню про женитьбу на молоденькой. «Паспорт свой открой и посмотри!»
Да, я несколько раз ловил на себе Машин взгляд. Не такой, каким смотрят на просто попутчика. Было там что-то большее. Я вздохнул. Пароход несколько раз качнулся под напором волн. Кофе выплеснулся на запястье. Опустил взгляд и заметил, что рука дрожит. Самое то! Еще и Альцгеймер на подходе. Жених, блин!..
Я поправил фуражку и запахнул непромокаемый плащ, стараясь, успокоится.
Но, какая-то часть меня, никак не могла угомониться. Как там мои дети? Сердце болезненно сжалось при этой мысли.
Больше всего на свете я желал им счастья…
Отхлебнув остывший кофе, выплеснул остаток за борт. Потом вернулся в рулевую рубку, оставив мир холодного безмолвия, вместе с дурными мыслями. снаружи…
…Мы пришли в порт приписки под вечер. Я находился в рулевой рубке и смотрел в иллюминатор, контролируя процесс швартовки. Дмитрич уже замер у правого борта с бросательным концом в руках. Пароход привычно уткнулся в родной пирс, и прыгнувший на причал матрос, закрутил швартовочный канат вокруг парных кнехтов.
Я поправил фуражку и поднял воротник плаща – погода снова начинала портиться. Со дня на день должны ударить морозы. Так что мы прибыли как раз вовремя. Накануне, Маша рассчиталась с нами, заплатив каждому довольно приличную сумму в бакинских рублях. Я взял деньги без внутреннего сопротивления. Работа есть работа. Как говаривал дедушка Ленин – «Бесплатный труд безнравственен!»
Отдавая мне конверт, Маша на какое-то время задержалась, словно хотела мне что-то сказать. Но я бесцеремонно выдернул руку и поблагодарил щедрую хозяйку. Все, рейс завершен. Никаких соплей. Пора барышне домой, в Москву, к привычному кругу общения, к гламурным друзьям, к жениху, в конце концов!
Маша, как-то сразу сникла, опустила плечи и понуро пошла к поджидавшему ее такси. Утром самолет в Новосибирск, а потом перелет в Москву.
Я посмотрел на реку, глубоко вздохнул и по деревянному трапу, с набитыми поперек ступеньками, сошел на берег.
- Ну, что, до весны? – Подозрительно дрожащим голосом сказал Дмитрич. Я с удивлением увидел в уголках его глаз слезинку. – Хорошая девочка! Правильная!
Он кивнул в сторону отъезжающего такси.
Я промолчал, махнул матросам и медленно, кутаясь в теплый плащ, пошел домой…
Открыл ключом квартиру, зажег в прихожей свет, повесил на вешалку фуражку. Скинул ботинки и прошел на кухню. Поставил пузатый чайник, сыпанул растворимого кофе в большую фарфоровую чашку и присел на табурет. Вытащил из кармана конверт с деньгами. Потом сходил в комнату и принес свою заначку. Аккуратно засунул все в конверт и положил его в коробку с бабочкой. Утром нужно успеть в гостиницу и отдать Маше. Ей деньги нужнее.

Пусто на душе. Сквозняк! Мне показалось, что на том такси уехала часть меня. Уехала, чтобы не вернуться никогда. Господи, неужели я влюбился?! В девочку! Я не смог назвать ее девчонкой. Ну и пусть. Кто об этом узнает кроме меня. Мое, останется со мной!
Что- то неосознанное, то, о чем не сказать простыми словами, влекло меня к ней. Красивых девушек много, а тут было другое, словам не поддающееся.
Засвистел чайник. Я приготовил кофе и пошел в комнату. Мне показалось, что тихонько скрипнула входная дверь. Конечно, забыл закрыть, старый растяпа! Я вздохнул и направился в прихожую.
Дверь была открыта, а в дверном проеме отчетливо выделяясь на фоне освещенной лестничной площадки, стояла Маша…
…Утром мы прощались. Я знал, что вижу ее в последний раз.
- Не бери в голову, девочка. Эта ночь ничего не значит. Ты найдешь еще себе парня, у тебя все будет хорошо. - Я прижимал ее голову к своей груди и ласково гладил по волосам.
Она заплаканными глазами смотрела на меня. Ее глаза кричали: - «Не отпускай!» …
Я легонько подтолкнул ее к двери. Шансов у меня не было. Я слишком старый для нее. Наступит время, и она уйдет, а я уже не смогу пережить измену… Ей еще жить, а мне…
- Я вернусь, слышишь, я вернусь! Я люблю тебя! – Безмолвно шептали ее губы…
Я сунул ей в руки небольшой сверток.
— Это тебе на память от меня.
- Что это? – Она удивленно отстранилась.
- Бабочка, попробуй ее сберечь… Я поцеловал ее глаза, и она ушла. Навсегда…

P.S. «… На аукционе Сотбис, недавно прошедшем в Лондоне за, 1,3 млн долларов была продана редчайшая бабочка, пойманная в России, до недавнего времени считавшаяся вымершей.
Продавец и покупатель пожелали сохранить инкогнито…»
City A.M. 07.03.1996 г.

Конец

Май 2022 г.