Глава 7, в которой Анфиса становится мамой

На повороте  на Ясеневую улицу Анфиса была поймана, схвачена в охапку и зацелована.
-Игорь! – Анфиса оторвалась от мужчины и улыбнулась. – Вернулся!
-Соскучился! – Игорь прижал Анфису к себе и закружил.
Анфиса кружилась, хохотала и обнимала своего мужчину. 

Неспешно шли они по Ясеневой улице. Игорь рассказывал о командировке, Анфиса слушала, жмурилась и наслаждалась.

Вдруг что-то грохнуло, бамкнуло и стукнуло. Ведьмочка аж споткнулась.
-Бармалей ругается, - прислушалась она. – Что-то случилось. Давай ускороимся.

И они припустили вперёд по улице. Вот и дом, милый Ведьмин дом. Пушистые зелёные кусты, забор, рыжий кот на заборе и чёрный пони. Странный чёрный пони копытом трясёт калитку.
-Пусти! – вопит пони.
-Уйди! – шипит кот.
-Там моя мама! – не унимается пони.
-Нет тут никаких понев! – уже рычит Бармалей. – И лошадёв нет!
-Мама! Мама! – кричит пони.
- Иди отседова! – кот спрыгивает с забора и выгибает спину. – Щас тебе мало не покажется!
-Щас тебе мало не покажется! – огрызается пони и поднимает ногу, показывая Бармалею копыто.

Игорь остановился между крикунами и гаркнул:
-Что здесь происходит?
И так грозно, так неожиданно это прозвучало для спорщиков, что кот шарахнулся в одну сторону, пони в другую. Запутавшись в кустах, животинки пригнулись и замерли.
Вытащив за шкирку кота из куста, Игорь подошёл к пони. Анфиса с любопытством выглядывала из-за него.

Пони было какое-то несуразное. Приземистое, коротконогое, будто такса. Чёрное, как сама тьма, и лишь белые носочки,  белые прядки в гриве и белые зубы, которые таксопони скалило, разбавляли эту тьму. На спине пони крепился забавный игрушечный домик, а на голове красовалась соломенная шляпа.

Поскалившись на Игоря, таксопони посмотрело на Анфису.
- Мама! – заорало пони и рвануло к ней. – Мама! Ты нашлась!
Анфиса дернулась, вцепилась в Игоря и заверещала. Бармалей выпустил когти и вырвался из рук Игоря. Запрыгнув на загривок пони, он вцепился когтями и зарычал. Пони завопило и подпрыгнуло.

Растащив в разные стороны кота и пони, Игорь обнял Анфису и снова спросил:
-Что. Здесь. Происходит?
-Эта поня  ищет свою маму…
-Мама! Я нашла свою маму!
-Ничего не понимаю, - Анфиса отцепилась от Игоря и открыла калитку. – Заходите, будем разбираться.

Вечером, расположившись на веранде, Анфиса листала свой детский альбом и смеялась:
-Это надо же! Трудно представить, что мой детский рисунок оказался живым пони!- 
Она посмотрела на пони, посмотрела на рисунок и покачала головой.- Какие чудеса творятся! Вылитая Луша.
На рисунке была нарисована чёрная лошадка с длинным туловищем, короткими ногами, в белых носочках и с белыми прядками в гриве. Сбоку кривыми буквами было написано: ЛУША. Да, да, именно так звали эту лошадку. Анфиса помнила, что в детстве у неё была дочка-лошадка Луша, сначала воображаемая, потом нарисованная, а потом мама сшила тряпичную игрушку по рисунку. Долгое время Анфиса была неразлучна с Лушей, а потом повзрослела, не до игрушек стало, и Луша куда-то пропала.
И вот Луша нашлась. Настоящая живая то ли лошадка, то ли пони. Нескладная, несуразная, но такая родная. Анфиса потрепала Лушу по голове. Луша вздохнула, прикрыла глаза, улыбнулась.
-Эй, эй, не улыбайся! Твоя улыбка меня пугает! - Бармалей запрыгнул Игорю на колени. – Мне кажется, что ты нас всех сейчас сожрёшь! Гарри, спаси меня!
-Что ж ты такой трусливый, коооотик! – еще больше показала зубы Луша. – Бойся меня, бойся, а не то съем!
И лошадка клацнула зубами.
Анфиса закатила глаза, Игорь хмыкнул и потянул Анфису в дом.
-Чувствую, в ближайшие дни будет весело. Фамильяры будут  драться за место возле ведьмы. Может, в отпуск рванём? Вдвоём. 
- Может, выселим драчунов куда? – задумалась Анфиса. И замерла. И улыбнулась. – Выселим, выселим. К Сеню их выселим. На перевоспитание отдадим.

Бармалей протестовал, Бармалей возражал, Бармалей угрожал. Луша дёргала ушами, улыбалась и молчала. Маму-ведьму она нашла, и теперь никуда её хозяйка от неё не денется.