Сердце чародея. Глава 1. Дело в шляпе

    Широкими пружинистыми шагами путник мерил вот уже третье королевство. Эти земли ему нравились определенно больше чем те, что он прошёл ранее. Здесь и почва мягче, и трава живучей. Воздух чист, ещё не загублен зловонием людского криводушия. Местные отзывчивые, сердечные, от города к городу готовы пособить по силам незнакомцу. Не то что в Лапрассе или Якогбине.
    Мармадосс веками славился своими плодовитыми угодьями. Испещрённая сетью пашен земля была истинным благословением королевства. Голод и мор Божией милостью обходили его стороной. За сотни лет правления мармадосские монархи усвоили крепко: счастлива земля - счастлив человек. А у счастливого человека нет печали о делах государственных.
    Ягоды и фрукты круглый год лежали на рыночных прилавках. Свежими овощами пополнялись закрома. На полях, отведённых под зерновые, все двенадцать месяцев кипела работа. Но самую большую гордость королевства составляли грушевые сады, занимавшие добрую треть пашен. Печёные мармадосские груши, украшенные крошевом из дробленых лесных орехов, регулярно подавались на королевский стол. Особенно был любим монаршей семьей грушевый штрудель, для приготовления которого обязательно использовались плоды из королевского сада.
    Словом, край богатый и щедрый, Мармадосс неизменно притягивал народ со всех концов Ближнего Света.
    Придерживая чёрную широкополую шляпу, путник бодро шёл мимо полей с пшеницей прямиком в сердце Мармадосса — гостеприимный Апаркал. Задрипанный плащ его дергался на ветру, отбрасывая прыгающую из стороны в сторону тень. А из шляпы торчало до того длинное рыжее фазанье перо, что, казалось, оно вот-вот достанет до плаща и примется его щекотать. Может, то и было причиной, по которой эта тряпка так бешено извивалась за спиной путника. Штаны мужчине были не по росту коротки. Худые ботинки заглатывали пыльную землю. За плечом он нёс старый штопаный мешок на кожаном шнуре, из которого при каждом шаге доносилось еле различимое бряцанье. Сам путник ничуть не смущался своего нелепого вида, наоборот, глуповатый облик явно его забавлял и даже доставлял некое удовольствие.
    Миновав сторожевой пост, странник вошёл в ворота Апаркала. Задорная улыбка, накрепко приклеенная к его лицу, стала еще шире при виде человеческого муравейника.
    Столица встречала гостей дурманящим букетом запахов свежеиспечённого хлеба и крепленого вина. Всякому, кто не привык к особенностям архитектуры городов Мармадосса, Апаркал с порога кружил голову калейдоскопом цветных одеяний и сбивал с толку криками напористых торговцев. По традиции все крупные города королевства, включая центр, строились в форме шестиконечной звезды, лучи которой до самых стен занимал главный рынок. Торгашество настолько въелось в суть города и его жителей, что у местных повелось в шутку говорить: «В Апаркале буть готов приобрести жену и продать дочь».
     Народ беспрестанно двигался и гудел. Маленькие худощавые мальчишки шныряли в толпе в поисках наживы, время от времени перебрасываясь многозначительными взглядами. Уловив аромат пшеничных булочек - настолько густой, что казалось, воздух можно попробовать на вкус - мужчина в шляпе направился к лавке пекаря.
     — Доброго дня, любезный! - Приподняв поля, легонько кивнул незнакомец.
     — Доброго, доброго, уважаемый господин! - Краснощекий пекарь заулыбался в ответ и стал спешно потирать руки о край рабочего фартука. — Желаете отведать чего-нибудь? У меня есть свежайшие булочки, чинёные пирожки, расстегаи с мясом и капустой, крендели и ржаные лепешки. Все вытащили из печи пару часов назад. Попробуйте! - С готовностью протянул маленький пирожок булочник.
      — Выглядит и впрямь чудно, - странник наклонился поближе, - и запах дивный. Давайте-ка тройку пирожков и парочку вон тех аппетитных пшеничных булочек, больно уж пахнут привлекательно.
     Путник достал из-под широченных полей своей шляпы три золотые монеты и протянул пекарю.
     — Что вы, господин, это слишком щедро.
     — Пирожки… восхитительны, - удовлетворенно прошепелявил путник, не успев прожевать кусок, и не обращая внимание на слова пекаря, продолжил, - а что, любезный, хорошо ли идёт торговля?
     — Грех жаловаться, к вечеру почти все раскупают, а что не продам, так домой жене несу. Она у меня на сносях, ребёночка ждём, - булочник снова разулыбался.
     — Прибавление - это хорошо. А у соседей как?
     — Смотрите сами - везде люди толкутся, лавок не видать.
     — И впрямь, - путник окинул взглядом ближайшие прилавки, - наверное, налоги немалые с вас берут?
     — Отдавать из своего кармана никто не рад, но налогами не душат. Храни Господь его величество короля Грегора! Никогда ещё так не цвёл Мармадосс, как при нем. А уж как преобразился Апаркал!
     — Достойный человек, говорите? - Странник блеснул из-под шляпы янтарными глазами.
     — Все так считают, у кого не спроси. Его величество глубоко уважаем и любим своим народом. Так ведь?
     У лавки пекаря набились люди. Щуплая старушонка, что рассматривала в углу ржаные лепёшки, не по годам активно закивала головой в ответ на вопрос булочника.
     — И, верно, у правителя достойные его потомки? - Продолжал допытываться странник. Его голос стал совсем вкрадчивым. Он расположился у угла прилавка и оттуда поглядывал на торговца.
     — Разумеется!
     Пекарь резво заворачивал свой товар и раздавал покупателям, поражаясь собственной прыти. Он уже не раз ловил себя на мысли, что ему хочется поскорее спровадить оставшихся посетителей лавки, чтобы продолжить разговор с незнакомцем.
      — Его высочество принц Мартин, старший сын короля, и его высочество принц Йурн - гордость Мармадосса, - снова заговорил булочник, когда завернул последнюю лепешку. - Да, да. Не смотрите так смешливо, господин! Провалиться мне на этом месте, ежели солгу! Мы гордимся детьми короля Грегора…
     Пекарь умолк, словно увидел в толпе неприятное лицо или вспомнил нечто досадное.
      — Что такое?
      — Знаете, как у нас говорят: «В Апаркале будь готов приобрести жену и продать дочь». А ведь я все-таки солгал вам, господин. У короля есть ещё дитя. Ее высочество принцесса Иния, дочь королевы Ризады, упокой Господь ее душу. Его величеству не раз предлагали выдать ее замуж. Ходят слухи, что советники тайно проводили переговоры с послами Якогбина, Эслада и Преньи, чтобы договориться о браке с наследными принцами королевств. Но его величество непреклонен. Он, словно один во всем мире, слепо восхищается своим чадом. Верит, что она - будущее Мармадосса, и не желает отпускать в чужие земли. Но видит Бог, лучше бы ее высочество не была так покорна отцовским решениям.
     — Я не совсем улавливаю, к чему вы ведёте.
     — Да к тому, что не будет в Мармадоссе покоя, если после короля на трон взойдёт принцесса.
     — А разве такое возможно?
     — Вполне, - пекарь почти перешёл на шёпот, - покойная королева Ризада была слаба здоровьем… Говорят, королевские лекари не питали надежд, что она выносит и первого ребёнка, что уж говорить о других детях. Тогда-то его величество и обьявил о своём решении изменить порядок престолонаследия. С 472 года от сотворения Света наследовать трон Мармадосса могут дети монаршей семьи независимо от их пола и старшинства. На тот момент никто и помыслить не мог, что король овдовеет и женится ещё раз. Так горячо он любил ее величество…
     — От чего же вы считаете, что ее высочество не подходящая кандидатура? - Еле заметная ухмылка дрогнула на губах путника.
     «Сегодня у меня, как никогда, развязан язык», - думал про себя булочник, однако его уже было не остановить.
     — Все из правящей королевской семьи искренне человеколюбивые люди. В принцессе этого нет. Как ни скрывай эту пустоту за высочайшим положением и воспитанием, - с горечью закончил торговец.
      — Будет вам, любезный. Уверен, ее высочеству представится возможность проявить свою человечность, - глаза путника вдвое ярче загорелись янтарем. — Самое время звать повитуху, Клемент.
      — Что? Не срок ведь еще, - пекарь рассеянно обратился к пустоте.
      Странник исчез.
      С противоположной стороны рынка к хлебной лавке со всех ног мчался лохматый мальчишка.
      — Дядя Клемент, ваша жена… - мальчишка набрал в легкие побольше воздуха и выдохнул, - ваша жена рожает!
      Пекарь забегал глазами по движущейся толпе в поисках путника в шляпе. Внезапно монеты, оставленные мужчиной, зашипели и стали быстро делиться, пока не превратились в большую горсть золота. От изумления пекарь раскрыл рот.
     «Для вашей маленькой девочки» - заплясали огоньками слова на деревянном прилавке.