24. Минин и Пожарский

Поляки зверствовали на русской земле. Не сумев добиться полной блокады Москвы, они попытались захватить как можно большую территорию государства. Подпали под их власть Псков, новгородские области, тверские и смоленские города. Польские шляхтичи вертели «цариком» Лжедмитрием, как хотели, сами назначали себе фантастические оклады. Денег у Лжедмитрия не было, а ожидать захвата богатств Москвы шляхта не желала.

В самом Тушине 1 февраля 1609 г. даже вспыхнул бунт, так как поляки требовали выплаты жалованья. Поскольку сыскать необходимое количество денег самозванец не мог, поляки разделили страну между отрядами на кормления — «приставства», и принялись их обирать. От «царского» имени издавались указы о сборе жалования в тех или иных городах. Всё это вылилось в откровенные грабежи, погромы и насилия. Например, в добровольно покорившемся Ярославле «грабили купеческие лавки, били народ и без денег покупали все, что хотели». Насиловали женщин и девушек, а тех, кто пробовал защитить их или свое имущество, убивали. Бывало, что поселения грабили по несколько раз, приезжая с одинаковыми указами или от Рожинского, или от Сапеги.

Кроме «сбора жалования» для войска, началась кампания по подготовке к зиме и сбору продовольствия, фуража. Для устройства тушинского лагеря из окрестных селений сгоняли работников, отбирали и увозили избы, выбрасывая хозяев на мороз. Опустошали запасы крестьян, обрекая их на голодную смерть. И не только брали, но и бесчинствовали - предавали всё, что встречалось, бессмысленному разрушению. Жгли дома, постройки, резали скотину, рассыпали посевное зерно, уничтожали продовольствие, которое не могли увезти с собой и т. д. Похищали красивых женщин и девушек, вынуждая мужей и родственников приносить выкуп. Похищенных возвращали не всегда.

Некоторые паны создавали в деревнях и поместьях своих воровские «гнезда», терроризировали крестьян, заставляли кормить и поить себя, создавали гаремы из девушек. Многие девушки, с учётом нравственных устоев того времени, затем вешались или топились от позора. Указы «царика» никто в грош не ставил. Сохранились многочисленные челобитные дворян Лжедмитрию, что в пожалованных им поместьях угнездились поляки, бесчинствуя над крестьянами, а то и над родственниками помещиков. Жалобилось духовенство, что «вотчины, села и деревни от ратных людей разорены и пограблены и многие пожжены». Бандформирования тушинцев захватывали монастыри, пытали монахов, искали сокровища, издевались над монахинями, заставляли обслуживать себя, плясать и петь «срамные песни», за отказ убивали.

Понятно, что это привело к отчаянию, а противодействию со стороны русского народа. Очаги сопротивления вспыхивали то здесь, то там. Даже те города, которые присягали Лжедмитрию, уже в конце 1608 г. начали от него отпадать. В ответ последовали карательные экспедиции. Особенно свирепствовал Лисовский. Поляки сожгли Даниловский монастырь и умертвили всех жителей. Лисовский жестоко усмирил Ярославль, вырезал Кинешму, и, как писал Петрей, дойдя «до городов Галича и Костромы, сжег их и отступил с огромной и богатой добычей». Зверства стали массовым и обыденным явлением: людей вешали, топили, сажали на колья, распинали, отбирали одежду и выгоняли нагими на мороз, матерей и дочерей насиловали на глазах детей и отцов. Но это лишь усиливало озлобление против тушинцев. Едва каратели уходили, восстания возобновлялись, и попавшуюся «литву», назначенных Лжедмитрием воевод и чиновников вырезали без всякой жалости.

Районам, которые остались под власть самозванца, было не лучше. Различные бандформирования — польско-литовские отряды, панские слуги, «воровские казаки», вольница окраин, просто разбойники, также хотели «погулять». Так, некто Наливайко отличился во Владимирской области тем, что сажал на кол мужчин и насиловал всех женщин, так что «побил до смерти своими руками, дворян и детей боярских и всяких людей, мужиков и женок 93 человека». В конце концов его действия вызвали ответ со стороны самозванца. Он был взят в плен владимирским воеводой Вельяминовым и повешен им по приказу Лжедмитрия.

Таким образом, Русская земля подверглась невиданному разорению. Очевидцы писали, что «переменились тогда жилища человеческие и жилища диких зверей». В деревнях кормились трупами волки и воронье, а выживший народ разбегался по лесам, прятался в чащобах. На Руси настало то, что современники назвали «лихолетьем».

Национально-освободительное движение, во главе которого встал родственник Шуйского талантливый князь Скопин-Шуйский некоторое время было успешным. Ему удалось одержать ряд военных побед, а в то тяжкое время любая победа на фоне всеобщих поражений будила надежду. Уже к 1609 году большинство северо-западных русских городов ушли от Лжедмитрия II. Однако поляки не успокаивались и в 1609 году польский король Сигизмунд III объявил войну России и осадил Смоленск.
12 марта 1610 года полки Скопина-Шуйского торжественно вступили в Москву, однако сам он вскоре скончался после недолгой болезни. И военная удача от русских людей отвернулась.

Шуйский был свергнут, началось коллективное боярское правление, так называемая  Семибоярщина (1610—1613 гг.) Молодое централизованное Российское государство в результате польской и шведской интервенции было поставлено на грань национальной катастрофы. Пали главные пограничные твердыни — города-крепости Смоленск и Новгород. В ночь на 21 сентября (1 ноября) 1610 г. бояре впустили в Москву 8-тысячное польское войско гетмана Жолкевского. Поляки заняли Кремль и Китай-город с их каменными стенами. Перед этим бояре отправили из столицы для борьбы со шведами почти весь московский гарнизон, и столица оказалась без защитников. В течение двух лет древняя первопрестольная Москва находилась в руках иноземцев. Страна подвергалась страшному опустошению, бояре сдались и решили посадить на русский престол польского королевича Владислава.

***
Пламенные грамоты Троицкого монастыря рассылались во все концы России и будоражили народ. Важную роль сыграли и воззвания патриарха Гермогена, который находился в заточении у поляков. Как пишет летописец, от грамот Дионисия «многие начали приходить в сокрушение», и «особенно основательно взялись за дело в Нижнем Новгороде и стали размышлять, как и каким образом оказать помощь Московскому государству». И вот в это страшное для России время нижегородец Кузьма Минин вышел на авансцену и сыграл главную роль в создании русского ополчения.

Но предоставим слово келарю троицкой лавры Симону Азарьяну, описавшему ход событий:   
«Был в Нижнем Новгороде муж благочестивый по имени Козьма Минин, по ремеслу мясник, проводивший жизнь свою в целомудрии и прочих добродетелях. Он, любя безмолвие и постоянно имея Бога в сердце своем, надолго разлучался с женой своей, уходя в особую комнату. Однажды, когда он спал в этой комнате, явился ему чудотворец Сергий и повелел собирать казну, нанимать ратных людей и идти на освобождение Московского государства. Пробудившись, Козьма пребывал в великом страхе, но подумал, что устроение войска для него непривычно, и не придал этому сну значения. И в другое время было ему такое же видение, во второй раз, – и снова он пренебрег им».

И вот в третий раз явился преподобный Сергий во сне Минину и на этот раз
уже с грозным обличением: «Разве я не говорил тебе? Такова воля Божия – помиловать православных христиан и от шумного мятежа привести к тишине, потому-то я и велел тебе собрать казну и нанять ратных людей, чтобы они, с Божией помощью, очистили Московское государство от безбожных поляков и прогнали еретиков».

Проснувшись в трепете и великом ужасе, Кузьма почувствовал, что тяжко болен: «…что все внутренности его сдавлены, и так он ходил с больным животом». Только теперь он понял, что тяжко согрешил, когда в предыдущие разы пренебрег Божиим откровением. Кузьма стал каяться и усердно молиться преподобному Сергию об исцелении и дал обет исполнить все, что тот ему повелел.

Козьма Минин прилюдно на площади стал возвещать нижегородцам о своем видении. В октябре 1611 г. он обратился к горожанам с прямым призывом создать новое народное ополчение для борьбы с иноземными захватчиками. Этот патриотический призыв получил самый горячий отклик у нижегородцев. По совету Минина горожане давали на создание и содержание земской рати «третью деньгу», то есть треть своего имущества. Сам староста Минин отдал на нужды ополчения не только «всю свою казну», но золотые и серебряные оклады с икон и драгоценности своей жены.

Так Кузьма Минин собрал нижегородское ополчение. Он не стал претендовать на самоличное лидерство, а отыскал военного руководителя выступления- князя Дмитрия Пожарского. Как известно, «…именно Пожарского хорошо знали в Троице: здесь он лечился от ран». В начале марта нижегородское ополчение под руководством Минина и Пожарского выступило в поход. Его торопило и время, и наступавшая весна, грозившая дорожной распутицей.

***
В 1611 году войска Трубецкого и Заруцкого уже пытались освободить столицу России от польско-литовских интервентов. Это было первое народное ополчение. Казанское ополчение, которое отправилось в Москву им в помощь взяло с собой Казанскую икону Божией Матери. Большинство авторов считают, что эта икона являлась списком с чудотворной иконы, обретённой в Казани в 1579 году. Казаки встретили образ без должного почтения, как описано в «Новом летописце", что возможно и послужило причиной последующих неудач. Вместе с Казанской иконой русские ополчения в мае 1611 года смогли отбить у поляков Новодевичий монастырь. Но успехи русских войск этим и ограничились, среди ополчений начались разногласия. Первое ополчение потерпело неудачу, распавшись после убийства казаками его главы Прокопия Ляпунова 22 июля 1611 года.

Икона пробыла в Москве до начала зимы 1611;1612 годов, после чего казанская дружина с иконой направилась в обратный путь в Казань.

Между тем второе ополчение под предводительством Минина и Пожарского двигалось к Москве. Поначалу ополчение отправилось в Ярославль, где задержалось на целых четыре месяца. Пожарский стоял в нерешительности, медлил и колебался. И тогда «для уговоров» в Ярославль отправился лаврский келарь Авраамий Палицын.

За время «ярославского сидения» второе земское ополчение удвоило свои силы. Князь Дмитрий Пожарский и Кузьма Минин привели под стены Москвы свыше 10 тыс. служилых поместных людей (дворян), до 3 тыс. казаков, не менее тысячи стрельцов и большое число «даточных людей» (военнообязанных крестьян). Это не считая тех отрядов, что были разосланы из Ярославля по стране, прежде всего для защиты северных земель от шведов, захвативших Новгород.

Особый момент в сказании Азарьина – это приход ополчения в Троице-Сергиеву лавру: «Когда они пришли в Троице-Сергиев монастырь, было с ними огромное войско. Отслужили молебен, и Козьма поведал архимандриту Дионисию о явлении преподобного, о чем мы писали выше. Услышав об этом, архимандрит, изливая горячие слезы по ланитам, возблагодарил Святую Троицу, и Пречистую Богородицу, и преподобного Сергия и никому не рассказывал о том, пока не исполнилась благодать Божия».

Весной 1612 года войска первого ополчения встретились с нижегородским ополчением, которое под предводительством князя Дмитрия Пожарского и Козьмы Минина шло на освобождение Москвы от поляков (Второе народное ополчение). Уже прославившаяся чудотворениями икона Казанской Божьей матери была взята в полки Второго ополчения, а в Казань отправили её список.

Нижегородское ополчение выступило из Ярославля 27 июля 1612 г. с получением известия о том, что польский король отправил на выручку московскому гарнизону войско во главе с гетманом литовским Яном-Каролем Ходкевичем.

Войско Ходкевича (большую его часть составляли находившееся на службе у короля Польши запорожцы) подошло к Москве утром 21 (31) августа. Неприятель преобладал в силе над войсками Пожарского. Он имел свыше 15 тыс. человек с учетом полков Струся и Будилы, засевших за крепкими стенами Кремля и Китай-города.

На рассвете 22 августа гетман Ходкевич начал прорыв к Кремлю, чтобы доставить туда огромный обоз с провиантом для осажденного польского гарнизона. Этот бой длился семь часов, и только тогда королевские люди стали теснить противника. После этого бой начался среди развалин выгоревшего города. Сражение в тот день завершилось смелой атакой казачьих отрядов атаманов Афанасия Коломны, Дружины Романова, Филата Можанова и Макара Козлова, после чего гетман приказал отступить.

Сражение возобновилось через день, 24 августа (3 сентября). Теперь Ходкевич наносил удар через Замоскворечье. Схватки вновь приняли самый упорный и ожесточенный характер. Потеснив ополченцев, поляки ввели в пределы города огромный обоз. До Кремля было уже совсем близко. В ходе боя непокорные казаки князя Трубецкого ушли в свои «таборы». Вернуть их на поле битвы смогли только уговоры келаря Троице-Сергиевой лавры Авраамия Палицына и Кузьмы Минина.

Уже под самый вечер Минин, взяв три резервных конных дворянских сотни и отряд перебежчика ротмистра Хмелевского, переправился через Москва-реку и у Крымского двора решительно атаковал вражеский заслон. Поляки обратились в бегство, которое стало в гетманском войске общим. Гетман Ходкевич ушел на Воробьевы горы, простоял там всю ночь и рано утром 25 августа (4 сентября) с «великим срамом» бежал от Москвы на Запад.

Огромный обоз с провиантом для засевших в Кремле поляков стал главным трофеем победителей. Теперь дни осажденного в Кремле и Китай-городе польского гарнизона были сочтены, осажденные там начали голодать. Но поляки упорно не хотели капитулировать из-за боязни ответственности за совершенные на Руси злодеяния и в ожидании новой попытки их короля оказать им помощь.

Переговоры о сдаче начались 22 октября (1 ноября). 22 октября 1612 года с Казанской иконой ополчением Минина и Пожарского был взят Китай-город, откуда осажденные бежали в Кремль. 26 октября (5 ноября) кремлевский гарнизон согласился сложить оружие и сдаться на милость победителей. Договор был подписан и скреплен крестным целованием. В нем говорилось, что королевским людям будет сохранена жизнь на условии, если они сдадут в казну имевшиеся у них награбленные государственные ценности. На следующий день, 27 октября (6 ноября), началась сдача королевского гарнизона.

В тот же день народное ополчение торжественно, под колокольный звон вступило в опустошенный и оскверненный захватчиками Кремль. Казанская икона была поставлена в приходском храме Пожарских — церкви Введения на Лубянке. В Москве было установлено местное празднование иконе на 22 октября (4 ноября).

На средства князя Пожарского на Красной площади был построен Казанский собор, куда в 1636 году была перенесена Казанская икона.

Список литературы:
1. Берёзов П. И. Минин и Пожарский. — М.: Московский рабочий, 1957. — 344 с.: ил.
2. Бибиков Г. Н. Бои русского народного ополчения с польскими интервентами 22—24 августа 1612 г. под Москвой. Исторические записки. — М.: 1950. — Т. 32.
Буганов В. И. «Выборный человек всею землёю» Кузьма Минин. // Вопросы истории : журнал. — 1980. — № 9. — С. 90—102.
3. Селезнёв Ф. А. Нижегородцы и преодоление Смуты. 1606—1618. — Нижний Новгород : ДЕКОМ, 2015. — 141 с.
4. Скрынников Р. Г. На страже московских рубежей. — М.: Московский рабочий, 1986. — 336 с.: ил.
5. Скрынников Р. Г. Минин и Пожарский. Хроника Смутного времени. — М.: Молодая гвардия, 1981. — 352 с.: ил. — Серия «Жизнь замечательных людей».