Запустение

 Виктор Матюк

Запустение

В душе - бардак и запустение, на носу – светопреставление,
Баба – не соска и потому ходит в обносках, одета не броско,
На ней юбка в широкую полоску, а на голове короткая причёска!
Ходят слухи разные, что она грязная и даже заразная, но это бабий бред,
У зависти даже толики совести нет, заметь, она лишь молчит в ответ,
Но редкая улыбка проскользнёт по красивому лицу и слова молитвы летят к Творцу,
Откуда исходит неприязни начало, её звезда все ночи напролёт на всю округу сияла!
У той женщины узенький рот, и много семейных забот, а былые измены – не в счёт!
У её ног ползает хмельной народ, ему хоть в лоб, хоть по лбу,
Он в другом месте ищет чужую вину, его норов прочнее жести,
А если они с той бабой вместе выйдут на акцию протеста, им будет тесно!
Грохот стоит над головой, а мысль о женщине одной отвлекает разум мой
От сутолоки мирской! Понятно, что любить статных девушек приятно,
Но уходишь ты обратно без копейки и без гроша, реально баба та и красива, и хороша,
К ней не зарастёт народная тропа, тяга к любви и страсти слишком велика
У простого русского мужика! Она присела на припёку, рядом с ней ворковали сороки,
И не знала, как ей быть: кому дать, а кого матом укрыть? Проявить бы невиданную прыть
И убыть восвояси, чтобы прервать все прежние связи, но как горю подсобить,
Или вновь, как прежде по течению жизни робко плыть? Если мужику не дать,
Он с виду зануда и гад, будет баба всю ночь не спать, а соседи скажут, что ****ь
И привыкла себе цену на пустом месте набивать, если малость переждать,
Можно крупно прогадать! Нечего шило на мыло менять, не хрен долго ждать,
Надо сразу голову в реку страстей окунать, хоть будешь знать, за что помирать?
Увидя такую благодать, грех доброму молодцу в своей любви отказать!
Он размахивает булавою и уже приготовился к бою, а она повернулась кормою
И продолжает намекать, что она – одна из лучших в той округе баб, не стерва-потаскуха,
Не шлюха и не старуха, и даже не ****ь! Таких надо ещё поискать! Ей всё по хую,
Она идёт в ногу с современной эпохою! Вот доживёт до старости лет, а потом смерч
Пролетит над седой головою и придётся навеки проститься со злым роком и судьбою!
Не сходится гора с горою, жизнь сочтёшь за тягостную ношу, её со своих плеч не сброшу,
Товар хороший сверху и изнутри, зазря не дури, ты в оба на ту женщину вблизи смотри,
Пар исходит изнутри! Когда же на неё снизойдёт божья благодать,
Эта ****ь начнёт на всю округу громко рыдать и будет мужика увещевать,
Что она ещё не отцвела и не своей воле к нему в постель легла! На её шее петля,
Душа вот-вот сгорит дотла! Её тридцать пять, ей негде зимовать!
Какая походка! Какая стать! Сколько можно своего шанса ждать?
Запустение всему виной, хочется быть любимой женщиной и преданной женой,
Трудно жить одной, если за соседней стеной пыль столбом стоит,
Как на дороге столбовой, соседка кричит, и пол в её избе всю ночь дрожит!
Благим матом крой, плачь и вой, ведь муж твой ушёл к бабе чужой,
Он – не герой моего романа, обычный изгой с дырявой сумой!
Махнув рукой, потрясая рыжей головой, дева вынуждает страсть порой
Вырываться из снежной мглы и вблизи рассматривать засаленные углы
Того дома, где всё в нём до боли знакомо, но нет там ни никеля, ни хрома!
Горе с тем жильем, нас туда заселили силком, чтобы потом страсти,
Выстроившись гуськом, в очередь пробирались ползком за алкоголем и вином!
Пусть гремит над головою гром, и молния сверкает, страсть сильнее страха донимает
Грешное естество и что? Кажись, по телу волнами уже пошло жгучее и терпкое тепло,
В доме нет никого окромя меня, правда, там осталась толика былого огня!
След отыскав, мужик на носки слегка привстал, унял мандраж уже не в первый раз,
А страсть не захотела вновь нарваться на отказ! Прозвучало немало звучных фраз,
Что-то мелькнуло спереди, взгляд ослепили груди белые,
Вначале - правую, а потом – левую! Что же я делаю? Я груди обследую,
Словно ягоды переспелые, до безумия красивые, но ужасно строптивые!
Запустение везде, приходится прятаться на нейтральной лесополосе,
Потеряны шансы все прижать к себе ноги смуглые, а глаза от безумия округлые
Смотрят на кружева ажурные и видят на мужской бороде, что грешны там мысли все!
Что ни строчка, то запятая или точка, а опосля – признание,
Страсть уже не в первый и не в последний раз брошена на поругание,
Баба слёзы рукавом вытирает и до конца свою судьбу не понимает, считаю гривны я,
Хочу потратить их на дела интимные, чтобы получить сполна представления позитивные!
Поцелуи не кончаются, новые искушения намечаются, люди встречаются,
Люди пытаются что-то создать, но им трудно сразу понять,
Что им в чужом доме никто давно уже не рад! Под спиной лебяжий пух,
Рядом - женская грудь, за искушение, боже, ты грешника не обессудь!
Труден к истине путь! Разреши на полпути на женщину прилечь и отдохнуть,
Хотя бы чуть-чуть! С той бабой не уснёшь, что посеешь, то пожнёшь!
Вместо правды услышишь ложь, ну что ж путь тот тернист, он гол и каменист!
Судьба в любой миг так устроит, что от нас лицо любви стремглав она закроет
И нас внимания не удостоит! Ветер воет за окном, холодно в доме том,
Что стоит за соседним углом! Душа завоет, как вьюга, скорее всего от испуга,
А людская молва пойдёт гулять по всей округе,
Что мать-старуха лишилась слуха, в душе – полная разруха, а её дочка – потаскуха,
Она оставила пожилого супруга, ей надоело его пот нюхать, и гладить отвисшее брюхо,
Она - не болтлива, а терпелива, в меру горделива и чересчур плаксива, но и она обалдела,
Когда на сухой сук стремглав присела, он насквозь пронзил девичье тело!
В общем, и в целом, на её разум легла густая полночная мгла,
Бабу ту я безумно люблю за дьявольскую страсть и невиданную красоту,
И в ответ дарю сокровенную свою мечту, не теряю время попусту, она больно гордая,
У неё поступь твёрдая, но сиськи мягкие, а губы сладкие и очень яркие, мужики падкие
На таких баб не думают про масштаб грехов своих, можно осуждать в тот миг
Только грешников двоих, им бы ночь продержаться и день простоять,
Чтобы опосля на всю округу не стенать, не плакать и не кричать,
Что тебе велят подставлять собственный зад под преисподнюю и Ад!
Мы же идём к половой щели напролом, грешим и ночью, грешим даже днём,
Ведь уверены в превосходстве своём и готовы богу бить челом, что вначале века
Можно в рамках удержать любого человека! Его тянет в буфет не ради конфет,
Он любит водку и принимает марафет, гаснет свет перед мутными очами,
Приходится бабе даже в храме общаться со стариками! Простой урок не пошёл им впрок,
Теперь, поди - узнай, что творится в женской груди? Там ад или рай?
Не отпирай дверь чужим ключом, нажми плечом на дверной проём и рухнет наземь он,
Засунь руку в карман, достань бабло, и женщина покажет, как бело её высокое чело,
До утра продлится ваш роман, ты с колодой карт поймаешь фарт и отыщешь скарб
В её душе будешь жить, как в шалаше и везде и всюду увидишь одно – огромное пятно,
Это оно сквозь игольное ушко незаметно прошло и вот до ручки дошло! Ни мне, ни тебе
Не удавалось доставить удовольствие себе, видать сие, написано на нашей общей судьбе!
Хватит ходить на голове, былого тень появляется каждый божий тень,
Она падает на старый плетень, меняется её длина, и она длиннее, чем моя седина,
Та злобная тень появляется ровно в полдень! Что за дребедень? Что за хрень?
На мощном торсе туго затянут широкий ремень, мне же двигаться лень,
Но процесс уже пошёл, его двигал мой глагол, он выхода из лабиринта мыслей не нашёл,
И учинил немыслимый произвол! Услышал стук топора дровосека
И принял его за гомосека, на дворе, считай, лето, надо скрести по сусекам,
Чтобы остатки муки закрыли все щели, что и вправду велики, хотя на самом деле узки!
Можно спиться с тоски, наши чувства настолько близки, как в поле созревшие колоски,
И мне не с руки с той стороны, затаив дыхание ждать очередной беды! Стучат виски,
Людская молва разрывает сердце на куски, оно превратилось в разноцветные лепестки,
Как не ряди, но надо дальше идти, под глазами нависли мешки! Как душу от греха спасти?
Поредели наши ряды, впереди не видно ни зги! Только вдали звучат знакомые каблуки,
И женские шаги, словно ночные мотыльки, исчезают вдалеке, и в утренней мгле
Остаётся в руке короткий поводок, прошло время надежд и тревог! Ты не смог
Усвоить впрок своевольной женщины урок, и вот занемог, исказился слог повествования,
Ссоры и пререкания исчезли в темноте, но их следы остались на пожелтевшем листке!
Кто бы дал разбег твоей мечте? Только мысли те, что по своей душевной простоте,
Продолжают шнырять в пустоте и находят свой кров в одной версте
От колкостей мирских, рядом не осталось людей великих и святых!
Они растаяли как серый дым! Что имеем, не храним,
А потерявши плачем, а потом судачим о житии мирском, но не боремся со злом
В отечестве своём, открываем двери лбом и нам не писан закон! Запустение везде,
Нет еды на столе, а слова о роке, боге и судьбе, как выпавшие волосы на лысой голове!
Ни себе, ни людям, тех, кого мы любим, пугаем блудом, сами спасаемся чудом
От грехов мирских, только в пенатах своих чувствую,
Что не хватает людей близких и родных, я один среди чужих!
Хочу ту женщину к себе из последних сил прижать, её нежно в губы поцеловать
И при случае уложить в скрипучую кровать! Мне нравится, что она никогда не печалится,
Она больна плотью и душой, но оживает, будучи со мной! Вдыхаю терпкий воздух
И ловлю её каждый вздох на слух, если бы не одна  загвоздка,
Жилось бы нам легко и просто, без бокала - нет вокала,
Баба та - явно не доска и способна расшевелить любого мужика! Честный малый
Захотел стать генералом, но не может перековать мечи на орала, у него силёнок мало,
Он добивается своего, но его не поддерживает никто, на нём демисезонное пальто,
Под ним поношенное трико, под его ногами зыбкая твердь, надо думать впредь,
Чтобы много проблем не иметь! Мужик тот знатен и богат, но малость языкат
И никто из местных баб не хочет с ним на скрипучей кровати спать! Там сущий ад,
Он выглядит стариком, страсть по нему прошлась катком, хотя он не виновен ни в чём,
По его словам, он верит вещим снам, изредка посещает божий храм, и только там
Повторяет десять заповедей, адресованных нам: не убей, не укради
И кумира себе не сотвори! Сердце разбитое с грустью прощается с Русью немытой,
Голой, босой и небритой, древние святыни напрочь забыты, мы же с бесом квиты!
Я же вхожу в сырую полость и слышу страсти робкий голос: «И ты туда?
Не те твои года, чтобы тебя манила к себе полночная звезда! Пора любви прошла,
Затухла её свеча, жди до утра, авось, тогда и ты избавишься от бытовой мишуры
И взамен получишь от неба богатые дары! Что хочешь, возьми,
Но будь вежлив с простыми людьми, хоть и грешные они! Ты попросту ослеп,
У тебя терпения больше нет, но земля вращается, а любовь никогда не кончается!»
Женщина из последних сил защищается, у него ничего не получается,
Первая попытка за проигрыш не считается, он гнёт линию свою подобно воронью,
Опустошает с водою деревянную бадью, и я на его мельницу чистую воду неспешно лью!
Трудно эту жизнь продолжать, некуда бежать, жизнь среди коряг превращается в ад,
Знающие люди не зря говорят, что в нашем крае любая краля роль монахини играет,
А в ночи следы свои заметает, дух свободы над ней до утра витает! Вблизи от погоста
Есть таинственный остров, именно на нём стоит мой обветшалый и неухоженный дом,
Впотьмах я путь к нему найду, не стану лишний раз искушать свою полосатую судьбу,
Одной надеждой до сих пор живу и прежнюю любовь в своей душе, как и прежде, храню!
Пристально сквозь замочную скважину в спальню смотрю, и себя на пошлости ловлю,
Было время золотое, когда любовниц путал я с женою! Грехов с лихвою
Осталось за широкой спиною, кричу и вою, что только с тобою был счастлив когда-то я,
Прервалась та чумная стезя, глубокой была её колея, но безвинен я, господа!
Та женщина хорошо смотрелась, не баба, а прелесть, она в белое платье оделась,
Её стать никуда не делась! Надо иметь смелость,
Чтобы наружу вывалить все женские прелести, Боже, прости, на дворе холод и стужа,
Под ногами замёрзшие лужи, но тепло непрожитых лет смотрит той женщине вслед!
На неё уже наброшена тонкая дьявольская сеть! Её грехам оправдания нет! Что за блуд?
Что за чепуха? Никто из нас не застрахован от греха! Юная и нежная, красивая внешне,
Но грешная, любовь моя последняя, ты именно та роковая женщина, о которой я думаю,
Но не владею нужной суммою, чтобы явь превратилась в дивный сон, а под моим окном
Стонет вновь старый скрипучий клён! Ему вторит широкий речной затон,
А доме том, что прячется за зелёным бугром тихо скулит допотопный патефон,
Я – удручён, не дано мне три жизни, а рок капризный постоянно напоминает о тризне!
Старое пальтишко на мне, все деньги отдаю прелестной жене, кое-что остаётся при мне
На мелкие расходы, жду с моря погоды, но доходы мешают ходить в дальние походы,
Где пьют и гуляют, и деньгами сорят, когда видят статных и красивых баб! Глядь,
Жизнь превратилась в сущий ад, жена и мать ведёт себя, как конченная ****ь!
Через краткое мгновение ко мне нагрянет искушение, в его глазах затмение,
Оно сулит всем людям наслаждение, но рядом огромный камень преткновения,
Его видно невооружённым взглядом, это статная баба с приличными формами,
Глазами чёрными и ногами стройными, она мало общается с приятными людьми!
А вот и они, сами к ней в гости без приглашения неспешно зашли
И останутся с ней до утренней зари! А куда им идти на ночь, глядя?
Их присутствию местные бабы рады, их губы в яркой помаде!
О них громкая слава по округе прошла, старики помнят все их большие дела,
Тогда весна была, но пот не капал в три ручья с высокого чела,
Лишь манда была раскалена почти что добела, а небеса обещали мужикам чудеса,
И вот воедино слились в миг страсти влюблённые тела, и пошла большая игра
Искать потёмки по льду очень холодному и тонкому! Они расписались на заборе,
Чтобы развестись вскоре, никто не вспомнит о былом позоре, но очи застит тоска и горе!
Сердце – не гранит, его досужая мысль вот-вот осенит и насквозь людская молва пронзит,
Что ничей грех не будет напрочь забыт, от него водкой разит! Время торопя, женщина та
Смотрит на меня о старого холста, неужто это она? На месте остановились жизни года,
Но молодость давно уже прошла, и всё надо начинать, считай, с чистого листа,
Но есть ли в том нужда? Золотые слова, женщина та и красива, и статна, и горяча,
В разговоре приятна, и не стоит рубить с плеча, с чужой подачи грехи смотрятся иначе,
Среди горшков разбитых греется бурный любовный напиток, а на дороге попятной
Не видно мыслей развратных, но голос невнятный что-то бубнит, кажись, говорит,
Что кому-то из нас двоих надоела безалаберная жизнь! Посторонись! Уйти с пути!
Спрячь в подполье свои грехи, они и вправду велики, а ты продаёшь их из-под полы!
Уж лучше суши сухари, ты присядь у раскрытой настежь двери, но бабе на всё наплевать,
Она готова в девках вековать, только бы её приличный зад
Под собой почувствовал старинную резную кровать! О, сколько баб на ней спало и что?
А кто здесь не живёт грешно? Язык, как помело, пока на душе светло, он не знает ничего,
Но если стемнело, он сразу принимается за грешное дело!
Вдруг раздался в те двери тихий и странный с виду стук,
Никто сюда не приглашал старух, откуда они узнали о пришествии греха?
Лафа прошла, ана через поля и долы в грешные воды стремглав перетекла,
Куда-то подевались приятные слова, а те, что остались, дурья башка
Сметает со своего пути, из-за них ни проехать, ни пройти!
Неисповедимы Господние пути! Не уходи в тень, впереди ненастный день!
Предупреждаю заранее, что прошлое когда-то исчезнет в сизом тумане,
Оно прячется в тени мерзкого обмана, но при приближении любовного романа
В одеянье рваном утром ранним выйдёт из своей лачуги без толики робости и испуга!
Его старая прислуга посмотрит на треснувший потолок тупо,
Глупо кого-то в чём-то обвинять, будущая жена и мать любила благодать,
Снисходящую с небес! Христос воскрес! Христос воскрес! Христос воскрес!
Спасибо, уже предупредили! Поп, спрячь своё кадило! Как молоды мы были,
Как верили, любя, но бог весть, куда ушла из-под ног та злополучная стезя?
Сворачивать с неё нельзя, чувства дробя, рядит перед глазами зелень вся!
Так оно и есть! Кажись, пошёл процесс! Грех то там, то здесь! Он извёлся весь
От робких ожиданий, будущее в тумане, а во вражеском стане сметены все грани
На старинных стаканах, такие не подают в городских ресторанах!
Мужик снял с женщины суму, он всегда жил по уму, но зачем она ему?
Я же её не подниму, а он – незряч и убог, его взгляд тупо упёрся в побеленный потолок,
Он из прежней жизни, кажись, уже извлёк для своей семьи урок, он – к бабам не ходок,
Но даже бог не понял его намёк! Старик валится с ног, он стал стариком
И дело с концом застопорилось на полпути, смута могла через час-другой произойти,
Но бог отвёл от него все неприятности! Исстари на древней Руси гуторили старики,
Что в любви два конца, один печальный, словно перезвон обручальный,
А другой – веселый, с виду квёлый, он же король голый,
Его силы на пределе, но он постоянно думает о предстоящем деле,
Дни любви незаметно пролетели, отзвенели свирели, появилась немощь в теле!
Женщина родилась в деревне и занялась профессией древней,
Детородный орган, поднимая и под себя мужчин подмимая, она прекрасно понимает,
Что им выживать помогает, страсть вокруг лютует, попутный ветер ей в спину дует,
Она лишь мужчину в губы слегка поцелует, из него выветрится хмель
И до небес взлетает толстый член, и нет прежних половых проблем!
Его жена такими же полномочиями была обличена,
Но она рассредоточена, внутри неё возникла червоточина,
Её стройные ноги прошлись по ухабистой дороге и боги вернули мужчинам силы,
Как молоды мы были, как преданно любили и верили в себя! Нынче нет бабла,
Коль она тебе не жена, то в ответ – тишина, так жить людям спокойней,
Нет всенощной бойни, и ты выглядишь достойней тех, кто имел у баб грандиозный успех!
Во имя страсти мгновенной ты сам ищешь ту злополучную брешь по всей вселенной,
Чтобы туда тайком пролезть и что-то с бабы поиметь, уж лучше раз в огне сгореть,
Чем в отчем доме тлеть! Он не любил коммунистов, сам в постели был неистов,
Но в связи с утечкою мозгов стал восхищаться страною дураков! Кто он таков?
Страсти зов – превыше всего, он не ждёт сегодня в гости никого,
За что купил, за то продал, но не нашёл все то, что полжизни искал и не выиграл в лото,
Быть может, я что-то чуть-чуть приврал, да, он спуску бабам никогда не давал,
Он по ночам женщин сам слёзно утешал, нежно в интимные места их целовал
И бразды правления в свои руки неспешно брал, а потом поддавал и сверху, и снизу,
Падал с высокого карниза, но поднимался вновь и вновь,
Впереди него шла шальная любовь! В ней вся соль родимой земли,
Ну, вот и мы до ручки дошли! Воспоминания о прошлом ещё свежи!
Ему бы плыть и плыть, и меньше о своих достоинствах говорить, но он – простой мужик,
Выходец от сохи, ему жить мешают допотопные грехи! Страсть исходит из души,
Ведь все бабы и красивы, и хороши, их только чуть-чуть расшевели
И тогда они покажут себя с лучшей стороны! Боже, упаси в чём-то засомневаться!
Им нельзя в плен сдаваться! Страсти тленны, а жёны и мужья привыкли к изменам,
У каждого из них своя система, у одного есть время для обмена опытом, и он бьёт челом
Женщине той, что блещет ни умом, а красотой! Зато другой, с виду святой,
Разглагольствует с женой о суете мирской, но в миг любой, заслышав шорох за стеной,
Даёт жене отбой, уходит к другой, смазливой и молодой! К какому берегу причалить,
Чтобы никого из родни не печалить? Надо покуражиться чуть-чуть,
А уж потом оставить блуд в чужой стороне на произвол судьбы!
Вот если бы мы могли в противоположную сторону от греха грести,
Тогда бы местные бабы, особенно те, что на передок слабы, впились бы в горло моё,
И вспомнили бы всё! Кто про что, а я про это! Хор воды устремился с небес,
Он снимает жуткий стресс с разгильдяев и повес, постоянно происходит этот процесс,
Коль есть весомый интерес к расщелине и члену,
Жаль, что не хватает времени для баловства, в тот миг с ума сошла моя седая голова!
Откуда вышла, туда и пришла, вот и творит все грешные дела!
Весь народ вышел на свет из одних и тех ворот, каждый буром на баб прёт,
Если баба не даёт, но за её счёт живёт тот богатый обормот! Он редко вспоминает,
Что та мысль, что его по утрам осеняет, однажды поглотит семью и быт! Куда плыть
И что говорить? Борясь с темнотою, я плачу и вою, уж лучше умереть стоя,
Чем жить на коленях, в путах и в цепях и постоянно испытывать неподдельный страх
За себя и за того парня, чья сила в плавках, а на палку их не хватает,
Всякое в жизни бывает! Кажется мне, что грех прежде нас родился на этой земле!
Он ходит следом за мною, от него не отгородишься высокой стеною,
Он землю рогом роет, стонет и воет, делает тебе и мне комплемент
И в один момент он уже не диссидент, а твой сообщник,
Он - учитель, а не ученик! Прежний опыт не забыт! У него баб было много,
Но ты их поименно не трогай, умерь горькую боль и тревогу, иди со временем в ногу!
Верь только в бога и тебе по плечу будет любая дорога!
Пусть грех другим приснится, и у них поясница напомнит о грехе ночном,
Ничего нельзя откладывать на потом в деле любом, грешном и святом!
Так говорил когда-то Гавриил - наш управдом, его кабинет был за зарешеченным окном!
Осталось сделать одно -  все свои желания неспешно разложить по верхним полкам,
А то они болтаются без толку по холодному дому, а по-другому никак,
Везде суета, холод и мрак, будет сказано к слову, мы живём по-простому,
Без внешнего лоска, одеваемся не броско! Жизнь клоним к одному: ищем истину одну,
Но она, как Му-Му упрямо молчит, почему? Хотя она у всех на слуху, просто не верится,
Что она не мычит, не телится! В миг заката мысль устремляется по холмам горбатым
И речным перекатам, где мы когда-то гуляли с незнакомыми людьми, жили небогато,
Но слушали голос старого глашатая! Нынче здесь живут духовные калеки,
Подобие грешного человека ходит с опухшими веками, спорит с местными греками,
Живёт в нужде, а правды нет нигде, даже на Луне! Мы дышали свежескошенным сеном,
Сидя на трухлявом полене и не чувствовали лени, хотя полдня дрожали уставшие колени,
Не было ни желания, ни времени гуторить о чём-то с хмельными людьми,
У нас интересы свои, а у них никто кусок хлеба не делит на двоих,
Они весь день соображают на троих и утопают всю ночь в грехах мирских
На них смотрю я в профиль: кто же из них Мефистофель? В душе полный штиль,
Никто не мил тебе на этой многогрешной земле! Проснись, вперёд ушла пошлая жизнь!
Её подгоняет в спину морской бриз, ты же катишься по инерции вниз, посторонись!
Есть много женщин других, ты подумай на досуге о них! Страсть рядом притаилась
И чтобы в этой жизни с тобой не случилось, окажи ей милость,
Возьми её в свою огромную горсть, и произнеси застольный тост!
Ты же в этом мире всего лишь гость! Авось, и ты в конце пути увидишь чудо,
Пусть перед тобой стоит увесистое старинное блюдо и на нём из солонины салат,
И рядом нет никого из назойливых баб, но есть та, чья красота затмила бесстыжие глаза,
Но вокруг одна и та многоликая пустота, и больше нет ни черта! Молчат её красивые уста,
Она вновь ко мне сошла со старинного холста, прошлась неспешно
Мимо своего приспешника, пощупала его тощие бока, и дала под зад ему пинка!
Как всегда, беда на помине легка! Приятный ландшафт не хочу на других баб менять,
Ей надоело зря мучиться и страдать, небось, опосля
Её в самоуправстве завистники обвинят, им никто тому не будет рад!
Я же ищу потерянный клад среди старых городских руин, здесь много лет живу один,
Сегодня сделал почин бывший семьянин, примерный муж и сын решил восстать из руин!
Он построил новый дом в общем дворе и на радость себе и всей детворе
Организовал невдалеке ночной притон, до утра там будет звучать старинный саксофон!
Бабы с журнальной обложки пройдутся по вымощенным камнем дорожкам
В новеньких сапожках, и на зависть старикам начнут подмигивать лукаво пацанам!
Их в обольстительности люди обвинят, а грешную плоть на части расчленят,
Ведь страсти гудят, но молчат, хотя взгляд ненароком следит за стремительным потоком
Разнообразных чувств, в небытие уходит тоска и грусть! О былых соблазнах забудь,
Не обессудь женщин тех, кто без помех оставляли за собою шлейф из любовных грёз,
Их попутный ветер с юга на дикий север принёс! Ты опосля всё досконально поймёшь,
Если задумаешься всерьёз, в какой ты попал переплёт? Рядом качается высохший тополь,
Мне надо ехать в город Мелитополь, и чтобы не попасть там в штопор,
Я тут же решил свой мираж воплотить в сказочную быль! Кругом пыль стоит столбом,
Но тишина за открытым настежь окном, кто хозяин в нём? Там – дурдом,
А здесь тишина, восходят страсти семена, влажная земля девственности полна,
Но жизнь качается вправо и влево, дождь капает за шею, я же потерял сокровенную идею,
Её под вечер унёс суровый ветер, а я даже не заметил, что день был лучист и светел!
Запустение во всём, особенно в сердце моём! Страсти уснули, а мысли в окоеме утонули,
Бабы малость взгрустнули, но не упали со старого стула, когда им невзначай намекнули
О том, что в краю родном холодная ночь выдалась повсюду,
Никто в этот день не мыл грязную посуду! Кем я буду опосля?
Никому не нужна доля моя, к чему клоню я? Дорога, как скатерть,
Но и она упирается в церковную паперть, и если на неё издали смотреть,
Можно извести себя насмерть! Я же сделал крюк, пытаясь удлинить собственный путь,
Но не к добру Сизифов труд, в старых башмаках иду к близлежащему пруду,
Не хочу искушать ни рок, ни судьбу, но как отвергнуть на лету весь тлен и суету,
Как преодолеть запустение и не сделать шаг навстречу новому прегрешению?
Дождь продолжает за шиворот капать, баба начинает на кухне стряпать, она на сносях,
Её чувства в тенях, истинная любовь прячется в двух верстах и спит на белых простынях!
Делаю навстречу шаг, гром и град по крыше изо всех сил стучат, уснуло всё,
Но крутится фортуны колесо, бытие – грешно, рассвет не скоро, а мимо забора
Едва слышно ходят злые воры! Гавкают цепные псы, мы же видим яркие сны
И до сих пор в прошлую жизнь по уши влюблены, но душа требует тишины!
Мы все грешны, нет давки в рыбной лавке, бычки валяются по прилавкам,
Во дворе лают шавки, а жизнь каждый день повышает ставки!
Прислонившись к спинке стула, чтобы поясницу невзначай не продуло,
Сижу в нательном белье, холодно мне, а с остывшего камина
До пола свисает едва заметная паутина, заела рутина бытия,
Жалкая картина и в неё упирается та злополучная стезя, по которой иду неспешно я!
Ну, вот и я вышел в люди, то есть в народ, но здесь меня никто давно уже не ждёт,
Топчу грязь и глину, на жизнь ропщу и сам себя стыжу за склонность к кутежу,
Вокруг кабака кружу, но входа и выхода не нахожу! Куда иду? Куда ползу?
Должно быть, стремлюсь жизнь второй раз праведно прожить,
Но в святом углу икона прошлась не ко двору! Неужто грешником помру?
Мне это ни к чему! Пытаюсь к бабе присмотреться, рядом с ней согреться,
Но её сердце принадлежит другому, между нами глубокий омут, в нём люди тонут,
А родственники плачут и стонут, но против лома нет приёма! Взмахи женских рук
Напоминают, что время разлук безболезненно не прошло, оно уселось на дно
И не хочет видеть никого! Моя пядь земли считалась раем, нынче этот край неузнаваем,
Враги пришли за лучшим караваем, но мы их в лицо не знаем!
Деревья шепчутся в страхе по поводу топора и плахи, я же родился в рубахе,
Но приходится жить во мраке! Рядом гиблое болото, запереть бы душу на ворота,
Но мешает кто-то делать мне обыденную работу, небось, судьба сводит счёты,
А рок парит высоко, на душе тяжко и одиноко, нет пророков в отчизне моей,
Только толпы полусонных людей с мыслью о пище скудной своей уходят в мир теней
Не по воле своей! М не живём, а доживаем, и не знаем, во имя чего без хлопот умираем!
Красивые бабы спят на белоснежных кроватях, им за работу солидные деньги платят,
У каждой претензии свои, хочешь – плати, не хочешь, несолоно хлебавши прочь уходи!
Нарушены все вечерние планы мои! В глуши во мраке заточенья тянулись дни мои,
Без ласк, без вдохновенья, но в одно мгновенье потоки сизокрылой любви
Вновь в моё сердце небрежной походкой вошли, в тот миг я стоял в очереди за водкой!
Дома есть жалкая похлебка, а на столе - ржавая селёдка!
Не меняется походка, если женщина чётко представляет,
На чьи деньги она пьёт и гуляет? Господин Гуньдяев был одним из разгильдяев,
Мы тоже по воле божьей водку ведрами глушим в воде и на суше, изредка озоруем
И высокой любви всю ночь с проститутками толкуем!
Бог не всех мужчин наделил приличным ***м,  мы же всуе тоскуем о страстном поцелуе!
Извини, чуть-чуть подвинься, души и плоти единство
Противостоит отъявленному свинству, оно держит хвост трубой,
И летает над разноголосой толпой! Что происходит со мной?
Нелады с судьбой, я ушёл из дому, попытался прикоснуться к кресту святому,
Попросил у неба корону и сказал пару фраз по-простому бывшему управдому,
Оказалось, он не понимает по-другому! Беззащитную плоть каждый день карает Господь!
Гибну и тоскую, в гробу я видел жизнь такую, люди страсти дробят, но не хотят
Наяву увидеть Ад! Храм златоглавый борется с лукавым, но остаётся след кровавый
В пределах огромной державы! Неужто на беса нет управы?
Стою и стыну вблизи старенькой рябины, в ночи впадаю в кручину, и долго жду,
Авось, ближе к утру во мне заговорит мужчина! Впереди тяжкий путь,
Не мешало бы на него со стороны взглянуть, чуть-чуть вникнуть в суть процесса,
Хотя бы ради интереса! В кармане - вошь на аркане, на голове - белая панама,
А в сердце бушует цунами! В стыдобе и сраме - наш приют, где нежно любят и ждут,
Но спуску никому не дают! При случае замучают и в порошок сотрут,
Никогда бедняку знатные люди руки не подадут! Капут! Лучшие годы уходят поспешно,
А грешники, бабы и мужики, утешают свою плоть, а Господь надвое дробит наш мозг,
Чтобы тот осознал каждый свой порок и истину из своего греха извлек!
Хватит плевать в потолок, стоит сделать зевок, и ты получишь в лицо плевок!
Местный божок сдержать свою ярость даже в аду не смог! Коварен мир и жесток,
А человек в нём - одинок, его на произвол судьбы там оставил всесильный бог
И вот жизнь приняла иной оборот, грехам потерян счёт, в душе полный разброд
И никто не поймёт, к чему клонит Господь? Всему – своё время, всему – свой час,
Господь нас уже не раз от катастрофы спас,
О, боже правый, убери подальше от нас лукавого,
А нас не лишай ума здравого! Мужчина вновь прилично пьян, он – выходец из крестьян,
Он курит кальян, а вокруг него стеной стоит прошлогодний бурьян!
Бабу любя, он снял с себя гору тряпья, но ему мешают жить законы бытия,
Этот смутьян сам перекрыл распутным бабам кран и вынужден терпеть ложь и обман
В кругу почтенных горожан! Его зовут Иван! Его одна женщина с ума свела,
Хотя у неё самой нет ни кола, ни двора, но её эта любовь в чужие пенаты привела,
А потом стремглав выгнала с чужого двора, лишила крова над головой,
И ей прошлось вступить в бой с роком и судьбой! Такова цена бездействия,
А людская молва ползёт, как змея в твоё поместье, а с ней вместе входит скучная песня!
В тесноте, но не в обиде, я же ропщу для вида, свои слова сею сквозь мелкое сито,
Жду кредита из-за рубежа, хотя полжизни хожу по лезвию ножа вокруг своего шалаша!
Ни одна живая душа мне не намекнёт, что маленький фаллос и большой живот – вот и всё,
Что мужчины осталось! Коль так сталось, покинула отчий дом усталость,
Она со злом намедни подралась, ей от беса на орехи тоже досталось!
Я же кручусь на творческом юру, но не могу утихомирить свою хандру,
Сдуру с себя снимаю три шкуры, улучшаю фигуру и рано поутру пью горькую микстуру,
Но не могу изменить женскую натуру! Иссёк боевой запал, член вновь не с той ноги встал,
И тут же на колени перед женщиной упал, кажись, он не в то окружение попал,
Немного устал, много сил потерял! Этот псих один среди чужих городских руин,
В трущобах городских нет закоулков таких, где бы он ни бывал
И свой дешёвый товар местным бабам за бесценок не предлагал!
Он всю жизнь свою судьбу по грязным подворотням искал, мало спал, много ходил,
А когда момент истины наступил, ему не хватило ни мощи, ни сил! Он лишился крыл,
Ему божий свет стал не мил! В грешной душе, как в тёмном шалаше, святости нет,
Ничего не осталось: ни крошки, ни капли, вошь на аркане ведут
И сами люди искажают суть происходящего, у них нети ни будущего, ни настоящего,
Но они идут, бог весть куда, уходят безвозвратно жизни года,
А чуждая им среда оставляет после себя много вреда! В душе одна пустота!
Впереди болото, через него идти неохота, мужик всю ночь не спит,
Пальцы ломает смертный стыд, немало взаимных обид прилетело с чужих орбит!
Нет иконок в руке, затухла свеча в уголке, я же иду налегке, в старомодном пиджаке,
Холодно мне, тяжела моя сума, едва видны деревянные дома, никому никто не нужен,
Холод полыньи распростёр объятья свои над просторами души: не греши, сухари суши,
Уходи за пределы древней земли! На шестой части суши вновь раздаётся голос кликуши,
Он по привычке бьёт баклуши и древние устои рушит! Холод и стужа внутри и снаружи,
То ли ещё будет, когда северный ветер ненависть в душе разбудит? Душа стенает,
Её крик о прилёте журавлей мне напоминает, земля всегда была чужда
Для непомерного греха, черны поля, там замёрзшая и безмолвная земля!
Она не любит людей немощных и слабых,
Невдалеке деревенские бабы спотыкаются на колдобинах и ухабах,
Споткнувшись, сразу встают и дальше неспешно продолжают многотрудный путь!
На шее крест святой, все мы под божьей пятой и голубое небо кружится над головой,
Бог ты мой, Ты нам истину свою открой и позволь слиться воедино с шумной толпой!
Её пороки и грехи слишком велики, толпы обездоленные прячутся в глубоком подполье,
У них нет ни судьбы, ни доли, им не хватает личной воли, чтобы распределить роли
В последнем спектакле! Жалкая снедь на столе, холодно в заоблачной сакле,
Но приятнее жить в тишине, чем постоянно гореть живьём в огне! Вода со снегом
Навечно соединилась с праведным небом, не хлебом единым жив человек,
Его за каждодневный грех испытаниям Господь подверг, чтобы бес не взял верх
Над его потомками, они бредут с дырявыми котомками по льду хрупкому и тонкому,
Изредка отдыхают, их никто в дальний путь уже не провожает! Люди тяжело вздыхают,
Не живут, а выживают и не без труда идут неспешно туда,
Где их души согревает полночная звезда! В чём они виноваты? Фразы крылатые
Не горят в огне, они видны в темноте, в их присутствии дрожит грешная плоть,
Но её оберегает Господь! Мрак проклятый окутал святые углы, а бородатые попы
Ему ничего противопоставить не смогли! Под грохот пальбы мы требуем от своей судьбы
Новых перемен, но получаем взамен прежнюю суету и давний тлен!
Зачем день сменяет ночь? Куда подевался скотч, хочу заклеить паршивый рот,
Чтобы тот больше молчал и на всю округу не вещал, что бог ему блаженство обещал,
Но вечный зов пропал за горными отрогами, пошел, небось, безвестными путями
Или поссорился с властями! Нет покоя душе ни дома, ни в храме!
Мысль дика, взор прикрыла чужая рука, а беда на помине легка,
Дрожит строка, над ней нависли грозовые облака, никуда от раскаянья не деться,
Грех нас сопровождает с раннего детства! Он нам оставлен прадедами в наследство!
Завидев запустение, усиливается сердцебиение,
Церковный хор к жизни возвращает сонный собор,
Хотя высоченный забор отделяет толпу, туда нет хода никому,
Судя по всему, те таинственные речи, что летели из-за высоких стен нам навстречу,
Унесла стужа лютая, Русь голая, раздетая и необутая не может добраться до сути бытия!
Нет там житья, грешен ты и грешен я! Порок, тоска и грехи стоптали свои каблуки вблизи
Огромной и полноводной матушки-реки! Только крик совиный
Призывает грешников явиться с повинной к царскому приспешнику,
Мытарю и помещику, но куда деться простому мужику, чтобы развеять боль и тоску?
А на том берегу всё давно уже в снегу, там белым бело, но зло наседает на высокое чело,
Молодо-зелено оно, но наглости ему не отнимать, оно к себе прельщает статных баб,
Коль муж ослаб, а у неё есть и красота, и стать, а на остальное нам плевать!
Что делать с душою? Она не хочется жить и мыслить вместе с толпою? За дальней грядою
Прежние устои бытия, правда, там давно не был я, но там тоже наша земля!
Там стояли три былинных богатыря! Нынче граница ничья,
Она проходит мимо степного ручья! Жизнь собачья порядком достала,
В былые времена ни у кого не было своего погоняла, нынче меняется всё,
Но никто не упустит шанса своего, чтобы прикарманить чужое барахло!
Не повезло и что? Проходит всё, пройдёт и это! Прохладную весну сменит знойное лето,
Но прежним останется наше кредо: земля и недра – народу, пройдут годы,
Но ему не видать свободы, как своих ушей, в сутолоке дней
Предстоит забыть о душе своей! Боже, где Твоё покровительство?
У меня есть только вид на жительство, и больше нет ничего! Ты ищешь виновника,
Я же играю роль плута и любовника из-за собственного озорства, бросаю на ветер слова,
Они бьются о крутые откосы, пусть стройные берёзы не прячут свои белоснежные косы
Под речными утёсами! Не спешу с расспросами, не умыться бы слезами,
Здесь над лесами и там под облаками запустение передвигается мелкими шажками,
Я же сижу за столом, пишу про Гоморру и Садом, но дружу с грехом,
Он спокойно входит в дом и одаривает женщин в нём золотым рублём!
Потом мчится вскачь в поиске удач, хоть кричи, хоть плач, ты гол, как сокол,
Что искал, до сих пор ещё не нашёл, но наткнулся на всеобщий произвол!
Можно сколь угодно возмущаться, но вновь и вновь в родные пенаты возвращаться,
Ведь долг Творца – с грехом расстаться и ему сопротивляться без конца!
Душа создана из серебра, но жизнь все тропы к святости снегом замела,
Не уберегла природа-мать молодых баб и ребят от желания лечь в скрипучую кровать,
Им ли не знать, что осуждения небес не миновать?! Плевать на всё, грешно нутро и что?
Грех нападает втихаря на умника и дикаря, под его ногами горит православная земля,
Но я выживу! Неплохо выгляжу! Рожа бесстыжая и борода рыжая-рыжая!
Но красивых баб ничем не удивишь, за окном шумит камыш, утром не проспишь,
Не опоздаешь сделать навстречу женщине приятный жест, коль сила в плавках есть!
Не принимается бабий протест! Там смесь эмоций и страсти, они рвут естество на части,
Но счастья нет, на нём лежит печать небес для блудниц и повес! Надо опять
Свою прыть проявлять и путы греха разъединять, но как? Везде бардак.
И каждая пядь родимой земли, по которой прошли древние поводыри,
Кричит: «Боже, ты нас прости за искушения и грехи!
Не хлеба ради наши бабы дают и спереди и сзади,
Во имя любви и отрады они живут, сеют, пашут и в рот берут!
Такова суть земного бытия, Господи, Ты - наш учитель и судья,
Рядом вертится бес – искуситель, седина в бороде, демон – в ребре!»
Словно бы не было разлуки, вновь брачные путы обвили уставшие ноги и руки,
А страсть, выпущенная на поруки, издаёт предсмертные звуки!
Гремит в шкафах посуда, снег летит во тьму оттуда, где было много измен и блуда,
Но свершилось долгожданное чудо, и любимая женщина вновь в родимый дом вошла,
Она белее полотна, но уже седа – не те её года, чтобы стукнуть по столу кулаком
И потом твёрдым голосом сказать: «Я не хочу грех увещевать,
Мне бы свою судьбу на кресте не распять, хочу свою душу понять,
Но не мне решать: кто здесь прав, а кто виноват? Я должен как-то выживать!»
Проснувшись с бодуна, осознал сполна, что жена и вправду мне верна,
Она, как стена стоит на пути греха, опадает мелкая шелуха наземь,
Мы ответим прежним проказам чётким отказом, но не сразу, а постепенно!
Бытие тленное давит из последних сил на естество смиренное,
Много не говори, рядом со мной алмаз чистой воды, от него, как от судьбы
Никуда грешнику не уйти! Неисповедимы Господние пути! Слёзы лебединые
Скопом омыли седые горные вершины, и в миг единый стали эмоции расточать,
Пить и гулять, чтобы вкусить былую благодать! Страсть продолжает тлеть и разгораться
И не стоит сильно удивляться, что грехи не на пустом месте родятся! Нас совесть гложет,
Мясо съели, рыбу сгложем, и если баб своих любить не сможем, тогда грехи подытожим!
Природа тащит нас на скрипучее ложе, о, боже, мужик без бабы спать не может,
А баба – может, но не хочет, что он ей голову до самого утра морочит! Делает вид,
Что у него давно уже стоит, но наяву приходится в который раз испытывать рок и судьбу!
Они живут в хлеву, но и мы не едим халву, вот почему грешил и грешу,
Неровно дышу при виде бабы той, что блистала женственностью и красотой!
Хочу глотнуть водицы святой, и дальше идти по дороге столбовой,
Пусть грешницы идут следом за мной, они едва ноги волочат и голову мужику морочат!
Он на них давно зубы точит, он и вправду хочет, но ему не дают разбежаться,
Братцы, нам ли в прыти с бабами тягаться? Истинная зрелость покрыта сединой,
Бог ты мой, грех торчит за спиной, там тьма и вой, но я не слышуБоже, голос Твой!
Неужто я чужой в долине той, что под твоей пятой?
Затихают шаги на булыжной мостовой, вымер город пустой,
Там все богини, как поганки, перед бабами с Таганки, они под музыку шарманки
Вспоминают прежнюю эпоху, им во все времена жилось неплохо! Ахи и вздохи,
Жалкие крохи на столе, незнакомый силуэт в окне, и странная тень на лопнувшей стене!
Всё при мне, невдалеке со скатом крыши, взгляд скользит немного выше,
Тучи разорваны на мелкие клочья, там тире и многоточья, в углу стоит железная кровать,
Но мне плевать на грешных и смазливых баб, свою кровь не хочу зазря волновать!
Поднимаюсь чуть свет, чуть заря, в доме неимоверная жара, а на дворе - холодрыга,
С вызовом времени справлюсь я мигом! Мне без бабы плохо, но и с ней я похож на лоха,
Что за эпоха? Она же большая «Б» и у неё маленькая «Ж», с виду баба – так себе,
Эти мысли таятся вовне, а снаружи - у неё щель всех милее и уже,
Она прекрасно готовит обед и ужин, я же болен и простужен,
Брошен и никому не нужен! Она – мой бальзам, без него моё сердце треснет напополам!
Я - гость непрошенный в дому чужом, мы с ней дружно живём, спим на покрывале белом,
Пространство есть между святой душой и спящим телом! Бог ты мой! Нервы успокой!
Истина своим крылом душу слегка задела, с неё белая вуаль стремглав на пол слетела,
Солнце за горизонтом село, ночная птица свою песнь давно уже пропела,
Её слова душу и сердца задели! Песня вольна расточать чужие мысли и слова,
Лишь долг певца - размягчить опустошённые сердца зависит от воли Творца!
Кто сможет в душе грешнику заглянуть? Он отправился в долгий путь,
Но его нигде не ждут! Он - умён и не глуп, быстро вникает в истину и суть,
Берёт женщин на мушку, каждая, словно игрушка! Ты жива ещё моя старушка,
Жив и я, привет тебе, привет, у меня иных дел нет, как нести в люди божий свет!
Боже, за всё прости, неужто не видишь Ты с небесной высоты,
Что я страдаю и к небу громко взываю, сам себя приободряю, с судьбой я в прятки играю,
Но считал и считаю, что молодая хозяйка, даже та, что ходит в сапогах и фуфайке,
Но наливает в баньке на голое тело воду из шайки, должна не спать всю ночь,
И грешнику помочь обезопасить душу и плоть от грядущих проказ! Сказано было не раз,
Что для нас даже небо не указ! Грехи восстали из-под земли
И не прошеными гостями в наш дом неспешно вошли,  и теперь гребут страсть горстями,
И серый дым стелется следом за нами! Заслышав бесовские голоса,
Стремглав выцвела девичья коса, о, сколько лет с тех пор прошло,
Потемнело прилично оконное стекло, кое-где треснуло оно!
В былые года нежная мужская рука снимала с той женщины в ночи шелка,
А баба та была вдрызг пьяна, она захмелела от страсти больше чем от глотка вина!
Эмоции по голове стучат, они напоминают, что разврат на искусы богат,
К нему дорога лежит сквозь ад! Об этом странники твердят на всех углах,
Я же грешу впопыхах и ничему давно уже не рад! От жизни устав, мой пиджак дыряв,
Солнце едва выглядывает из-за косматых туч, изредка его луч коснётся грешной плоти,
А мысль в тот миг уже в работе! Всё надоело, всё опостыло! В пуху свиное рыло,
Лишь память проблески света ненадолго сохранила!
Что было, прошло, и оно улеглось на самое дно сырых буден, кем мы через годы будем?
Песком и глиной, а былые руины покроет серый иней земного бытия,
Зря от баб отшучиваюсь я, в них упирается моя стезя! Грешен я и грешна даже попадья!
Мир любви наскучил, он душу замучил, из его излучин пахнет гнильём,
Куда же мы идём, милая дева, с тобой вдвоём? Зачем грешно живём?
Стол накрыт на двоих, мы же не можем до конца разобраться в мыслях своих!
Нарисован невзрачный триптих, а морской бриз совсем не затих,
В словах откровенных ищу мысль о грядущих переменах, но нам всё ни слава богу,
Впереди одна и та же дорога! Я же идти по ней не обязан
И ни с кем я обещаниями не связан, но к любимой женщине привязан так,
Что ни тьма, ни мрак не смогут разрушить наш порочный брак! Вот так – иначе никак!
Приходится из трёх зол одно выбирать, здесь нам суждено жить и умирать,
Здесь стоит та единственная кровать, на которой рано поседевший мужик
Ублажать статных баб привык! Слава земная изредка о тех днях ему напоминает,
Время жизни истекает, уходит за годом год, жизнь бежит вперёд, за затылком – снежок,
Куда ты спешишь, дружок! Всему – своё время, всему – свой срок!
Ангел мой, что ты делаешь со мной? Я к тебе на час-другой зашел,
Путь был сложен и тяжёл, мешала маета, ночь была темна, в теле – дрожь и ломота,
Но мои уста горят и о любви галдят! Жду, что этот вихрь пройдёт,
И гладкой станет сень прибрежных вод, но всё не так, в душе – запустение,
Там  - сплошной бардак! Всевышний знак завис над головой, о, Боже, согрей и успокой,
Мне бы справиться с тоской, над седой головой вновь стелется туман густой!
Просто не верится, что лютая метелица мчится вслед
И напоминает о толчее прожитых лет! Покоя нет! А что в ответ?
Время не ждёт, дух прежних высот, как вихрь по душе пройдёт,
Молодая дева свои руки на мужские плечи кладет, и молча, ждёт,
Когда же наземь прольётся чудесный бальзам,
И мы разделим злополучный оргазм строго пополам?
Всё, что небом ниспослано нам, сполна получим, всем на свете правит Бог и случай!

г. Мариуполь
16 апреля 2015г.