Май

   Май... Так холодно, что пар изо рта, а солнце спешит юркнуть под одеяло горизонта. Сложив голубые лепестки крыл, на обрубке бревна мёрзнет пчела...
- Плотник!
- Не понял.
- Пчела так называется - плотник!
- А почему?
- Плотничать любит, выгрызает себе гнездо в древесине. Шумит так, что за пять саженей слышно трясение, да мелкие опилки брызгами на все стороны!
- Надо же...

   Трясогузка, обманом и хитростью подманила своё подросшее дитя поближе к беседующим, пресекая гневный писк комаров, перехватывает их на лету и поспешно отправляет в раззявленный рот птенца. Покуда тот не отказывается ещё есть! Серый фланелевый костюмчик туго обтягивает упитанного малыша. Как любая мать, птица желает удивить мир статью и неповторимостью своего ребёнка.
- Никогда не видел такого крепкого младенца!
- Да он уже не так, чтобы слишком мал.
- А гляди, как охотно он раскрывает рот навстречу маме, что подступается к нему с жуком наперевес.
- Почём ты знаешь, что это мать? Может это отец!
- Поверь мне, это не он!


- Ой, что это?! Кто это был?!
- Прости, не заметил.
- Ну, как же?!
- Где, покажи!
- Да там же... там! Присмотрись! Выглянул некто из-под нижних ветвей туи, как из-под подола, и исчез!
- Вечно ты выдумываешь. Нет там никого.

   После пчелы -плотника остаются прочные, идеально ровные, круглые отверстия в древесине. Небесполезно существование трясогузки. От того, кто «был только что здесь», остаётся мерное покачивание ветвей. С укоризной, сожалением или как-то ещё, - пускай того сразу и не понять. А вот отыщут ли что-нибудь ступающие за нами следом? Кивок ветвей, отпечаток ступни на песке? Хоть бы это, хотя бы так...