Чтобы жить, ты должен убить

Виктор Матюк

Чтобы жить, ты должен убить

Карта бита -  нечем крыть, чтобы дальше безбедно жить,
Ты должен своего соперника убить, и при этом не согрешить,
Если это общему делу никак не повредит! Никто не забыт, и ничто не забыто!
Хватит жить открыто и всюду совать своё свиное рыло! Оно – не предмет
Моих душещипательных бесед! Почему? Тьма внемлет беспокойству моему!
Можно с убийством повременить и опосля врага стрелой сомнения сразить!
Так и быть, но смогу ли я свою судьбу переломить?
Иду за подмогой по безвестной мне дороге, снялся с воинского учёта,
По боку мне опостылевшая работа, вдруг грузовик вынырнул из-за поворота,
В сторону рванулся я, в дугу выгнулась уставшая спина, кто-то крикнул из-за угла:
«Крепись, старина, у тебя жизнь одна, и другой не будет никогда!
Ты бродил по оврагам и речным перекатам, скулил подобно бездомной собаке
И постоянно лез в драку, но оставался у толпы на слуху!
Ты был склонен к греху! В ту пору ты спокойно мог дать дёру,
Чтобы утихомирить ту собачью свору, что вышла из лесной чащи
И из её огнедышащей пасти рассыпались феерические огни,
Ты впритык на тех собак  посмотри, и слёзы рукавом вытри и дальше молчи!»
Все беды на помине легки, истоптались на старых туфлях каблуки,
Но верю я, что песнь моя заслужит аплодисменты, вот в такие моменты
Хочется с высокой колокольни вдыхать воздух вольный, я же человек слабовольный,
У меня вопросов к небу куча, было бы намного лучше сидеть в своём шалаше,
И смотреть на творенье великого Беранже! Ночью черной мысль проворная
Ворвалась сюда, не спросив у меня, куда спряталась её глубина? Нет дыма без огня!
Бог – нам всем судья, хватит баловать и в грязных туфлях ложиться на убранную кровать!
С чего начать и что предпринять, чтобы самого себя сполна понять?
Я - не враг самому себе, но чудится мне везде полночная звезда,
Что однажды уже не убрала чужие объедки с моего стола!
Куда она ушла? Она же рядом со мной полночи спала?
Я лишён женского тепла, хотя вчера новая судьбина над небосводом взошла,
Она добра желала, её советам моё сердце внимало, но ему любви было мало!
Та женщина в новом образе предстала, даже двух слов воедино не связала,
Просто-напросто она промолчала, вылезла из-под белоснежного покрывала
И громко зарыдала! Она хочет жить и пылко любить, её страсть невозможно убить!
В голове пусто, но светло, всевидящее божество находится далеко, там тепло
И мухи не кусают, об этом даже грешники знают и бога за честность уважают
И этого не скрывают! Мысль в море ветром унесло,
В руках осталось сломанное намедни весло, а дальше что?
Жизнь уходит на дно, мы все живём грешно, но всё равно
Мир рукоплещет нам, мы же грешим даже по дороге в храм!
Этот изъян очевиден, факт бесспорен, тот, кто на деле проворен,
Не будет с работы уволен! Я не призываю толпу к стальному топору,
Нельзя предаваться делу дурному и выносить на продажу вещи из дому!
Надо полагать, что бесовские пути трудно разорвать! Я бы в общий дом возвратился,
Но он до основания развалился! Стоял высоко, из его окон было видно далеко, и что?
Ревность душу одолела, а стареющее тело вконец одряхлело! Оно обнажило свои пороки,
И мир жестокий обрушился на естество одинокое так, что сгустились тьма и мрак
И никого даже вблизи не видать! Трудно сделать навстречу безумцам первый шаг,
Вдруг волна всеобщих мук схватится за твой пуп и выбросит из открытого настежь окна,
Крик, а потом тишина! Взгляд застыл над говорливым ручьём, вдали разрушенный дом,
Толковать не хочу ни о чём с тем седовласым стариком, что жил когда-то вольно в нём!
Больше не рискую, наступил на горло собственному хую и душу зазря не волную,
Живу всуе бытия, да, грешен я, товарищи и господа! Помню время золотое,
Когда любовниц путал я с женою, смертельный выстрел прогремел,
Я вовремя на корточки с испугу присел! Собака! Кто посмел полезть в драку?
Старая стезя вдребезги разбита и дотла сожжена, грехов впрок, враг целился в левый бок,
Дотошный сурок сделал в нору рывок, чтоб Ворошиловский стрелок
Попасть в него не смог! Всему – своё время, всему – свой срок!
Пинок под зад, и ты вновь рад оказаться в пенатах родных,
Дорог жизни каждый миг, здесь нет святых, но среди людей чужих есть палачи
И у них от скверной жизни есть ключи! Жизнь ниспослана нам свыше, всё, что видел
И слышал, не осквернял, но всё равно смертью падших пал!
Был бы надёжный щит, дальше бы жил, но щита такого нет и вот, тускнеет свет,
Плоть трое суток не пьёт и не ест, у неё прощения не попросил Гефест!
Лейтмотив этих слов вывернут наизнанку, кто-то из моих врагов спозаранку
Затеял гулянку, нашёл скатерть-самобранку, положил хлеба буханку,
Взял бутыль ключевой воды и попросил прощение у своей судьбы!
Чтобы жить, ты должен по течению жизни плыть, страдать и любить,
И деньги копить, чтобы досыта есть и пить! Нервы шалят уже много лет подряд,
Люди говорят, что страсти нас казнят за прошлые удачи, естество о прошлом плачет,
Время – плохой косметик, но коль ты в душе еретик, промолчи в этот миг,
Над тобой с топором палач стоит и вежливо молчит! Момент истины настал,
Молва разлилась за Урал, но никто совета тому старику не дал, он волю в кулак собрал
И с коленей едва-едва привстал! Чёрт бы всех побрал, я так и знал, что каждый шакал
Будет огрызаться из последних сил, чтобы я жалкую жизнь и дальше влачил!
Старожил здешних мест выразил собственный протест, он много не пьёт и мало мяса ест,
Он – знатен, хотя не богат, у него был старший брат, он, словно комок из красной глины,
От прошлой жизни остались лишь жалкие руины! Встанем, как один и скажем: «Не дадим
Убить страну, хотя она катится ко дну! Господа, за дело, чтобы всё вокруг гудело!»
В эпоху гласности в колючих рукавицах нас держали органы безопасности,
Неужто родина была в опасности? Простые мужики, выходцы от сохи, видели,
Как живут вожди, они гуляют, как рысаки, и вправляют простым людям мозги!
Товарищ верь, взойдёт она, звезда пленительного счастья и на обломках самовластья
Проявится столь долгожданное везенье! Прочь с нашего пути сомнение! Рок стихий
Наш скромный быт своей пятой стремглав раздавил, истины ростки сельские мужики
Освободили от трухи! Велики грехи всей нации, от них исходят все провокации,
Они ставят людям свои условия, дабы избежать пролитой крови! Видит он хмель времён
И хмель старинных могил, но нет больше ни мощи, ни сил, чтобы жить попроще!
Одни кости да мощи у того, кто из себя, бог весть, кого возомнил, но в бозе почил!
Спросонок тело вконец сомлело, старик худой иль тощий нательное бельё в реке полощет,
У него испуганный вид, он всё время молчит, я думаю так, что с виду он – не дурак
И не слабак, наверное, он загодя увидел предсмертный мрак! Его душу сразу обуял страх!
Он перестал замечать страстных баб, он - раб своего греха, вокруг него тлен и суета
И не видно ни черта! Не жизнь, а маета! На ветер брошены святые слова,
Кругом пошла седая голова, сдают у местного глашатая нервы,
Словно в году сорок первом он из последних сил кричит: «Горбатый выходит первым!»
Он – муж той статной стервы, что намедни красовалась у столетней вербы,
И невзначай промывала бабам мозги, им, кажись, не с руки распускать своим языки!
Все ждут земного чуда, но откуда ему взяться в этой глуши, здесь одни миражи
И нет ни одной живой души, окромя женщины той,
Что когда-то блистала своей красотой! Ей срам – ни к чему,
Вот возьму и сорву наброшенную на её голову петлю, и что ты скажешь старику?
Его уважишь и ему ни в чём не откажешь! Телегу солидолом смажешь,
Чтобы не скрипела и вновь - за дело, чтобы тело неистово стонало и гудело!»
Оно не зря вспотело так, что пришлось набрать в паршивый рот воды,
Некому благословлять мои труды! К бабке не ходи, надейся и жди,
Когда пройдут очистительные дожди! Что нас поджидает впереди?
Какие-то козлы устроили козни, всё возможно в мире том, в котором мы живём!
Чтоб жить, я должен своего завистника убить, но не трубить на всю округу,
Что мне пришлось полюбить его закадычную подругу! Ходит солнышко по кругу,
Кровь в груди кипит, кто мою жизнь с пеплом сравнит и стрелой сомнения сразит?
Путь к истине всем открыт, надо безгрешно жить, жену беречь и не вести о блуде речь!
Невдалеке просвистела картечь, там железо и свинец, пусть Творец разбирается сам,
Почему мы лазим по заснеженным горам, ведь стужа и холод там! Раньше так бывало,
Что путеводная звезда до утра сияла, но вдруг она затмилась, что-то с ней случилось!
Там покой спорит с радостью и тоской, думать надо головой перед тем, как принять бой
С противоположной стороной! Мне бы привстать, опомниться и очнуться от долгого сна,
На дворе холодная весна, я же пью горячий чай из расписного блюдца, рад улыбнуться,
Но не могу, стою в святом углу и бога прошу услышать мою мольбу:
«Боже, услышь того, кто любит Тебя больше чем себя самого,
Вот-вот рухнет под ногами твердь земная, я же тупо вспоминаю,
Как враги рушат и ломают всё и вся, безлюдными стали обжитые края!
Куда подевалась та стезя, по которой иду в потёмках я?
Всё, что было не со мной, помню, живу не бедно, но скромно,
Напоминаю лошадь ломовую, тружусь за подачку грошовую,
Не люблю я часто вникать в проблемы бытия! Мне – не семнадцать лет,
Вокруг льётся тусклый свет предчувствий и примет, кто на этом свете
На мои уста набрасывает тончайшие сети? Я же сижу за свободным столом,
А за окном вот-вот рухнет новый дом, и всё, что построено в нём
Исчезнет раз и навсегда, неужто беда сильнее ранит душу, чем холодная вода?»
Одна идея меня по жизни вела, вспомнились великие времена, когда было много тепла,
А семья своей жизнью жила и кровь ручьями не текла, а разрывы не разрывали поля!
Там молодость моя прошла! Ужасно настоящее, на ухо жужжащее, скажу искренне,
Что лично мне хочется жить в покое и тишине, а не гореть в огне! Туман стелется,
Он клубится и пенится, невдалеке забытая мельница,
Дорожная пыль толстым слоем на ноги ложится, , грешнику не спится,
Он мысленно к небесам стремится, но ему трудно с пророками ужиться! Струи дождевые
Падают на волосы седые, кажись, не впервые, а мысли драгоценные скрыл туман густой,
Он тоже интересовался моей судьбой, но скрылся в лесополосе степной! Бес клевещет,
Мой флаг над скифским курганом круглые сутки трепещет,
Ветер толкает грешника в спину и напоминает о христианских святынях,
Тихо на ухо он говорит, что семейный быт полным провалом грозит!
Ступай! Шагай вперёд! Твои мысли пошли вразброд,
Ты же свернул со своей тропы, когда опознал свои грехи, а они и вправду велики!
Жизнь без приключений, как безводная пустыня, ступай туда, откуда выгнан!
Вернись назад, и ты будешь рад, что увидишь новый звездопад! Рано умирать,
Ты ещё узнаешь ад на бренной земле, не поздоровится тебе, придётся гореть в огне
И задыхаться в дыму, трудно противостоять самому дыму и огню!
Конец романтике скитаний, конец пути самобичевания, держусь проторённой тропы,
Позади остались острые шипы и розы, о прошлом напоминают лишь вражеские угрозы!
Куда уйти от прозы бытия? Не знаю я, как сложится судьба моя! В спорах есть опасность,
Была гласность, и нынче нет её, проходит всё, и уже ничто не беспокоит душу,
Всё, что построил, сам разрушил! Причастность к великим делам позволила войти в храм,
Чтобы там встать на колени и попросить у Господа прощение за все свои прегрешения!
Чтобы жить, ты должен убить, но кого? Своё грешное естество, но за что?
После огульной драки пришлось бы вновь возводить тюремные бараки,
Вышки, вышки, лагеря - ими усыпана вся православная земля! Мне же туда никак нельзя,
День ото дня проблемы житья всё сильнее давят на меня, бои ещё не отгремели,
Я же ворочаюсь до утра в холодной постели, весь покрытый потом, абсолютно весь,
Выражаю свой протест мирским заботам! Куда несу я сокровенную мечту?
Кому дарю дьявольскую красоту? Сижу в чужой прихожей и не верю, что я сын Божий!
Жизнь непостижима уму, никак не пойму: что и к чему? Вот возьму и уеду
На обычном велосипеде на дальнюю окраину старенькой деревни, ближе к обедне
Усядусь на гребень набегающей волны, но вряд ли смогу сухим выйти из студёной воды!
От своей судьбы не сбежишь, на промозглом ветру простоишь всю сознательную жизнь,
Опосля  дрожишь, как осиновый лист, шибко падаешь вниз! Зачем я стремился к прямизне
И посох монашеский держал в слабеющей руке? Мне бы остаться в родной стороне,
Вновь гулять на заброшенном пустыре, ан, нет, делаю себе всё во вред: иду на базар,
Хочу выбрать приличный товар, хотя он с виду трухляв и стар, ему лет за пятьдесят
И на нём лохмотья уже много лет висят! Живу расковано, но душа томлением скована!
Судьба мне слёзы рукавом вытирает, но и она сполна не знает, где же моя родина вторая?
Забыть первую невозможно, а вторую я буду любить осторожно!
Богатство я не приумножил, грехи подытожил, теперь стою у их подножья
И разногласия окружают контуры земного бытия! Грешен я, но в чём же вина моя?
Червь архивный был в одном нательном белье из дому выгнан,
Обрезаны крылья для полёта, нет ни денег, ни работы! Этот край
Вовсе не похож на рай, авось, судьба смягчится и непредвиденное случится,
Небосвод прояснится за миг иль два, и грешная душа покинет тесную каморку
На высоком пригорке, она причесала чёлку, надела котомку и дальше неспешно пошла,
Чтобы впредь не смешать старика! Привет! Пока! Какой воздух! Какая земля!
Запах скошенной травы и дождя, здесь когда-то жила моя семья, нынче ветер свищет,
Он её обноски ищет, но никого в той округе нет, померк даже ясный свет, чтобы впредь
Никто не смог найти господний след в местах глухих,
Замолкают шаги, но остаются лёгкие штрихи на треснувшей стене,
Или это почудилось мне? Расчёсы остались на загорелой спине,
Дурь гуляет в голове, комок подступил к горлу, дыхание в зобу спёрло,
А безоблачные дали своего часа недолго ждали, они предстали в виде ином,
Им не писан закон! Видит бог, что прежней клятвой я не пренебрёг, дал отпор врагам,
Поднёс топор к рыжим головам, и ушёл восвояси, оборвав прежние связи скопом и сразу!
Терпение иссякло бы, если бы кто-то подошёл ко мне из разношерстной толпы, но, увы,
Я вижу лишь кранты, разбитые губы и синие лбы! Смиренный писец, тебе, кажись, конец!
Нет, я собираюсь долго жить, но, чтобы бессмертие заслужить,
Я должен один вопрос решить: быть или не быть? Самому погибнуть или врага убить?
Не для того родился я, чтобы сожалеть опосля, что из-под ног уходит родимая земля!
Мы делаем одно и то, что нам грешным делать суждено! Малость выпил,
Слёзы рукавом вытер, снял с себя свитер, и начал ковыряться среди литер,
Как хотите, так и живите, я на вас не в обиде, только всесильный Юпитер
Может позволить себе завоевать огромный Питер! Бегут перед глазами строчки,
Я же без лишней проволочки расставляю запятые, тире и точки,
Поверьте, что в бытовой круговерти я ищу своё грядущее бессмертье!
Перо выпадает из рук, но тут же проходит мимолётный испуг,
Часовая стрелка сделала очередной круг, но зуб на зуб не попадает
И людская зависть меня от себя никуда не отпускает! Улетают года,
Мимо проходит судьба, рядом бегает ребятня, я оземь бью подошвы,
Мне бы ума побольше и член потолще, тогда бы смог горю бабьему подсобить,
А так не знаю, как мне быть: с кем дружить и кого всю ночь любить?
Рок жестокий глумится над судьбой, он в миг любой последует за мной неспешной ходой!
Горе повиснет на ослиной шее и не будет ничего тяжелее, кроме сокровенной идеи,
Не воплощённой в жизнь, вдруг жуткий крик над святой пустошью завис:
«Посторонись, мужик! Ты падаешь вниз, ты, что не мог обождать,
Пока к тебе снизойдёт божья благодать? Лично мне не привыкать:
Лаптем щи макать и баб полночи ублажать!
Ложись спать! Утро вечера мудренее,
Тебя никто не подгоняет в шею!» Уж лучше загодя знать,
За что ты будешь мучиться и страдать? Небо грустит, невдалеке лес блестит,
В низине пожухлая трава шелестит, молодые деревья шепчутся глухо,
Редкие слова долетают до старческого уха! Злоба вся вместо вина сюда была привнесена,
Судьба так устроит, что мигом лицо прежней любви она тряпьём закроет!
В былое время в этих степях прорастало пшеничное семя, изменились времена,
Другой стала страна, а там, где стоял отчий дом, нынче сверкают молнии, и гремит гром!
Чтобы безбоязненно жить, я должен своего врага убить, потом начну себя казнить,
В праведные одежды тут же облачусь и вновь в зелёную долину с почестями вернусь!
Там раздолье, свобода и воля, там дикое скифское поле!
С поникшей головой домой приду, заброшенное поле заново прополю
И свою память обновлю! Услышав музыку и девичье пение, приду в восхищение,
Авось, свершится диво, и я вновь начну жить счастливо,
Но надо беспокоиться о завтрашнем дне, не хочу думать о войне,
Но мысли петляют и свою тень на седую голову стремглав бросают!
Одумайся пока не поздно, в битве грозной всё возможно! Будь осторожен,
Твой путь и вправду сложен! Если я врага не убью, страну погублю!
Уж лучше остаток жизни провести в цепях, чем презирать собственный прах!
Крик звериный оглушил зелёную равнину, я же сижу и кушаю, бабьи сплетни слушаю,
Ох, уж это легкомыслие! Ему подвержены все, доброй славы от меня не убудет,
Кое-кто седого мужика забудет, а кое-кто осудит, но я родине верен был
И ей не изменил! Духи зла её просторы заполонили, историю исказили,
И от дороги правды народ отвратили! Не бесконечны его мощь и силы!
Глупость не совершай! На календаре - цветущий май, в каждый дом входит рай,
Тебе грешить не пристало, разное в твоей жизни бывало,
Но сердце до сегодняшнего дня молчало! Невдалеке пасётся скот, он зелёную траву жуёт,
Я разжёг костёр, рядом сад, перед ним дощатый забор, зов невнятных слов на зависть мне
Делает откровенную надпись на глиняной стене, я тем словам не рад, взбешён мой взгляд,
Мысли бегут мимо железных оград и что-то кричат невпопад уходящему светилу!
Что было, то было, иссякли мощь и силы, страсти остыли, отсохли у пророков языки,
Как оказалось, их грехи тоже велики! С земли привстав, мысленно помчался стремглав
За ветром степным, но встретился с мгновеньем роковым, раздал скрип калитки,
Чувств в избытке, чей-то голос свыше, словно дождь барабанит по крыше:
«Если проиграешь сражение, пройдёшь через муки и униженье!
Перед боем получи благословенье небес, окажи богу честь!
Коль не сможешь боле выйти в дикое поле, оставайся таким – сгорбленным и седым!
Довольствуйся унижением своим!» Рано поутру вернулся седой витязь ко двору,
Вытащил из груди острую стрелу и тихо прошептал: «Да, я умру, но я с коленей встал!»
Но он не умер раньше срока, продолжал жить по воле судьбы и рока, жил всласть,
Пытался в самое яблочко судьбине попасть, однако промахнулся, жалостно улыбнулся
И продолжил жить в нищете, его пальто на мне! Мысли в голове переберу,
Кое-что отдам перу и отправлю в конверте на мельницу жизни и смерти!
Жирную точку поставлю локтем, мы все пропахли дёгтем, остригу когти в ночи,
Согрею ноги, что под дождём промокли и крепким сном усну, сквозь ночную пелену
Буду смотреть на одинокую Луну! Я нищ наполовину, до сих пор ищу золоту середину,
Хожу тёмными углами, но нигде не могу найти немеркнущее пламя!

г. Мариуполь
3 мая 2015 г.