Композиция

День удивительно теплый для середины апреля, правда, пасмурный. В воздухе уже чувствовалось приближение настоящего летнего тепла. Деревья стояли на изготовке, со дня на день собираясь выпускать молодые листочки. На клумбах уже во весь рост вытянулись безвременники и крокусы. Над головой стрекотал и перекрикивался самый настоящий птичий базар. Весна…

Ника — неформал. Это началось в бурной юности, затянулось до зрелости и прекращаться не планировало. Выцветшие сиреневые волосы, татуировки-«рукава», проколотая бровь. Нет, сейчас ни у кого это не вызывает смущения или отторжения — полмира так ходит и ничего. Старые кеды, промоченные не в одной луже, потертая куртка с обтрепанными манжетами. Внешний вид — это что-то из области абстракции, куда важнее душа. Она и сама смеялась над собой: «Я слушаю странную музыку, встречаюсь со странными людьми и занимаюсь странными вещами, но не считаю это ненормальным».

Ника ждет. С подружкой школьных лет Маргаритой встретиться удавалось нечасто. Даже в мыслях Ника всегда называла ее полным именем, без сокращений — никаких Рит и Марго, это какой-то однобокий обрубыш, совершенно неподходящий для подруги. Маргарита все время занята: то учеба, то стажировки, то работа, то командировки. Пришлось смириться с тем, что дружба во многом строится по территориальному признаку. Чем дальше друзья друг от друга, тем реже встречи и слабее связь. Маргарита переехала в другой район, не объясняя причин, просто сказала, что обстоятельства переменились и вынуждают. Хотя, Ника особенно не интересовалась. У нее тогда и своих забот хватало: едва с парнем не рассталась — у него были проблемы с алкоголем — чуть из колледжа не вылетела.

Она всегда подругой восхищалась. Маргарита знала, как сделать удобно, быстро, практично. Была мастером на все руки: кран починить, обед приготовить. Над ней даже посмеивались общие знакомые: «Тебе не нужна вторая половинка, ты изначально целая». Ника так не умела. Единственное, что она держала в руках легко и органично — карандаш или кисти. Все остальное валилось, пригорало, ломалось и портилось. Даже то, что не может этого сделать по определению: сковородка или табуретка.

Ника, заметив подругу, приближающуюся по парковой дорожке, испытала двойственные чувства: она была рада Маргарите и побаивалась ее одновременно. Неделю назад она с трудом набрала ее номер, чтобы договориться о встрече, даже не будучи уверенной в том, что та не сменила сим-карту. Практически покаянно попросила приехать. Ника знала: Маргарита может и отказать. Не только в силу занятости или лени — Ника последние полгода ей даже не писала в соцсетях. Иногда бросала короткое сообщение и снова уносилась по своим делам. Как и все. Но Маргарита чрезмерно трепетно относилась к таким вещам: если ты мне пишешь, будь добр, отвечай, а, если нет, то сиди тихо и не появляйся на моем горизонте.

— У меня есть полтора часа в середине дня, — спокойно отреагировав на звонок, сообщила Маргарита, практически наверняка делая заметку в органайзере: — С часу до половины третьего, подойдет? Ты прости, дольше не могу. Нужно еще до другого офиса доехать.

Маргарита в светлом плаще, туфлях на высоком каблуке, с солнечными очками на голове. Губы очерчены сдержанной помадой. Волосы собраны в аккуратную прическу, из которой все же выбиваются отдельные пряди. Ну, хвала всем высшим силам, хоть что-то в ней не безупречно.

— Ну, давай, — после приветствия прищурилась Маргарита на солнце, но не делая попытки опустить на глаза очки.

— Что? — удивилась Ника.

— Поведай грустную историю своей жизни. Я поохаю, скажу, что все образуется, парочку баек расскажу и разойдемся, — четко произнесла она.

— Ты умеешь кратко изложить, — немного ошарашенно произнесла собеседница.

— Ты месяцами мне не отвечаешь и это в наш динамичный век, из этого делаю вывод, что тебе это просто без надобности, — терпеливо объяснила та. — Следовательно, нынешняя наша встреча — необходимость, возможно, сантименты. Ты знаешь, что я не склонна к ностальгии и чрезмерной эмоциональности, поэтому тебя не должно это удивлять.

— Ты пародируешь Шерлока? — натянуто пошутила Ника, вспоминая скорее известного во всем мире сериального персонажа, нежели литературного героя сэра Артура Конан Дойля.

— Нет, я так живу.

Планировали встретиться еще зимой. Маргарита в это время была на переговорах в Японии, но ее приезд должен был состояться в строго определенную дату, а Ника едва вернулась в родной город, поселившись в родительской квартире вместе с молодым человеком Марком. Причиной внезапной перемены планов послужила смерть бабушки. Зареванная Ника, промахиваясь мимо нужных букв, черканула Маргарите и исчезла до весны.

— У меня бабушка умерла! — силясь образумить подругу и одновременно оправдываясь воскликнула Ника. — Я же тебе писала… я поэтому не могла встретиться с тобой раньше. Я отменила встречу поэтому!

— К сожалению, это случается практически со всеми, — пожала плечами Маргарита и ловким движением извлекла из кармана плаща навороченный мобильник. — 24 января… хмм… сегодня 7 апреля. Ты сообщила мне о ее смерти и ни на одно мое сообщение после не ответила. Я прекрасно понимаю, что ты была в жутком состоянии, но вряд ли оно достигло пика депрессии и не могла ответить на одно коротенькое сообщение. Я следила за твоей страничкой — фотографии ты выкладывала с завидной регулярностью. Кстати, ты не брала трубку…

— Ты мне звонила? — опешила Ника, не ожидая такого поворота после резкой отповеди.

— Да, я была по делам в твоих краях, хотела поддержать…

— Ты могла зайти, — растерянно проговорила Ника, смутно представляя себе эту картину. — Я живу там же.

— Невежливо врываться в чужую жизнь, тем более, в такое горе. На похороны меня не позвали, значит, я была лишней, — пожала плечами Маргарита.

— Если хочешь поругаться, так и скажи! — вспыхнула Ника.

— Не хочу. Я констатирую, — спокойно отозвалась Маргарита. — Но не будем о неприятном. Как работа? Как Марк?

— Я работаю консультантом в магазине техники. Марк сейчас дома сидит.

— Болеет? — с видимостью участия спросила она.

— Нет, его уволили.

О том, что у бойфренда уволили из-за возобновившихся проблем с алкоголем, Ника предпочла умолчать. Маргарита не удержится от едкого комментария. Она всегда была настроена против Марка, еще с первой встречи. Ника старательно отгоняла воспоминания о знакомстве лучшей подруги и молодого человека, ведь они были отнюдь не приятными.

У Ники был день рождения, Марк перебрал и уснул прямо за столиком в клубе. Маргарита насмешливо выгнула бровь, легонько похлопала парня по щекам, заказала Марку кофе и вызвала такси, чтобы лично сопроводить обоих до квартиры. Ника всю дорогу орала на молодого человека, даже наградила парой пощечин. Маргарита же спокойно распрощалась с обоими, а на вопрос Ники: «Ну как он тебе?», — без раздумий ответила:

— Проблемный, до добра не доведет.

Вот и сейчас Маргарита тонко, понимающе улыбнулась:

— Трудно уволить кладовщика, — с ядом произнесла она. — Хочешь, чтобы я ему работу подыскала?

— Ну, если тебе не в тягость… — замялась Ника. Она планировала совсем другой диалог. Естественно, в конечном счете, все привело бы к этой просьбе, но не так же сразу…

 — В тягость, — опровергла подруга. — Но я посмотрю, что можно сделать. Возможно, есть какие-то вакансии, но, ты же понимаешь, что не топовые. Кажется, нужны были специалисты по документообороту… Прошу, предупреди его, чтобы завязывал с выпивкой — я его по дружбе покрывать не стану. Хочешь, могу найти нарколога?..

— С Марком все в порядке, — сквозь зубы произнесла Ника.

— Неужели? — усмехнулась Маргарита. — А судя по торчащей у тебя из рюкзака пачке сигарет не скажешь.

— Это мои!.. — опровергла Ника.

— Вероника, — снисходительно проговорила подруга, — у тебя со школьных лет легкая форма астмы. Детали, разумеется, стираются со временем, но я не настолько невнимательна. А Марк курит, как в том дурацком анекдоте, только когда выпьет.

— Ты невозможна, — давясь раздражением и благодарностью одновременно, произнесла сквозь зубы неформалка.

Маргарита усмехнулась, будто говоря «что есть». Но теперь Ника была почти уверена, Марка удастся пристроить хоть на какую-то работу. Подруга сделает все, чтобы выполнить обещание. В этом она до ужаса старомодна.

— А ты? Как ты?..

— По обстоятельствам, — неопределенно хмыкнула она.

— Все не очень хорошо?.. — участливо спросила Ника и в отличие от Маргариты, ей действительно были интересно.

— Ты обладаешь удивительным свойством, — вдруг задумчиво сказала Маргарита. — Когда ты со мной, ты живешь моей жизнью, но стоит мне выйти из зоны «вытянутой руки», меня для тебя не существует.

— Не правда! — оспорила Ника. — Я всегда о тебе помню.

— Это приятно, — одобрила Маргарита, — но для дружеских отношений — мало. Это твое глубинное, мне твои личностные ощущения — как слону дробина. Человек ведь странно устроен — чего не видит, того нет.

— Но ты все время занята, — одновременно с грустью и с оправданием в голосе произнесла Ника.

— Зато ты все время свободна, — фыркнула собеседница. — И чего ты добилась своими поисками счастья? Тебе 30 — ни семьи нормальной, ни работы, ни перспектив…

— Ты настаиваешь на ссоре? — с угрозой спросила Ника.

— Мы давно живем в состоянии оппозиционной войны, только ты не хочешь ее признавать, — пожала плечами Маргарита.

— А ты, значит, хочешь?..

— Мне все равно. Я эмоционально стабильна и долго могу находиться в состоянии противостояния.

— Это из-за того, что я тебе не звоню? — зачем-то глупо спросила Ника, чувствуя, что практически ухватилась за тонкую нить Ариадны, ведущую в лабиринты внутреннего мира Маргариты, который та скрывала ото всех.

— Нет, это из-за того, что звонишь, когда я тебе нужна. Это тоже вполне в человеческой природе, меня это не задевает, — спокойно объяснила та. — Но ты помимо услуг по старой дружбе хочешь эмоционального отклика. Это раздражает.

— А ты не раздражаешь? — взвилась Ника, выскакивая перед ней, преграждая дорогу— Маргарита, ты — рептилия! Холоднокровное! От тебя лишнего чувства не дождешься!

— Я не распаляюсь по пустякам. Согласись, моя позиция обоснована.

— И чем же?!

— Мне 31, у меня есть нормальная семья, недурная работа и личные заслуги. Я перспективна. Все это во многом благодаря складу характера. А у тебя что есть? Колледж за плечами, парень бездельник, периодические заработки и полное отсутствие самореализации? О, только не говори мне, что твои жуткие волосы — самовыражение. Это детское желание привлечь к себе внимание. Отчего-то ты его не переросла. Ты могла стать недурным художником или — на худой конец — оформителем, но ты потратила всю юность, когда высока вероятность того, что молодой талант заметят, на поиски чего-то эфемерного… Ты сама не знаешь, что искала.

— Ты могла хотя бы проявить сочувствие! У меня…

— Да, я помню, спасибо, — поморщилась Маргарита. — Хочешь я тебе скажу, как я это все вижу?

Ника понимала, что выскажет ей подруга что-то нелестное, обидное и даже оскорбительное, но упрямо кивнула:

— Твоя бабушка последние пять лет была парализована — последствия инсульта. Ты последние шесть моталась по другим городам в поисках вдохновения на пару с Марком. Но, если ты действительно хотела рисовать, то Марк хотел просто найти место поспокойнее. Парень не столичный, поэтому он только рад тому, что ты его за собой притащила домой. У твоих родителей двушка, и одну из комнат занимала бабушка… ты внезапно вернулась в отчий дом, причем вместе с Марком после Рождества. Она просто отмучилась и развязала вам руки.

Ника остановилась, ошеломленная такой обжигающей откровенностью. Маргарита всегда была резка в суждениях. Резка, но Нику старалась щадить, но отчего-то не сейчас.

— Ты знаешь, я любила твою бабушку, — продолжала Маргарита. — Она всегда была очень добра и внимательна ко мне, но паралич в возрасте 86 лет… в общем, она действительно отмучилась. Очень хочу верить в то, что там, куда она ушла, нет болезней.

— Ты… ты… — едва сдерживая желание накричать на Маргариту, пробормотала Ника.

— Да, я бессердечная змеюка, — мрачно усмехнулась Маргарита, прекрасно зная, какими именно эпитетами наградит ее подруга. — Увы, я не похожа на Алису. Она бы и пожалела, и по головке погладила. Это от меня доброго слова не дождешься.

Ника болезненно скривилась. Алиса — подруга времен коллежда. Веселая, взбалмошная, в меру талантливая, но амбициозная. Алиса любила шум, внимание и вечеринки. В кругах молодых художников и фотографов это модно, и не выходить «в свет» — неприлично. Ты сразу же оказываешься за бортом. Сколько интересных, необычных людей повстречала на таких тусовках Ника — не сосчитать. Алиса искренне восхищалась маслом Ники. Тяжелые краски, необычная техника, массивные холсты, которыми Ника завалила всю квартиру, вызывали неподдельный восторг у подруги, что, конечно же, льстило.

Маргарита в современном искусстве не разбиралась и ожидать от нее одобрения не приходилось. Девушка посвятила себя финансам и аудиту банковской сферы, углубившись в бизнес. За все время ее обучения в университете, девушки встретили всего три раза: в канун Рождества, на день рождения Маргариты и просто так, когда художница отважилась показать свои картины. Маргарита аккуратно прошлась вдоль расставленных по полу рамок с холстами и пространно оценила:

— Недурно. Ты же знаешь, я в этом не сильна, но, если тебя хвалят, наверное, это достойно того. У меня есть знакомый, он занимается организацией выставок молодых художников. Я тебя ему порекомендую.

После этой встречи Ника углубилась в личные проблемы и переживания, связанные с первой в жизни выставкой, а Маргарита занялась карьерой. Художница чувствовала, что даже отдаленно не вписывается в жизнь и круг знакомых подруги детства. Это особенно отчетливо прорисовалось на дне рождения, куда Ника в числе многих была приглашена.

Молодые люди и девушки — все знакомые по университету. Красивые, ухоженные, целеустремленные и неживые лица. Маски, желающие сделать карьеру, материалисты, которым плевать на эмоции и переживания. Маргарита легко и непринужденно перекидывалась фразами с гостями, а Ника то скромно жалась в угол, то, как приклеенная, ходила за подругой.

— Ты ведешь себя, как провинциалка впервые попавшая в метро, — заметила та.

— Что поделать, — огрызнулась Ника, — я не каждый день с богатенькими сынками и доченьками-транжирами за одним столом сижу. Ты слышала, что они обсуждают? Отделку деревом в «мерседес»! Ясень — плюс сколько-то там тысяч к новой машине!

— Почему нет, раз могут себе позволить? — равнодушно пожала плечами Маргарита.

— Посмотрела бы я на тебя у нас, — буркнула Ника, воображая себе эту картину.

— Я могу прийти, но ты не обрадуешься, — усмехнулась та, но все же ответила на приглашение и одну из таких встречи посетила. Правда, мести не вышло — даже там подруга выглядела достойно, хотя и не органично: как хрустальная люстра в лофте.

— Откуда в твоей Марго столько снобизма? — риторически вопросила Алиса, поглядывая на Маргариту, в действительно гордом одиночестве сидевшую за столиком в клубе и потягивающую достаточно дорогое вино, в то время как Ника и Алиса пили обычный «космополитен».

Ника с тоской глядела на розоватую жидкость в высоком бокале, размышляя о насущных проблемах: выставка прошла быстро, гонорар был совсем небольшой, нужно вновь искать работу, но внезапно навалившееся вдохновение не давало всерьез заняться поисками. Она только и делала, что писала. Кажется, лучше, чем сейчас, у нее никогда не получалось. Пожаловавшись Маргарите, она получила краткую рекомендацию: обратиться в агентство подбору кадров и ждать у моря погоды, писать в высвободившееся время. Но на агента тоже нужны деньги. Маргарита предложила некую суму в долг, но Ника открестилась: все прекрасно, я сама справлюсь. Она знала, Маргарита никогда ее не упрекнет, даже если та не вернет деньги, но отчего-то взять все равно не могла. Подруга только пожала плечами и дала новый совет: тогда ищи работу самостоятельно и забудь о картинах.

— Она хорошая, — вступилась за подружку Ника. — Просто другая…

— Ну-ну, — скептически хмыкнула она. — Зато богатая. Таких под рукой держать никогда не помешает. Не всем же быть такими тонкими натурами, как ты.

Ника знала, что Маргарита никакая не богачка, просто впечатление создавалось такое, что та родилась с золотой ложкой во рту. Но рассказывать Алисе о том, как подруги делили пополам белый батон, который оказывался обедом, ей не хотелось. И вообще, говорить кому-то о совместном прошлом Ника не собиралась. Оно какое-то... слишком личное. Дружбу понимают только двое, как и любовь.

Потом Алиса попала в неприятную историю, задолжав достаточно крупную сумму хозяйке квартиры. Ника, со свойственной ей порывистостью и открытостью, ринулась на помощь, продав все самое ценное, без чего могла обойтись: антикварную фарфоровую китайскую лампу и золотой браслет. Это пустяки, наживное, а дружба — вечное, нерушимое. Только вот Алиса, видимо, посчитала иначе, внезапно пропав куда-то вместе с деньгами Ники. На звонки не отвечала, удалила свою страничку в соцсетях и растворилась в тумане прошлого.

— Я прилетаю завтра утром. Заеду к тебе, — коротко отреагировала на внезапное длинное сообщение Маргарита и, действительно, назавтра приехала на такси с коробкой парижских профитролей, вытащив Нику из-под осколков разваленной дружбы с Алисой.

Ника обошла лужицу на парковой дорожке и заметила:

— Ты не могла промолчать?

— Могла, но, если бы ты хотела тишины, то прогулялась бы в одиночестве. Ты рисуешь?

— Почти нет, — покачала головой собеседница. — Времени нет.

— Глупость, — фыркнула Маргарита. — Учиться столько лет, чтобы сейчас не было на свою же работу времени.

— Не дави, — отмахнулась Ника. — Это у тебя все всегда просто получается. Завидую я тебе…

— Не стоит. Не чему, — отозвалась Маргарита. — Мне кажется, или это дождь?..

Она подставила раскрытую ладонь, на которую незамедлительно упала крохотная капля.

— Да, — подтвердила Ника, а потом взглянула на экран мобильного, где светилось 13:37. — Ты уже торопишься?

Маргарита подняла руку, бросая взгляд на серебристые часы, обхватывающие правое запястье, хоть она и была правшой. На вопрос, почему носит часы на правой, отвечала: «Быстрее смотреть на время. Я же и пишу правой».
— Могу тебя подбросить.

— Не надо. Я прекрасно дойду сама, — запротестовала Ника.

— Ты прекрасно простынешь и будешь ходячей бациллой следующий месяц, — иронично заметила та. — Не отказывайся. Мне в ту же сторону.

— С чего забота?

— Прикидываюсь альтруистом, — усмехнулась Маргарита.

Серебристая «ауди», аккуратно стояла на полупустой парковке в двух шагах от парка. Маргарита обыденным движением прикоснулась к ручке автомобиля, а тот радостно взморгнул фарами, приветствуя хозяйку. Ника с легкой завистью взглянула на шикарную машину и то, как органично и красиво в салоне смотрится Маргарита. Но, с другой стороны, у нее самой даже прав нет. Слишком рассеянная, чтобы водить.

Ника неуклюже забралась в салон, зацепив кроссовком порожек, испачкав серебристую краску. Маргарита, цепко следящая за ее движениями, не могла этого не заметить, но ни горестного вздоха, ни цыка не послышалось, но подруга все-таки испуганно обернулась.

— Пристегивайся, — напомнила ей Маргарита.

«Ауди», отмахиваясь дворниками от назойливых капель, выехала на оживленную улицу. Стереосистема тихонько бормотала какую-то мелодию. Щелкнул сигнал поворотника.

— Чем займешься летом? — сидеть в тишине было невозможно.
— Летом?.. поеду в отпуск в Бразилию. Мы — холоднокровные — любим погреться на солнышке, — с усмешкой ответила Маргарита, глядя в другу сторону.

— Не обижайся, — почувствовав укол раскаяния, попросила Ника. — Просто ты слишком…

— И в мыслях не было, — опровергла Маргарита, прерывая ее. — Во мне чисто технически не предусмотрены скандалы и истерики.

— А как Алекс? — вдруг вспомнила Ника.

Молодой человек подруги был, как и все у нее — высший класс. Видный бизнесмен, чье имя в светской хронике было овеяно таинственным ореолом. Непонятно, как ему удавалось скрывать свою личную жизнь и Маргариту, но удавалось.

— Все замечательно. Объединил несколько компаний, создал холдинг. Купил мне собаку — померанского шпица. Он молодец. Александр, не пес.

— А вы не?..

— Свадьба ближе к августу-сентябрю. Я еще не продумывала церемонию, а он не торопит, — равнодушно произнесла она.

— И ты молчала? — с укором воскликнула Ника. Маргарита да еще и замужем — уму непостижимо! Но здорово! Чертовски здорово!

— Я пришлю тебе приглашение.

— Не делай вид, что тебе это безразлично!

— У меня пониженный градус эмоций. Я, повторюсь, не распаляюсь по пустякам.

Ника вновь почувствовала укол. Но теперь уже обидный. Тем самым подруга проводила черту между «своими» и «чужими». У Маргариты, как у истребителя, встроена какая-то система распознавания. Ника теперь в среде «чужих».

— Зачем ты все это делаешь? — художница сама не знала, что именно имеет в виду, но подруга на удивление быстро ответила.

— Не знаю. Наверное, все-таки эмоциональная составляющая играет. Не могу бросить беспомощное существо — в данном случае, тебя — на произвол судьбы. А, может, личные мотивы: «не доставайся же ты никому». Если кто тебя и разрушит, то только я. Эгоизм.

— Ты все и всегда стараешься объяснить.

— Это из области психологии…

— Все, замолчи!

— Ладно, — добродушно усмехнулась Маргарита.

Машина остановилась у жилого дома с серой дверью, на которой местами облупилась краска.

— Прошу. Родителям привет и… а нет, я им уже соболезновала, — но тут же Маргарита спохватилась: — Никогда не могу вовремя перестать говорить.

— Да уж, — согласилась Ника, но без враждебности.

— Я позвоню, когда выясню про должность для Марка. Думаю, завтра-послезавтра, — возвращаясь в роль бизнес-вумен сообщила Маргарита.

— Спасибо, — с чувством глубокой признательности произнесла Ника, но подруга только криво улыбнулась.

— Пока рано.

— Я тебе доверяю, в конце концов, мы тыщу лет знакомы.

— Зря, — будто бы говоря о каком-то другом человеке ответила Маргарита. — Никому никогда не верь. Даже мне.

Дождь все еще шел, и, кажется, водостоки перестали справляться с обилием осадков. Машины, разрезающие водные потоки, походили на корабли. В гладком зеркале асфальта отражались то желтые, то красные огни. Ника, завороженно глядящая вслед уплывающей за поворот «ауди», подумала, что нужно это написать.

Но написать акварелью Маргариту не получится, сколько ни старайся. Слишком она четкая, не допускающая полутонов и размытости. Только графика, только уголь или карандаш.


Москва, 2018