Семейный детский дом

 Мистическая история               
               
                Пятилетнего Колю разбудил розовый солнечный луч, пробежавший по его веснушчатому личику, словно шаловливый мышонок. Мальчик открыл глаза, радостно вздохнул и улыбнулся. Ему привиделся удивительный сон. Большая церковь, картины из разноцветных стёклышек и улыбающаяся мама в голубом сиянии.

- А ведь сегодня Новый год, и я обязательно её увижу, - мальчик сбросил одеяло и побежал будить сестру, двенадцатилетнюю Еву. - Вставай, вставай! Сегодня Новый год, нельзя спать в такой день!

- Ну чего ты привязался? - девочка нехотя открыла глаза. - И не Новый год пока, а только его канун. Пять лет недавно исполнилось, а элементарных вещей не знаешь.

Обиженный Коля выбежал из спальни и столкнулся с Вассой Валентиновной. Да что там столкнулся? Чуть не сбил её с ног.

От хорошего настроения не осталось и следа. Мальчик шмыгнул носом. В самом деле, хозяйка семейного детского дома воспитывала подопечных строго и больше всего на свете не любила криков, толкотни и баловства. Коля с тревогой смотрел на худое и бледное лицо Вассы Валентиновны. Женщина поправила большие очки, сползшие с носа, провела рукой по длинной шерстяной юбке и кашлянула.

- Ну-с, молодой человек, как вы объясните своё поведение?

- Я… Мне мама снилась в голубом сиянии. В церкви. А потом вспомнил, что сегодня Новый год. Я к Еве, а она стала смеяться.

- Тебе снилась мама в голубом сиянии? Хм! – Васса Валентиновна о чём-то задумалась, а потом взяла себя в руки и улыбнулась малышу. - Ну что у тебя за вид? Неумытый, нечесаный, бегаешь по холодным коридорам в майке и трусиках. Простудишься ещё. А ну марш умываться, чистить зубы, одеваться и причёсываться!

- А вы на меня не сердитесь? - голос Коли жалостливо дрогнул.

Но Васса Валентиновна, занятая собственными мыслями, удалялась по коридору. Мальчик бросился в общую ванную, где приводили себя в порядок Ева и Эрмек, черноглазый кудрявый мальчик восьми лет от роду. Под ногами у него путалась двухлетняя сестрёнка, которую все в семейном детском доме называли Звёздочкой. Девчушка никогда не расставалась с кулоном в виде золотистой звёзды, и её тёмные глаза всегда сияли, словно далёкие монетки, которые приклеивает к небосклону жадный старик в длинном синем халате. Имя ему Ночь.

- Коля, ну что ты творишь? Не умываешься, а брызгаешься. Хочешь, чтобы от Вассы попало, и тебя на весь вечер заперли в спальне? - Ева говорила серьёзно и строго, как взрослая.

Несмотря на Колины крики: "Щиплет!" "Глазкам больно!", девочка вымыла брату лицо с мылом, а потом тщательно расчесала его непослушные рыжие кудряшки.

***

В столовой Коля всё время вертелся и болтал без умолку.

- Представляете, мне мамка приснилась. В церкви. Вся голубым светящаяся. Помнишь, Ева, как она нас в церковь водила по воскресеньям? А папа почему-то оставался дома.

- Ты ешь давай. Всю кашу по тарелке размазал. Позор! Смотри, стану тебя с ложечки кормить, как малыша, - Ева кивнула на Эрмека, заботливо угощавшего Звёздочкку овсяной кашей.

- А мы с мамкой по воскресеньям на кладбище ездили. Там наша бабуля спит, - нарушил молчание синеглазый Витюшка. Волосы мальчика были такими белыми, что ровесники частенько обзывали его альбиносом. Случалось, будучи не в силах терпеть насмешки, Витюшка убегал в дортуар и подолгу плакал.

- А мы с мамкой по магазинам ходили. И папа с нами, - перебивая друг друга, затароторили шестилетние сёстры-близнецы Марина и Лера. Их почему-то звали Вишенками. Должно быть, причиной этому послужил лихорадочный румянец на пухлых щёчках сестричек.

- Мне тоже мама сегодня снилась. В сером шерстяном платке на голове. Мы у церкви стояли. Я, мама и Колька, - ни к кому не обращаясь, пробормотала Ева и в задумчивости перекинула через плечо огненно-рыжую косу.

- Правда? - заорал её неугомонный братишка.

- Тсс! Васса идёт, - и Вишенка Марина приложила палец к губам.

- Васса идёт, прячьтесь под стол! - Леру так рассмешила собственная шутка, что она ещё долго не могла успокоиться. Её пухлое тельце тряслось от беззвучного смеха.

- Все закончили завтракать? - Васса Валентиновна по обыкновению поправила очки. Это стало её навязчивым движением, своеобразным нервным тиком.

Дети радостно закивали.

- Ну, если закончили, приглашаю вас в зал. Ёлку уже привезли и установили. Осталось только украсить, - лицо Вассы Валентиновны на мгновение стало мягким, добрым и красивым.

- А чем будем украшать? - Ева решительно встала из-за стола и потянула за собой Кольку.

- Орехами и конфетами. Как в той книжке, что нам мамка читала! – крикнула Маринка.

- Нет-нет, сейчас так никто не делает. Надо вырезать из цветной бумаги цветочки, снежинки и звёздочки, - перебила её Лера.

- А мы с мамой обычными игрушками ель украшали. Шариками там, сосульками. Они ещё из её детства остались. Лежали в большой картонной коробке, - тихо и с достоинством изрёк Витёк.

- Нет, лучше повесить на ёлку хлопушки, как наш папа. Те, в которых такие яркие кружочки есть. Розовые, жёлтые и голубые. Как же они называются? - Коля задумчиво почесал лоб.

- Конфетти, глупый. Мы же с мамой сто раз тебе это объясняли, - Ева расхохоталась.

- Нет-нет, наша ёлка будет совсем другой, - Васса Валентиновна обвела подопечных сияющим из-под очков взглядом. – Мы украсим дерево вашими добрыми делами.

- Как это? - дети выглядели озадаченными. Коля даже палец в рот сунул, как маленький.

- Пойдёмте в зал. Всё там объясню, - и воспитанники весёлой гурьбой двинулись за Вассой Валентиновной.

Посреди большой квадратной комнаты стояла она. Лесная красавица, пахнущая снегом, морозом и хвоей.

Звёздочка запрыгала от восторга и захлопала в ладоши. Эрмек весь просиял. А Коля подбежал к ёлке и попытался потрогать её, но Ева тут же оттащила от неё неугомонного братца да ещё и хлопнула легонько по мягкому месту.

- Веди себя по-человечески! Не маленький уже, - зашипела она.

Сёстры Марина и Лера фальшиво и, то и дело забывая слова, затянули песню «В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла».

И только рыжеволосая Ева оставалась серьёзной.

- А как мы сможем украсить ёлку добрыми делами? - спросила она, подняв руку, как примерная ученица в школе.

- Вспомните в мельчайших деталях хорошие поступки, которые вы совершили до того, как оказались здесь, - голос хозяйки детского дома прямо-таки звенел от напряжения.

- Ну я один раз привела домой мальчика, который вечно ходил грязным, и над ним все издевались. Его Серёжкой звали. У него мать пила. Серёжке этому часто есть хотелось. Мои родители на работе были, Колька в садике. Я суп на плите разогрела, и мы с ним вместе пообедали. Серёжка этот аж прослезился, - Ева даже задрожала от воспоминания. Перед ней, как живой, встал худой мальчишка в застиранном синем свитерке, из которого он давно вырос. Худое и бледное лицо и огромные серые глаза, полные стыда, слёз и искренней благодарности.

- Спасибо тебе, Ева, - прошелестел он.

Девочка предложила Серёже поиграть на компьютере, но он, сославшись на занятость, накинул на плечи тонюсенькую, заляпанную грязью курточку и убежал.

Но что это? На ёлке неведомо откуда появились серебряные колокольчики на тоненьких цепочках. Они издавали тихий и нежный звон.

- Отлично, Ева. Ты молодец. Ну а ты что про себя хорошего расскажешь, Коля? – Васса Валентиновна погладила мальчика по жёстким рыжим волосам.

- Я, э... Я… Ой вспомнил, - от звонкого голоса Коли колокольчики на мгновение съёжились, а потом спели весёлую новогоднюю песенку. - Я бабуле старой копеечку дал. Она у церкви стояла. В коричневом пальто. Бабуся мне поклонилась вот так, - Коля изобразил поясной поклон. - И сказала: спасибо, внучек.

И вспомнил мальчишка жёлтое морщинистое лицо старой нищенки, и в глазах у него почему-то защипало. А на ёлке, на самой верхушке, появилась золотистая звезда.

Все захлопали в ладоши. И даже Ева благосклонно улыбнулась брату.

- Молодец, Колька, - похвалила она. - А я этого не помню.

- А мы, а мы, а мы, - каштановые конские хвостики Лерки так и запрыгали, заплясали в воздухе от возбуждения, - двух котят полосатеньких у мусорки нашли и домой забрали. Было очень холодно, и снег шёл.

- Папка не хотел, говорил они блохастые и больные. Но я так плакала, - вторила сестре Маринка, и её круглые карие глазёнки загорелись.

- Мы их Коржиком и Птенчиком назвали. Они, наверное, уже большие выросли, - продолжала Лера. – Помню, сначала Коржик всё время мочил коврик в прихожей. Папа так ругался, а мама заступалась за котика.

- А ещё он обои рвал и мебель, - казалось, количеству трогательных и не очень подробностей не будет конца. Щёчки Вишенок стали ещё краснее. - А Птенчик спокойным и умным оказался. Всё время спал и в коробочку ходил. Только кушал много. Таким толстым стал, жуть.

А на ёлке, между тем, появились красные, зелёные и синие шарики.

- А я соседскую девчонку Наташку от хулигана Жорки спас. Он её с ног сбил и хотел деньги отнять. Она в магазин шла. А я Жорку побил, даром, что он меня на полголовы выше был, - не хотел Эрмек хвастаться, а каким-то самодовольным вышел его рассказ. И потому на ёлке появилась лишь одна безвкусно разукрашенная хлопушка.

Коля подбежал к дереву, снял её с ветки и за верёвочку дёрнул. Вишенки завизжали, Ева и Васса Валентиновна болезненно сморщились и схватились за виски, а малышка Звёздочка расплакалась. Эрмек забился в угол и готов был провалиться сквозь землю от смущения.

- А ты что молчишь, Витя? Неужели не сделал никому добра? - Васса Валентиновна подошла к тихому синеглазому мальчику и улыбнулась ему.

- Да как сказать. Ерунда это всё. Я дедулю слепого через дорогу перевёл. И помог ему до дома добраться. А потом бабушке на почте письмо написал под её диктовку. У неё руки дрожали, - стоило Вите закончить свой рассказ, как на ёлке появилась фигурка ангела. Да какая! Крылышки алые, личико розовое, как у младенца, глазки смеющиеся.

- А теперь дети, отвернитесь, я буду вам подарки раздавать.

- Вы тоже свои хорошие поступки станете вспоминать? - спросил Коля, а Ева зашикала на него.

- Да, я ведь тридцать лет в детской больнице проработала. Не одну жизнь спасла, - стёкла очков Вассы Валентиновны почему-то затуманились. - Таким образом и ёлку вам справила. Ну отворачивайтесь и не подглядывайте.

А, когда дети обернулись, то увидели под ёлкой множество коробочек и свёртков. Чего там только не было! Эрмеку достались «Арабские сказки» в ярком, глянцевом переплёте, Коле – железная дорога, Еве - великолепное платье из зелёного шёлка, такого же цвета бархатные туфельки и серебряный браслет. Вишенки получили кукольный домик, а Звёздочка - плюшевую собачку.

Остаток дня ничем особым не запомнился. Ежедневную двухчасовую прогулку по заснеженному саду пришлось отменить. Стоял страшный мороз. Но дети не особенно расстроились по этому поводу. Каждый был занят подарками и ожиданием встречи с мамой.

Вечером в столовой накрыли праздничный стол. Больше всего детям понравился торт в виде бело-розового дворца.

Как только большие настенные часы пробили полночь, в зал, словно тени, начали входить матери воспитанников.

- Прости меня, Витенька, прости! Я не должна была так поступать! - рыдающая Нина прижимала к груди синеглазого мальчика, и слёзы лились прямо на его светлую головку.

- Ты сейчас где, мама? – голос Вити стал хриплым. От волнения ему сдавило горло.

- В больнице я с решётками и режимом строгим. Только сегодня к тебе отпустили. Новый год ведь. Там тоже люди, - всхлипывая, бормотала Нина.

- Когда ты меня заберёшь? – Витя смотрел на неё взрослыми, полными слёз глазами.

- Не знаю, сынок, - не в силах говорить Нина отстранила от себя сына и, закрыв лицо руками, бросилась к двери.

Гюльчатай говорила с Эрмеком и Звёздочкой на родном языке. И, хотя Васса Валентиновна его не понимала, она без труда догадалась, о чём плачет женщина, с ног до головы закутанная в национальные одежды. «Прощения за пожар просит. Вернее не за пожар, а за то, что одних детей оставила. Проводка в доме старая, вот и…» - хозяйка приюта смахнула непрошенную слезу.

Анна, молодая красивая женщина с роскошными каштановыми волосами, плача, прижимала дочурок к груди.

И только рыжеволосая Нелли была абсолютно спокойна. Она расспрашивала Еву о здешней жизни, гладила Колю по голове. «Знает, что останется здесь навсегда, вот и не тоскует. Эх, хоть кому-то в эту новогоднюю ночь повезло. Или не повезло», - Васса пожала плечами.

- Мама, мама, ты надолго к нам? - теребил её неугомонный Коля.

- Мы больше никогда не расстанемся. Обещаю, - и Нелли прижала к груди детей. Пятилетнего Колю и двенадцатилетнюю Еву.

***

За окном брезжил серый январский рассвет, а Васса Валентиновна продолжала сидеть за столом в кабинете. Она ещё не ложилась. «Всё-таки чудеса случаются, - размышляла хозяйка детского дома. - Вот семья Семионовых воссоединилась хотя бы отчасти. Отец-то жив остался, жениться собирается. У него любовница ещё задолго до катастрофы появилась. Единственный, кто выжил в той аварии. Ева и Коленька погибли сразу, а Нелли ещё долго в коме пролежала. Дурной это знак, когда мои воспитанники матерей во сне видят. Значит ждёт женщин этих неминуемая смерть. Хотя... Жизнь на Земле без ребёнка это ад. Лучше уж жить здесь, но всем вместе», - Васса Валентиновна поправила очки и принялась перелистывать личные дела воспитанников.

Валерия и Марина Капелькины. Благодаря менингиту, подхваченному в детском саду, они попали в заоблачный приют. Бедные девочки! Так и не успели выступить на утреннике в костюме вишенок. Эрмек и Зулия Сулеймановы погибли при пожаре около года назад. А Виктор Зарин… Тут уж несчастье так несчастье. Его мать Нина сошла с ума, решила, что в сына вселился бес, и однажды ночью задушила мальчика. Потом попыталась свести счёты с жизнью, но её спасли. На принудительное лечение отправили.

«Господи, как таких людей земля носит? - губы Вассы Валентиновны дрогнули. - На родного сына руку поднять! И не верю я в её безумие. Хотя не судите да не судимы будете. Я ведь тоже убила своего ребёнка, пусть и не рождённого. За этот грех и назначили меня хозяйкой семейного детского дома здесь, на небесах. Женщин вроде меня в Заоблачном Краю миллионы, и приютов подобного типа великое множество. И не такое уж это страшное наказание, скажу я вам. Следить за детьми это моё призвание. Живые, мёртвые. Всё равно, дети есть дети. А здесь им очень даже хорошо живётся. Я ведь стираю из их памяти всё плохое, страшное. Оставляю одни счастливые моменты. И то, что раз в году они могут встретиться с матерями, просто прекрасно. Души их в новогоднюю ночь приходят сюда, а наутро женщинам кажется, что они всего лишь видели детей во сне. Эх, засиделась я. Пора в постель», - и, шаркая домашними туфлями, Васса Валентиновна направилась к двери.

В эту ночь Коля увидел хороший сон. Будто бы они с мамой вышли из церкви и заметили на снегу алую птичку. Утром мальчик проснулся, радостно вздохнул и прижался к маме. Ночью он перебрался к ней в кровать. «А завтра я покажу маме наш снежный сад и ёлку с добрыми делами. Мы снеговика слепим. Надо будет на кухне морковку взять», - думал Коля, засыпая.