Где канарейка

Маршрутный автобус проезжал метров пять и снова останавливался в пробке. И так уже минут двадцать. Наташа терпеливо стояла, держась за поручень в людской тесноте. Она устала на работе, к тому же еще пришлось в обувной магазин заезжать. Но сегодня особенный день: день рождения дочки. В холодильнике ждет тортик, вкусные соки. Лерочка любит сладкое. Если бы к вечеру не выпал снег, давно была бы дома. Ну ничего, уже недолго ехать осталось.

Девочка сидела за журнальным столиком и рисовала цветными карандашами. Получалось коряво, потому что карандаши – это вам не краски. Краски недавно закончились, но Лере нужна акварель, она не маленькая – девять лет уже. А рисовала она канарейку в клетке – подарок, который мама обещала ей на день рождения. Клетка была с тонкими ажурными прутиками. Желтая канарейка раскинула крылья, закрыла глаза и пела. Как нарисовать песню?
Тут послышался звук открывающейся двери, и маленькая художница выбежала из комнаты в прихожую.
– Мама!
– С днем рождения, солнце мое!
Мамина щека пахла снегом. Вот она достает что-то большое из пакета... Сейчас! Но это была прямоугольная картонная коробка. А где же клетка с канарейкой?
– Вот, – торжественно сказала Наташа. – Новые зимние сапоги. Очень хорошие, теплые и красивые.
Лера не смотрела на сапоги. Ее глаза наполнились слезами, и она теперь видела всё как будто сквозь аквариум.
– А птичка? – спросила именинница.
Наташа села в кресло и вздохнула.
– Ну, прости, не получилось в этот раз с канарейкой. Но зато сапоги!
И она принялась рассказывать о полезности и хозяйственности такого подарка. Лера старалась не разрыдаться, не выбежать из комнаты, хотя очень хотелось. Зачем обижать маму, она не виновата, она старалась. Но эти сапоги, они такие скучные. Сто пар сапог Лера отдала бы за одну канарейку. Канарейка живая, она смешно наклоняет голову в сторону, она заливисто поет. Так показывали по телевизору, в передаче о животных.
Наташа ужасно расстроилась и чувствовала себя виноватой. Дочь ни разу даже не взглянула на подарок. А ведь так старалась, выбирала! Но, на минутку поставив себя на место девочки, она сама чуть не расплакалась. Глупая взрослая тетка и черствая мать! Ребенка надо радовать, а сапоги можно купить и так, без повода.
– Иди ко мне. – Она привлекла к себе дочь. – Прости, я так устаю на работе. Совсем забыла про канарейку. Давай я тебе сделаю кормушку для синичек, помнишь, ты рассказывала? Такую, как у учительницы.
Потом они пили чай с прекрасным, самым вкусным в мире тортом. Разговаривали о птицах. Рассматривали Лерины рисунки и гадали, почему краски так быстро кончаются. А на очень важный и загадочный вопрос, почему синиц называют синицами, хотя у них вроде бы нет синего цвета в перьях, только желтый – так и не нашли ответа. Испорченный день рождения удалось все-таки немного починить.

День в школе прошел обыкновенно. Вначале Лера забыла, что осталась вчера без подарка, учеба ее отвлекла. К тому же этот смуглый мальчик из старшего класса так на нее засматривался, что нужно было старательно его не замечать. Но потом она пришла домой и загрустила: в углу, на тумбочке возле окна, было пусто. Не было там клетки с канарейкой. Лера повздыхала, походила по комнате. «Не буду с мамой разговаривать целый месяц. Или нет, лучше год». Она увидела в зеркале свою надутую физиономию, бросила взгляд на лоджию, где угасал пасмурный день. Мелькнула быстрая птичья тень, еще одна. О! Синички! Прошлой зимой Лера с несколькими девочками была в гостях у классной руководительницы, и видела у нее специальную кормушку для синиц. Когда лежит снег, им нечего есть, и их нужно подкармливать.
Вообще-то мама вчера пообещала сделать кормушку, чтобы дочка, которая так любит птичек, могла стоять у стекла и наблюдать за ними. Но маме некогда, она забудет. Из чего бы соорудить нужное? Может, взять пустую бутыль из-под воды?
Вскоре с помощью маминых маникюрных ножниц в колбе была прорезана кривоватая овальная дыра. Теперь нужно насыпать туда, на дно, семечек, и повесить эту кормушку на окно лоджии.
Лера растерялась: как это сделать? Посмотрела на свое отражение в зеркале.
– Думай, – велела она отражению. – Ты что-нибудь придумаешь. Ты же умная девочка! Я в тебя верю.
Последние слова были сказаны совершенно с мамиными интонациями. Может быть, это помогло. Во всяком случае, вскоре кормушка висела снаружи, на сложной системе резинок и двух оставшихся от чего-то неизвестных гвоздях. Теперь нужно следить.
Ждать пришлось долго, синицы всё не летели, только прискакали два нахальных воробья. Вот! Наконец прилетели синички. Какие они быстрые, смешные и очень красивые. Девочка долго стояла, прижавшись лбом к прохладному стеклу, и следила, как синицы клюют семечки. Вдруг одна птичка влетела на лоджию, потому что Лера забыла закрыть оконную створку.
– Эй! Не надо! Улетай же!
Синица металась так быстро, что за ней трудно было уследить.
– Ну, давай же, глупая! – вскрикивала испуганная Лера. – Вот же окно приоткрыто! Лети!
Но синица все металась, гулко стукаясь о пустые коробки и уворачиваясь от лыжных палок, и перья разлетались от нее, плавали в воздухе. От жалости у Леры защемило сердце.
– Надо войти туда, поймать синичку и выпустить, – громко сказала Лера сама себе, чтобы добавить решимости, и пошире открыла балконную дверь. Но, едва дверь шевельнулась, синица заметалась еще сильнее. Она гулко билась о стекло, падала, крутила головой и снова взлетала, чтобы упасть. Лера поняла, что не сможет поймать пленницу, только еще хуже сделает. Она стояла, смотрела и жалела синицу изо всех сил. Наконец, как-то изловчившись, та вылетела на свободу, вся взъерошенная, и зигзагами улетела.
– Фух, – вздохнула девочка и без сил опустилась в мамино любимое кресло. У нее заболели руки – так сильно, оказывается, она сжимала от испуга кулачки. Взгляд ее упал на рисунок, канарейку в красивой ажурной клетке. Девочка взяла листок.
– Хорошо, что мама мне не купила канарейку, – сказала она рисунку. И вздохнула: все-таки немного жаль было расставаться с мечтой. – Да, хорошо. Птицы должны летать и быть свободными, им сидеть взаперти нельзя. Ясно тебе?
Нарисованная канарейка молчала. Лере стало грустно, она уронила рисунок на пол. Ну почему так неправильно все устроено? Хочешь кого-то, а этому кому-то нужна свобода.

Наташа спешила домой изо всех сил. Нужно загладить свою вину перед Лерочкой. Нет, в самом деле, почему она вдруг решила преподнести ей в качестве подарка эти сапоги? Вещь нужная, но... Наташа вспомнила, как мечтала о лыжах, а родственники ей подарили пальто. И очень удивлялись, почему именинница не радуется. Сегодня она подарит дочери настоящий подарок, такой, которому она обрадуется. Специально сделала крюк, заехала в магазин, долго выбирала самое лучшее. Пусть ей запомнится этот новый подарок, а не какие-то сапоги. У нее еще будут десятки сапог, это же просто обыкновенная обувь.
Она открыла дверь, потопала ногами о коврик.
– Доча! – позвала она, едва разувшись. – Смотри, что я тебе принесла.
Лера тут же прибежала.
– Вот. – Наташа открыла коробку и достала акварельные краски, букет кисточек и альбом с толстой пористой бумагой для акварели.
– Ура!
Они разворачивали фольгу, в которую была завернута каждая ванночка с краской. Краски пахли сказочно. Лера рассказала маме о едва не попавшей в плен синичке, и как она испугалась.
– Кто испугался? Ты или птица?
– Мы обе. Мам, не нужно мне канарейку в клетке. Пусть она так летает, без клетки.
Наташа улыбнулась. Она взяла лист бумаги и легкими движениями карандаша набросала округлый живот птицы, ее обтекаемую, как капля, голову, и клюв.  Затем они торжественно принесли пластмассовый стаканчик с водой, обмакнули кисти и принялись рисовать синичек. С их желтыми брюшками и сизыми, даже скорее черными, крыльями. Получалось похоже.
– А я придумала, почему синиц зовут синицами, – задумчиво сказала Лера, разглядывая рисунки.
– Почему же?
– Потому что они делают так: «синь-синь».