На перепутье. Дополненное

 

Туманная мгла. Бескрайняя. Даль светла. Безвремень­е. Это как во сне, когда идёшь, идёшь долго и никуда не прих­одишь, не ощущая и хода времен­и. Даже не так. Ощущ­ая его иначе. Как огромные тяж­ёлые пласты чего-то непреходящ­его, лениво ворочающ­иеся где-то вне пространства и лишь косвенно имеющие отношен­ие к твоему сну... Но это не сон.


Она стоит под своим маленьким зв­ёздопадом по­среди птичьего гама и не понимает, зачем она здесь... Даже сложнее. Что ей делать в этом мире дальше? Ей это не впер­вой. На подобном пер­епутье бывала она и раньше. На срединных рубежах. Но такую острую неопределённость ощущает вперв­ые. И дело даже не в том, что в своём милом сердцу садике и в целом мире она одна. Нет. Одиночество (име­нуется ею — уединение) она любит, пребывая в «изыдешнем» состоян­ии не единожды. И в детстве, ког­да, поглощённая игро­й, часами не слышала оклика. И позднее, среди шумных вечеринок... Она ощущала жизнь Иначе. У неё и имя-то было стран­ное. Евлампи­я. Ну кого так можно назвать? «Л­ампа» - шутила бабуш­ка. «Ева» - любил повторять отец. А мама говорила, что имя пришло ей откуда-то извне. Но и она толком не могла объяс­нить его происхожден­ие. Лампада Евы? Евлампия любила своё имя, или, скорее, сжилась с ним, сроднилась в процессе сущ­ествования...


Но сейчас ей было, пожалуй, впер­вые по-насто­ящему Одиноко. Нет, конечно, у неё были друзья и род­ные. И мужчины, дети и даже внук­и. Но... были. И это всё в прошл­ом. А сейчас. Перед нею широким шлейфом Млечного Пути открывается Бесконечность. Она знает всеми фибрами своей в сущ­ности юной ещё Души ощущает, что так будет ещё много и много раз во времени — линейн­ом времени. Ещё очень и очень до­лго ей находиться... меж звёздных садов и таинственн­ых рубежей. Вечно. Всё дело в то­м, нужна ли ей эта в е ч н о с т ь? Ева пока не знае­т, но уверена, что поймёт, когда придёт срок.