Джонатан Эдвардс-младший. Необходимость искупления

НЕОБХОДИМОСТЬ ИСКУПЛЕНИЯ
Джонатан Эдвардс-младший (1799)

От ред. Наиболее взвешенный пример "правительственной теории" искупления в той форме, в которой она еще совместима с принципом заместительного наказания (большинство вариантов этой теории с ним не совместимы).

В Котором мы имеем искупление через Его Кровь, прощение грехов по богатству Его благодати
Еф.1.11

Учение о прощении грехов является основным учением Евангелия, и на нем много настаивают авторы Нового Завета, прежде всего автор этого послания. В нашем тексте он утверждает, что мы прощены согласно богатству благодати; не просто в упражнении благодати, как подразумевает сам термин прощение, но в упражнении богатства благодати; и что прощение есть акт самой свободной и обильной благодати. Однако он также утверждает, что это безвозмездное прощение является следствием искупления кровью Христа. Но как согласуются эти две части предложения? Если мы будем в буквальном смысле прощены вследствие искупления, то мы будем прощены из-за ранее уплаченной цены искупления. Как же тогда можно сказать, что мы действительно прощены; слово, которое подразумевает проявление благодати? и особенно как можно сказать, что мы прощены по богатству благодати? Это, по крайней мере, кажущееся несоответствие. Если наше прощение будет куплено, и цена этого уже уплачена, похоже, это вопрос долга, а не благодати. Эта трудность заставила некоторых отвергнуть учение о Христовом удовлетворении или искуплении. Другие, которые не были доведены до  крайности этой трудностью, все же были чрезвычайно озадачены и смущены. Я свободно признаюсь, что был одним из этих последних. С юности я посвятил себя изучению теоретического и практического богословия. для меня это был один из гордиевых узлов в этой науке. Насколько то, что теперь будет предложено для решения, должно принести удовлетворение, представлено на суд моих искренних слушателей.
Наш текст, естественно, предлагает эти три вопроса.
Прощаются ли грешники только через искупление Иисуса Христа? Какова причина или основание этого способа прощения? Согласуется ли этот способ прощения с благодатью или с богатством благодати? Давайте рассмотрим их по порядку.
I. Прощены ли мы только через искупление Иисуса Христа? Я говорю искупление или выкуп, потому что, на мой взгляд, они взаимно подразумевают друг друга. Священные Писания очень ясно учат, что мы прощены через искупление Христа и не можем быть прощены никаким другим способом. Для доказательства первой из этих частностей я обращаюсь к следующим отрывкам Священного Писания, которые действительно являются лишь несколькими из многих, демонстрирующих ту же истину. Во-первых, сам наш текст: " В котором мы имеем искупление через его кровь, прощение грехов по богатству благодати Его" (Рим. 3: 24); "Быть оправданными свободно благодатью Его искуплением во Христе Иисусе" (Деян. 20: 28); "Чтобы питать церковь Божию, которую Он купил своею кровию" (Евр. 9: 12); "Своею кровию Он однажды вошел во святое место, приобретя для нас вечное искупление" (1 Пет. 1: 18)."Как вы знаете, вы не были искуплены тленными вещами, как серебро и золото, но драгоценной кровью Христа, как агнца без порока и без пятна ". 1 Пет. 2: 24; "Который Сам понес грехи наши телом своим на древо, чтобы мы, мертвые для греха, жили для правды; ранами которого вы исцелились" (Ис.. 53: 4, 5, 6; " Он взял наши немощи и понес наши скорби; он был изъязвлен за грехи наши, он был мучим за беззакония наши, наказание мира нашего было на Нем и ранами Его мы исцелились. Господь возложил на Него беззаконие всех нас". Там же. 10, 11, 12: "Но Господу угодно было сокрушить его; он опечалил его; когда он принесет душу Его в жертву за грех, он увидит семя свое, - Он понесет беззакония их, - и Он понес грехи многих".
Священные Писания также учат абсолютной необходимости искупления Христа и тому, что только через это мы можем получить прощение и спасение. Жертвы, назначенные древними израильтянами, очевидно, указывают на Христа и показывают необходимость заместительной жертвы Того, о Ком поэтому сказано: "наша Пасха принесена в жертву за нас" и "отдал себя за нас, приношение и жертву Богу "в благоухание приятное" и "теперь однажды в конце мира явится, чтобы избавить от греха, пожертвовав Собой" (1Кор.5:7. Еф.5:2. Евр. 9:26). Поскольку древние израильтяне могли получить прощение только через эти жертвы, это учит нас, что мы можем получить его только через жертву Христа.
Положительные заявления Нового Завета учат той же истине еще более прямо, как в Лк. 24:25-26: "О глупцы и медлительные сердцем, чтобы верить всему, что говорили пророки! Разве Христос не должен был пострадать и войти в свою славу?" ст. 46: "Так надлежало Христу пострадать и воскреснуть из мертвых в третий день". ; "Которого Бог поставил умилостивить верою в кровь Его, чтобы возвещать праведность Его, чтобы он был праведен и оправдывал верующий в Иисуса" (Рим. 3:25-26). Кажется, что Бог не мог бы быть справедливым в оправдании верующего, если бы Христос не был умилостивлен. ; "Как Моисей вознес змея в пустыне, так должно вознестись Сыну человеческому" (Иоан. 3:14-15) "Без пролития крови нет прощения"(Евр. 9:22) ; "Никто не может положить иного основания, кроме того, которое положено Иисусом Христом" (1 Кор. 3:11); "И ни в ком другом нет спасения, ибо нет другое имя под небом, данное людям, которым мы должны быть спасены" (Деян. 4:12).
Необходимость смерти и искупления Христа достаточно ясно проявляется в самом событии Его смерти. Если в Его смерти не было необходимости, то Он умер напрасно. Но мы не можем предположить, что Он или Его Отец согласились бы на Его смерть, если бы это не было абсолютно необходимо. Даже человек здравомыслящий и добрый не согласился бы ни на свою смерть, ни на смерть своего сына, но только в случае необходимости и для какой-то важной и ценной цели. Гораздо меньше мы можем предположить, что либо Христос Иисус Сын или что бесконечно мудрый и добрый Отец согласился бы на смерть Своего единородного и горячо любимого Сына, к которому благоволила Его душа и Который  полон благодати и истины, сияния Его славы и выраженного образа Божьего, Который лучше десяти тысяч, и прекрасен, - если бы не настоятельная необходимость. Тем более что Сей превосходнейший Сын так истово молился Отцу, чтобы Тот спас Его от смерти. (Мтф. 20: 39); "О Отче Мой, если возможно, да минует меня чаша сия! Впрочем, не так, как хочу Я, а так, как Ты. Сам Сын сказал нам (Иоан. 11:42), что Отец всегда слушает Его, и поэтому мы можем быть уверены, что если бы условие Его страстного прошения имело место, если бы было возможно, чтобы замыслы Божьи о спасении грешников были исполнены без участия смерти Христа, молитва Христа в данном случае была бы исполнена, и Он был бы освобожден от смерти. И поскольку Он не был освобожден, у нас есть ясные доказательства того, что Его смерть была делом абсолютной необходимости.
О необходимости искупления Христа ясно говорит и апостол в Гал. 2:21: "Если праведность приходит законом, то Христос умер напрасно". Напрасно притворяться, что закон в этом отрывке означает церемониальный закон, потому что он говорит нам в гл. 3, 21: "Если бы был дан закон, который мог бы дать жизнь, то истинно праведность была бы по закону". Но моральный закон был законом, который был дан; и поскольку никакой закон, который был дан, не мог дать жизнь, из этого следует, что прощение и жизнь не могли быть даны по нравственному закону, как и по обряду, а если бы и могли, то Христос умер напрасно.
II. Наш следующий вопрос: какова причина или основание этого способа прощения? или почему искупление необходимо для того, чтобы помиловать грешника? Я отвечаю, что это необходимо на том же основании и по тем же причинам, как наказание было бы необходимо, если бы не было совершено искупления. Основа того и другого одна и та же. Тогда возникает вопрос: почему, если бы не было совершено искупления, необходимо было бы подвергать наказанию нарушителей Божественного закона? Это, я полагаю, это было бы необходимо для поддержания авторитета Божественного закона. Если это не будет соблюдено, но закон будет презрен, то презрение падет в равной степени и на самого Законодателя; Его власть будет презираема, а Его правительство ослаблено. И по мере того, как будет возрастать презрение, которое, как можно ожидать, будет возрастать пропорционально пренебрежению исполнением закона, Божественное правительство будет приближаться все ближе и ближе к распаду, пока, наконец, оно не будет полностью уничтожено.
Но когда появляются моральные существа, должно быть моральное правительство. Нельзя примирить с мудростью и благостью Божией создание разумных существ и оставление их на произвол судьбы без нравственного закона и правления. Это диктат разума от самой природы вещей. Помимо природы вещей, мы имеем в данном случае факт, помогающий нашему рассуждению. Бог действительно дал нравственный закон и установил нравственное правление над Своими разумными созданиями. Так что у нас есть четкие доказательства того, что бесконечная мудрость и доброта считали необходимым подчинить разумные существа нравственному закону и правительству. Но для того, чтобы был моральный закон, должно быть наказание; иначе это был бы просто совет, но не закон. Чтобы поддержать авторитет и силу этого закона, наказание должно быть наложено на нарушителей. Если наказание действительно осуждается, но никогда не назначается, то закон не становится законом, как если бы к нему не прилагалось никакого наказания. С таким же успехом никакой закон не мог быть издан или опубликован, как если этот закон  опубликован с самыми ужасными наказаниями, но они никогда не будут применены. Нет, в некоторых отношениях это было бы гораздо лучше и более совместимо с Божественными совершенствами. Это было бы более последовательно и показало бы, что законодатель не был в неведении ни о своей собственной нехватке власти для приведения закона в действие, ни о правах своих подданных, ни о границах между добром и злом. Но принять закон и не исполнить его - значит проявить какую-то слабость; либо ошибка суждения, либо сознание порочного замысла при создании закона, либо недостаток власти для его осуществления, либо какой-то другой недостаток. Поэтому такой процесс, как этот, бесчестен и презренен; и этим и закон, и законодатель не только предстают в презренном свете, но и действительно презираются.
Следовательно, чтобы выполнить угрозу Божественного закона, необходимо сохранить достоинство и авторитет закона и его Автора, а также само существование Божественного нравственного правительства. Нельзя отрицать Божественную силу и мудрость, говоря, что сам Бог не может поддерживать Свое нравственное правление над разумными существами, когда однажды Его закон пал в презрении. Он действительно может управлять ими с помощью непреодолимой силы, как Он управляет материальным миром; но Он не может управлять ими с помощью закона, с помощью награды и наказания.
Если Бог поддерживает авторитет Своего закона, налагая наказание, то окажется, что Он действует последовательно в законодательной и исполнительной частях Своего правительства. Но если бы он не налагал наказания, то не действовал бы и казался бы непоследовательным или несовместимым с самим собой. Если авторитет Божественного закона будет поддерживаться наказанием нарушителей, то он будет самым сильным образом удерживать все разумные существа от греха. Но если авторитет закона не будет поддержан, это скорее поощрит и пригласит к греху, чем удержит от него. По этим причинам, которые действительно подразумеваются в поддержке достоинства и авторитета Божественного закона, было бы необходимо, если бы не было совершено искупления за грех, чтобы наказание закона было наложено на нарушителей.
Если с этой точки зрения следует сказать, что хотя по причинам, упомянутым выше, необходимо, чтобы наказание закона во многих случаях или в большинстве случаев было применено, все же почему необходимо, чтобы оно было применено в каждом случае? Почему Божество не могло суверенным образом, без всякого искупления, простить хотя бы некоторых грешников? Почему авторитет закона не мог быть достаточно поддержан без наказания каждого индивидуального преступника? Мы находим, что такая строгость не является необходимой или даже подчиненной общественному благу в человеческих правительствах; и почему она необходима в Божественном? На эти вопросы я отвечаю другими вопросами. Почему, исходя из предположения об отсутствии искупления, было бы необходимо, чтобы наказание закона было применено в любом случае? Почему Божество не могло суверенным образом, без всякого искупления, простить все человечество? Я полагаю, что по причинам, указанным выше, будет предоставлено, что такой процесс, как этот, был бы несовместим с достоинством и авторитетом Божественного закона и правительства. И то же самое следствие, в некоторой степени, следует из каждого случая прощения в этом правлении. Это правда, что цели человеческих правительств удовлетворяются, хотя в некоторых случаях виновные остаются безнаказанными. Но как несовершенство присуще всем человеческим делам, так оно присуще и человеческим правительствам в этой самой особенности. Государственные причины, которые требуют или общественное благо требует, чтобы грубые преступники в некоторых случаях были уволены безнаказанно и без искупления. Таким образом, из-за того, что правление Давида было слабым, а сыновья Саруи были слишком суровы для него, Иоав, самый жестокий убийца, не мог быть привлечен к ответственности при жизни Давида. В других случаях жестокие преступники прощаются, чтобы получить сведения против других, еще более жестоких и опасных для общества. Во многих случаях в некоторых тяжких преступлениях наказываются только руководители; остальные, будучи уведены коварством, не должны заслуживать наказания. И предполагается, что в каждом случае, когда действительно для блага общества помилование преступника без надлежащего удовлетворения за его преступление, это происходит либо из-за некоторой слабости в конкретном состоянии правительства, при котором помилование предоставляется; либо из-за некоторого несовершенства законов общества. Это состояние приспособлено к конкретному случаю; или есть какое-то несовершенство, присутствующее во всех человеческих делах. Но поскольку ничего из этого не предполагается в Божественном правительстве, нет никаких убедительных аргументов от помилования в человеческих правительствах до помилования в Божественном.
Можно добавить, что в каждом случае в человеческих правительствах, в которых справедливые законы не исполняются строго, правительство настолько ослаблено, что страдает характер правителей, законодательных или исполнительных, либо с точки зрения способностей, либо с точки зрения честности. Если допустить, что закон справедлив и осуждает грех не на большее наказание, чем он заслуживает, и если бы Бог простил его без искупления, то казалось бы, что Он не ненавидел грех в каждом случае и не относился к нему как к тому, что на самом деле бесконечно мерзко.
По этим причинам, по-видимому, было бы необходимо - при условии, что не было совершено никакого искупления, - чтобы наказание закона применялось даже в каждом случае непослушания; и по тем же причинам, несомненно, было необходимо, чтобы если какие-либо грешники должны были быть помилованы, то они должны были быть помилованы. Быть помилованным можно только в результате адекватного искупления. Искупление является заменой наказания, угрожаемого законом, и было разработано для того, чтобы ответить на те же цели поддержки авторитета закона, что и искупление. Таково достоинство Божественного нравственного правления и последовательность Божия поведения в законодательстве и исполнении. По искуплению видно, что Бог решил, что Его закон должен поддерживаться; что его нельзя презирать или преступать безнаказанно; и что это зло и горько - грешить против Бога.
Сама идея искупления или удовлетворения за грех - это то, что для целей поддержки авторитета Божественного закона, достоинства и последовательности Божественного правительства эквивалентно наказанию грешника в соответствии с буквальным смыслом закона. То, что отвечает этим целям, совершает как бы оно ни было, искупление, и готовится путь для устроения прощения. В любом таком случае Бог может быть справедливым и в то же время оправдывать грешника. И то, что достаточно, чтобы ответить на эти цели, было сделано для нас, согласно евангельскому плану, я полагаю, никто не может отрицать, кто верит, что вечное Слово стало плотью и обитало среди нас, и что он, единородный и возлюбленный Сын Божий (Иоан. 1:14), понес наши грехи в Своем теле на древе (1 Пет. 2: 24), и отдал Себя в жертву Богу за нас (Еф. 5:2).
Но, возможно, некоторые из тех, кто охотно согласится с тем, что того, что сделал и за что пострадал Христос, несомненно достаточно, чтобы искупить грехи Его народа, могут также предположить, что если бы Бог счел нужным так распорядиться, мы могли бы совершить достаточное искупление наших собственных грехов. Или же, верят ли они в реальность и достаточность искупления Христа или нет, они могут предположить, что мы могли бы даже сейчас искупить наши собственные грехи. Поэтому эта гипотеза требует нашего внимания.
Если бы мы могли каким-либо образом искупить наши собственные грехи, то это должно было быть либо нашим покаянием и исправлением, либо перенесением наказания, меньшего по степени или продолжительности, чем то, которое грозит в законе как возмездие за грех. Но нет другого способа для нас искупить наши собственные грехи, он кажется немыслимым. И если мы обратимся к этому вопросу, то обнаружим, что не можем совершить надлежащего искупления ни одним из этих способов.
1. Мы не могли искупить наши грехи покаянием и изменением. Покаяние и изменение - это просто возвращение к нашему долгу, который мы никогда не должны были оставлять или прерывать. Предположим, что солдат покидает службу, на которую он зачислен, и в самый критический период не только покидает своего генерала и дело своей страны, но присоединяется к врагу и прилагает все усилия для его дела и в прямой оппозиции к делу своей страны; однако после года, проведенного таким образом, он кается и возвращается к своему долгу и прежней службе: искупит ли это раскаяние  его дезертирство и мятеж? поддержит ли его раскаяние и возвращение без наказания авторитет закона против дезертирства и мятежа и удержит ли других от такого же поведения, как наказание преступника по закону? Это не может быть притворством. Такое обращение с солдатом не выразило бы ни возмущения, ни неудовольствия генерала поведением солдата.  Нужно убедить армию или весь мир в том, что дезертировать и присоединиться к штандарту врага - самое гнусное преступление. Именно так обстоит и в рассматриваемом случае. Язык прощения грешников (на их покаянии) гласит, что тот, кто грешит, должен покаяться; что проклятие закона есть покаяние; что тот, кто кается, пострадает и что он не заслуживает дальнейшего наказания. Но это было бы так далеко от действенной тенденции обескураживать и удерживать от греха, что это очень побудило бы к совершению и потворству ему, так как все, чего грешники должны были бы бояться, исходя из этого предположения, было бы не гневом Божьим и не чем-то ужасным, а величайшим благословением, которого может достичь любой человек в этой жизни, - покаянием. Если бы это было условием прощения грешников, то не только не было бы принято никаких мер для поддержки Божественного закона, но и для того, чтобы подтвердить характер самого Бога или показать, что Он действует последовательно., и согласно Своему собственному закону; или что Он друг добродетели и враг порока. С другой стороны, Он предпочел бы казаться другом греха и порока или равнодушным к ним. Что бы вы подумали о князе, который должен издать закон против убийства и пригрозить ему должным образом суровым наказанием, но должен объявить, что никто из тех, кто должен быть виновен в этом преступлении и должен покаяться, не должен быть наказан? Или если он еще не заявил об этом положительно, то неужели все убийцы, раскаявшиеся в своих убийствах, останутся безнаказанными? Несомненно, вы пришли бы к выводу, что он был либо очень слабым, либо очень злым князем; либо что он не мог защитить своих подданных, либо что он не заботился об их жизни или безопасности, будь то в индивидуальном или коллективном качестве.
2. И мы не могли бы искупить себя никакими страданиями, кроме полного наказания за грех. Потому что сама идея искупления - это нечто совершенное, что с целью поддержания авторитета закона, достоинства и последовательности Божественного правления и поведения полностью эквивалентно проклятию закона и на основе чего грешник может быть спасен от этого проклятия. Но никакие страдания, перенесенные самим грешником, за исключением проклятия закона, не могут быть для этих целей эквивалентны этому проклятию; любое большее или меньшее число или величина, может быть равно большему. Действительно, меньшая степень или продолжительность страданий, перенесенных Христом, Сыном Божьим, может быть, из-за бесконечного достоинства и славы Его Личности, эквивалентна проклятию закона, перенесенному грешником; как это было бы гораздо более ярким проявлением недовольства короля, чтобы нанести позорным образом на тело своего собственного сына сорок ударов без одного, чем наказать смертью непонятно кого. Но когда человек один и тот же, абсурдно предполагать, что меньшая степень или продолжительность боли может быть равна большей или  равной степени может вселить ужас в умы зрителей и заставить их бояться и больше не делать такого зла (Втор. 13:11).
Кроме того, если меньшая степень или продолжительность наказания, налагаемого на грешника, отвечала бы всем целям поддержания авторитета Божественного закона и т.д., равно как и то наказание, которое грозит в законе; отсюда следует, что наказание, которое грозит в законе, слишком велико,несправедливо, жестоко и угнетающе; чего не может быть, пока Бог - справедливое существо.
Таким образом, ясно видно, что мы никогда не смогли бы искупить свои собственные грехи. Поэтому, если искупление вообще может быть совершено, оно должно быть совершено каким-то другим Человеком: и поскольку, как мы уже говорили, Христос, Сын Божий, был назначен на эту работу, мы можем быть уверены, что это не могло быть сделано никаким другим человеком низкого достоинства.
У тех, кто отрицает необходимость искупления Христа, можно спросить, были ли вообще необходимы миссия, дело и смерть Христа для спасения грешников. Если они признают, что они были необходимы, поскольку они демонстрируют самые сильные мотивы к покаянию, я спрашиваю далее, не мог ли Бог каким-либо откровением или иными мотивами, внешними или внутренними, привести грешников к покаянию? Мы обнаруживаем, что Он действительно, без миссии, работы и смерти Христа, руководил святыми Ветхого Завета  к их покаянию. И, несомненно, таким же образом Он мог бы произвести такое же впечатление на людей нашего времени. Почему же тогда Писание говорит: "Никто не может положить иного основания, кроме того, которое положено Иисусом Христом", и "ни в ком другом нет спасения"? Если сказать, что эти тексты истинны, поскольку Бог счел нужным принять и установить этот способ спасения, то это сразу же означает, что тогда это может быть с равной правдой сказано о тех, кто были обращены проповедью Павла, и никто не мог заложить другого основания для их спасения, кроме апостола Павла. И в этом смысле всякое событие, которое когда-либо происходит, так же необходимо, как миссия и смерть Христа; и то, что Христос был послан и умер, было необходимо не иначе, как то, что воробей упал или не упал на землю. Короче говоря, сказать, что миссия и смерть Христа были необходимы, потому что Бог создал это устроение для того,  том, чтобы разрешить все в верховенстве Бога и исповедать, что никакая иная причина миссии и смерти Христа не может быть назначена.
Кроме того, если миссия, смерть и воскресение Христа и познание их Он, по Божественному устроению, сделал необходимыми для спасения грешников, это будет казаться совершенно несовместимым с основным принципом системы тех, кто отрицает искупление Христа; я имею в виду принцип, что  не согласуется с совершенствами Бога, чтобы отказать в прощении любому, кто кается. Если простое покаяние и изменение являются основанием прощения, несомненно, все, кто кается, хотя когда-либо так несведущие о Христе, его смерти и воскресении, а также о мотивах покаяния, проявленных в них, имеют право на прощение; и если да, то в каком смысле социниане скажут, что миссия и смерть Христа необходимы для прощения? Конечно, не как приобретение спасения даже для тех, кто не знает о них; это отвратительно для всей их системы. И не как проявление самых сильных побуждений к покаянию; потому что в случае, который теперь предполагается, эти мотивы совершенно неизвестны. И они не скажут: о невозможно чтобы покаялся всякий, кто не знает Христа. Опять же, что более согласуется с Божественными совершенствами - ограничивать прощение и спасение узкими пределами тех, кто знает и находится под влиянием побуждений к покаянию, подразумеваемых смертью и воскресением Христа, чем пределами тех, кто кается и зависит от искупления Христа?
У упомянутых выше джентльменов можно также спросить, соответствует ли прощение кающегося Божественному закону или Евангелию. Если это конституция закона, что каждый кающийся должен быть помилован, то что же тогда такое Евангелие? И в чем же благодать последнего превосходит благодать первого? Кроме того, не странно ли предполагать, что просто закон знает что-либо о покаянии и об обещании прощения после покаяния? Конечно, такой закон должен быть очень милостивым законом и очень милостивый закон и очень милостивое Евангелие, по-видимому, почти одно и то же. Принято считать, что Божественный закон - это правило справедливости. Если это так, и закон предписывает, чтобы каждый кающийся был освобожден от наказания, то, конечно, в оправдании кающегося нет никакой благодати, как утверждают джентльмены, о которых я сейчас говорю, исходя из предположения об удовлетворении Христа. Опять же, если закон обеспечит безнаказанность для всех кающихся, тогда весь ужас или наказание, которым угрожает закон, - это либо само покаяние, либо та мудрая и здоровая дисциплина, которая необходима, чтобы привести к покаянию; это истинное и величайшее проклятие закона. Но ни то, ни другое не является проклятием; они, по крайней мере, относятся к числу величайших благословений, которые могут быть дарованы тем, кто в них нуждается. Но если допустить, что просто закон Божий не гарантирует кающемуся прощения, но из того, что он признает свое наказание, следует, что наказание кающегося не будет чем-то противоположным справедливости. Воистину, Бог не создал несправедливого закона. Отсюда также следует, что наказание кающегося вовсе не противоречило бы Божественным совершенствам, если только Бог не издал закон, который ни в коем случае не может быть исполнен в соответствии с Его собственными совершенствами. И если бы наказание кающегося, при условии, что искупление не было совершено, не противоречило справедливости или совершенствам Бога, то кто скажет, что прощение кающегося единственно на основании искупления несовместимо ни с тем, ни с другим?
Если ни строгая справедливость, ни Божественный закон, основанный на справедливости, ни Божественные совершенства без искупления не обеспечивают прощения всем кающимся, то что станет с хваленым аргументом социниан против искупления, что Бог непременно помилует и спасет и что нелепо и нечестиво каяться? Предположим, что он не помилует и не спасет всех кающихся? Уверены ли сами социниане, что Бог не сделает того, что позволяет Ему сделать вечная справедливость, Его собственный закон и Его совершенства? Дилемма вот в чем: вечная справедливость либо требует, чтобы каждый кающийся был помилован только вследствие своего покаяния, либо нет. Если это требуется, то из этого следует, что прощение есть акт справедливости, а не благодати; поэтому пусть социниане навсегда замолчат на эту тему. Отсюда также следует, что покаяние отвечает, удовлетворяет, исполняет Божественный закон, так что вследствие этого закон больше не предъявляет никаких требований ко грешнику. Следовательно, это либо полная праведность закона, либо полное проклятие закона. закон; ибо проклят всякий, кто не исполняет всего, что написано в книге закона. Из этого также следует, что грех не является моральным злом. Несомненно, то, что не заслуживает наказания или знака Божественного неудовольствия, не является моральным злом. Но самое большее, чего справедливость, согласно этой гипотезе, требует от грешника, - это покаяние, которое является не знаком Божественного неудовольствия, а неоценимым благословением. Из этого также следует, что поскольку вечной справедливости нет помимо вечного закона Божьего, благодать и истина, жизнь и бессмертие пришли и были выведены на свет Моисеем, так как закон пришел через него; что закон содержит чрезвычайно великие и драгоценные обетования, которые, однако, чрезвычайно велики и драгоценны, как они есть, не более чем как заверения в том, что мы не пострадаем. Из этого следует, что справедливость и благодать, закон и Евангелие - совершенно синонимичные термины.
Или, если принять другую часть дилеммы, то вечная справедливость не требует, чтобы каждый кающийся был помилован; кто знает, может быть, Бог сочтет нужным допустить, чтобы правосудие в некоторых случаях свершилось? Кто скажет, что другие Божественные совершенства совершенно несовместимы со справедливостью? или что мудрость, доброта и справедливость не могут сосуществовать в одном и том же характере? Или что закон Божий таков, что он ни в коем случае не может быть исполнен в соответствии с Божественным характером? Это было бы смело воистину, утверждения; пусть тот, кто признает их, в то же время докажет их. Действительно, он должен либо доказать эти утверждения, либо признать, что справедливость требует прощения каждого кающегося, и смириться с последствиями, либо отказаться от учения, что Божественные совершенства требуют, чтобы каждый кающийся был помилован без искупления.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn