Теория Забвений. Акт второй. Счастье в неведении

«Познавая тайны мира сего, не стремись раскрыть их все без остатка. В стараниях же достичь чего-либо, не жертвуй тем что дорого. Ибо каждая частица познания ляжет грузом на уме, а радость от приобретённого не перекроет боль утраты былого».
Пятая заповедь «Теории забвений»
Акт второй
Счастье в неведении.

Что может быть лучше, чем ясный солнечный летний день на природе? Лишь только пикник с друзьями в тот самый солнечный день. В это время года сады в академии ордена расцветают всеми возможными цветами, а, проходя по алее, кажется, что ты попал в картину художника, не жалеющего красок. Огромные вековые дубы такой ширины, что вокруг можно водить хороводы, возвышаются ввысь до самых облаков, образуя подобие стены между землей и небом. Невероятное количество лиственных деревьев всех мастей также цветут по бокам этого «моста», создавая тем самым сказочный лес, в котором живут многие виды безобидных животных, таких как кролики, ежи или олени. Всё это предавало саду райский вид, даровавший умиротворение всем, кто в него заходил и проводил хотя бы десять минут в его пределах. Для Виктора, за пять лет в стенах ордена, это место всё ещё казалось таким же сказочным и необычным, ведь никогда не знаешь, что здесь будет в следующий раз, когда они сюда вернутся, а вот для братьев Пуарье, к тому времени уже заканчивающими двенадцатую финальную ступень академии и готовящимися сдавать экзамены на младших лейтенантов, вся здешняя жизнь уже успела приесться до полного однообразия. Жан, как обычно подшучивал над Жоком, флиртующим уже далеко не с Розой, ради которой он старался пять лет назад, а с очередной пассией, приглянувшейся его всё ещё молодому взгляду. Ругали его братья за это дело далеко не просто так, ведь он буквально играл с огнём. Любовь и отношения - смертельно опасные вещи для мезмеро, и все, в основном, стараются их избежать. А он же наоборот, летел, словно мотылёк на яркий свет, хоть и понимал, что если его сердце разобьётся, то назад уже, увы, не склеить. А для их рода такое чаще всего оказывается смертельным. Ну а, в то время как Джип со своей невестой Лизой мастерили из воздуха стол, стул, тарелку, ложку, вилку и всю остальную утварь в единичном экземпляре, необходимую для проведения их коллективного мероприятия, Звонарь отправился вглубь леса, чтобы найти хвороста и, если повезёт, немного дров для разведения костра, чтобы на нём Жан мог пожарить мясо, которое вечно откуда-то достаёт для вылазок на природу. У всех было ощущение, что он либо чрезвычайно талантливо ворует его из академической столовой, что его никогда не ловили за руку и не обнаруживали пропажу, либо где-то в стенах ордена для него и исключительно для него работает магазинчик свежей вырезки, который никто никогда не видел. Но жаловаться на это и не думали, ведь какой же пикник, а тем более с ночёвкой на природе, без сочного шашлыка на костре по специальному рецепту самого Жана Пуарье. Общие знакомые четверки всегда говорили ему, что, если, вдруг, по какой-то причине он не пройдёт экзамены на лейтенанта, то всегда может пойти в повара и в будущем открыть свой ресторанчик в каком-нибудь уютном районе, на что он не знал, как реагировать, ведь в этой шутке была очень большая доля правды.
Найдя всё что хотел, Виктор вернулся в лагерь, где его уже ждали
- Ты что нашёл там ёжика, у которого была в лапке заноза, и пол часа пытался его спасти? - Рассмеялся великий повар, стоило тому завидеть молодого егеря.
- Молодец, наконец твои шутки стали хоть чуть смешными! - С мешком бревен и хвороста на спине улыбался ему в ответ Виктор. Подойдя к предполагаемому месту костра, он бросил его на землю. - Работай, зажигалка.
Жан тут же бросился к брёвнам. Ладонь его сжалась в кулак, и вспыхнул большой костёр. Он бегал вокруг него с причитаниями «о да» пытаясь контролировать огонь.
- Эй новобрачные, вы забыли сделать мне мангал!
Лиза, занимаясь столом, ответила спокойно и невозмутимо: - Естественно. На третий раз мы поняли, что какой бы мы с Джипом тебе не сделали, ты все равно проплавишь его до земли. Так жарь сразу на ней, чего уж там.
- Что, правда? Прям как дикари?
Виктор втёрся в разговор: - Так они же ещё не обвенчались… или я что-то пропустил пока уходил в чащу?
- Да просто Жану завидно, что он так и не обрёл свою спутницу жизни. - С ангельским акцентом промолвил, идущий к стулу, Жок.
Жан фыркнул: - Ну я же не такой идиот, как ты, братец! Уже сбился со счета какая это у тебя попытка.
- Ты их считал? - Спросил шутника Виктор, пока та самая новая пассия окинула Жока очень недоверчивым взглядом.
- Вот! Никто никогда меня не понимает. Давайте-ка приступайте к своим обязанностям! Вилки и стулья сами собой не помножаться.
Жок вздохнул и, подойдя к столу, начал растаскивать стулья и посуду так, что в одно мгновение уже было всего по шесть. А, как только повар доделал свой шедевр, все расселись за стол и приступили к трапезе. Жан никогда не спрашивал, как всем по вкусу его кулинарное творение, было достаточно лишь посмотреть на их довольные, уплетающие ужин лица. А плотно поев, ребята, кто, присев, а кто, уволившись прямо на траву возле костра, начали рассказывать истории. Джип с Лизой вспомнили одну странную теорию, которая была очень даже интересная, Жок последние сплетни, услышанные им в академии, а Жан страшные истории про всяких монстров и чудовищ, якобы бродивших по саду по ночам. Когда очередь дошла до Звонаря, он начал рассказывать одну из дедушкиных сказок, которые помнил наизусть, но буквально на кульминации, он резко остановился, почувствовав что-то странное. Вокруг заклубился густой фиолетовый дым. Виктор спрашивал у ребят что происходит, но все как будто застыли. Резкая паника охватила молодого человека, и он подскочил с места и попятился назад. Нежданный туман, не останавливаясь, преследовал его, и парень развернулся, чтобы убежать прочь, как, вдруг, Закрин в той самой белой рясе, преградил тому путь. Старейшина медленно поднял правую руку, указывая на запад, и взгляд Виктора, будто заворожённый проследовал по направлению. Яркое желтое солнце с закруглёнными лучами взошло над деревьями, и свет его озарил всю широкую поляну. Со всех сторон кружился густой фиолетовый туман. Парень сосредоточился и оглядываясь пытался понять, что происходит, как услышал тихий колокольных звон. Над ним висел огромный зеркальный крест, вмиг упавший и захлопнувший его со всех сторон. Виктор бил клетку изнутри, пытаясь выбраться, и от ударов зеркала треснули, а дым хлынул внутрь.
С криком тот подлетел с земли на которой лежал. Оглушающей волной он развеял искажениями стол и стулья, задув костёр и оглушив не ожидавших такого братьев, сидящих неподалёку. Виктор метался, пытаясь отдышаться, и Джип с близнецами разом переместились к нему, приводя его в чувства:
- Опять кошмар?
- Тихо, тихо!
- Всё в порядке, друг! Всё закончилось. - Говорили они, окружая шокированного молодого человека.
Виктор, увидел их и немного пришёл в себя, а, перестав топтаться на месте, опустил руки.
- Прости, ты уснул от моих страшилок, и мы не стали тебя будить…
- …Снова тот же сон… Я начал видеть его почти каждую ночь… каждую ночь. Я пытаюсь сопротивляться, но потом всегда одно и тоже!
Лиза помогла подняться другой девушке: - Джип… Джип можно тебя на секунду? -Старший подошёл, и она сразу настороженно отвела его чуть подальше. - Милый, что это было?
- С ним это твориться уже почти месяц, мы без понятия, как ему помочь.
- Кто он?
Брови Джипа моментально приподнялись: - В смысле? Странные вопросы ты задаешь… Это же Вик…
- Ты понял, о чем я. - Девушка показала рукой на дымящееся кострище и тихо продолжила. - до этого я видела, как он притащил кучу брёвен в созданном им мешке, но не обратила должного внимания, а теперь это…
Джип обнял её медленно, притворяясь, что успокаивает: - Милая, ты только не бойся, дело в том…
Но она перебила его: - Прости, я знаю, что он в конце прошлого года только получил специализацию. Ты меня знаешь, я не паникёрша, и упаси основатель, если я буду права, но, возможно, он зря с ней так долго мучился…
- Да нет, всё будет хорошо.
- Возможно, однако, это достаточно сильное совпадение, ты так не думаешь? Посмотри, на что он способен: он только что снёс всё что мы настроили… под чистую. Причём вместе с нами, Джипи!
- Я знаю Виктора давно, и поверь мне, она самый худший проводник на свете.
- Да… Я заметила. - С явным сарказмом, сказа Лиза.
- Мы не должны никому рассказывать об этом. Он сам в срочном порядке отправится к мистеру Грейсу. Уверяю тебя. Он же нам уже, как семья. Мы во всем разберемся.
- Я и не собиралась! - Погладила она того сзади по волосам. - Просто говорю, чтобы ты был осторожен.
- Ты знаешь, что буду! - Старший поцеловал её в лоб и отошёл назад к близнецам, которые вели Звонаря в палатку.
Взяв обещание, что тот больше не будет ничего разносить, хотя бы без предупреждения, они уложили Виктора спать, посыпав заранее припасённым сонным порошком, и парень сразу закрыл глаза и уснул.
Выйдя из палатки Джип подошёл к братьям и осторожно намекнул: - Жок, побеседуй со своей подружкой.
Тот кивнул в ответ: - Будет сделано. Хорошо, что она не семь пядей во лбу... а что Лиза?
- Всё нормально, я уже поговорил с ней. Пока останусь на стрёме, если что - создам поле вокруг него. Если не проснётся в течении полу часа - значит всё нормально.
Как и обещал, через пол часа Джип тоже к ним присоединился и, ещё некоторое время посидев у вновь зажжённого огня, все разошлись по палаткам. Впереди была долгая субботняя ночь.
А на утро яркий свет и громкий шорох заставили Виктора открыть, слипшиеся от сонного порошка, глаза. Он медленно поднялся и вышел из палатки. Братья, как обычно с задором, собирались отчаливать назад до Академического общежития. Жок, а точнее трое Жоков собирали палатки, которые, кстати говоря, были абсолютно настоящими, так как заснув, все то, что сотворил создатель исчезает, и хоть лежать под открытым небом - это здорово, но никак не хочется проснуться от того, что резко упал на голую траву, да и вдруг дождь или ещё что-нибудь. Джип с невестой собирали все оставшееся по сумкам, а Жан, стоя на дереве, руководил процессом, как пиратский капитан матросами, за что уже несколько раз уворачивался от летящих в него предметов. Но всё это предавало довольно весёлую и разряженную атмосферу, до тех пор, пока Лиза не заметила Виктора. Её улыбка сразу пропала, и она медленно, дотронувшись до спины Джипа, отошла за ещё одной сумкой. Жан замолчал, а двое отражений распались на стекла и дым.
- Доброе утро… извините за то, что произошло вчера… мне очень жаль.
- Да ладно не бери в голову, дружище. - Спускаясь с дерева и кряхтя, промолвил Жан. - Ты как сам?
Виктор погладил ладонью шею: - Да вроде в порядке!
- Ну вот и замечательно! Давай, помогай собираться, нам ещё назад топать.
Как раз к тому времени, как Звонарь подготовил свою сумку, ребята выдвинулись и направились назад к Административному холлу. Вновь они покидали эту прекрасную поляну, которую братья Пуарье и Виктор обнаружили три года назад, задумав найти место в лесу, на котором никто ещё никогда не бывал и, проведя три дня в поисках, пройдя множество извилистых дорог, всё-таки сделали это. Большая густая поляна, окружённая высокими деревьями с растущим посередине огромным дубом, выглядела словно неповторимо прекрасная картина неизвестного художника, которая весит в коридоре общежития. Впечатление от увиденного ввело их в ступор на несколько минут. «Ну чего вы застыли?» - спросил их Жан, облокотившись на ветку, из-за чего та согнулась, а он, не удержавшись, шмякнулся на землю. «Никто ничего не видел…» - сказал он, вставая и отряхиваясь. Парни просто переглянулись, и, даже не улыбнувшись, поспешно вошли на поляну. С тех пор по каждому поводу и без повода они приходили туда, чтобы отдохнуть и воспарить духом от назойливых изнурительных тренировок и занятий.
Главное здание академии уже виднелось, когда ребята взошли на пригорок. Подходя всё ближе и ближе, братья становились всё тише, и начинали переговариваться между собой почти неразличимой мимикой лица. В итоге все выбрали Жана, так как он единственный был без пары, ну или потому что всё время ничего не делал в лагере. Тот качнул головой, подкатил глаза в своей противной манере и, уменьшив шаг, поравнялся с Виком: - Слушай, мы с ребятами посовещались и…
- Да знаю я. - Прервал Звонарь его заботливые нравоучения. - Вся эта моя проблема со сном уже какая-то нездоровая.
Младший улыбнулся и хлопнул того по плечу: - Я рад, что ты всё понимаешь. Мы договоримся с Леонардом, он примет тебя, и разберётся в чем проблема.
- Спасибо, но я лучше обращусь к мистеру Грецию, он когда-то говорил, что если… вдруг, мне понадобиться помощь, то я могу к нему обратиться.
Лицо Жана резко изменилось. Словно волна прокатилась от его лба до подбородка и смыла всю радость. Он слегка нахмурился и покосился на парня: - А чего ты раньше ждал, если у тебя такие связи? Тебе больше нравилось мучатся?!
- Да нет же! - Засмеялся тот в ответ, и указал рукой на приближающееся здание Академического холла. - Просто неудобно было обращаться по всяким пустякам… Вот только после вчерашнего мне кажется, что это уже сложно так назвать.
- Не волнуйся, уж кто–кто, а наш глава точно разберётся в чем проблема, и как её решить. - Младший подвел итог, и, закрыв глаза, с чувством выполненного долга слегка поднял голову вверх и ускорил шаг. Но, пока не глядя нагонял брата, наскочил правой ногой на большую ветку. «Твою жжешь … тыковку!» - Ругнулся, падая вниз, а затем силовой волной оттолкнулся от земли. «Валяется тут всякая шляпа!» - пнул он деревяшку куда подальше.
Проходя по площади, здороваясь и приветствуя всех знакомых, они вновь медленно вливались в повседневную жизнь. Последний выходной день, и все отдыхали, пока могли и как могли. Высокие широкоплечие парни с восьмой и девятой ступени играли в прятки с ребятами с первой и второй. Другие же занимались с наставниками, как Звонарь в своё время. Многие просто прогуливались на свежем воздухе в весёлой компании возле фонтана. Но главное, что сразу бросалось в глаза, это то, что во всех коллективах всех возрастов всегда царило дружелюбие и миролюбивость. Не сказать, что отношения были тихие и спокойные, но люди в тёмно-фиолетовой форме всегда относились к другим с добротой и пониманием. Этому начинают учить детей дома с самого начала, прививать им чувство достоинства и принципы, по которым нужно хранить своё и не рушить чужое без причины. И хоть это не совсем относится к Жану, вечно подначивающему любого, если ему дать хоть малейший шанс, но он также всегда знает меру, и, если, вдруг, он как-то её случайно пересечет, то обязательно попросит прощения, и это ни капельки не заденет его самолюбия, так как это произошло по его и только его вине. Также и любой курсант академии, независимо от своего возраста или ранга, чувствует себя равным по статусу и может рассчитывать на понимание и поддержку других, что иногда бывает исключительно важно и крайне необходимо.
Ребята зашли в здание вместе, но, попрощавшись и пожелав Виктору удачи, разошлись на лестнице по разным этажам. Виктор поднялся туда, где жили все курсанты шестой ступени, и зашёл в свою комнату. Бросив рюкзак на пол возле шкафа, он плюхнулся на кровать лицом вниз, размышляя и просматривая все возможные варианта развития событий с момента, как он сейчас выйдет из комнаты и направится на верхний этаж к кабинету Альберта Греция. Что он может сказать, каждую его реакцию. Просмотрев, как он думал, все варианты, и, придумав ответы на каждый возможный вопрос, Звонарь поднялся с постели, подошёл к стенному шкафу и, отодвинув раздвижную дверцу, взял свою мезмерскую форму. Переодевшись и выйдя из комнаты, снова пошёл к лестнице, а поднявшись на двенадцатый этаж и подойдя к комнате главы, он поднял руку, чтобы постучать в дверь и, к своему собственному удивлению, оцепенел. «Ну ты и слабак» подумал Виктор сам на себя и, пересилив непонятное чувство, зашёл в кабинет, даже забыв постучать.
- Добрый день, с каким вы ко мне вопросом на сей раз? - спросил его Греций, оборачиваясь от книжной полки. - Оу, Виктор, а я думал это опять ко мне кто-то пришёл из бухгалтерии… Проходи, присаживайся. - Парень осторожно зашёл и присел на кожаный диван, стоящий посередине кабинета. - Я сам на днях хотел тебя вызвать, у меня хорошие новости!
- Какие? - Удивлённо спросил его Виктор.
Альберт положил папку на место и закрыл дверцу стеклянного шкафа: - Закрин! У него улучшается состояние. Впервые за пять лет! И врачи говорят, что ему становится лучше. Я уже был у него. Конечно, всё ещё без сознания, но прогнозы очень обнадёживающие!
- Ого, вот это новости, мистер Греций!
- Виктор, я уже в пятидесятый раз тебя прошу называть меня по имени. - Улыбался он, садясь в своё большое черное кожаное кресло. - Я же тебя называю по имени, да и ты знаешь, что, когда молодёжь обращается ко мне по фамилии я чувствую себя старым как тот дуб рядом с площадью.
Звонарь улыбнулся, услышав про это дерево именно от него: - Так вы же сами его посадили, сэр.
- Ах да, как я мог забыть! - Он облокотился на спинку так, что показалось, он сейчас в неё провалится. - Ну да ладно. Ты же пришёл не слушать байки про утекшие годы моей юности. С каким вопросом ты пришёл ко мне?
Тут же улыбка с лица Виктора пропала. Он присел по удобнее и начал свой неприятный рассказ: - Да... Так вот. Уже несколько недель меня мучают странные сны, от которых я просыпаюсь весь в холодном поту. А точнее это не сны… а один сон. Один и тот же. Каждый раз в разных вариациях, но заканчивается всё одинаково. Я оказываюсь взаперти внутри зеркал, они трескаются и внутрь заливается какой-то дым. Когда он уже подходит к животу, я нахожу силы, чтобы выбраться из кошмара, и просыпаюсь.
Выражение лица Альберта изменилось, словно он только что съел кислющий лимон целиком вместе с кожурой. Он направил корпус вперёд от спинки кресла и положил руки на стол: - Ты выбираешься из зеркал?
- Нет, я просто просыпаюсь. А есть разница? - Но Греций понимал, что парень описывает те самые моменты пятилетней давности, которые он уже сам и позабыл. И, пока Виктор продолжал свою мысль, глава, сложив обе руки возле лица, слушал его, но не вслушивался, а продумывал дальнейшие возможные действия. -… И вот в последний раз я…
Но парень не смог закончить рассказ. Альберт, поняв, что утаивать от него правду не имеет никакого смысла, поднялся с кресла и пошёл к нему: - Это не кошмар, это воспоминание.
Виктор не совсем понял: - Воспоминание?
- Да… Как ты знаешь, пять лет назад был инцидент, из-за которого Закрин сейчас находится в пункте лекарей.
- Да, разумеется.
Альберт присел рядом с ним на диване: - Ты ничего не помнил, и я не стал рассказывать никому, правду о произошедшем. И не собираюсь, так как никому ничего хорошего это не принесёт. Но теперь мне кажется, что пора. - Звонарь от такого даже слегка побледнел. - Дело в том, что всё это произошло во время твоего посвящения. Всё прошло практически идеально, но вдруг случилось то, что даже Закрин видел впервые в своей жизни. Целый год после инцидента я пытался найти записи об этом загадочном явлении, но безуспешно. Ты этого не помнишь, так как в тот момент ты был практически без сознания… я думал, что у тебя не будет никаких воспоминаний о том, что случилось в тот день. Но то, что видишь во сне - это и есть процесс посвящения. Тебя окружают зеркала и впускают фиолетовый туман, так усваивается разрозненная частица души основателя и сила, дарованная ею. Но, в твоём случае, по неизвестным причинам, цикл повторился, и начали происходить невероятные вещи. Ты впитал столько тумана, что я несколько лет пристально следил за тобой, и, лишь убедившись в том, что с всё в порядке, смог наконец успокоиться.
Виктор оперся о колени и опустил голову: - Так это я?! Это я виноват в том, что случилось со Старейшиной?
- Нет-нет. Здесь нет ни капли твоей вины. Отчасти он виноват сам, а отчасти я. - Показывал глава руками.
- В смысле?
- Мы должны были как-то остановить это. Закрин настоял, чтобы мы разбили зеркала, и это было большой ошибкой. Точно не помню, но от нашего удара они начали издавать страшный звук, и Старейшина решил закрыть его отражающим куполом. А в итоге он только усилил эффект и произошёл мощный взрыв, который-то и слышали все в академии. Что было дальше я не знаю. Очнулся, когда…
- Я разбудил вас… - Вспомнил Звонарь первое, что увидел, когда стал мезмеро.
Альберт кивнул и потрепал того за плечо: - Да. Именно так. Но ты, друг мой, возможно, помнишь все. И я думаю, ты можешь помочь нам понять, что случилось. Это, возможно, подскажет нам способ вылечить Закрина.
Виктор поднял голову и ответил без какой-либо уверенности: - И что мне делать?
- Принять. - Ровным и спокойным тоном сказал он. - Ты всегда бежал от этого сна, попробуй же его пройти. Узри то что хочет твоё подсознание, и тогда существование этого кошмара потеряет всяческий смысл.
- Боюсь, это не безопасно. Я уже говорил, что происходит, когда я вижу этот сон.
Греций поднялся с места: - Возможно. Но гораздо опаснее не давать себе вспомнить. Или ты хочешь каждую ночь просыпаться от …
- Нет… вот таких «просыпаний» мне уже достаточно. - Закачал парень головой.
- Ну тогда, да будет так. Посиди пока тут, а я схожу за лейтенантом Крауном. В таких делах необходимо присутствие чтеца.
- Так точно сэр. - Вздохнув, без особого энтузиазма сказал Виктор. Альбер вышел за дверь и направился в зал испытаний чтобы найти Леонарда.
Оставшись один в кабинете, Звонарь не знал, чем себя занять. Ожидание стало для него самой страшной пыткой за последние пять лет. Каждый раз, сдавая проходной экзамен на следующую ступень академии, он наблюдал за всем происходящим, ожидая своей очереди. После каждого, выходящего из аудитории, успешно прошедшего экзамен курсанта, он думал: «а смогу ли я так же?», и «не опозорюсь ли перед всеми в группе?» После каждого завалившего, он думал: «а не сделаю ли я ещё хуже?». В итоге, как можно заметить, хороших мыслей и особой уверенности в себе Виктор за годы подрастерял. Началось всё с того, как его резкую энергичность приструнили на первом же практическом занятии по рассеиванию лёгких частиц. И дело совершенно не в том, что он что-то напортачил, а даже наоборот. Целью сего, должно сказать, совершенно простейшего упражнения являлась простая фокусировка на предмете, созданном одним из преподавателей. Просто сосредоточить своё внимание на самой прозрачной части, и, в итоге, если применить достаточно силы, предмет просто разлетится и не соберётся назад воедино. Так обучают новичков академии применять свои будущие навыки целесообразно, а также умению измерять силу, чтобы избежать травм. Итак, будучи совершенно несносным мальчишкой, полностью уверенным в своих силах и, к тому времени, уже натренировавшимся с братьями, Виктор пожелал выйти первым. Его пропустили к стойке, за которой на стуле стояла на углу корешка полупрозрачная книга. Он пару раз моргнул, стряхнул с левого плеча сюртука воображаемую пыль, как это делает педантичный Сергей Алтейский, а затем сфокусировал взгляд на книге. Разглядев в самом центре прозрачную малую полость, как ему и говорили, мысленно протянул к ней руку и дотронулся пальцем прямо туда. Если от этого книга не распалась, значит усилие было недостаточно, что именно и произошло. Виктор попробовал снова. На сей раз усилие было чуть больше, и книга, огромным количеством частичек разлетелась во все стороны. Но, когда мальчик уже хотел улыбнуться и развернуться к группе, та вновь собралась воедино на стуле. «Должно быть нужно ещё сильнее» подумал он, и проделал это снова. Книга опять восстановилась. А затем опять и опять. И в последний раз силы оказалось настолько много, что призрачную книгу резко разорвало вместе со стулом. Однако, когда мальчик уже улыбаясь развернулся и пошёл назад к группе, учитель сказал ему, что тот совершил самую главную ошибку, которую настоящий мезмеро не может себе позволить – не рассчитать силу. «Да, это безусловно хорошо, что вы можете расшвыривать стулья по залу, но это вам совершенно не поможет, ведь главное не сила, а её точное применение. Если сильно толкнуть человека, он может встать и ударить в ответ, а вот если приложить хотя бы десятую долю той силы в уязвимую точку, то ответных мер уже не последует.» - сказал он Звонарю, и, согнув левую руку, щелкнул пальцами, и стул вместе с книгой вернулись в первоначальный вид. «А вас, молодой человек, я направляю на специализацию проводников, думаю, там вас сразу научат уму-разуму». Вот так, пройдя основной курс подготовки, Виктор попал на занятия по разрушению отражений, в которых ему не было равных, до тех пор, пока не дошло до прямого влияния на настоящие предметы. Сколько бы он не старался, а труба как была ровной, так и оставалась. Перепробовав все возможные способы и знакомые ему техники, ничего с вещами от его потуг не случалось, кроме того, что он разбил окно подшвырянным стальным шаром.  Здесь стало понятно: проводник из него не очень. Но ничего, Звонарь попытал удачу в другой стезе. Он никогда не понимал к чему его больше тянет к хаосу или же порядку, по сему решил податься в совершенно противоположный стиль. Опять же, блестяще завершив все подготовительные тренировки специальности создателя, он полностью провалил задачу по перемещению отраженных предметов. Создать он мог практически все что угодно, начиная со всякой мелочи, как тот самый мешок в лесу, до большого валуна, вот только проблема была в том, что никак, кроме физически, влиять на свои творения он не мог, хотя, по идее должен был вполне уметь. В иллюзионисты тот не пошел сразу, там надо было быть сильно хитрым и гибким, а также невероятно талантливым и каждый день тренироваться в контроле даже малейшего сгустка энергии на кончике пальца правой ноги, так что он вообще не представлял, как Жок такое вытворяет. В итоге на шестую ступень Звонарь прошёл, лишь только сдав предварительные тесты на чтеца, самую скучную, по его мнению, специальность, ведь «тихо и без шума» - это было совершенно не про его натуру. Но выбора особого не было. Пройдя пять лет обучения, парень вынес достаточную кучу уроков, и хоть было много радостных и счастливых моментов, больше же было неудач. Так вот и поверил он, в слова, сказанные ему Закрином: «Жизнь - не сказка».
Метясь из угла в угол, рассматривая всякие новые безделушки на столе главы, Виктор мучительно ожидал, пока Альберт найдёт Леонарда, и вместе придут решать его дальнейшую судьбу, в то время как они уже быстро поднимались по лестнице с первого на двенадцатый этаж: - Итак, ты знаешь, что от тебя требуется. - С вопросительным подобием утверждения обратился к Крауну Греций, на что получил в ответ другое очень похожее:
- А ты сам то хоть знаешь, что от меня требуется?
- Без понятия… Но, а что ты предлагаешь? Старейшина совета уже пять лет лежит в лазарете, и мы совершенно не можем ничего сделать! А у этого бедняги возможно есть ответы на все вопросы. Он уже не маленький, и ему тоже нужна помощь.
- Я всё прекрасно понимаю, но парень может заплатить за это дорогую цену.
- Да ладно, память сама к нему вернётся, рано или поздно. И, как я уже понял, самостоятельный процесс проходит для него очень болезненно, так что это будет панацей от всех проблем.
- Ладно, - кивнул Краун со вздохом, - я не буду входить с тобой в философские перепалки, ибо знаю, что это ничего не решит, ведь если ты что-то задумал, то тебя уже не остановить. Да и, думаю, на сей раз, тут действительно нету выбора. Я постараюсь сделать всё что в моих силах.
- Именно это мне и нужно.
Наконец добравшись до нужного этажа, они по-тихому, во избежание лишних вопросов, прошли мимо кабинетов других административных лиц и подошли к двери главы. Альберт медленно отворил дверь, и застал Виктора, сидящего за его столом и тыкающего на кнопки компьютера.
- Это… я и не думал ничего делать, но оно всё загорелось и начало говорить со мной… - С неописуемым удивлением на лице молвил парень, подскакивая с кресла.
Альберт закрыл дверь и улыбнулся, давая понять, что он никак не против: - Это то, что я недавно принес из-за внешнего круга. Называется "электронно-вычислительная машина".
- Это магия? Вот-вот, смотрите! Оно опять двигается. - Тыкал Звонарь пальцем в экран.
- Нет конечно, обычным людям не дана такая сила, зато у них есть достижения научного прогресса.
Виктор не понял, что это значит и переспросил: - То есть магия?
- Да нет же... - зашёл глава с другого бока, пока Леонард усаживался в кресло рядом с диваном. - Ну, не совсем.
Звонарь оторвал глаза от экрана и увидел специального лейтенанта: - Простите за бестактность, сэр.
- Да-да, Виктор, не волнуйся, всё хорошо. - Отозвался Краун. - Пожалуйста присаживайся. - Альберт отвел парня от чудо-аппарата и посадил на диван. Леонард придвинулся ближе на кресле. - А лучше приляг.
Виктор покачал головой: - Нет, спасибо, если я лягу, то усну, а вы этого не хотите, поверьте.
- Именно этого мы и будем сейчас добиваться. - Спокойно ответил Леонард.
- Не волнуйся, мистер Краун в курсе всего. Да и как ты собирался увидеть сон, не засыпая? - Успокаивал его глава. - Понимаешь, в тот вечер произошло что-то, что ты забыл специально, или оно само ушло из твоей памяти, но теперь разум пытается вернуть все на место. Проблемы у тебя возникли из-за того, что ты мешаешь сам себе. Поэтому и снятся эти жуткие сны.
- Не думал, что мелочь может вызвать такое. - Говорил Виктор, укладывая голову по удобнее на маленькую подушку.
Леонард подался чуть вперёд: - Поверь мне, это совсем не мелочь. "Искомый враг порою кроется не под маской и тенями, а на другой стороне зеркал».
Звонарь, разумеется подтвердил, ведь не имеет он права оспаривать заповеди книги мезмеро: - Да, порой мы мешаем сами себе.
- Верно. А теперь закрой глаза и ничего не бойся, слушай меня и делай так, как я скажу.
Глаза Леонарда сверкнули алым, и, когда веки юноши опустились, лейтенант вслух посчитал до трёх. Как и предполагал Альбер, чтецу хватило и пары секунд чтобы усыпить не сопротивляющегося человека.  - Я буду стараться видеть всё, что видишь ты, просто плыви по течению, а если пойдёт что-то не так, мы тебя вытащим. - Греций ушёл назад и сел за свой стол, понимая, что далее от него уже ничего не зависит.
Звонарь шел по улице вдоль торгового квартала, на котором он уже не был более пяти лет. Он почти ни капли не изменился, все те же здания и палатки, люди, суетливо бегающие между бакалеями и магазинами за нужными им товарами, всё именно так как он помнил. Вдруг, проходя дальше и углубляясь в толпу, парень заметил дедушку Абрахама, которого послали на миссию во внешний круг уже более трех лет назад. Он захотел догнать его, расспросить обо всём, но чем быстрее Виктор пытался идти, тем дальше от цели становился. Поняв, что вот-вот потеряет его из виду и затеряется в толпе, Виктор побежал. И, будучи уже в нескольких метрах, старец резко свернул направо, а парень остановился, и вместе с ним замерли все люди вокруг. Пока Абрахам шел в узком темном переулке, Звонарь, пройдя сквозь застывшие силуэты, переступил через тень: - Деда… - Сказал он, протянув руку вперёд, на что тот обернулся.
- Не беспокойся дитя моё. - Говорил старец, глядя на своего внука. - Когда подрастёшь и вспомнишь мой рассказ, тогда-то и поймёшь его смысл.
- Что? - Переспросил Виктор, подходя ближе, но, вдруг, Абрахам исчез, обратившись в густой фиолетовый дым. Над парнем нависли те самые зеркала. Вот оно, то, от чего он бежит уже несколько недель, то, ради чего сейчас здесь. «Ну взглянем же что у нас на той стороне...» - думал Виктор, стоя совершенно неподвижно и закрыв глаза. На сей раз зеркала опустились медленно, ведь гнаться уже не имело смысла, а, когда сновидец оказался заточён, дым начал заполонять всё пространство. Звонарь вдохнул темный туман и погрузился в него с головой.
В чёрной пустоте проносились тысячи картин событий, безголосые отрывки действий и переливы красок, а в ушах обосновались застывшие голоса. Ничего нельзя было разобрать сквозь подобный хаос. Если можно было бы хоть немного замедлить проносящиеся образы, то он бы смог что-то разобрать, но как не пытался сконцентрироваться на этом, всё становилось только хуже, они, словно намерено, рвались в его разум. Когда его голову уже начинало разрывать от количества непонятной разрозненной информации, Виктор просто перестал сопротивляться и поддался давлению. В тот же момент всё остановилось. Образы, воспоминания, неизвестные ему, повисли в воздухе, застывшие и молчащие. Белая рама с золотыми вставками медленно планировала перед ним, а внутри вместо полотна, те самые воспоминания, словно живые картины. Звонарь мысленно к ней потянулся и вмиг оказался на заднем дворе в центре круга совета, а Закрин уже задавал заключительные вопросы. Вот только глаза старейшины словно глядели насквозь. Тогда Виктор обернулся и увидел самого себя пять лет тому назад, стоящего на алтаре. Картинка слегка промоталась вперёд, и аномальное желтое солнце взошло над горизонтом, а дым кружился вокруг зеркал. Совет попытался вытащить его из заточения и потерпел неудачу, как и рассказывал Альберт. Вот все освободители пали от мощи ударной волны, и наступил момент истины. Дым полностью впитался в зеркальный шкаф, прошло мгновение, и он разлетелся на десятки осколков, а затем они застыли в воздухе. На пьедестале неподвижно стоял маленький мальчик. Звонарь прекрасно понимал, что это всего лишь воспоминание, поэтому без малейшей опаски подошёл к алтарю, но, отнюдь, двойник, широко распахнув глаза, обеими руками схватил того за предплечья. Лицо его страшно исказилось в диком оскале и морщинах, начинающихся от кончика носа, заканчивающихся на краю лба, взгляд пылал ярким фиолетовым пламенем, а руки походили на кости, покрытые кожей. Ужас, словно гигантской волной, окатил Виктора, пока двойник держал его так крепко, что тот не мог двинуться с места. Он попытался как-то отбиться, вырваться из цепких лап чудовища, но в кожу на руках вонзились острые и тонкие, как иглы, когти, появившиеся на руках монстра, от чего напуганный парень застыл как вкопанный. Но, перестав тот двигаться, хватка чудовища начала слабеть, и, пока парень полностью не отбросил все оковы страха, двойник не отпускал его рук. Ужас ушёл, как и то, что впивалось ему в кожу, а хватка разжалась, и, освободившись, Звонарь медленно и осторожно сделал шаг назад: «Что, во имя создателя, здесь происходит? Что ты такое?» - Спрашивал он у монстра, даже не подозревая, может ли тот ему ответить. Но уродливый двойник просто вытянул левую руку и показал на горизонт. Парень взглядом последовал за его рукой и вгляделся в медленно заходящее желтое солнце. Тусклый свет пролился вокруг, освещая алтарь, а затем залил собой весь задний двор. Виктор заслонил лицо руками, когда тот хлынул ему в глаза, будто бы оставляя ему клеймо прямо на зрачке. Звонарь почувствовал боль и зажмурился, а, следом подняв веки, увидел, что алтарь и монстр исчезли, а сам он стоит в зале, напоминающем древние покои, о которых читал в книжках ещё в детстве.
Темно-рыжие, чёрные и золотые тона, в которых были выкрашены стены и колонны, прекрасно гармонировали с полом из коричневого мрамора и пирамидообразным потолком, уходящим остриём вверх. Весь зал был заполнен почти до отказа. Одни в нарядах из дорогих тканей со вставками из шкур диких зверей, другие с кувшинами, с улыбкой разносившие всем гостям напитки. Златовласые персоны в золотых, сияющих нарядах стояли неподалёку от других людей в темных одеяниях, покрытых дымом и тенью, струящихся от них словно туман. Виктор проходил мимо гостей, продвигаясь ближе к огромной площадке, напоминающей подобие сцены с пьедесталом. Почти добравшись, он натолкнулся на мужчину лет пятидесяти, одетого в тёмно-фиолетовый костюм, состоящий из сюртука, брюк и подобия туфель, а лицо его почему-то было очень ему знакомо. Эти седые кудрявые волосы с залысинами и густыми бровями создавали ощущение, что он видел этого мужчину уже сотни раз. И, хоть его костюм не совсем такой как ныне, всё же по виду это был один из членов ордена. Виктор попытался заговорить, но тот не обращал на парня ни малейшего внимания, как, собственно, и все остальные гости празднества. И это логично, ведь всё это - лишь очередное воспоминание, только не его собственное. Он оставил в покое образ до боли знакомого ему человека и стал пробираться дальше.
Медленно заходящее солнце осветило стан, появившийся посреди сцены. Бледное темно-серое лицо, черные короткие волосы, зачесанные наверх, будто кристаллы, переливались тусклым фиолетовым светом, наравне с плащом, сшитым из разнообразных кусочков зеркал до самого пола и длинными рукавами. Все присутствующие резко замолчали и обратили всё своё внимание прямиком на него. Заведя правую руку за спину, он заговорил, и голос его был наполнен вибрациями, отражающимися от всех стен и колонн:
- Друзья мои. Соратники, старые… и новые. - Обводил он взглядом всех присутствующих. - Собрал здесь я вас, в этом прекрасном месте, не для ярких заявлений и фраз. Не ради праздных речей и громких возгласов. Здесь, после всего, через что прошли мы, я хочу сказать всем вам: «Спасибо!». - И зал зааплодировать, встречая его благородную учтивую речь. - Спасибо вам, - обращался он к людям в темных, покрытых дымом одеяниях. -  давние друзья мои, что не бросили в тяжкие времена, помогли отстоять общий мир от попыток ввергнуть его в хаос и смятение. Спасибо за то, что не отреклись от меня и верно служили этому миру из начала времён.
Один из них вывел, согнутую в локте левую руку перед собой и медленно поклонился: - Ничего другого мы и представить не могли, Владыка. Мы будем идти за вами до конца, даже если этот путь приведет нас в небытие. Всё это свершилось лишь благодаря вам. Эта ваша победа! - И окружающие его собратья присоединились к поздравлениям.
Тот, кого назвали «Владыкой», закрыл свои темно фиолетовые блестящие глаза и склонил голову им в ответ, а затем вновь выпрямился, приняв величественный стан: - Спасибо вам, мои новые друзья, что приняли меня в это ужасное, тяжкое и для вас время. Спасибо за вашу доблесть и доброту. Спасибо за доверие оказанное, и за то, что не отвергли мое предложение.
Один из златовласых людей в ярких лёгких доспехах и белом плаще сделал шаг вперёд: - Полностью оправдал ты оказанное тебе доверие. А за величайший дар свободы воли и за неописуемую помощь в борьбе с общим врагом Третьего мира, нашего мира, мы будем в вечном перед тобой долгу! За сим, лорд теней, мы принимаем твою благодарность! - Стоя, хоть и распределившись по всей огромной площади, они, все как один, отдали честь выступающему, ударив в грудь правой рукой, от чего их доспехи тускло засветились.
Достаточно странным, как подметил Виктор, был тот факт, что даже после такой речи, после такого долгого выступления на большой и великолепной сцене, выражение лица говорящего до сих пор ни капли не менялось. Никакого счастья, или же чувства славы, или победы, о которых он сейчас говорил. Казалось, будто он не чувствовал ничего, но подходя немного ближе к сцене и смотря прямо в его святящиеся глаза звонарь ощутил какую-то печаль, какое-то глубокое четкое видимое страдание источали они. Виктор не мог понять почему, но он был точно уверен в том, что тот чувствовал в настоящий момент.
- В заключении, я хочу сказать спасибо всем, кто стоял на стороне правды, что даровал нам отец, в этой страшной войне. Кто проливал кровь ради победы и сохранения мироздания в том исконном виде… должном виде. Также всем, кто в итоге отдал жизнь за этот хрупкий мир и ради своих убеждений. И, уж если именно мне дарована честь сказать это, то клянусь, что память о жертвах наших не будет забыта. Клянусь, что пока я дышу, пока существую, буду беречь мир, где все, люди, демоны и ангелы смогут продолжить жить в согласии и гармонии, где нет больше бесполезных распрей, где нет бессмысленных жертв ради безумных целей, где все будут равны. Ведь радости моей от увиденного здесь нет предела. - Он вывел правую руку из-за спины, а в ней был хрустальный бокал. Весь зал, все эти восторженные лица, поддержали владыку, подняв свои. - Выпьем же за то, чтобы такие собрания стали для нас обычным ходом вещей. Чтобы наши народы жили в мире и процветании. И чтобы было так до конца времён. Это всё, чего я только могу пожелать.
Один из людей-теней, в богатом облегающем наряде, полным кружевных вставок, с длинными черными, как сажа, волосами вышел впереди всех и промолвил: - Никто в этом зале не достоин более исполнения желаний. Да будет так!
- Да будет так, Андрас! - Широко улыбнулся выступающий и поднял высоко бокал. - Ибо я…
Но в следующий момент Виктор моргнул и вновь увидел перед собой стоящего на пьедестале алтаря своего ужасного двойника. Он весь светился от стоящей за ним фиолетовой призрачной фигуры того самого Лорда теней. Как и было в видении, они оба держали бокалы: - Ибо я есть Крайе! - Синхронно прозвучали их голоса, и волной разошлись по земле. Небо начало трескаться как стекло и, сначала мелкими, а потом и большими кусками падать на землю. Виктор засуетился, он уже не понимал, где сон, где видение памяти, а где его воображение, но инстинктивно начал уворачиваться от осколков. И, когда последний раз взглянул вверх, увидел огромный кусок стекла, что завис буквально в сантиметре от его лица.
Парень подскочил с дивана, хватая ртом воздух так, будто вздыхает впервые. Оглядевшись по сторонам, он заметил страшный беспорядок вокруг, лежащего на полу Леонарда и облокотившегося на стену рядом с ним Альберта Греция. Пытаясь отдышаться, Виктор спросил: - Что? Что случилось?
- Ничего особенного... - Потирал глава очки об рубашку.
- Я … я был… - Виктор попытался объяснить хоть что-то, что он видел, но его мысли не хотели собираться воедино.
- Да, Леонард мне всё рассказывал, пока резко не вырубился, - Альберт надел очки и огляделся, - он до сих пор не приходит в сознание, с тех пор как вы одновременно вскрикнули, и только похрапывает как медведь, когда я его шлёпаю по щекам.
Парень опустил голову и приложил правую ладонь к своему лицу: - О, создатель, мне очень жаль…
- Успокойся, ты-то в порядке. - Говорил мистер Греций, подходя к дивану. - А с ним уж и не такое бывало. Он - крепкий мезмеро, проснётся! Давай, помоги мне лучше перенести его на диван. Он гораздо тяжелее, чем кажется.
Пока они поднимали с пола специального лейтенанта, Альберт расспрашивал, о том, что Виктор видел далее во сне. Они положили чтеца на диван, присели на пол, и Звонарь всё по порядку рассказал. О том, что случилось, и было ли это всё правдой или же игрой невероятного воображения, но его рассказ прервал неожиданно открывший дверь кабинета человек:
- Мистер Греций, сэр. У меня сведения первой важности. - Говорил молодой человек в белом халате и шапочке.
Альберт обернулся: - Что у вас?
- Это старейшина, сэр.
- Закрин?
- Да, сэр. Он очнулся! 
От услышанного они решили оставить пока подробности о видении. Растолкали Крауна так быстро, как только смогли и, собравшись, все вместе побежали до отделения лекарей.
 Полуразрушенный кабинет остался совсем пуст. Мелкие вещи и осколки валялись по всему полу. Из выбитого искажением пространства окна задувал свежий осенний ветерок, от которого болталась отломанная дверка шкафа, и качался висящий на стене портрет первого старейшины дома во весь рост: мужчина лет пятидесяти возле мраморной колонны в старом мезмерском пальто с седыми кудрявыми волосами и густыми бровями.;









***
Отделение лекарей находилось совершенно в другом здании, а точнее на территории подземного полигона. Никто точно не знал для чего именно требовалось такое расположение, но у всех были на это свои догадки. У Виктора с братьями также имелись теории на этот счёт.
 Первая, предложенная Жаном, что «из-за возможных процедур и экспериментов, там проводимых, которые, скорее всего, очень болезненны и неприятны для глаз окружающих, отделение и было помещено подальше и поглубже под землю». Никто не мог поспорить, ведь людей там вытаскивали, и в переносном смысле, и в буквальном, с того света, а иногда и наоборот.
Второе, предложенное Джипом, что «всем после ранения или травмы требуется отдых, и покой.  Чтобы некоторые назойливые личности не шатались к ним каждый час. За этим и засунули его в такую даль». И у всех не было сомнений в верности его суждений.
 Третье, предложенное Виктором, что «лечебный корпус занимает стратегическое расположение. Ведь если вдруг начнётся война или ещё что, то раненых нужно где-то спрятать, а что может быть лучше, чем практический подземный полигон».
 Ну а четвертую часовую лекцию Жока про эфирные месторождения каких-то не выговариваемых вещей, благодаря которым отделение расположено именно там, как всегда никто никогда не слушал.
Пройдя длинные извилистые коридоры бункера и подойдя к палате Закрина, Альберт, Виктор и Леонард остановились. Услышав непонятные крики и стоны за дверью и посмотрев на медика, принёсшего им добрые вести, Греций спросил: - Мы точно пришли куда надо?
Мужчина в белом халате и шапке слегка помутился: - Глава, мы пришли именно туда. Просто с плохой новостью я немного повременил... Старейшина не осознаёт где он. У него бред про какое-то место в пустоте, в котором его держали несколько сотен лет, где одному творцу известно, что ему пришлось пережить. Мы не можем вводить пациенту большую дозу успокоительных, так как это может вызвать рецидив, но и держать в таком состоянии тоже невозможно. Его психическое здоровье расшатывается. Мы хотим проверить, узнает ли он знакомых ему людей, для выяснения дальнейших действий с …
- Дальнейший действий? Это не просто пациент, это - старейшина совета! Да я бы на вас посмотрел после пяти лет в коме! Тем более в его то возрасте… - Перебил того Краун, разозлившись на бесчувственное и безувожительное отношение медика.
- Прошу меня простить, специальный Лейтенант, но для нас каждый пациент, равнозначен и уникален в равной степени, как и предписано нашим уставом.
Альберт поправил: - Всё нормально Леонард, они знают свою работу. Пожалуйста продолжайте.
- Я хочу сказать, что мы стабилизировали физическое состояние, но его психическое оставляет желать лучшего. Для решения и этой проблемы нам нужен ряд тестов и помощь чтецов, и как можно скорее.
- Тогда не будем откладывать. - Алберт дернул ручку двери, и все зашли в палату. - Один из них как раз сейчас здесь.
Закрин лежал, прикованный к кровати ремнями и страшно оглядывался, дергая головой туда-сюда, пытаясь вырваться. Увидев их, взор его прояснился. Он широко заулыбался и на глазах выступили слёзы.
- Альбер! Альберт, не может быть! Ты всё ещё жив… невероятно. Леонард, даже не постарел… Невероятно… я…
Греций присел на его кровать: - Здравствуй, Закрин, мы не могли постареть всего за пять лет.
- Так это правда… Я думал это все иллюзия! Думал они мне врут! Думал, что я всё ещё в том   аду, а всех, кого знал, уже давно нет в живых, как и меня!
Альберт положил ему руку на предплечье чтобы успокоить: - Ты был в коме после инцидента на посвящении, никто кроме тебя не подвергся такому же эффекту. Все целы и невредимы. Все это время мы ждали, когда ты очнёшься.
- Я был не в коме! Я был в пустоте! - Резко закричал старейшина. - В темнице, где нет ни звука, ни света! Никаких чувств! ничего! Только он… это был сам ужас во плоти! И хоть я его не видел и не слышал, но знал, что он там… в глубине… -  Вдруг взгляд его пал на Виктора, и он мгновенно вспомнил: - Мальчик...
- Да-да, это Виктор Звонарь. - Альберт показал рукой, и парень подошёл к пастели старейшины. - Видишь, он жив и здоров.
- Не может быть… Тебя должно было просто разорвать изнутри! Как такое возможно? - Закрин с диким взглядом неутомимо осматривал парня с головы до ног, всё ещё ища какой-то подвох, ожидая ловушки или думая, что всё это нереально.
Виктор же попытался сам обратится к нему: - Здравствуйте, сэр. Я не знаю, как всё это произошло и почему, но я вам невероятно благодарен. Вы спасли меня, разбив зеркала, и мне очень жаль, что вам пришлось всё это пережить. - Он стоял так близко, что Закрин ухватил того за руку. После чего зрачки его резко сузились, а бешеный взгляд исчез. Он, вдруг, успокоился и пришёл в себя. От такого совершенно неожиданного облегчения медики, наблюдающие за всем их-за двери, забежали в палату. «Одну секунду» сказали они и принялись осматривать пациента.
- Я… я как будто проснулся от невероятно долгого кошмарного сна…- Растеряно, но совершено уверено говорил Закрин, который уже не ёрзал по пастели и, отпустив руку Виктора, положил голову на подушку. - Сколько я был в таком состоянии?
- Пять лет, четыре месяца и шестнадцать дней, господин старейшина. - Ответил ему лекарь, тщательно просматривая какие-то бумаги и постоянно переговариваясь и сверяясь со своими сотрудниками. Наконец, закончив разбирательства, он прервал образовавшуюся тишину. - Мы с коллегами посовещались и пришли к выводу, который совершенно нас вводит в тупик.
Леонард, широко улыбаясь, подошёл к кровати, с другой стороны: - Ну тогда, я полагаю, в его удерживании больше нету смысла.
- Безусловно, специальный лейтенант, - кивнул в ответ лекарь и тут же развязал ремни, удерживающие руки старейшины, - возможно, как мы… изначально и предполагали, близкий контакт со знакомыми людьми и вывел пациента из состояния невменяемости.
- Увы, уважаемый. - Закрин поднял голову и сел на кровати. - Но всё что я нес в бреду было правдой. Вы говорите, что здесь прошло всего пять лет, и что я был в коме. Но снова придя в себя и сопоставив то, что видел с моими знаниями, я могу сделать заключение что вы правы лишь от части. - Опираясь о Звонаря, он поднялся с постели. - Хочу поблагодарить тебя, молодой человек, и всех вас. Вы не прошли через то, что пришлось пройти мне, и я молю творца о том, чтобы этого не случилось. Ваше присутствие, дорогие мои, вернуло мне осознание реальности, очистило разум от тьмы, в которой я был на протяжении долгих лет. Прошу простить, но у меня срочное дело к совету, и оно не терпит отлагательств. Извольте выдать мне изъятую у меня мантию и сопроводить к выходу. - Лекари посмотрели на главу, тот одобрительно кивнул. И, когда Закрину вернули все его вещи и довели до лифта, он остановился. - Далее мы сами, господа, спасибо за проделанную работу. - Альберт, Леонард, старейшина и Виктор зашли внутрь и нажали на кнопку. - Простите за срочность, но так было нужно. На все вопросы вы получите ответы. Сейчас я должен созвать собрание совета, на котором вы трое тоже будете присутствовать.
- И я? - Удивлённо спросил Виктор.
- Конечно, если у тебя нету других срочный дел.
- Нет, конечно, нету, господин старейшина. Для меня большая честь присутствовать на собрании.
Закрин говорил совершенно спокойно и глядя ровно перед собой: - Ну тогда дальнейшее обсуждение этого не имеет смысла.
Все замолкли и в тишине продолжили подниматься наверх, где уже виднелся свет, попадающий в почему-то приоткрытую шахту лифта.
Весь путь до залов совета и даже во время ожидания начала процесса ни Альберт, ни Виктор не издали ни звука. Леонард, сидя рядом с ними за трибуной, иногда пытался завязать какой-то разговор, демонстративно поднимая указательный палец, но останавливался лишь, приоткрывая рот, когда замечал их пустой задумчивый взгляд, направленный в центр зала, по которому неспешно ходили члены совета. Ещё бы чуть-чуть и у него лопнуло терпение, но резкое появление Закрина буквально посреди трибун сразу его утихомирило. Пространство по всему залу пошатнулось от раскрывшегося разлома, мощности которого бы хватило, чтобы прыгнуть прямо из-за внешнего круга.
- Прошу всех садиться на свои места. Я объявляю заседание совета открытым. - Громко сказал Старейшина, пока брешь в воздухе прямо за его спиной затягивалась, словно быстро заживающий надрез. Разлом схлопнулся как раз к тому моменту, когда все заняли свои места. - Как вы все знаете, … - тут же продолжил старейшина, стоило членам совета невозмутимо, словно они ничего и не видели, рассесться. - … я отсутствовал на протяжение долгих пяти лет, после того самого инцидента. Но на самом деле для меня прошло времени намного больше, чем можно себе представить. И вернулся я с отнюдь не добрыми вестями для нашего дома. Могу точно судить о наличии двух глобальных проблем, которые безусловно приведут к неминуемой катастрофе как во внутреннем круге, так и за его пределами. К счастью, по последним новостями, в третьем мире пока нет абсолютно никаких изменений, но неизвестно как долго это может продлиться… - Он говорил, расхаживая по центру зала, заведя руки за спину, и, услышав шепот, остановился, направив взгляд на его источник. Тихие голоса разом исчезли, и только тогда старейшина продолжил. - Я начну с объяснения, как и почему я пришёл к таким выводам: Последние пять лет моя душа провела в ужасном, тяготящем, пустом месте, в котором время фактически не существовало. После пробуждения от векового заточения я заметил, что мои способности существенно возросли.
Один из членов совета посмел его перебить: - Простите, господин старейшина… вы сказали «векового»?
Закрин спокойно обернулся и ответил на поставленный вопрос: - Да, вы не ослышались, коллега. Проведя анализ всей ситуации, я оглашаю вам первую проблему, с которой мы столкнёмся. Мятежники выходят из тени, в которой они провели более полутора тысяч лет!
Зал резко зашевелился от такого заявления. Советники начали переговариваться друг с другом, а один из них поднялся и задал вопрос: - Закрин, но какие доказательства вы можете предоставить нам? Вы, как никто, должны четко понимать, что без каких-либо явных причин мы не можем бросать все наши силы на поиски решения возможно несуществующих проблем.
Закрин, ничего не ответил. Он молча приподнял левую руку и начал медленно сжимать ладонь так, что казалось он пытается сломать что-то невероятно крепкое. В воздухе появилось напряжение. Энергия кольцами закружились над ним, а пустое пространство в руке водоворотом втягивало её со всего потолка. Вихрь продолжал усиливаться, от чего по залу загулял ветер, сдувающий капюшоны с голов членов совета. Виктор уцепился за стол глядя на это, но всё резко закончилось. Ветер утих, а потоки пространственной энергии сжались до крохотного камня, образовавшегося в руке старейшины.
- Всё это время я находился в заточении… в темнице одного из владык. Меня мучили видениями того, как пылает наш дом, как человеческие солдаты бессмысленно погибают от рук еретиков, а дети наши бегут от тех, кто вновь посмели отринуть волю создателя! Вот моё доказательство! - Он протянул вперёд черный камень, будто втягивающий в себя лучи света. - «Ибо лишь тот, кто вышел из забвения может образовать кристалл мрака из теней ему подручных!».
Все в зале, включая Альберта, подскочили со своих мест, будто их ужалила огромная пчела: - Что вы творите?! Разве стоит рисковать всеми нашими жизнями ради того, чтобы доказать свою правоту! Вы можете разнести весь совет, даже если это нечаянно зацепить пальцем!
Закрин убрал кристалл, показывая, что никакой опасности вовсе нет: - Уверяю вас, она абсолютно стабильна, а я, благодаря этим трём людям, уже далеко не сумасшедший, чтобы уничтожить зал совета своими же руками. - Он, подошёл к столу и положил переливающийся камень на поднос, видимо и предназначавшийся для него. - За сим не буду долго концентрировать внимание на первом и перейду ко второму пункту. - Продолжал он вести спокойную речь, держа весь зал совета в полном замешательстве. - К счастью здесь я не могу ручаться за верность своих суждений, но в связи с тем, что произошло пять лет назад, из-за чего меня и отправило в забвение, я могу судить, что в наших рядах вновь появился представитель ныне запрещённой специальности.
Тот же советник промолвил: - Однако, как и сказали сейчас, вы не можете быть уверены. Тем более, что «пятый» в оговорённых вами условиях может стать отличным подспорищем в борьбе против…
- Не смейте! - Вдруг резко крикнул на того старейшина. - Не смейте даже думать о таком в моем присутствии! Я не допущу повторения скорбящего восхода!!
Советник замолчал и медленно сел назад на своё место, а другой член совета в свою очередь обратился: - Простите, но по нашим данным ни одного происшествия на территории академии, которые были хотя бы похожи на проявления такой силы, зафиксировано не было за всё время вашего отсутствия…
Альберт подтвердил: - Господин старейшина, я лично проводил тщательные наблюдения за потенциальными личностями и ни один из них не проявил никакой аномальной активности.
Вот только в ответ на такое заявление Закрин подошёл чуть ближе к трибунам и его голос приобрёл резкий и повышенный тон. - Не ожидал, что глава административного холла будет пытаться ввести старейшину совета в заблуждение…
Греций сморщил брови: - Простите? - Переспросил он.
- Таких «потенциальных личностей» всего один, и в данный момент он находится прямо здесь! - Взгляд старейшины буквально накинулся на Звонаря, спокойно сидящего за трибуной. Тот даже и не догадывался о чём сейчас вообще идёт речь. Только что объявили о возможном начале войны, а теперь его ещё и в чём-то обвиняют… Парень удивлённо посмотрел на Закрина и растерянно поднялся с места: - А…это… - Запинался он. - Простите сэр, но я даже не знаю о чём вы.
- Альберт не удосужился рассказать тебе правду о том, кто ты такой?
Но Греций перебил эти, пока ещё не подкреплённые ничем обвинения: - При всём уважении, Закрин, но Виктор никак не может быть «пятым»!
- И с чего же ты так уверен? Я может и пробыл в забвении сотню лет, но память свою не растерял! И прекрасно помни сколько энергии принял его полупустой дух! Меня поражает лишь то, что я вернулся не на руины!
- Вы не вернулись на «руины», потому что не было ни единого происшествия за все пять лет. Ни единого! Мои слова как раз может подтвердить специальный лейтенант Леонард Краун. Мы два года проводили наблюдения за успехами Виктора Звонаря в обучении и подготовке, и я с уверенностью могу заявить, что замечено было лишь их отсутствие!
Виктор молча стоял и слушал как один человек называет его каким-то чудовищем, а другой полным неучем. О тех самых «пятых» парень слышал лишь пару или тройку слухов за всю жизнь. Бед они принесли не мало, но ему даже не известно, каких именно. Леонард поднялся и поддержал Греция: - Прошу меня простить, старейшина, но Альберт говорит абсолютную правду. Мистер Звонарь поначалу показывал неплохие успехи в обучении, и даже пошёл в ученики к трио Пуарье, но всё же, завалив три переходных экзамена по специальностям проводника, иллюзиониста и создателя, с большим трудом сдал его на чтеца. Я в курсе о талантах последней известной «пятой», и могу с уверенностью сказать, что Виктор Звонарь таким являться не может.
Один из советников поднялся с места: - Я также подтверждаю всё ими сказанное. Все отчеты за прошедшие пять лет хранятся в архиве, заверенные главой администрации академии.
Закрин закрыл глаза, повернулся и отошёл назад, пытаясь найти выход из сложившейся сложной ситуации: - Не могу пропустить мимо ушей все вами сказанное, не доверять вашим словам я не вижу причин. - Виктор выдохнул. - Но, также не вижу причин, оставлять юношу без должного внимания.
- Но, позвольте… - Хотел вновь что-то сказать Альберт, но старейшина ему не дал такой возможности.
- Мы проверим молодого человека ещё раз. Я был наслышан о братьях Пуарье ещё до инцидента и если они не потеряли былых уникальных талантов, то в этом году примут участие в турнире академии. Я правильно понял?
- Так точно, господин старейшина. - ответил Леонард.
- За сим я привязываю Виктора Звонаря четвертым в команду Пуарье в качестве чтеца!
Зал вновь зашевелился. Виктор не знал, что и сказать... Наказание ли это или же извинение со стороны старейшины? Ведь именно это ребята и хотели каким-то образом устроить: - Большое спасибо, мистер Закрин…
- Рано меня ты благодаришь… - Прервал он удивлённого парня и все остальные шептания. - На всё есть одно условие. Оно таково: твоя команда должна выиграть! - Он показал жестом, что это ещё не конец. - И дослушай прежде чем радоваться! Если этого не случится, то, и ты, и все Пуарье… вместе… будете нуллифицированы и отправлены во внешний круг.
Вот тут-то весь зал аж загалдел от возмущения. Леонард буквально подскочил с места, защищая своих подопечных: - Ведь это бессмысленно! Звонарь даже не подходит для их команды ни по возрасту, ни по уровню! Вы же знаете, что они одни из лучших курсантов академии! потеря их талантов будет колоссальным ударом! И как вы можете просто так взять и разрушить жизни этих молодых людей?!... Альберт скажи же что-нибудь!
Греций, который в отличие от всех других стоял молча, ответил коротко: - Они победят!
Закрин снова сложил руки за спиной и направился к выходу из зала совета: - Я очень на это надеюсь. До турнира осталось три месяца, готовьтесь лучше, мистер Звонарь! Вам это понадобится… На этом собрание совета объявляется закрытым.
Виктор не мог вымолвить ни слова в ответ. От груза, свалившегося на его плечи, он будто провалился сквозь землю. Понимая, что из-за него они могут проиграть, и будут изгнаны из дома навсегда… Из-за него, неспособного даже на малейшие успехи могут пострадать его лучшие друзья. А Закрин спокойно, словно ничего вовсе и не случилось, вышел за двери, когда весь зал всё ещё оставался стоять на месте от той информации, что только что хлынула на них, словно цунами. «Что же будет дальше?» - подумал Леонард Краун, глядя тому в спину, пока Виктор, ошеломленный, садился назад на скамью с широко распахнутыми глазами.;