Диктатор и палач. Глава пятнадцатая не так

На следующий день, в понедельник, Трофим, только прийдя на работу и спускаясь по лестнице, столкнулся с капитаном Дирхаундовым.
 
Остановившись и обменявшись рукопожатием, капитан Дирхаундов сообщил Трофиму, что его ждёт заместитель наркома НКГБ Арбатов.

Они вошли в кабинет вместе, но теперь после стука и разрешения. Арбатов всё так же сидел за большим столом, обложившись бумагами, с лицом, на котором отражалась тоска по активной работе. Он кивнул Дирхаундову и тот скрылся за дверью.

- Галин, твою судьбу ещё не решили, а если решили, то меня не проинформировали, но работать кто-то должен. Вот, ознакомься. Сидор Демьянович Лонгинов, сын диакона, русский, пятьдесят два года, в партии с 1918 года, ныне занимает должность первого секретаря райкома Бауманского района. В ни чём уголовном не замечен, политически так же чист... Был чист, пока вчера наш осведомитель не видел его в Успенской церкви на Покровской улице... Это церковь снесут в декабре... Рябышев поговорит с ним, по-доброму, а ты припугнешь, когда следует. У тебя с Рябушевым отлично получается работать в команде. Иди, Галин, Рябышев уже ждёт тебя в коридоре.

И действительно - Михалыч, как и вчера, уже сидел в коридоре на стуле с резной спинкой, но в этот раз не курил сигарету, а только доставал её из медного подсигара с эмалевой звездой.

- Куда и зачем нас посылают теперь?

Ловкие пальцы высунули сигарету, крепкие зубы сжались, чиркнула спичка.

- Бауманский район, Новая Басманная улица, дом нумер тридцать семь. На этой неделе я подарю тебе зажигалку, в пятницу.

Михалыч с удовольствием затянулся.

- Слава никотину. - вместе с дымом выдохнул он.

Появление офицеров НКГБ ничего хорошего не сулило, и когда из автомобиля вышли сотрудники госбезопасности, в райкоме Бауманского района случилась паника и переполох.

Первый секретарь Лонгинов был невысоким полным человечком, лысым, в очках с толстыми стеклами. Был жаркий день, окно было открыто, но он периодически вытирал лоб носовым платком. За этим занятием его и застал член райкома Барсуков, ураганом влетевший в кабинет, выпучив глаза и забыв закрыть рот. Окно первого секретаря выходило в другую сторону и он не знал о визите страшных гостей.

- Сидор Демьянович, Сидор Демьянович!.. - Барсуков рухнул на стол и попытался отдышаться. - Там, приехали...

Страх - штука заразная и Лонгинов сам почувствовал, как всё холодеет у него внутри.

- Кто? - спросил он дрожащим голосом. - Неужели...

За дверью послышалось два голоса: тонкий помощницы Лонгинова и другой, мужской, властный и требовательный.

Побледневший, как полотно, Барсуков стёк на пол и на четвереньках пополз под стол. Лонгинов непослушной рукой перекрестился и тут же дверь без стука отворилась от грубого пинка и в кабинет вошли Трофим и Михалыч. Лонгинов попытался встать, но ноги отказались слушаться и он лишь криво улыбнулся. Улыбка вышла фальшивой, из неё сочился неприкрытый ужас.

Михалыч плотно закрыл дверь и методично, спокойно, приступил к обыску кабинета, а Трофим встал у окна, левой ладонью уперевшись в угол подоконника, а правой накрыв кобуру с наганом.

- Скажи-ка, Демьяныч, бога не смутил твой партийный стаж?

- Я не знаю никакого Бога... - выдавил из себя товарищ Лонгинов.

- Вам знаком товарищ Мастуратов? - задал второй вопрос Трофим.

- Н-нет...

- А жаль. Комсомолец, спортсмен, верный емелинец. Он видел тебя в церкви, Демьяныч.

"- А сам-то он что там делал, стесняюсь спросить." - подумал товарищ Лонгинов.

Трофим оторвался от подоконника, сделал пару шагов и встал позади товарища Лонгинова.

- Демьяныч, ты предал светлые идеалы социализма ради тёмной религии, которая являет из себя организацию чисто контрреволюционную. За такое наказывают.

Трофим обхватил пятерней затылок первого секретаря и что есть силы приложил товарища Лонгинова носом об стол. Раздался хруст, и первый секретарь упал с кресла к ногам старшего майора.

- Всё, Трофим, пошли. Всё равно ничего компрометирующего я не обнаружил.

Но Трофиму было мало. Он посмотрел вниз, склонил голову набок и с большим размахом пнул товарища Лонгинова в пах, от которого тот очень громко закричал. Трофим начал посылать удар за ударом: пах, живот, грудь, лицо, а товарищ Лонгинов уже не кричал, а тихо скулил. Михалыч мигом оказался рядом с Трофимом и схватил его за руку.

- Пошли, чёрт тебя побери!

Трофим вырвал руку и с любопытством посмотрел на Михалыча.

- А что ты мне сделаешь? Пожалуешся Саулычу, какой Трофим хулиган и негодяй?

Однако пинать первого секретаря перестал и лишь плюнул ему на лысину.

- Ладно, Михалыч, пошли. У нас есть ещё и другая работа.

Трофим вышел из кабинета первым, за ним шёл Михалыч, но тут Трофим остановился перед письменным столом, за которым сидела помощница Лонгинова. Входя в кабинет, Трофим спешил и даже не удостоил её взглядом, но на выходе он увидел за столом девушку в коротком ситцевом платье с цветочным узором, испуганное, но милое лицо с большими серыми глазами, обрамлённое густыми русыми волосами. В глазах Трофима зажёгся недобрый огонёк.

Он остановился. Михалыч затормозил вслед за ним и спросил:

- Чего стоим?

- Ты иди, Михалыч, я буду минуты через две.

- Чего это вдруг?

- Даю слово дворянина, что больше не трону Демьяныча.

Михалыч недоверчиво посмотрел на Трофима но всё-таки вышел. Услышав, как Трофим запер дверь приемной на ключ, оставив его в замочной скважине, он насторожился и остался на месте, прислушиваясь к звукам за дверью.

Девушка, с испугом пытавшаяся со своего места заглянуть за приоткрытую дверь в кабинете начальника, вместе с шумом запираемого замка вдруг осознала, что находится в приемной с офицером НКГБ одна. Тот закрыл ещё и окно и достал из кармана сложенный моток бинта.

- Как звать-то тебя, красавица?

- Варя.

- Варя... Какое красивое имя! Тебе не стоит меня бояться. Мой коллега имеет плохие наклонности и если бы я его не остановил, он бы забил Сидора Демьяновича до смерти, но я хочу помочь ему. Ты мне поможешь оказать Сидору Демьяновичу помощь?

Трофим сам по себе не внушал доверия, но товарищ Лонгинов был добрым и душевным человек, которому не помочь было бы очень стыдно. Варе уж точно. Поэтому она встала из-за стола и направилась к двери.

Трофим был молниеносен: одним рывком оказался рядом с Варей, левой рукой сунул ей в рот, как кляп, моток бинта, а правой высунул из кармана другой моток и, тряхнув рукой, в секунду размотал его, затем подключил освободившуюся левую руку и связал бинтом ей рот, после чего бросил её грудью на стол, одной рукой заломив ей руки за спиной, а другой задрав платье. Судя по той быстроте, с которой он провёл эти действия, делать это ему было не в первый раз.

В этот же момент раздался звон разбитого стекла - Михалыч понимал, что не сможет выбить дубовую дверь, поэтому выскочил из окна на улицу и с неё прыгнул в окно приемной, спрятав ладони в рукава и прикрыв руками лицо от осколков. Трофим со злобой и удивлением обернулся и тут же был свален ударом кулака точно в переносицу.

Михалыч освободил Варю от повязки с кляпом и отпер дверь. Заплаканная девушка выбежала из приемной, Михалыч собрался было повернуться к Трофиму и волоком доставить его до машины, но Трофим скоро встал на ноги и набросился на Михалыча, повалив его на спинку и железной хваткой сжав ему горло двумя руками. Михалыч ухитрился пнуть Трофима в живот и сбросить с себя.

Михалыч вскочил на ноги первым, уперевшись рукой в стену, согнувшись и попытавшись отдышаться. Трофим поднялся медленно, схватил за спинку стул, подкрался к Михалычу, который стоял лицом к стене, и пару раз обрушил его ему на голову, пока он не разлетелся вдребезги. Уже после первого удара Михалыч упал, стукнувшись об бетонную стену лбом, а на момент последнего из его затылка сочилась кровь, заливая пол.

Трофим отбросил обломок спинки стула в своих руках, ударом ноги вышиб дверной замок, на проверку оказавшийся хлипким, достал из кобуры наган и шагнул в коридор, где выбрал первую попавшую на глаза дверь и ногой открыл её.

За дверью оказалась столовая, где сидело несколько членов райкома, которые пили крепкий чай и шёпотом обсуждали визит офицеров госбезопасности. Трофим не дал им опомниться - с ходу вскинул руку и открыл огонь на поражение. Троих ранило, пока райкомовцы, быстро сообразив, что по ним и вправду стреляют, соорудили баррикаду из опрокинутого на бок стола, за которым и укрылись.

Истратив все пули, Трофим в несколько секунд осуществил перезарядку и снова приступил к стрельбе, подходя к столу, но неожиданно в его спину попала ваза и по френчу расползлось мокрое пятно.
Остановив стрельбу, но не спустив пальца, Трофим полуобернулся и сразу получил новый удар по переносице, сильнее прежнего. Нелепо взмахнув руками, старший майор повалился набок.

Над ним стоял Михалыч, кровь заливала ему глаза и он с раздражением протер их рукавом.

- Ты становишься предсказуем.

И обратился к райкомовцам:

- Есть ли у вас верёвка? Надо бы его связать. Вызывайте машину скорой помощи, но в милицию не звоните - это целиком и полностью работа НКГБ.

- Поздно, товарищ командир. - сообщила кухарка, выходя из кухни. - Как только Варя прибежала ко мне в слезах, так я её и вызвала.

- Ладно, не беда. Но мне надо извиниться перед Варей за моего, простите, коллегу. Где она?

- На кухне. Я столько слышала про профессионализм офицеров госбезопасности, но этот старший майор на них совсем не похож.

- М-да, паршивая овца на всё стадо тень бросает. А как отчество у Вари?

- Степановна.

Варя сидела у окна, на табурете, и внешне была вполне спокойна. Михалыч сел перед ней на корточки, взял её ладони и сказал:

- Варя Степановна, от имени всего народного комиссариата государственной безопасности приношу извинения за противозаконные и контрреволюционные действия старшего майора государственной безопасности Трофима Федотовича Галина и за причиненный им моральный ущерб. В отношении товарища Галина будет предприята проверка его психического состояния и здоровья, исходя из результатов которых и будут предприниматься меры наказания для старшего майора государственной безопасности товарища Трофима Федотовича Галина.

Варя невольно улыбнулась.

- У вас усы смешные, когда вы говорите, они шевелятся. А лицо у вас всё в крови, дайте я окажку вам первую помощь - я студентка медицинского факультета.

- Не утруждайтесь, я сам.

Михалыч встал, но не успел он подойти к раковине, как с улице послышался вой сирен.

- Это милиция или скорая? - спросил кто-то из раненых.

- Милиция. - ответил Михалыч и пошёл открывать дверь.

- Здравствуйте, товарищ, я старшина милиции Кудряков, занима...

Увидев сотрудника НКГБ с окровавленным лицом он остановился на полуслове и вытаращил глаза. Подошедший второй милиционер лучше владел собой и строго спросил:

- Товарищ, а вы точно из НКГБ?

Михалыч показал удостоверение.

- Есть вопросы?

- Вопросов нет! - хором ответили милиционеры и Михалыч захлопнул дверь.

Направляясь к автомобилю, товарищ шепнул сержанту Кудрякову:

- Не родись красивой, а родись с полезной ксивой...

Прежде чем смыть кровь с лица, Михалыч подошёл к висевшему на стене телефону и набрал нумер.

- Кто звонит?

- Генрих Григорьевич, это товарищ Рябышев. Прошу срочно прибыть по адресу улица Новая Басманная, дом нумер тридцать семь. Это связано с Трофимом.

- С Трофимом?! Кто вообще его раздешил выпускать из здания? Ладно, об этом позже. Бросаю все дела и выезжаю.

Трубка смолкла и Михалыч, наконец-то, умылся. Тут же прибыла машина скорой помощи. Михалычу только показал своё удостоверение, как санитары прекратили задавать вопросы. Так как он их торопил, санитары, забрав раненых, в том числе и товарища Лонгинова, сразу уехали, так что Варя промыла его рану и перевязала ему голову. Причём сделала это добровольно и по собственной инициативе.

Генриха Григорьевича ждали в столовой. Трофим лежал на спине, связанный поперёк всего корпуса, сложив ногу на ногу и разглядывал лепнину на потолке. Остальные сидели за столом или на кухне. Михалыч тоже был за столом и курил, когда за окном появился малиновый ЗиЕ-101 наркома госбезопасности.

Когда Михалыч открывал дверь, на пороге стоял Генрих Малина с двумя офицерами НКГБ. Увидев Михалыча с перевязанной головой, на белой повязке которого проступали бурые пятна, он с изумлением присвистнул:

- Ого, у вас тут что, побоище было?

По дороге в столовую Михалыч пересказал случившееся утром и в конце сообщил:

- Раненые увезены в районную больницу.

- Надо извиниться перед Варей, товарищ Рябышев, а то не так как-то не так выходит.

- Я извинился, Генрих Григорьевич, Варя в порядке.

- Молодец, товарищ Рябышев, так и надо работать!

Когда Малина вошёл в столовую, Трофим даже не посмотрел в его сторону, сказав:

- Я буду говорить только с Данилычем.

- Тогда тебе повезло: я связался с ним и он тебя ждёт. Но ещё больше тебя ждёт дурка.

Два офицера госбезопасности подняли Трофима на ноги и повели к машине.

- Товарищи, о том, что случилось здесь сегодня, этим утром, не болтаем. - обратился Малина ко всем находящимся в столовой в частности и во всём здании в целом. - Вам же не нужны проблемы, верно?

В коридоре Малина остановил Михалыча и внимательно посмотрел на перевязку.

- Ты ранен, товарищ Рябышев, тебе нужно в больницу, а потом домой. И не возражай, это приказ. Везти можешь? Ну, тогда давай, езжай...

Когда упал товарищ Лонгинов и Трофим начал его избивать, Барсуков сжался в комок и закрыл глаза. Но и этого вскоре ему показалось мало и он спрятал их ладонями.

Когда стихли уходящие шаги и закрылась дверь, Барсуков отважился открыть глаза. Лежавший перед ним товарищ Лонгинов представлял печальное зрелище и при его виде Барсуков впал в панический ужас: на четвереньках обошёл первого секретаря, подполз к открытому окну, с пола залез на подоконник, выпрыгнул на улицу и пустился в бегство, без остановки пробежав два квартала.

***

Поздно вечером Осип Васильевич Иванов вызвал к себе Николая Ёжика. Ёжик ещё не ушел из отеля, поэтому явился сразу.

- Коля, мы тут уже пятый день торчим, твой брат ещё не нашёл исполнителя?

- Осип Васильевич, Ваня старается как может. - ответил Ёжик. - У нас же не Мексика, в которой головореза найти легче, чем человека с высшим образованием. Расслабьтесь, Осип Васильевич, считайте, что у вас отпуск.

Осип Васильевич вздохнул.

- Не люблю я заграницу, Коля. Она напоминает мне о тридцати годах эмиграции. Ну сколько ещё времени мы здесь проведём? Серват об этом не спрашивал, но если мы тут надолго задержимся, то он и всё его правительство решат, что мы сбежали из страны.

- И главное: так же подумает Емелин. Я от вашего имени сообщю президенту, что наш официальный визит продлиться... ну, скажем, до двадцатого августа. Когда Емелин будет убит, мы под благовидным предлогом прервем визит и вернёмся в Москву.

Осип Васильевич кивнул, но тут же задал вопрос:

- А если не будет убит?

- Найдём способы грохнуть его на месте, Осип Васильевич. Я могу идти?

Осип Васильевич кивнул повторно. Ёжик ловко спрыгнул со стола и скрылся за дверью.

Примечание. Всё вышесказанное является вымыслом автора и не относится к реальной истории. Произведение является представителем жанра "альтернативная история"