Исток

Есть в Пронском районе неприметная, но шумная речка Гремячка. На дне ее много камней, и вода, переливаясь по ним, создает характерный шум – как будто гремит.
В детстве мы много времени проводили на ней: и купались, и раков ловили, и стояли на мосту, убаюкиваемые журчанием вод. Мы бродили по ее берегам, мы следили ее движение в разных местах, мы любовались ее поворотами и радовались глубинам.
Чем старше, тем четче я ощущаю себя речушкой, которая где-то берет начало.
Меня никогда не тянуло к Оке и есенинским далям, хоть мамины предки в несчитанных поколениях родом из тех поэтических мест. Душа моя уплывала к прудам и бескрайним сенокосным полям Припронья. Даже не в ту деревню, куда меня маленькой отвозили к бабушке с дедом и где сейчас они похоронены, а еще глубже – в места, где родился отец, где выросла бабушка и, может быть, ее предки... В великую глушь, где нет газа и часто – света, где от села осталось по три дома на улице, так что и улиц уже не сыщешь...
Я сама там никогда не жила, да и бывать не бывала толком, но неведомая сила тянет к разрушенной церкви, стоящей на берегу кишащего карпом пруда, к тропинкам, поросшим крапивой, к сгоревшему дому прабабки, к ее яблоневому саду и к тишине забытого вдали от дорог чьего-то счастливого детства...
Там терновка растет как сирень – у каждого дома, у каждой калитки. И яблони разных сортов поразбросаны в поле и рядом с посадками. Там раскинулись зеленью брошенные сады с высоченными грушами, которые осенью гнутся под тяжестью крупных плодов, будто просят избавить от этой ноши. Там почти не осталось заборов, нет огородов, малочисленные низкие домики пустуют – либо до лета, либо всегда...
Когда-то там было большое село, в котором кипела жизнь: коровы паслись на полях, скрипели цепи на колодцах, звенели ведра, ребята носились за гогочущими гусями, кошки у порога ждали парного молока, собаки перелаивались с разных берегов пруда и звенели колокола неразрушенной церкви, разносясь своим звоном по ветру и смешивая звуки с переливами, плывущими от храмов соседствующих сел...
А теперь все ушло, стало тихо-тихо, и лишь память печальной тенью плывет по отвоеванным природой местам. И все-таки там хорошо!.. Так спокойно и светло на душе, когда гуляешь по безлюдным тропинкам, по краям которых давно уже нет домов, смотришь на пламенное закатное небо сквозь дымку тумана, льнущего к остывающей вечером траве, любуешься кирпичными руинами грандиозной в прошлом постройки, спускаешься к подсушенному, но еще глубокому и широкому пруду, срываешь румяное яблоко с одинокой яблони в поле или кривишься от вкуса кислой терновки, разросшейся плотной изгородью вдоль старых садов, закрываешь глаза и ощущаешь внутри одновременно вибрации восторга и покоя от прикосновения к свободной песне природы того места, где некогда брал начало твой род...
И посещает чувство, что познала какую-то важную тайну бытия, найдя свой исток и наполнившись силой предков, и теперь можно нестись бурным потоком реки по камням своей жизни дальше к крутым поворотам и берегам чужих судеб до новой желаемой встречи с местами, которые безвозмездно напаивают тебя энергией земли, давшей еще в другом поколении исток твоей жизни.