Нерусская невестка

Ильмира росла бойкой и живой девочкой, обо всем имеющей свое мнение. Боевитая и уверенная в себе, она командовала младшей сестренкой, верховодила в дворовых играх. Отец их был настоящий книгочей, с каждой получки нес в дом книжки, невзирая на протесты жены, считавшей такие траты баловством. Сестры читали, умнели и росли, мечтая о высоком. Когда после школы Ильмира решила отправиться в дальние края, чтобы увидеть Союз и познать мир, родители не противились, хотя, разумеется, очень переживали.
А их смелая дочь поехала не куда-нибудь в столицы, а на Кавказ. Юная девушка, к этим неописуемо страстным армянам, грузинам и другим гордым народам! Как было не страдать бессонницей ее маме? Тут, в Уфе, каждая улочка знакома, даже продавцы в магазинах давно изучили жителей и стали почти приятелями, а двор безопасен и уютен. Тихая мирная жизнь провинциального города, который хоть и называется столичным, но такой домашний, патриархальный.

- И что ее туда понесло, в Армению эту? – возмущалась про себя Флюза, ее мама.

Про себя, чтобы не слышал муж – Ильгис переживал за дочку куда больше, но тоже старался не подавать виду. Так текли дни: каждый думал об одном, не признаваясь супругу, но и не в силах забыть о непокорной дочери.


А дочь тем временем вовсе не страдала. Жизнь в стране гостеприимных хозяйственных женщин и сдержанных мужчин оказалась вовсе не такой страшной, как представлялось издалека: за работу честно платили, жилье нашлось, а горячие женихи не рвались закатать ее в бурку и умыкнуть в неприступные горы.

Да и женихом стал вовсе не горец в папахе, а светловолосый русский парень с Вологодчины. Служил он в местном гарнизоне, был покладистым и добрым, Ильмиру обаял в один миг. Вроде бы ничего в нем особенного, а вот оказался по сердцу, так они и не смогли оторваться друг от друга. Жить вместе оказалось и трудно, и весело. Хорошо!


Но когда вдвоем поехали на родину, Ильмира струхнула. Письма в 70-е годы ходили долго, родителей о замужестве и приезде она не известила, и теперь, на пороге родного дома, изрядно волновалась. Выручила природная находчивость: в открытую дверь родительской квартиры она быстро втолкнула Сергея, сама же скромно стояла позади, в прикрытии его офицерской формы.

В первые минуты встречи растерянность была обоюдной, но новоиспеченный зять проявил солдатскую смекалку и в один миг достал из-за пазухи паспорт и свидетельство о браке. Приняли, полюбили, признали, а потом и родившихся один за другим четверых внучат от всей души пестовали башкирские бабушка с дедом. Служба Сергея в Ереване продолжалась, но детей пара ежегодно привозила и в Уфу, и на Вологодчину.


Если у тестя с тещей Сергей быстро заслужил тепло их сердец, то в Вологодскую область его молодая жена первый раз ехала с гораздо большим волнением. И было о чем волноваться: деревня в глубинке показалась не тронутой цивилизацией, хотя и прелестной в своей самобытности. Выросшая в городе Ильмира не растерялась, когда увидела во дворе два колодца. Поскольку в детстве девочка проводила лето у бабушки в деревне, она умела и воды достать, и корову подоить, так что в хозяйстве новой родни смогла быть полезной. Хорошо, что свекровь проявила доброту и ровный незлобивый характер. У местных жителей, выросших в ежедневном труде, совсем отсутствовала изнанка, они были просты и бесхитростны.


Пошли невестка и свекровь в магазин, по дороге встретили одну знакомую, другую.

- Здравствуй, Маруся! А кто это с тобой? – окликает знакомая с лавочки.

- А это невестка моя, Сережина жена!- неторопливо отвечает свекровь.

- А справная невестка, хорошая, -  степенно оценивает  та.

- Хорошая-то хорошая, да ведь нерусская! – безо всякого смущения отвечает Маруся, напирая на «о».

Оканье через пару дней перестает напрягать, а потом и вовсе не заметно. Да и свекровь обращается с Ильмирой хорошо, а уж ее первенца, внучку Ангелину, любит так сильно, что никому ее не доверяет.

- Ой, миленькое мойёёё! – окает она, качая белобрысенькую внучку. – Да  нАклюй нам эти родители!

Непечатные выражения она умеет вот так  поправить: и прилично, и суть сохраняется. А молодые родители и рады бабулиной заботе о дочери: отдохнут от дитяти, быстренько переделают кучу дел, пока развязаны руки, отцу помогут.


Отец, к слову, приличное время приглядывался к снохе. С каждым приездом молодых он становился приветливее. Но было, видать, что-то в невестке, что подспудно не давало ему покоя. Как-то раз, хорошо отгулявши в гостях, сидел он у стола и смотрел, как играют младшие внуки. Долго молчал, потом поднял перед лицом нетвердую руку с вытянутым указательным пальцем и помахал им из стороны в сторону, словно отрицая или зачеркивая ребятишек:

-Не-рус-ские…

Свекровь спохватилась, утащила его, а потом выговаривала, стараясь, чтобы молодые не слышали:

- Ты чего старый, совсем спятил? А если Ильмира обидится? Родных-то внуков!

Конечно, признал дед внуков. Дочку и трех сыновей родила его Сережке нерусская сноха, как не гордиться! Да еще и ухватистой, трудолюбивой оказалась: организовали с мужем свое дело, открыли пекарни, детей вырастили. Теперь старик гордился ими и ставил в пример остальным сыновьям:

- Вон, глядите, как Сергей с Ильмирой живут! Учитесь! Сами себе жизнь строят.

А нерусская невестка до сих пор поминает давно ушедших свекра и свекровь добрым словом – не было между ними зла.