Клинкер Часть вторая Глава 14, 15

            Глава 14      Домой в командировку
      
       Я отправился на Механический завод в Пятигорске с целью обмена опытом изготовления таких миксеров. Но, оказалось, что и их специалистам было не под силу самим изготовить необходимые штампы для для вырубки наборных пластин статора у себя на производстве – им под заказ эти штампы изготовили в Баку на заводе Электроштамп года три или четыре назад, который так же изготавливал эти миксера. Получив в Пятигорске необходимые реквизиты Бакинского завода Электроштамп, я вернулся в Черкесск.
       На очередном заседании у директора решался вопрос командировки в Баку, но повисло сомнение – когда отправляться туда. В этот период на моей родине бушевали политические страсти – к власти рвался земляк Гейдара Алиева, предводитель Народного фронта Эльчибей. Ситуация в республике была крайне беспокойная, а изготовление миксеров по части ТНП нетерпеливо диктовался планом завода НВА.
       - Остается «ждать у моря погоды» - сокрушался директор завода Фролов. Но я, узрев в этом свою выгоду – моя мама в это время еще оставалась в Баку, которую я хотел навестить, сказал, что готов ехать в Баку хоть завтра.
       - Но, ведь там сейчас война – удивился недоуменно Фролов. – Да, к тому же все гостиницы заняты беженцами из Армении Еразами.
       - Пусть это Вас не беспокоит, Александр Федорович - ответил я – Баку мой родной город. Я же не воевать поеду, а гостиница мне и не нужна – в родном доме лучше.
       Оформив командировку и получив необходимые бланки доверенности, а так же  чистые бланки с печатью, я отправился в командировку на родину.
       Встретил меня вечерний Баку не весело. Хотя все транспортные сообщения в городе функционировали, как и прежде, но город казался мне значительно тише, настороженным и даже тревожным. Особенно я это ощутил, когда увидел на асфальте непривычные рисунки от гусениц бронетехники. Вскоре увидел и саму бронетехнику, стоящую по обеим сторонам улиц. Сердце в волнении стучало в груди так, что я ощущал его биение во всем теле. Я невольно вспомнил моего попутчика в вагоне армянина Гришу, который возвращался домой уже из России, и подумал: - каково же ему будет здесь, в родном городе, но настроенного против него уже чужого народа.
               Ведь Баку, из всех столичных городов в Закавказье был самый многонациональный доброжелательный город. Поверьте мне, как бакинцу, национальность в городе, до нового политического веяния, носила исключительно нарицательный характер, и никак не влияла на отношения между горожанами. Но теперь, когда город заполонили другие азербайджанцы, беженцы и Армении, в Баку пребывать армянину крайне рискованно, и я спросил Гришу:
       - А не страшно ли тебе сейчас возвращаться в Баку? Ведь ты очень рискуешь.
       - Я вынужден вернуться – ответил он. – Нас, вынужденных уехать из Баку, а это практически всех оставшихся армян, простых людей, организовано вывезли из Баку при содействии Азербайджанского руководства на свою этническую родину. Те, кто был богат, или состоял в Комитете «Карабах», уехали самостоятельно гораздо раньше, до погрома в Сумгаите и в Баку, заранее сняв свои сбережения в Сберегательных кассах. А мы, простой люд, и не знали о грядущей трагедии в Сумгаите и в Баку. Когда бесчинствовал Народный фронт, нас спасали азербайджанцы – соседи, друзья и товарищи по работе у себя дома. А вот когда мы приехали в Армению, вот тут то и началось у нас настоящее горе – нам чиновники открыто не говорили, что мы армяне низкосортные, но своими действиями они показали нам это. Нам давали направление по адресу на временное размещение, где уже занято – отказ. Нас снова и снова направляли по адресам, где снова и снова отказ. С трудоустройством тоже самое – направляли туда, где не требуются не только специалисты, но и рабочие. Это была настоящая пытка. Я вынужден был отвезти семью в Россию к дальним родственникам, а сам, вот, возвращаюсь в Баку. Друзья, азербайджанцы, с которыми я вырос, пригласили, обещая защитить меня и отстоять мою квартиру – вот о чем поведал мне Гриша армянин.
       Завод «Электроштамп», и завод «Баккондиционер» находились рядом, и добраться до них не составляло труда на метро. Не мало времени ушло на проволочку самостоятельного от завода ОКБ, которые могли заняться моим вопросом. Завод «Электроштамп» отказался напрямую заключать договор с нашим заводом, мотивируя непонятными обязательствами перед ОКБ. Хитрости Начальника ОКБ, которые проявлял он передо мной, я раскусил сразу, но не выказывал этого, как и того, что их разговор на своем языке мне понятен. Я понял, что штампы для нас изготовить они не смогут, так как единственно, кто мог изготовить эти штампы, покинул Баку. Но меня здесь заверили, что штампы изготовят, только после разработки конструкторской документации. Когда же я удивленно спросил в шутку, что разве вы уничтожили документацию, которую разработали раньше?
       - Мы разработали документацию, и отдали ее в производство – ответил мне начальник. Конечно это детский лепет, но что тут скажешь ...
       Не говоря начальству, я нашел в инструментальном цехе слесаря, который мог сказать об изготовлении штампов для Пятигорского механического завода. Я получил, можно сказать, исчерпывающую информацию: во первых, кроме Гриши, который изготовил эти штампы, никто не изготовит, что подтвердил мне и мастер цеха, во вторых, по описанию того же мастера внешности слесаря Гриши, я догадался, что в поезде мой попутчик армянин Гриша, скорее всего, и был не заменимым слесарем инструментальщиком. Я очень сожалел, что не спросил моего попутчика, где он работал в Баку, так как мог бы много полезного почерпнуть по предмету моей командировки.
       На второй день моего пребывания на Электроштампе, я у начальника ОКБ попросил разрешения связаться со своим руководством из его же кабинета. Начальник охотно согласился, и представил мне телефон. Разговаривая с Фроловым, я доложил о сложившейся ситуации, то есть завод не берется изготовить штампы за отсутствием нужного специалиста, а ОКБ, не смотря на отсутствие такового, берется за изготовление этих  штампов, заверяя, что найдут выход. Фролов ответил:
       - Что ж, если ОКБ берется изготовить нам эти штампы, нам какая разница кем они выполнят наш заказ. Нам важно заполучить эти штампы. Так что, действуй – распорядился Фролов.
       - Заказывать исполнение у сомнительных исполнителей рискованно – ответил я сконфуженно, озираясь на присутствующего начальника ОКБ.   
       - Ты находишься  сейчас там, на месте тебе и виднее. А какие они дают гарантии? – спросил меня директор.
- Гарантии давать здесь не любят – не стесняясь присутствия начальника, ответил я. – Мало того, если заключаем договор, то они требуют предоплату десять процентов, на что я не могу пойти, так как выяснил, что этот заказ ими не выполним, по крайней мере  качественно -  доложил я Фролову о своем сомнении. В присутствии начальника ОКБ я воздержался от объяснения директору, что выполнение нашего заказа таким подрядчиком чистой воды афера. 
       - Но я могу заключить договор на разработку конструкторской документации этих штампов – предложил я директору..
       - Действуй, как находишь нужным – ответил мне Фролов. На этом мы и сошлись с ОКБ; я заключил договор с ними на исполнение технической документации, и уехал из Баку. Вернувшись на свой завод я подробно изложил мои сомнения директору, и Алексадр Федорович согласился со мной.
 
                Глава 15      Еще одно испытании

               Работая в ОГТ завода НВА, и не вернувшись в ОКБ завода Каскад, я все время думал, все же, о своем возвращении на цементный завод. Меня задевало, не давало покоя то обстоятельство, что на заводе пребывают, и «процветают» личности, далеко не цементники. В прямом смысле – случайные люди на заводе, как я пребываю на предприятиях чужеродных отраслей. Я допускал такое явление на других предприятиях, а на цементном заводе, возмущался внутри себя,- на цементном заводе ИТР, главные специалисты, должны быть   непременно цементники.
               Такие ревностные размышления на подсознательном уровне влекли меня к движению в южном направлении, прогоняли меня с северной части города. Но возвращению на завод препятствовало все еще пребывание на заводе Платонова. Нет, не из страха перед ним; я его никогда не боялся, наоборот – я его уважал всегда, о чем прекрасно знал и Платонов. А желание вернуться на цементный завод было у меня всегда, особенно после ухода с Каскада, но рука засевшей во мне неуверенности успешного возвращения «домой», удерживала меня, как на привязи. Считал я зазорным свое возвращение к Платонову из чувства своей же вины перед ним. В голове моей сквозило сознание, что на заводе  НВА я нахожусь временно. Меня ничто отсюда не вытесняло, но нечто заставило меня, все же уволиться, и я уволился без определенной причины, и без определенного стремления. В тот момент я сам себя назвал «летуном». А на цементный завод возвратиться, все же, не решился.
               Не долго думая зашел на предприятие, расположенное рядом с домом – это был КСМК - Комбинат строительных материалов и конструкций для строительства агротехнических промышленных зданий и жилых домов, что расположен напротив наших домов.
               В ОК завода мне предложили должность заместителя Главного энергетика Миронова Владимира Александровича. Встретил он меня широкой, свойственной ему, улыбкой. Володя, как все его называли, поведал мне все проблемы энергетического хозяйства на заводе, с которыми ему одному одолеть их не по силам. Но он их одолевал, «вылезая из кожи». Он обрадовался мне и мы успели вместе наметить план, как преодолеть напряженную обстановку в энергохозяйстве комбината. А на следующий день, когда я стал оформляться на работу, начальник  ОК предложила мне встретиться с директором для беседы.
               Директор встретил меня надменно прищуренными глазами, даже не ответив на мое приветствие. Мое самолюбие уже было задето, и я в ответ, тоже слегка прищурив глаза, представился, хотя желание было развернуться, и уйти. Он, похоже, понял мое желание, и заговорил:
               - У меня к Вам есть предложение – оформить Вас не заместителем главного энергетика, а заместителем начальника цеха на участке «Полигон». Зарплата такая же, но Вы мне нужны на этом участке – Вы согласны? – спросил он.
               Меня возмутила его надменность, с кокой он обратился ко мне, и я в порыве возмущения ответил ему вполне сознательно дерзко, хотя и справедливо:
               - Для начала я согласен присесть, если Вы мне предложите – ответил я, на что он без извинения, конечно, кивнул на стулья при его столе. Сев напротив его, я продолжил – Это предложение для меня неожиданное, и я не готов на него ответить сразу.
               - Я предлагаю Вам эту должность потому, что это требует создавшаяся ситуация – Вы - инженер технолог вяжущих материалов, и Вы же - техник электрик. Это то, что мне надо – уже мягче и по деловому заговорил он. На «Полигоне» начальник цеха молодой парень Володя Котляров, который справляется с цехом вполне, но беда в том, что "Полигон", это отдельная территория на окраине города, где нужен ответственный по энергохозяйству. А у Котлярова нет соответствующих допусков ответственного. Уже завод получил несколько предписаний назначить ответственного; грозят закрыть производство, так что выручайте.
               - Мне надо поговорить с Мироновым – сказал я. – Я же с ним уже разговаривал предварительно, но он об этом ничего не сказал.
               - Хорошо. Поговорите с ним, но я уверен, что он не возразит – ответил Кубанов.
               Я догадывался, почему директор переориентировал меня, что и подтвердилось при встрече с Мироновым. Главный энергетик настолько добросовестный трудяга, что уже «вылезая из кожи», успешно справлялся даже там, где это невозможно. И директор это знал, но помощника Миронову внес в штатное расписание буквально на днях. 
               - Участок «Полигон» - новое производство и с новым оборудованием. Технических проблем там нет – сказал Миронов. – Проблема только в отсутствии ответственного за энергохозяйство участка. Должен быть ответственным начальник цеха, а у него «грамматёнка» слабая, чтоб сдать экзамены. По крановому хозяйству он получил удостоверение за хорошую мзду, а за энергохозяйство – электричество, котельная, компрессорная ответственность повисла в воздухе – поведал мне Миронов. - Не отпустит Кубанов тебя ко мне при таком раскладе. Да ты и не жалей, Николай Иванович. Я жалеть буду, что ты не ко мне придешь, а ты не жалей, соглашайся. Здесь на заводе много «соплей», а там – я тебе уже сказал, новое оборудование - искренне, как я почувствовал, посоветовал мне Владимир Александрович, и я согласился с ним.
               Работа на «Полигоне» для меня была вполне приемлемой, хотя, казалось бы, что интересного руководить не большим производством по выпуску железобетонных пустотных плит перекрытия, тем более под началом коротыша Володи, который недавно закончил «бурсу» - ПТУ в станице Отрадной, куда он часто ездил к родителям. В технических вопросах Володя «ни гу – гу». Да и вопросы то эти ему не нужны, разве что только для получения «корочки» ответственного за энергохозяйство. Его главное оружие в успехе руководства – это его коммуникабельность и решимость. Эти два его свойства  обеспечивали ему успех во всем, и это устраивало директора, который выгодно пользовался ими.
               Было у Володи еще одно свойство – широкая очаровательная улыбка, которая, похоже, льстила и  директору. Такой улыбкой Володя обольщал всех вокруг себя, кто ему нужен. Если у главного энергетика Миронова широкая улыбка - искреннее свойство человека, то у Котлярова такая улыбка уже его оружие. Одержимый жаждой власти, Володя не довольствовался той, что у него есть - несколько позже, когда я уже не работал на КСМК, он не постеснялся сесть в кресло директора Черкесского троллейбусного парка с корочками выпускника ПТУ. А, впрочем, к тому времени он, может быть, уже был с дипломом о Высшем образовании, купленное ловко "за углом". Почему "за углом"? Потому что в своем городе рискованная сделка приобретения диплома. В то время, впрочем, и сейчас тоже, заочно можно приобрести любой диплом в любом ВУЗе, но желательно подальше от своего города. Например, в Перми, о чем я уже знал тогда, и видел такой диплом на руках бездарного, наглого типа, бравирующего своей ловкостью.
               В работу я включился сразу же в полной мере. Производственные вопросы не возникали никакие совершенно, так как проще этого производства не найти. Ну, это я сгоряча сказал так. Производство не большое, и абсолютно новое,  вполне современное, с достаточной автоматизацией технологических процессов. Но, не без того … – хотя автоматизация всего оборудования установлена соответственно проекту, а воровство в нашей стране, мародерство, все же оставили свой след, по которым постепенно пришлось восстанавливать и налаживать утраченное по ходу производства, как говорят ныне – в режиме «онлайн». В этом же режиме я посещал курсы в Учебном комбинате и выдерживал экзамены Ответственного лица по кранам и за энергетическое хозяйство этого цеха - котельной и компрессорной.
               В котельной установлены шесть современных, в то время  уникальных котлов, из которых два оставались не рабочими изначально. Четырьмя котлами обходились, но зимой в натяжку. Рискованно работать без резерва. Но постепенно и этот пробел восполнился резервом горячей воды и пара. Правда, за блоками управления к этим котлам, которые отсутствовали, пришлось ехать в Улан – Уде на завод, который изготавливал эти котлы. Восстановил автоматику этих котлов, привлекаемый нами с Химзавода толковый мастер КИПиА Виталий, постоянно поддерживающий работоспособность КИП и А нашего оборудования.
               Володя Котляров, как я уже говорил, часто уезжал на родину к родителям в станицу Отрадное, но без семьи. Жена, как он поделился со мной, часто ревновала его. И похоже, не зря. Не исключено, что он часто ездил в Отрадную не только к родителям. Там, похоже, у него была вторая семья. Не легальная.
               Жену его мне однажды довелось увидеть, когда она вышла во двор с годовалым сыном проводить мужа; я в это время ожидал его в машине. Тогда то, он и представил мне эту обходительную и привлекательную женщину. Но она уж слишком велика перед ним – приблизительно в два раза больше его весом, и в полтора раза выше его ростом. Как же он сумел очаровать ее, и даже жениться на ней? Она родила ему прекрасного сына, а он, как мне сказали, вскоре очаровал уже другую женщину, на которой тоже женился. Видимо, кроме очаровательной улыбки, привлекающей женщин, которых хотел иметь Влолодя, было у него «нечто», чем он и завоевывал этих женщин. Знаю, по некогда нашумевшему инциденту на участке, что он невероятно напорист относительно девушки работающей у нас в компрессорной, которая его привлекла своею юной красотою. Я в то время сравнил его с большой кошкой, которая выследила и выбрала жертву, и этой лани уже от этой кошки не спастись – лань обречена.   
               За время нашей совместной работы Котляров не бахвалился о своем донжуанстве при мне - наверно почитал разницу в возрасте в два с лишним раза. Но, похоже, и потому, что он не пустослов, а человек дела. И не удивительно, что он в работе преуспевал во многом. Мне нравилось в нем деловое свойство – он бес комплексный. Не стеснялся того, что безграмотен; он не раз обращался ко мне с вопросами объяснить то, или иное, или спрашивал у меня совета, и я ему охотно помогал. А позже у него вопросов уже не было, все шло в должном русле единого руководства.
               Зарплата, по сравнению с общей по городу, была удовлетворительная, а тем более в сравнении с заработком цементников, которых не щадил Платонов. Тем не менее, меня упрямо влек к себе цементный завод. И однажды «подвернулся» случай, покинуть КСМК.
           А было это так; уехал в станицу Отрадную Котляров на два, три дня, а в его отсутствие на планерку к директору явился я. По ходу заседания дошел вопрос до нашего «Полигона», где я собирался скромно доложить о производстве, и заявить о стабильной поставке цемента, так как наш цемент зачастую перенаправлялся в другие цеха КСМК. Но я и рта не успел раскрыть, как директор объявил: - Теперь послушаем, что нам скажет «Полигон» - он тут же продолжил:
               - Послушаем, что нам скажет заместитель Котлярова. Ведь он у нас умнее всех, он с двумя образованиями – наверно, что то особенное и умное скажет нам – издевательским тоном с особым, уничтожающим прищуром глаз, произнес Кубанов. Я же от такой неожиданности словно прозрел: - Боже мой, я от Платонова никогда не слышал подобного издевательства, и хотя уважал его, все же ушел от его влияния на меня… ; а тут терпеть это необузданное человекоподобное существо? - И я, воспользовавшись наскоро составленному для памятки наброском доклада, обратился к директору:
               - Извините меня, но я вам ничего особенно умного говорить не буду. Я плохо себя чувствую, и мне невмоготу – соврал я. – Разрешите мне отсутствовать. Я оставляю набросок по ситуации на участке, а красноречиво говорить я не в состоянии – сказал я, передав запись директору, и еще раз спросив:
               - Мне можно отсутствовать?
               - Ну что ж, идите… - ответил озадаченный директор. Выйдя из кабинета Кубанова, я сразу же зашел в Отдел кадров. Попросив лист чистой бумаги у начальника ОК, я тут же написал заявление об уходе и подал его Анне Васильевне Роничка с просьбой зарегистрировать его. Она, удивленно взглянув на меня, спросила:
               - А Котляров знает об этом? Ведь нужна его виза.
               - Анна Васильевна, - обратился я к ней - я же не сейчас увольняюсь. Приедет он в понедельник и поставит свою визу. А я прошу Вас только зарегистрировать мое заявление – ответил я.
               Котлярову, по его возвращении, я поведал о своем намерении уволиться, и сказал почему, предполагая то, что причина будет передана директору, хотя директор, я думаю, и сам догадался. При его презрительном и высокомерном обращении с подчиненными, хотя он, как я слышал однажды отзыв о нем, довольно не глупый руководитель.