Поляна

Глава 1

- Эй, товарищ...с вами всё в порядке?

Услышав обращённый к нему вопрос, Сергей Тарасов резко открыл глаза и увидел склонившегося над ним пожилого человека.

- Я иду, значит, - продолжил мужчина, - а тут вы лежите без видимого движения и...совершенно мокрый, хотя день не больно пасмурный. Может помощь нужна, коли что случилось?

- Я под ливень попал, - попробовал объяснить своё состояние Сергей неуверенным голосом. - Молния шибанула так... Кажется...даже сознание потерял.

- Ливень? - повторил за Сергеем мужчина, с сомнением оглядывая голубые небеса без единого облачка и понимающе покачивая головой. - Откуда, молодой человек, будете, если, конечно, не секрет?

- Секрет?.. Да неет...какой секреет... Одного не могу понять...как я в этом вот овраге попал под грозу, хотя вокруг, вроде, солнышко сверкало. Мистика какая-то... Ты только не подумай, что я не в своём уме... Я приехал к тётке в Знаки три дня назад, а сегодня решил сходить в лес. Далековато, конечно, но...пара километров - не расстояние, если есть желание... Даа...зовут меня Сергей.

- Понятно. А я из Короткого, которое за этим лесом. Кличут меня Тимофеем: вот, как говорится, и познакомились... Овраг этот, Серёженька, не так прост, как может показаться. Начинается он в лесу и этаким треугольником или этим...клином подбирается к берегу речушки. Правда, мне иногда кажется, что он начинается здесь, на берегу, и прямо таки врезается в лес. В лесу-то овраг очень глубокий, а в самом конце, рассказывали, когда-то жил отшельник какой-то, и была у него там, если верить слухам, пещера.

- Увы, дядь Тимофей...- выдохнул Сергей, - верь, как говорится, не верь, но я об этом ничего никогда не слыхал. - Может, вы просветите меня относительно пещеры и её обитателя?.. Дядь Тимофей, не подумай чего: я просто...мне стало как-то интересно... Без причины гроза не случается...да и овраг этот, когда я к нему подошёл, выглядел совсем по другому, чем сейчас.

- Ну-ка, ну-ка, Серёженька! - воскликнул Тимофей. - Теперь я заинтересовался. Расскажи, пожалуйста, как овраг выглядел, когда, как ты говоришь, к нему подошёл. Я кое-что тоже знаю: вот и сравним.

- Я подошёл к оврагу вот с этой стороны, - Сергей показал рукой в сторону, ориентируясь относительно берега реки. - Вроде, так, - добавил он и вопросительно глянул на Тимофея.

- Правильно, правильно, Серёжа. Там, куда ты показываешь находится твоё село Знаки, а моё за лесом, - сказал Тимофей и показал рукой в сторону, откуда пришёл. .. - И что ты увидел?

Несколько минут Сергей, молча, смотрел то на Тимофея, то на овраг, в котором они стояли. Наконец, глубоко вздохнув и махнув рукой, Сергей подрагивающим от волнения голосом вымолвил:

- Даже и не знаю, как объяснить...потому что объяснить это...никак невозможно.

- Успокойся, Серёжа... Я тоже однажды долго не мог прийти в себя от увиденного здесь.

- Спасибо, дядь Тимофей...только...только то, что я увидел, никак не умещается в моей голове... Какой-то совершенный абсурд... Ладно... Когда я подошёл к оврагу, то вовсе и не предполагал, что это овраг. Мне казалось, что это просто лощинка, и только присмотревшись внимательно, я увидел, как то, что я считал лощинкой имеет продолжение, которое терялось в лесу. Причём...- Сергей снова на несколько секунд замолчал, после чего, вздохнув, продолжил. - Чем дальше от берега уходил овраг, он становился всё Уже, но глубже и глубже, а по дну его будто кто-то рассыпал щедро...нет-нет...разместил земляничную поляну от одного склона и до другого...и так до самого леса.

Поэтому я, собственно, и понял, что передо мной не лощинка, а овраг представляющий из себя невероятную форму: будто...как ты сказал?..клин вбил кто-то могучий в лес... Как-то так... Не веря собственным глазам, я сделал пару шагов и оказался среди земляничной поляны. Я уже собрался попробовать каковы ягоды на вкус, как вдруг небо потемнело в один миг и загрохотало так, что мне стало не по себе: небо-то только что было голубым без единого облачка.

А затем хлынул дождь, который хлестал меня с невероятной силой. Снова засверкало и загремело. Молния словно пронзила меня, и я упал в воду, покрывшую земляничную поляну, наверное, полуметровой толщей воды... Очнулся я только тогда, когда ты, дядь Тимофей, меня окликнул. Вокруг стало солнечно и сухо... Ничего не понимаю...

Тимофей слушал Сергея, не перебивая, и только охал да качал головой. Выслушав внимательно Сергея, он сказал:

- Если бы я однажды не столкнулся с подобной историей, ни за что не поверил бы тебе, но поскольку и сам ухитрился попасть в похожую ситуацию, то верю на все сто процентов. Было это, правда, давным-давно, но случай тот я запомнил на всю жизнь. Даа... Тебе, Серёженька, ещё повезло, потому что могло бурным потоком запросто вместе с земляникой унести тебя в речку, а в том состоянии, в котором ты пребывал, всё могло произойти. Слава Богу, что обошлось... Воот...


Глава 2

Было мне тогда чуть больше двенадцати лет. Я очень любил ловить пескарей в речке. Брал удочку и ведёрко небольшое и утром рано спешил к речке. Иногда, когда рыбалка  складывалась не совсем удачно, я в поисках хорошего клёва доходил по берегу речки даже до того места, где мы с тобой сейчас и стоим.

Вот и в тот раз... Час проходит, другой, а клёва нет и нет: хоть бы какая-нибудь козява на крючок зацепилась - нет и всё. Шёл я по бережку, шёл и дошёл аккурат сюда. Берег здесь высокий, поэтому я спустился поближе к воде. Шепнув "ловись рыбка и большая и маленькая", надел на крючок червячка пожирнее и отправил его в воду. И сразу поплавок рванул на дно, а я в свою очередь рванул удилище изо всей силы вверх.

К моему удовольствию я увидел на крючке не пескаря какого-нибудь, а что-то много крупнее. Только я перестарался, и рыба, слетев с крючка, улетела далеко на берег. Ничего не поделаешь: положил я удочку на землю и полез вверх по склону. Вылез я на берег и обомлел, потому что оказался перед огромной земляничной поляной, которая клином уходила ажно до леса.

В один миг я оказался в шоке, но интерес брал своё, и я стал шарить в землянике, пытаясь найти пойманную рыбку. Только ничего у меня не получилось. Тогда я, оценив поляну, стал рвать землянику и отправлять её в ведёрко. Учитывая количество и величину ягод я прикинул для себя, что наполнить ведёрко для меня большого труда не составит. Так и получилось. Но как только ведёрко наполнилось земляникой, небо вдруг потемнело, а ветер пугающе заревел.

Я напугался до дрожи в коленях, но понимая, что оставаться на поляне опасно, бросился от неё прочь. Пробежал-то всего метров тридцать-сорок, как понял, что ветра нет, а в небе сияет яркое солнышко. Тогда я сел на траву, поставил рядом с собой ведёрко с земляникой и минут двадцать пытался унять дрожь во всём теле. Пока сидел вспомнил про удочку, а сходить за ней боязно. Наконец решился и медленно-медленно пошёл к тому месту, где поймал рыбку.

Дошёл до места, где рвал землянику, а там уже и духом её не пахнет. Я ещё подумал: "Что за ерунда происходит?". Глядь, а на траве небольшая краснопёрка подпрыгивает. У меня в голове, вообще, всё перемкнуло от таких непонятностей. Схватил я удочку да ведёрко с земляникой и побежал что есть мочи домой.

Домашние очень удивились, когда увидели сколько и какой земляники я нарвал. К вечеру все, кто жил недалеко от нас уже знали не только о том, сколько прекрасной земляники я принёс домой, но и место, где она была собрана. Утром следующего дня целая ватага ребятишек, прихватив с собой ведёрки, ринулись с утра пораньше к лесу.

Мне, откровенно говоря, не очень-то хотелось идти туда, где я натерпелся столько страху, поэтому, сославшись на недомогание, остался дома. И, как оказалось, поступил совершенно правильно. Никакой земляники ребята не нашли, а я и не сомневался, что так оно и будет.

После этого случая я три дня нос на улицу не показывал. Но всё, как говорится, утряслось. В конце концов земляника была? - была; я её принёс из леса? - я...какие же могут быть вопросы типа "наврал" или "обманул". Сам собой определился вывод, что ребятам не повезло. Так-то оно так, но косо на меня смотрели ещё долго.

С тех пор на загадочную поляну никто больше не попал. Выходит, что ты, Серёжа, получил возможность побывать на земляничной поляне спустя многие десятки лет. Везение это или случай, или ещё что - сказать сложно. Время покажет, для чего это случилось, хотя мой опыт пребывания в загадочном овраге ни к чему не привёл.

- И что, дядь Тимофей, никто так и не решился понаблюдать за странным оврагом?

- Как же... Приезжал какой-то господин. Он раскинул возле оврага палатку и жил в ней пару месяцев, и никто даже не заметил, как этот господин куда-то исчез...только палатка и осталась.

- Странно... И никто не заинтересовался его исчезновением?

- Интересовались, а толку?.. Приезжаали...как же?.. Цельный день копошились в овраге, чуть не под микроскопом каждый миллиметр травяного покрова рассматривали, но ничего, за что можно было зацепиться, так и не нашли. Решили оставить дозор возле палатки...так сказать, понаблюдать. А чего наблюдать-то, коли ночь на дворе через час наступила.

Двое сотрудников милиции покрутились возле палатки пока не стемнело. А ночь выдалась - хоть глаз выколи... Воот... Ребятки потоптались, потоптались вокруг палатки и решили, что в палатке им будет гораздо удобнее провести ночь: мол, какой дурак сюда попрётся в такую темень. В палатке-то и тепло и уютно, что располагало к покою.

Незаметно сотрудники уснули, а когда проснулись, то обнаружили, что лежат  на траве посреди оврага, а палатка...её, как и не бывало. Объяснили ситуации ребятки просто: мол, вдруг потеряли сознание, а в это время палатка куда-то исчезла, хотя они всю ночь с неё глаз не спускали. Поверил ли кто-то их оправданиям или нет, но на этом наблюдение за оврагом и закончилось. Точка.

- Интересно было послушать, - сказал Сергей, ощупывая себя. - Ну вот, кажется, я уже и обсох. А как же, дядь Тимофей, пещера. Неужели никто не поинтересовался    - есть она или нет?

- Интересовались, но ничего не нашли в том месте, где она должна была быть. Поэтому решили, что это просто чьи-то домыслы.

- А на самом деле?

- На самом деле пещера была, но в другом овраге.

- Не понял? Здесь что, есть ещё овраг?

- В том, в котором я собирал землянику, а ты чуть не утонул. Понятно?

- Ааа!.. Вот оно в чём дело!.. А кто тебе, дядь Тимофей, это сказал или...или тоже слухи?

- Нет, Серёженька, не слухи... Солнце припекать начинает. Может, сядем в тенёчек?

Сергей кивнул головой в знак согласия и последовал за Тимофеем. Присев в тени раскидистой берёзы, Тимофей предложил Сергею перекусить. Сняв с плеча сумку, Тимофей вытащил из неё довольно большой свёрток.

- Вот так, - сказал он, - сейчас заправимся немного, и я расскажу тебе некоторую историю... Кстати, никому не рассказывал, а тебе...так что...можешь оценить моё к тебе доверие... Держи-ка бутерброд, - добавил Тимофей протягивая Сергею кусок чёрного хлеба, на котором красовался солидный кусок сала. - Еда, я бы сказал немудрёная, но очень сытная. Поедим, попьём водицы, и я, если ты, Серёжа, не против начну. Время идёт, и тебя, может, тётя хватиться: пропал, мол, племянничек.

- Не хватится, - заверил Тимофея Сергей, с удовольствием пережёвывая предложенный Тимофеем бутерброд. - У меня же с собой телефон, а связь здесь отличная.

- Прогресс...ничего не скажешь, - выдохнул Тимофей, покончив с бутербродом и запив его водой. - Ладно, тогда слушай. Было это, я бы сказал, давным-давно. Лет мне тогда стукнуло, пожалуй...двенадцать...не больше, а брату моему Фёдору семнадцать. Он дружил с одной девчонкой... Звали её Аннушкой... Вот... Извини... воспоминания слишком тяжёлые.

Брат мой любил катать свою подругу на мотоцикле. Только начинает смеркаться, они прыг на мотоцикл и всю ночь катаются по окрестностям. Отец несколько раз предупреждал Федьку, что езда по горам и долам, да всяким буеракам, по которым и проходили сельские дороги, может плохо кончиться. Да только кто его слушал. А зря. В одну из тёмных ночей брат мой и Аннушка угодили в овраг.

Брат погиб, а Аннушка потом, после того как поправилась после аварии, рассказала, что, когда они ехали по гребню оврага, им наперерез что-то выскочило, и Федька от такой неожиданности резко затормозил, и они оба вместе с мотоциклом полетели в овраг. Брата похоронили, а Аннушка с тех пор сильно изменилась: с головой у неё, вроде, непорядок случился.

        Глава 3

Шли дни, а в голове красавицы Аннушки вместо просветления набирали силы процессы препятствующие выздоровлению девушки. Медицина оказалась бессильной в данном случае, и родителям Аннушки оставалось надеяться только на чудо. Плохо то, что её подружки стали одна за одной от неё...скажем так, отворачиваться. Аннушке ничего не оставалось, как замыкаться в себе.

Мать девушки думала, думала и наконец решила уступить просьбам дочери разрешить ей гулять в окрестностях села. Видя состояние дочери после прогулок, отец Аннушки одобрил решение жены позволять Аннушке совершать прогулки: в конце концов нельзя же её держать в заперти.

Время шло, и вот однажды Аннушка принесла домой целое ведёрко спелой замечательной земляники. Как оказалось, она нашла в лесу чудесную земляничную поляну, но поскольку у неё не было с собой ничего, во что можно было ягод набрать, в следующий раз Аннушка прихватила из дома небольшое ведёрко и...очень удивила домашних, включая меня, потому что я ведь тоже находил эту поляну. Измышления по селу гуляли в связи с этим самые невероятные.

Между тем подруги Аннушки, не теряя время даром, тоже отправились в лес за земляникой, но только зря они старались - ничего не нашли. Тогда они решили проследить за Аннушкой, когда она в следующий раз направится в сторону леса. Дошли подруги до лощины, которая к лесу становилась оврагом, а Аннушки нет как нет.

Подруги-то растерялись: куда это, мол, она подевалась. Пошли подруги по лощине, которая незаметно превратилась в глубокий и не очень приятный на вид овраг. Овраг закончился в лесной чаще, но Аннушку они так и не нашли. В какой-то момент, подруги Аннушки услышали странные неприятные на слух звуки и, перепугавшись, бросились вон из оврага.

Добежали они почти до берега речки и упали от страха и усталости на траву. Отдышавшись, подружки огляделись и...увидели, как Аннушка с ведёрком полным земляники уходит от оврага в сторону села. Как же так получилось, что они шли всё время за Аннушкой, а никакую земляничную поляну в глаза не увидели: неужели проморгали? Мистика да и только. Вот такие дела...

Но на этом история с Аннушкой не закончилась... Через несколько дней Аннушка снова, взяв с собой ведёрко, ушла в лес за земляникой и не вернулась. Не вернулась она и на следующий день. Начались поиски пропавшей девушки, которые не привели к желаемому результату.

Прошла неделя, и все поняли, что найти Аннушку не удастся никому. Чтобы её найти, надо было сначала найти земляничную поляну, но как это сделать никто не знал, потому что попасть на неё мог далеко не каждый человек. Вот тут-то и вспомнили про меня. Стали расспрашивать, как мне посчастливилось попасть на загадочную поляну. Только я и сам того не знал: попал и попал, а как...неразрешимый вопрос... так-то, дорогой Серёженька...

А ещё через неделю аккурат после полудня из леса вернулась домой целая и невредимая Аннушка. В руках она держала ведёрко полное прекрасной земляники. Не менее прекрасно выглядела и сама Аннушка, что буквально поразило её мать, а всё потому что от той хвори, которая одолевала девушку, не осталось и следа...

Такое вот диво-дивное, Серёженька, произошло с участием, значит, поляны, на которой мы с тобой стоим... Конечно, не этой самой - надеюсь ты понимаешь, - а её двойника...

- А как же Аннушка? - спросил Сергей, глядя на замолчавшего старика. - С ней-то что дальше было?

- Вот чего не знаю, того не знаю, - сказал Тимофей и пожал плечами... - Ладно, - почему-то оглядевшись по сторонам, продолжил старик... - В то время, когда произошло необъяснимое чудо с Аннушкой, у нас гостила сестра матери тётка Вера...моя, значит, тётка.

Через два дня после возвращения Аннушки тётка собралась к себе. А жила она в соседней области. Слово за слово, и тётя пригласила меня поехать к ней... Стало быть, тоже погостить. У неё как раз и сынок был одного возраста со мной...двоюродный брат мой, получается. А чего не поехать? Я и согласился.

Пробыл я в гостях ни много ни мало боле месяца. Когда же вернулся домой, то узнал, что Аннушка вместе с родителями уехала в Карелию к родственникам. Там они, как потом стало известно, и обосновались. Оно, наверное, и к лучшему: там, в Карелии-то, никто ничего о случае с Аннушкой, естественно, не знал, а значит, и разговоров лишних не возникало.

В селе тоже поговорили, поговорили да и забыли: слава Богу поболтать и без этого случая есть о чём. Я, конечно, был огорчён тем, что Аннушка с родителями уехала в неведомые края, потому что как побывавший на земляничной поляне мечтал расспросить Аннушку о некоторых подробностях её пребывания там, где возвращают здоровье...ну и что-то ещё в этом роде... Но...увы... Не улыбайся, Серёженька: здоровье, оно во все лета не лишне... Ну...или просто знать о том, что испытала девушка, думаю, тоже совсем неплохо.

Возле речки, в которой я любил ловить пескарей, - продолжил Тимофей, - жил старик, которого мы, пацаны, боялись, как огня. Хотя, пожалуй, и взрослые не больно-то стремились с ним поговорить. Ходили слухи, что старик был из колдовского рода, но, по-правде говоря, подтвердить это никто ни разу не смог. Помнишь, я тебе про странного господина рассказывал? Так вот: после того, как он исчез, шёл я на рыбалку и совершенно нечаянно оказался недалеко от дома старика... Кстати, звали его Никодим. Вижу, он подзывает меня рукой. Я перепугался, но ослушаться побоялся.   

"Здравствуй, - говорит, - Тимошенька. Растёшь, смотрю". Я еле пересилил свой страх и тоже поприветствовал старика заплетающимся языком. "Ты, Тимошенька, меня не бойся, - продолжил дед Никодим. - Я знаю, что обо мне говорят в селе. Всё это, милый мой мальчик, совершенно пустая говорильня.

Дом, в котором я живу, когда-то был частью села, как и другие дома, но со временем село стало постепенно распадаться, и в конце концов дом мой, в котором до меня жили ещё мои дед и отец, оказался на задворках. А поскольку дед ещё мой имел кузню, которой пользовался отец, а потом и я, то людям стало казаться, что тут что-то не то: не иначе, мол, Никодим связан с нечистой силой. Бред, конечно, но рот каждому не заткнёшь да и...ничего не докажешь: сказано "леший"...и попробуй доказать, что ты не верблюд.

Ты, Тимоша, уже довольно взрослый парень, и я хотел с тобой поговорить всерьёз о том, как ты побывал на земляничной поляне. Я, когда был в твоём примерно возрасте, тоже на ней побывал. Никому никогда об этом не говорил, а тебе скажу, потому что редкий человек на неё попадает. Мне исполнилось уже чёрт те сколько лет, но больше на земляничную поляну я попасть не смог.

Вот уж загадка так загадка. Может, обменяемся впечатлениями об этом загадочном явлении, если ты, конечно, не против? Не спеши...подумай хорошенько, а когда поймёшь, что можно нам обсудить увиденное и испытанное нами, приходи...в любое время. Я буду тебя ждать".

Откровенно говоря, мне не очень-то хотелось что-то обсуждать со стариком Никодимом. Поэтому, как говорится, услышал и забыл. Правда, дорожку к речке я протоптал другую, чтобы не ходить мимо дома старика, которого всё равно, несмотря на его видимое радушие, побаивался: бес его знает, что у него в башке имеется. А тут случай с Аннушкой. Даа...

Сколь не старался я увильнуть от встречи с дедом Никодимом, а на глаза ему всё-таки попался. "Здравствуй, - говорит, - Тимошенька. Вижу не поверил ты мне и потому имеешь опаску. Был бы я тем, кем ты меня представляешь, бегал бы ко мне каждый день на всех четырёх. Хотел тебе кое-что рассказать, а тебя нет и нет. Зашёл бы в гости. У меня и земляника есть...правда садовая, - сказал Никодим и засмеялся. - Ей Богу...заходи. Поговорим заодно про Аннушку". "Хорошо, - говорю, - завтра обязательно зайду. Сегодня мне задание дали по огороду. Управлюсь, а завтра...обязательно". "Вот и хорошо", - улыбнувшись, сказал дед Никодим и пошёл своей дорогой.

Про огород я, конечно, сбрехнул, но по другому поступить на тот момент не решился. Идти к деду Никодиму надо было подготовленным к серьёзному разговору, а так просто с бухты барахты... Надеюсь, ты меня понимаешь... И до вечера, и всю ночь, и до середины следующего дня я маялся неизвестностью. С одной стороны мне не хотелось полностью довериться Никодиму, а с другой стороны меня распирало любопытство: чего это он вдруг озаботился моим мнением.

Мысль о том, что старик неспроста затеял, скажем так, мероприятие не выходила у меня из головы: не иначе Никодим, опираясь на опыт Аннушки, решил продлить свои годы жизни до неопределённых пределов... Даа... Не просто, как мне мнилось, дед Никодим играет случаем, а играет по крупному. Ладно, думаю: посмотрим каков ты, дедусь, в деле. И тут я почувствовал себя не каким-то юнцом, а вполне разумным человеком...намного взрослее, вроде...

   Глава 4

Тимофей замолчал и долго пристально всматривался туда, где в лесу заканчивался овраг. Потом, покачав головой и пожав плечами, он продолжил:

- Рано утром я собрался идти к деду Никодиму. Взял, как положено удочку и ведёрко, в которое обычно клал выловленных пескарей, и поспешил в сторону речки. Иду, значит, а навстречу мне со стороны речки, о чём-то тревожно разговаривая, спешат люди...наши...местные. У меня сразу сердце ёкнуло: понял я, что что-то случилось с дедом Никодимом. Почему с ним? Не знаю, но подумал именно о нём.

Чем ближе я подходил к дому старика, тем яснее становилось моё понимание, что случилось что-то непоправимое. "Как же так - задавал я себе вопрос, - ведь мы же должны были встретиться, а тут...?". Подходить к дому деда Никодима я не стал, а поспешил на речку, где решил обдумать свои дальнейшие действия. Желание моё найти пещеру в овраге, где росла земляника, набирало силу.

Возможно, у деда Никодима на этот счёт были какие-то интересные соображения, но, увы, о них мне никогда не станет известно. Тогда-то мне на ум и пришла мысль, предполагавшая осмотр дома старика, когда народ окончательно разойдётся. Оставив удочку и ведёрко на берегу речки, я пробрался поближе к интересующему меня объекту и стал ждать.

Любопытство меня, конечно, тоже распирало. Интересно было узнать, как и что произойдёт. Оказалось всё просто: приехали "скорая" и "полиция", чего-то там пошумели, забрали старика Никодима и умчались. Люди тоже постепенно разошлись. "Всё, - думаю, - пора идти с "обыском", - но вдруг смотрю, к дому, оглядываясь, подходит какой-то мужик.

Подошёл он, значит, к дому, обошёл его со всех сторон, потрогал замок на двери и, задумавшись на несколько минут, огляделся по сторонам и быстро удалился, перепрыгнув через речку, прочь от села. Я, разумеется, бросился следом за ним на некотором расстоянии и, конечно, с большой осторожностью: мало ли кто он есть.

Сразу за речкой возвышался довольно высокий, покрытый мелкой травкой, пригорок. Спрятаться в случае чего совершенно некуда. Но я и не думал прятаться: иду себе, вроде, и иду, а зачем...так...нет никому до этого дела. Поднялся, значит, на пригорок, а мужика-то...нет как нет. "Ёлы-палы, - думаю, - и куда же он мог деться?". Я и туда и сюда пробежался - нет и всё. Проворонил я его, Серёженька, проворонил.

Подумал-подумал да и решил идти к дому, но не для того, чтобы с дури лезть в него, а понаблюдать: раз мужик прилаживался к замку, значит, вернётся. никуда не денется. Прихватил я с собой удочку и устроился в паре десятков метров от дома деда Никодима. Сижу, жду, прислушиваясь к каждому шороху.

Ждать пришлось недолго. Минут через двадцать к дому, то и дело оглядываясь, подошёл уже знакомый мне человек. Мне показалось, что он не наш...не сельский. Прошло не менее четверти часа, прежде чем незнакомец занялся замком и, надо сказать, весьма умело. Через пару мгновений замок оказался на гвоздике над дверью. Жаль, что у меня не было бинокля, а так...так невозможным оказалось хорошо рассмотреть незнакомца.

То, что он не сельский я понял сразу, но хотелось бы запомнить его лицо, чтобы знать в лицо того, кто это что-то ищет в доме деда Никодима: на бомжа не похож, на нашего, сельского, тоже... Обозначилась загадка. К тому же...к тому же не спроста он тёрся возле дома, а теперь ищет что-то в доме старика. "Ладно, - думаю, - я тоже поищу".

Не скоро незнакомец закончил "обыск" в доме деда Никодима. Я к тому времени едва не сварился, пребывая на солнцепёке. Только напрасной оказалась моя затея. Если что и было в доме Никодима, всё привлекательное забрал неизвестный мужчина... Вот так...

        Глава 5

Эхх!..Серёжа-Серёжаа... Я ведь всю жизнь хожу к оврагу, надеясь, однажды ещё хотя бы разок увидеть земляничную поляну... Увы! В список избранных я, видно, не попал. Сегодня, вон, тоже пришёл к оврагу, и снова был разочарован. В то время, когда ты боролся с бурным потоком, насыщенным ароматом земляники, я стоял на краешке оврага и ничего не видел, ничего не слышал из того, что в его двойнике происходило. Мистика какая-то...

"Здравствуйте, господа", - услышали Сергей и Тимофей и повернулись в сторону, откуда до них пришло приветствие. К ним подходил крепкого телосложения мужчина лет сорока пяти. Сергей и Тимофей переглянулись и, пожав плечами, слегка склонили головы, чем и поприветствовали неизвестного мужчину. Остановившись метрах в пяти от Сергея и деда Тимофея, мужчина произнёс:

- Простите, если я вам помешал. Хочу представиться: Пётр Михайлович Губенков, отставной военный...короче говоря, пенсионер. - Вдруг встрепенувшись, он подошёл к мужчинам и протянул им поочерёдно руку. - Ещё раз прошу извинить меня.

- Ничего страшного, - сказал Тимофей, пожимая Петру Михайловичу руку, - я - Тимофей, а это - мой друг Серёжа.

- Очень рад. Нуу...вот и познакомились... Скажите, пожалуйста, господа, вы, вероятно, местные?

- Так точно, - ответил Тимофей, - хотя мы из разных сёл: Серёжа из села Знаки, а я из Короткого, - пояснил Тимофей, показывая рукой, где находятся их сёла.

- Ясно, - сказал Пётр Михайлович, - а я родом из соседнего района, из села Сосёнки, но, ясное дело, по роду службы жил во многих местах. Приехал я на автомобиле со стороны Короткого. Сюда проехать, конечно, никак не возможно, поэтому я оставил её вон там, на окраине леса.

- Хаа! - воскликнул Тимофей, - в Сосёнках я сто раз бывал. А за ради чего ты, Пётр Михалыч, здесь оказался: лесов-то в вашем районе, пожалуй, поболе будет?

- Угу... Чего-чего, а лесов у нас хватает. Меня интересует не лес, а овраг. Да-да, господа, овраг, - заверил Сергея и Тимофея Пётр Михайлович, увидев в их лицах удивление. - Когда мне было лет пять или шесть, услышал я от отца интересную историю про удивительный овраг, в котором есть земляничная поляна. В подробностях, к сожалению, я ничего не помню: слишком мал был, но то, что овраг есть, запомнил. Запомнил, да, честно говоря, со временем совсем забыл. Ноо...

Но недавно разбирал бумаги, и мне попалась на глаза интересная тетрадь. По виду она была совершенно новенькая. "Странно, - подумал я, - чего это она такая новенькая оказалась среди старых пожелтевших от времени бумаг?". Полистал я её и...и удивился ещё больше: среди совершенно чистых листов в середине тетради оказался нарисованный карандашом рисунок. На нём был изображён вот этот лес с указанием, конечно, сел Знаки и Короткое. Но главное - овраг. Согласно рисунку я пришел к искомому оврагу, но только что-то никакого оврага здесь нет. Может вы мне чем-то поможете?

- Может, и поможем... - сказал Тимофей и многозначительно глянул на Сергея. - А не было ли, Пётр Михалыч, что-то написано рядышком с рисунком с некоторыми пояснениями?.. Ладно, - произнёс с горчинкой в голосе Тимофей, определив в молчании Петра Михайловича нежелание делиться информацией представленной в тетради, - пошли, Серёжа, не будем мешать занятому человеку в его изысканиях.

- Подождите, мужики, - несколько смутившись, сказал Пётр Михайлович и вытащил из-за пазухи тетрадь. - Вот...возьмите и сами посмотрите, и извините, что я немного замешкался: дело-то серьёзное, но я почему-то вам доверяю.

- Как говорится, доверяй, но проверяй, - заметил Тимофей. - Нам, Пётр Михалыч, твоя тетрадочка ни к чему. Так что, дорогой, разбирайся в ней сам. К тому же, хочу заметить, мы совершенно некурящие... Пошли, Серёжа. Я, пожалуй, тебя провожу. В твоём селе живёт мой давнишний приятель, думаю, он будет рад меня увидеть, а мы с тобой по дороге поговорим о волнующей нас теме.

- Мужики, - взмолился Пётр Михайлович, - а как же я?

- У тебя есть тетрадка, рисунок и записи, - ответил Тимофей. - Дерзай. Захочешь поговорить с нами всёрьёз, найдёшь нас завтра здесь. А пока...пока-пока... Ээх! дороогии...пыль даа ту-умаан, - запел Тимофей, увлекая за собой Сергея, шагая по дороге, ведущей в село Знаки.

Тимофей и Сергей удалялись от Петра Михайловича с видом никуда не спешащих людей. Только иногда Тимофей, поворачиваясь к Сергею, чтобы, вроде бы, пояснить что-то, искоса внимательно смотрел за действиями Петра Михайловича.

- Ну, чего там? - нетерпеливо всякий раз спрашивал Сергей, - может, зря мы ушли?

- Всё нормально, мой юный друг, - улыбаясь успокаивал Сергея Тимофей. - Никуда он не денется: завтра будет нас ждать, как миленький. Главное, не спешить - пусть помается, но и перегибать тоже нежелательно: явимся часикам к двум...разумеется, дня. А что ты, Серёженька, можешь сказать об этом Петре Михалыче? Какое он впечатление оставил в твоей черепушке?

- Никакого. Солдафон - чего с него взять? Хотя, как истинный военный, мог бы и напрямую переть. Правильно, Тимофей?

- Хее!.. Ну ты, Серёжа, и гусь. Ладно. Давай так: я пошёл домой, а завтра встретимся у оврага. Надеюсь, что наш новый друг уже уехал, а то неудобно получится.

- Ты же сказал, что у тебя в Знаках друг есть старинный.

- Мало ли, что я сказал: это называется - тактика, любезный товарищ.

- А ещё меня гусём назвал... Сам ты такой.

- Хаа-ха-ха!.. Так оно и есть, а ты, значит, сомневался? Ладно, до завтра. Приходим примерно к полудню, ага?

- Понял. До завтра.

Идти по накатанной полевой дороге было легко и приятно. Сергей шёл и всё старался понять, что затевает его новый знакомый Тимофей, хотя...может, уже и друг? И этот ещё...неведомо откуда взявшийся отставной военный Пётр Михалыч. "Тоже мне...стратеги...ёлки-палки. Тимофей, конечно, хитрован. Вряд ли я смогу понять, чего это он такое затеял.

Старик Никодим, если верить словам Тимофея, явно хотел время от времени серьёзно омолаживаться. Совсем неплохое желание. Вот только отец этого военного разгадал замыслы Никодима и, наверное, помог тому ласты склеить, как сейчас говорят юмористы. Когда же домик Никодима опустел, он отыскал заветную тетрадочку, о которой, возможно, проболтался ему сам старик Никодим. Но зачем? Очевидно, справиться с поставленной задачей в одиночку не представляется возможным?

Значит, Никодим и отец военного были хорошо знакомы, а може быть, и друзьями. Опять не складывается. Если одному не справиться, то надо ли избавляться от партнёра? Стоп-стоп-стоп... Тимофей побывал на земляничной поляне, когда ему было, скажем, двенадцать лет. Так? Конечно... А чем моложе партнёр, очевидно, вернее и результат... Обаа-наа... Мне тоже не очень много лет, а потому Тимофей сразу решил меня использовать в своих целях.

А как же Никодим? Он, пожалуй, стал опасным конкурентом. Как только отец военного узнал, что Никодим стал "приручать" пацанёнка, то нанёс упреждающий удар. Военный пенсионер годами со мной конкурировать вряд ли сможет, но своей фактурой... А-я-яяй!.. господин Тимофей, а-я-яяй... А может ему нужен только рисунок из тетради, которую не сразу решился показать нам Пётр Михалыч?

По крайней мере Тимофей, надеюсь, не надумает от меня избавиться. Да я и не собираюсь ни с кем конкурировать. На том и будем стоять. Завтрашний день, может быть, всё и прояснит. Фуу...".

            Глава 6

Ближе к вечеру, а скорее, уже в сумерках, когда Сергей сидел с тёткой на лавочке возле дома, к ним подошла соседка баба Катя. Была она, как показалось Сергею, чем-то встревожена. Несмотря на весьма преклонный возраст баба Катя отличалась светлым умом и замечательной памятью и, конечно, рассудительностью. Тётя Сергея Вера Васильевна, рассказывающая племяннику о непростой сельской жизни, увидев состояние бабы Кати, замолчала и застыла в ожидании объяснений соседки.

Баба Катя молчала несколько минут, затем, внимательно оглядевшись, пролепетала:

- Ой, Господи, прости и сохрани... Чего я Веронька видела...прямо, страсть... Овечки мои весь день пасутся возле речки: сами туда уходят, сами оттуда и приходят, а сёдни, глядь, одной к вечеру нету. "Куда ж ты, думаю, зараза, подевалась; где ты, моя голуба, заплутала?". Некуда деваться, пошла я к речке: вдруг, нычет, думаю с ней что-т неладное случилось? Прошлась я по берегу речки, а овечку мою так и не увидела.

Прошлась ещё взад-вперёд - нет как нет моей голубушки Зинки. Зинка - это овечка моя, которая, нычет, пропала, будь она неладна. Все овечки-то у меня по именам отзываются. Стала я её кликать - зря только голос надорвала. Пойду-ка, думаю, домой: чай, мне не семнадцать лет, чтоб вдоль речки бегать да бегать. Оглянулась в последний раз и ахнула... Господи, прости и сохрани...

Вижу, как от речки поднимается в мою сторону страшный-престрашный старик. Бородища у него до пояса, сам весь в чёрном, а на голове...этот...как его...куколь, как сейчас говорят - капюшон. Я, дурища, вскрикнула, а он как глянет на меня, глазищами-то как сверкнёт... Я, Веронька, и обмякла: всё, думаю, отбегалась, милая. А старик-то, развернулся и к речке стал спускаться... Только напоследок, как глянул на меня: чуть я от страха не померла... Глаза-то у него, Веронька, прям, как уголья горели...

Я смерти никогда не боялась и по сию пору не боюсь, а тут такой страх меня обуял... Господи, спаси и сохрани от таких страстей. Хотела я, Веронька, подняться да и бежать поскорей домой, а ноги мои не то что бежать, идти не желают...

Полежала я, отдышалась кое-как, огляделась да и где на двух, где на четырёх поковыляла к дому. А сама то и дело оглядываюсь: вдруг этот Бармалей за мной идёт. Подошла к дому: глядь, а моя Зинка у сарайчика стоит глазами хлопает. Впустила я её в сараюшку да и бегом к тебе поделиться увиденным да пережитым... Господи, спаси и сохрани... Что скажешь, Веронька? - закончила баба Катя рассказ и, перекрестившись, уставилась умоляющим взглядом в Веру Васильевну.

Не дождавшись продолжения разговора между тётей и бабой Катей, Сергей сославшись на то, что хочет пораньше лечь спать, направился в дом. Между тем Сергею было вовсе не до сна: случившееся с бабой Катей его насторожило. Ему не очень-то хотелось, чтобы между стариком, напугавшим бабу Катю, и земляничной поляной была связь.

До полуночи Сергей не мог уснуть, всё ворочался и ворочался с боку на бок. А после полуночи ему было и вовсе не до сна: засверкали молнии, загрохотал гром, а вслед за ними хлынул ливень. Сергей раздвинул занавески, чтобы глянуть, что творится на улице и отпрянул назад, так как ему показалось, что в окно к нему заглянул тот самый старик, которого видела баба Катя. Сергей невольно перекрестился и прошептал: "Этого мне ещё не хватало... Чёртов старик... Чтоб тебя".

Но на этом страхи даже и не пытались оставить Сергея в покое. Он уже почти заснул, когда, скосив глаза на окно, увидел зарево. Сергей, дрожа, на трясущихся ногах выскочил на крыльцо и увидел, что дом соседки бабы Кати пылает, а к нему собираются люди, некоторые из которых держали вёдра, от которых, как сразу понял Сергей, толку не будет никакого: к дому подойти было просто невозможно. Дождь между тем лил и лил, не переставая.

Буквально через несколько минут со своеобразным воем примчались сразу три пожарные машины. Одна машина встала напротив горевшего дома, ещё одна - рядом с домом, в котором жил у тётки в настоящее время Сергей, а третья начала поливать дом, стоявший рядом с домом бабы Кати, но с другой стороны: делалось всё, чтобы пожар не распространился на соседние дома.

Благодаря пожарным и, наверное, дождю дома, стоящие рядом с домом бабы Кати, нисколько не пострадали. Дом же бабы Кати сгорел дотла, а вместе с ним и сама хозяйка. Неожиданно дождь прекратился, небо просветлело, и, поскольку уже наступило раннее утро, выглянуло солнышко. Бабы, видя, как вытаскивают останки бабы Кати, завыли так, что у Сергея слёзы буквально хлынули из глаз. Он уже связал пожар с встречей бабы Кати с подозрительным стариком.

Присев на лавочку, устроенную на крылечке, Сергей вытер рукавом рубашки, которую надел впопыхах выбегая на крылечко при виде зарева, слёзы, всё ещё бегущие по щекам. Скоро вернулась Вера Васильевна и, увидев племянника, всплеснула руками.

- Серёженька...Господи... Жалко, конечно, бабу Катю, но со стихией бороться не так просто. В прошлом году молния - говорят, шаровая - враз убила стариков прямо в доме. Хорошие были старики: Матвей славился тем, что мастерски ремонтировал обувь, а его половина делала выкройки...даже молодёжные. Гроза-то была страсть какая: всю ночь грохотало да сверкало, а утром пошёл Петька Бубликов штиблеты забрать, а дверь входная у дома стариков заперта. Он стал стучать, только сколь не стучал так и не достучался.

Незаметно и толпа образовалась. Все сразу поняли, что что-то случилось. Прибыл участковый, вскрыл дверь, а в доме...и Матвей и Шурка его...оба насмерть, а также остались следы указывающие на воздействие на них шаровой молнии. А сколь домов в селе погорело на моей памяти от ударов молний - не счесть. Сейчас-то такие случаи, как-то редкими стали, а когда я маленькой была: что ни гроза, то пожар... Вот такие, Серёженька, дела. Может полежишь ещё: время-то всего ничего.

- Спасибо, тёть Вер... Я ещё, пожалуй, минут десять посижу, а потом...можно и полежать.

- Посиди, Серёжа, а я пойду займусь своими домашними делами. Спать я уже больше всё равно не стану, потому что с детства привыкла вставать рано. Бывало часам к четырём часам утра подходило к нашему дому стадо, которое пастухи гоняли мимо нас на пастбище. Вместе с мамой мне нравилось провожать к проходящему стаду нашу коровушку Зорьку и овечек. Пастух всегда шёл позади стада и так щёлкал кнутом, что аж уши закладывало, а подпасок следил, чтобы ни коровы, ни овцы не разбредалась по сторонам.

Проводив стадо мы с мамой шли в дом, где она готовила на всю семью завтрак и обед, потому что к обеду она чаще всего прийти не имела возможности. Папа к тому времени обычно бывал уже в поле. Он у нас работал агрономом. Все полевые работы отслеживались им каждый день. С поля он шёл сразу в колхозную контору, где по утрам собиралось, как тогда говорили - начальство: председатель, парторг, агрономы, зоотехник и бригадиры всех трёх бригад... Только после того, как в конторе принимался план работы всех структур на день, папа приходил домой позавтракать... Ой, заговорила я тебя... Пойду.

Проводив тётю взглядом, Сергей на минутку задумался и вдруг ощутил необъяснимый страх  Он огляделся по сторонам, но ничего подозрительного не увидел. "Чёрт, - проворчал Сергей, ощущая, как страх всё более охватывает его сознание. - Неужто баба Катя?.. Каким интересно боком баба Катя имеет отношение к истории, связанной со стариком, которого она видела, а главное - к земляничной поляне? И потом: значит ужасный старик хорошо знал бабу Катю, а баба Катя в свою очередь имела какую-то тайну в своей биографии, о которой, возможно, ничего сама не знала, но зато знали некоторые заинтересованные лица.

Не слишком ли ты, друг Сергей, глубоко капнул? Может и не глубоко, но боюсь, что опасность запросто может встать за спиной".

Проходя через кухню в комнату, где он проводил ночное время, Сергей глянул на обернувшуюся к нему тётю и отпрянул: Сергей почувствовал исходившую со стороны тёти опасность.

- Ты чего? - удивилась тётя.

- Так, тёть Вер, ничего, - сказал почти шёпотом Сергей и, выглянув в окно, увидел идущего по дороге мужчину, который не сводил глаз с окон дома Веры Васильевны. - Тёть, кто это? - спросил Сергей, кивнув головой в сторону окна.

- Где, Серёж, там никого нет?

Ещё раз глянув в окно, Сергей никого не увидел.

           Глава 7

Кивнув головой в знак согласия с тётей, Сергей, молча, направился к себе в комнату, где, не раздеваясь, лёг на кровать и тут же заснул. Проснулся он, когда часы показывали без четверти восемь. "Ого, - прошептал Сергей, поглядев на висевшие на стене часы. - Да мы с тобой, Серёженька, поспать оказалось не дураки.

Чушь сам себе нагородил и сам же поверил. Дом бабы Кати сгорел от шаровой молнии, что и определили компетентные, так сказать, органы. Всё... Вопрос закрыт... Чего это я начал её...бабу Катю, с земляничной поляной связывать? Нагрузил себя под завязку, вот и мерещится, стало быть, чёрт знает что. Вот уж точно, что у страха глаза велики... Ладно, сегодня у нас с Тимофеем в двенадцать встреча с Петром...как его?.. а, Михалычем. Посмотрим, чего у него в тетрадочке прописано... Только...баба Катя и старик... Чёрт... Это списать на безумие бабы Кати, судя по её светлому уму, вряд ли представляется возможным.

Тогда что? Выходит, что старик, когда она искала свою Зинку, возле речки присутствовал? А тут ещё...с ума сойти...чёртов пожар. И ещё одно не ясно: стоит ли об этих обстоятельствах рассказать Тимофею?" - так размышляя, Сергей провалялся на кровати ещё минут тридцать. Затем он, быстро преодолев расстояние от кровати до крылечка, присел на лавочку и несколько раз жадно вздохнул свежий утренний воздух, насыщенный запахом гари.

- Ох уж этот запах. По крайней мере на несколько дней хватит нам это удовольствие вынюхивать. Эти тоже чего-то вынюхивают, - ухмыльнулся Сергей, глядя на копошащихся на пепелище двух мужчин. - Не иначе, чего-то ищут. Вроде, все, кому положено, всё проверили, а эти тоже чего-то ищут? Дом бабы Кати, прямо, как магнит притягивает к себе какие-то непонятные лица.

Чего искать, коли всё сгорело дотла вместе с хозяйкой? Драгоценности вряд ли она хранила из-за, собственно, их отсутствия... Да и ходила она совсем не в шелках... Что там может быть на пепелище? А что если у господ ковырятелей углей и золы поспрошать напрямую: чего, мол, ищем, уважаемые? Я бы, пожалуй, помог вам в ваших поисках.

Уверенной даже несколько вальяжной походкой Сергей, изображая из себя эдакого опытного волонтёра направился в сторону сгоревшего ночью соседского дома. Мужчины и не собирались показывать свои портреты: уткнувшись взглядами в угли и пепел, они палочками усердно ковыряли их, не издавая при этом ни звука. "Странно, - подумал Сергей, - чего это они не переговариваются, не советуются друг с другом, а действуют, словно роботы, исполняющие чьё-то задание? Посмотрим, однако, какая у них реакция будет на моё предложение".

- Добрый день, товарищи, - сказал Сергей елейным голосом, стараясь изобразить из себя деревенского рубаху-парня недалёкого в своих пониманиях. - Ух, чего здесь ночью было! Прямо, огонь, вода и медные трубы...хха-ха! - слегка хохотнув, Сергей уставился с безразличием в выражении лица в продолжавших ковыряться в золе и углях мужчин. - Бабы-то хотели вёдрами тушить пожар...обхохочешься! Там такое!..а они - вёдрами! Дерёёвня, чего с них взять...

А вы, наверное, из райцентра будете? Зря вы, господа-товарищи, ковыряетесь в последствиях пожара, потому что тут уже каждый уголёк с самого-раннего утра перебрали господа в шляпах. Я им предлагал свою помощь, но они отказались от моего предложения...да ещё так, значит, грубо, что мне неприятно было их слушать. Может вам моя помощь пригодится? Я такой бедовый: враз что хошь найду! Главное, знать, что искать.

"Однако... Похоже, меня никто не собирается замечать, - подумал Сергей и, повернувшись, пошёл в сторону дома, но не тёти, а дальше, мимо сгоревшего строения: пусть думают, что я какой-то местный шалопай, болтающийся по селу. Не понравились они мне, особенно, вон тот, который во всём чёрном и с отталкивающим видом". - Сергей увидел его лицо, можно сказать, мельком, но и этого ему хватило, чтобы сделать определённые выводы: неспроста эти подозрительные личности ковыряются в пепелище.

Пройдя метров пятьдесят, Сергей к своей радости увидел сидевшего возле своего дома старика Кузьму, выпускающего клубы махорочного дыма. "И чего это они - имея в виду стариков, - любят смолить самосад?", - подумал Сергей и, преодолев, расстояние в десяток метров, присел рядом со стариком.

- Разрешите присесть, дед Кузьма? - спросил он как можно беспечнее.

- Уже присел... Сиди...места, поди, не жаль... Куришь? - спросил дед Кузьма, прищурив глаз.

- Спасибо, не курю... А чего это мужики у дома бабы Кати ищут? Может вы, дед Кузьма, в курсе? - спросил безразличным голосом Сергей. - Хотел я их спросить, а они чего-то молчат: должно быть, специалисты высокого рангу.

- Ха-ха-хаа! - задребезжал дед Кузьма, - сказал бы я тебе, какие они спицалисты, да не хочу ухи твои всякими непристойными звуками наполнять... А вот скажи мне, вьюноша, откель ты знаешь, как меня звать?

- Тёть Вера проинформировала: должен же ты, говорит, знать, кто рядом живёт. Вон, и бабу Катю я знал, а теперь...гроза. До сих пор два фрукта ковыряются в пожарище: наверное, вчерашний день ищут. Только ведь и без них на пепелище народу столько походило, что давным-давно всё затоптали...если даже и было что затоптать.

- Ты бы, вьюноша... Как тебя величать?

- Величают господ, а меня зовут Сергей.

- Я и говорю... Ты бы Серёженька на тему пожара и Катьки язычок прикусил, пока тебе его изо рта твоего болтливого не удалили. Понял ли? - сказал дед Кузьма почти шёпотом и на всякий случай огляделся. - Мне сказал, а больше ни с кем ни-ни.

- Понял, - тоже оглядевшись по сторонам, подтвердил своё понимание Сергей.

- Говоришь, Верин племянник?.. Ага... Значит, ты Мишки Тарасова сынок... Хороший парень был: теперь-то уж, конечно... Знать бы, каков у тебя язык...крепко ли за зубы цепляется. И вообще, можно ли тебе доверять то, что другим знать необязательно, - сказал дед Кузьма и пыхнул цигаркой.

- Можно, дед Кузьма, - сказал Сергей, глядя в глаза старика. - Только не понимаю чего-то. Бабу Катю убила шаровая молния, но наказать природное явление за это, вроде, никак не получится, но...

- Вот и дело-то, что "но"... - прошептал дед Кузьма и снова огляделся по сторонам. - В нашем краю с давних пор гуляет толи мистика, толи колдовство какое-то... Может, тебе не стоит об этом знать? Дело-то не шутошное: как говорили в старинные времена, сЕрой попахивает... Умеючи, можно ведь и природными явлениями управлять...некоторыми, разуметца. А уж...молыньями...пара пустяков. Боюсь я посвящать тебя в истории мутные, не до конца понятные. Я думаю, што Катька сгорела не случайно, в чём-то она, бедная, была замешана, хотя, как мне кажется, и сама того не знала.

- Баба Катя рассказала моей тётке, что ей повстречался какой-то странный и очень страшный мужчина. Она тогда овцу не вернувшуюся домой искала, которая с другими овцами, вроде бы, паслась возле речки. Там баба Катя и увидела странного человека, отчего очень была напугана. Увы, но подробностей я не знаю, потому что, не дослушав её рассказа, ушёл в дом. А, видно, зря. Ночью разразилась гроза, и баба Катя вместе со своим домом сгорела. Сказали, что виной всему этому была шаровая молния. В любом случае, ничего баба Катя больше уже не расскажет.

Дед Кузьма, а кем она была, баба Катя? Вы же детство и молодость, вероятно, вместе здесь, в селе, провели. Может даже...в шуры-муры да амуры играли? Расскажи, если есть что-то интересное... Прежде чем, дед Кузьма, тебя выслушать, хочу поделиться кое-чем... Прошлую ночь я, можно сказать, не спал нисколько: сначала уснуть не мог, а потом - пожар.

Лёг я, короче, прикорнуть где-то часа в четыре и неожиданно даже для себя проспал почти до восьми. Но это всё - ерунда. Главное в том, что мне приснилось... Даже не знаю, рассказать или нет. Боюсь, смеяться будешь.

- Рассказывай, Серёженька, я уж точно смеяться не стану, потому что сны иногда могут о многом предупредить, если, конечно, не пустые.

- Я, дед Кузьма, убил котёнка. Вот такой я невыносимый человек... Он был такой рыженький, маленький, но поддался моему варварству только с третьего раза: таким котёнок оказался живучим...

          Глава 8

- Извините, - пролепетал, смутившись, Сергей и густо покраснел.

- Объяснить твой сон, Серёженька, я вряд ли смогу, - сказал дед Кузьма, выпустив клубок сизого дыма, - но, мыслю я, што он не так прост, как может показаться сперва... Поживём, значится, увидим каков в нём смысл сокрыт... И, - помолчав немного, сделал заключение, - раз ты стал победителем, то и дОбре. Чтобы там не было за этим сном, ты оградил себя от чего-то, хотя пока сказать "отчего" мы не сможем... Мне иногда тоже снятся не совсем понятные сны, особенно когда я себя плохо чувствую...

И ещё: что ты меня всё дед да дед? В деды я, конешно, тебе как раз, но...но раз у нас с тобой завязывается это, как его...ммм...сотрудничество, то называй меня просто дядь Кузьма. А дед Кузьма...прошу прощения,  мне совсем не нравится: другое дело дядь Кузьма. Как говаривали в селе: бригадиром был Кузьма, не давал он нам назьма... Вертихвостки...чего с них взять.

- А чего это, дядь Кузьма, за "назьма"?

- Назём - это культурное по чьим-то понятиям название того, што называтца обычно навоз, ха-ха-хаа! Господи...культурней не назовёшь... Да... Жил-был в нашем селе бригадир Кузьма. Жлоб был ещё тот. У него, как рассуждали между собой сельчане, снега зимой не выпросишь. Нуу...и...навоза тоже.  Так и пошло: бригадиром был Кузьма, не давал он нам назьма, ха-ха-хаа! Чёрт те что, прости, Господи...

- Назьма?.. А зачем он нужен этот, назём-то? - искренне удивился Сергей.

- Здрасте!.. Эхе-хе... Вот оно, так сказать, новое поколение... Представь себе, что из навоза делали кизяки, которыми топили печь. Хотя...про кизяки ты тоже, пожалуй, не в курсе... Ладно... Щас закурю и расскажу тебе немного из того, что тебя может заинтересовать... Ну вот, поехали, - выпустив внушительный клубок сизого дыма, прохрипел дед Кузьма. - Ты, мил человек, случайно в лес не ходил? - вдруг неожиданно спросил старик, зорко глянув Сергею в глаза.

Сергея будто кипятком ошпарило. Сердце его в один миг набрало частоты биения до непривычных размеров. Всё в организме Сергея затрепетало, но он преодолев себя, как можно спокойнее, спросил:

- В каком лесу?

- Лес у нас один. Другого и за десять вёрст не найдёшь.

- И чего такого? - попробовал удивиться Сергей.

- Ха-ха-хаа! - отмахиваясь от едкого дыма,  прохрипел дед Кузьма. - Лес-то у нас один, да историй с ним связанных выходило ого-го сколь!.. Но начнём с того, што я изначально помню из детских лет. Ходить в лес мне было запрещено с тех пор, как я стал понимать слово "нельзя". Детскому любопытству требовалось разъяснение по этому поводу, а поскольку родители не собирались меня просвещать на эту тему, мне пришлось пополнять свои знания относительно леса от, скажем так, случайных лиц.

Чего я только не наслушался. Господии... Но одно, слава Богу, усвоил раз и навсегда: соваться в лес себе дороже... Когда же я значительно подрос, то стал относиться к происходящему в селе более разумно и пришёл к убеждению, что есть среди селян тёмные личности, которых обычно называют колдунами. Да-да...именно колдунами...нуу...или, как сейчас чаще называют, сатанистами. Вот такие дела...

Уже годам...к двадцати трём, пожалуй, я - не поверишь - стал обходить два дома стороной. Жили в них люди, с которыми кто-то из сельских вряд имел бы желание дружить или хотя бы иметь какие-то общие дела. Особенно вызывал подозрение живший на краю села Гордей. У него, кстати имелся в селе Короткое, которое за лесом расположено, родной брат-близнец. Поговаривали тамошние жители, что был брат Гордея Никодим ещё тот фрукт. А главное...они оба были влюблены в Катьку, отчего между ними братские отношения не складывались. Оно, наверное, и к лучшему.

Катька-то в молодости была писаной красавицей, но, зная о неровном дыхании к ней со стороны близнецов Гордея и Никодима, никто из сельских о дружбе с красавицей Катькой даже и не помышлял... А братья со временем что-то не поделили и оказались в разных сёлах: вурдалак Гордей остался жить здесь, в Знаках, а такой же упырь Никодим стал обживать заброшенный дом своих предков по материнской линии в селе Коротком. Там он разморозил, как сейчас говорят, кузницу, в которой заправляли многие поколения его предков, да и застучал по железякам. Гордей в отличии от брата имел склонность к деревяшкам: плотничал то здесь, в селе, а более на стороне. Катька же, из-за которой и кончились между Гордеем да Никодимом братские чувства, так и осталась в одиночестве.

Общались братья или нет после того, как между ними пробежала кошка, того я не знаю. Гордей-то в селе почти и не жил: бросит пилу на плечо да сунет топор за ремень, и ищи-свищи его, упыря. Изумлял всех сельских тот факт, что уходил Гордей куда-то в поисках работы эдаким, довольно пожилым человеком, а возвращался помолодевшим на десяток, а то и больше лет: появлялась у него молодецкая осанка, а волосы на голове теряли седину. Будто...будто он омолаживался где-то каким-то образом... Кажись, мы с тобой, Серёжа, заболтались... Глянь, какая тучи к нам подобралась! Хочу предупредить, што  через несколько минут жди грозы и ливня... Ты как, ко мне зайдёшь или побежишь спасаться от непогоды к тёте?

- Побегу, дядь Кузьма, иначе нам удачи не видать. Тётя переживать станет, если я попаду под грозу... Пока!

Посидев на лавочке ещё несколько минут, дед Кузьма перекрестился и вошёл в дом.

Вера Васильевна сидела на крылечке и хохотала, глядя на то, как бегущий Сергей пытается укрыть себя ладонями от усиливающегося дождя. Едва Сергей вбежал на крылечко, как хлынул невероятный ливень. Прошло всего несколько минут, а по дороге уже побежали водные потоки. Дождь получился кратковременным, а гроза и вовсе не состоялась. Снова выглянуло жаркое солнце, и тут же от крыш домов стал подниматься пар.

- Вот так и живём, - обняв племянника за плечи, сказала Вера Васильевна. - Мне, Серёжа, надо сходить кое-куда. Нинка, подружка моя, просила помочь ей с выкройкой. Горе... Всё шьёт и шьёт чего-то. "Брось ты, - говорю, - Нина, копаться с выкройками". "Не могу, - говорит, - привыкла с некоторого  времёни шить себе сама". Любительница - ничего не поделаешь. Раньше-то она с "Бурды" выкройки рисовала. Ты, Серёжа, поди, и не знаешь что это такое. Журнал такой был - "Бурда моден" назывался. Не наш, конечно, но выкройки в нём рисовались хорошие. Вот Нинка тогда и пристрастилась шить себе всякие модные штучки. Завидовали мы еей...

Обед я приготовила: чего захочешь - погреешь в микроволновке. Сходи погулять... Только в лес не ходи, понял?

- В лес? А...почему? И в какой лес? - недоумённо глядя на тётю, спросил Сергей.

- Лес у нас тут один, - объяснила Вера Васильевна и показала рукой, где он находится. - Я, Серёжа, не здесь родилась. Сюда меня привёз Андрей, твой дядя. Мы с ним познакомились, когда учились в техникуме...колледже, вроде, по-нынешнему: он учился на четвёртом курсе, а я - на первом. Когда приехали жить сюда, Андрей мне строго наказал в лес даже нос не совать, если я не хочу, чтобы появились неприятности. Сказано: "Низя", пионер ответил: "Есть".

Если хочешь подробностей, поспрошай у Кузьмы, с которым ты давеча балакал: может, он, как местный житель, чего-то и знает про лес... И ещё... К сгоревшему дому, тоже не ходи: больно много появилось заинтересованных лиц возле Катькиного пепелища... Господи, спаси и сохрани... Ну вот, инструкции я тебе выложила, осталось...да, дверь закроешь, ключ повесь...куда я давеча показала. Всё...я ушла...

- И пошла она гулять, серых уток пострелять, - проворчал Сергей...- пострелять... Чёрт!... У меня же в двенадцать встреча с Тимофеем... А щас сколько? - задал он сам себе вопрос, вбегая в комнату, выделенную ему тётей. Глянув на часы, Сергей ахнул. - Ёлы-палы! Придётся бежать!               
             
               
            Глава 9
               
Не добежав до места встречи с Тимофеем и Петром Михайловичем метров сто пятьдесят, Сергей повалился на траву, отметив при этом, что трава совершенно сухая, а значит, здесь дождя не было. "Будем ждать, - решил Сергей. - Раз дождя не было, то Пётр Михалыч должен приехать на встречу. Машину, наверное, как и в первый раз оставит за лесом, а сам придёт к оврагу пешочком, а главное, с противоположной от него, Сергея, стороны. Оттуда же должен прийти и Тимофей. Моё дело - ждать. Посмотрю, кто придёт первым, как они, Тимофей и Пётр Михалыч поведут себя при встрече.

Хха... Я, кажется, становлюсь рассудительным мальчиком. А почему бы и нет? То, что я первым появился на месте встречи - козырь в моих руках, позволяющий хоть сколько-то подготовиться к разговору с новыми друзьями, а может быть, и с соперниками. Жаль, что дядь Кузьма не успел назвать мне имя ещё одного хозяина дома, который он обходил стороной. А что, если туча появилась не случайно? Ай-я-яй!.. Кузьма-Кузьмаа...

Если туча была не случайной... Неужто кто-то подслушал его откровения со мной? Не хотел бы я, чтоб дядь Кузьма составил компанию бабе Кате. Будем надеяться, что ничего дурного не случится... Подожди-ка, Серёга... Братья у нас Никодим и этот, как его...Гордей, а у Петра отчество...а?..Михаалыыч. Значит отец у него Михаил. Так? Так. Уж не его ли дом дед Кузьма обходил стороной?

Стоп-стоп-стоп... Тогда некий Михаил должен был жить в Знаках, а Пётр Михалыч...чёрт те где живёт. Рано ты, Серёженька, обрадовался: есть ещё один вурдалак в Знаках... Надо будет у дядь Кузьмы поспрошать... Агаа... Один персонаж нашей пьесы, кажется, появился на горизонте".   

- Что наблюдаем? - услышал Сергей за спиной знакомый голос и, обернувшись, увидел улыбающегося Тимофея. - Извини, Серёженька, но мне пришлось возвращаться тем путём, каким я покинул нашего нового общего друга. Лишние загадки ему ни к чему.

- А если он нас не дождётся: время-то за двенадцать перевалило, - озабоченно сказал Сергей.

- Никуда он не денется, - заверил Сергея Тимофей. - Я ему сказал, чтоб он ждал до часа дня. Пусть ждёт, а мы с тобой за это время кое-что обмозгуем.

- Обмозгуем так обмозгуем... Кстати, ты чего-нибудь слышал, что у Никодима есть брат? - спросил Сергей, внимательно глядя на Тимофея.

- Про брата? Ничего и никогда. Откуда тебе известно, что у Никодима был брат?

- Есть такой человек... Брата Никодима звали Гордей, и были они братья-близнецы. - Глядя на потрясённого Тимофея, Сергей добавил, - братья Никодим и Гордей родились в Знаках, но после того, как они не смогли поделить одну красавицу, пути их, вроде бы, разошлись, хотя со временем всё могло измениться. Никодим перебрался в Короткое и стал жить в доме предков, а заодно ковыряться в кузнице.

- А Гордей? Где он сейчас?

- Не знаю. Но есть, вроде бы, ещё один упырь в Знаках, но мне знакомый человек ничего о нём не сказал...не успел.

- Что-то случилось с ним? - в голосе Тимофея послышались тревожные нотки.

- Гроза приключилась и дождь, я и побежал к тёте под крылышко. Гроза-то, можно сказать, и не разродилась, а дождь валял будьте нате, хотя оказался непродолжительным. После дождя тётя ушла к подруге, а я сразу сюда... Каюсь...не хватило ума зайти к старику, с которым я разговаривал до дождя. Опасаюсь, что с ним, если судить по последним событиям, могло что-то произойти, - закончил Сергей и с досады махнул рукой.

- Ясно... Сколько у нас времени осталось до встречи с Петром Михалычем?.. Ага, полчаса мы ещё можем себе позволить...

- Дядь Тимофей...

- Какой ещё "дядь Тимофей"? Серёжаа, мы же с тобой одна, как сейчас говорят. команда. Я для тебя просто Тимофей... К чёрту дядю. Нас сейчас объединяет такая тайна, которая не признаёт ни регалий, ни возрастов: теперь мы равны во всех отношениях. Нам с тобой предстоит найти путь к земляничной поляне, понимаешь?

- А зачем она нам нужна? Неужели, чтобы время от времени омолаживаться?

- Неет, Серёженькаа. Дело совсем не в этом. Помнишь, как земляничная поляна помогла Аннушке. Мы с тобой могли бы вернуть здоровье многим людям, если, конечно, сумеем найти благословенную поляну. И ещё... Может, я и ошибаюсь, но когда шёл сюда, в голову мне пришла интересная мысль: Никодим, как мне кажется, был замечательным и добрым человеком. Я даже думаю, что это он помог Аннушке. Да и меня он хотел приобщить к чему-то... Ладно, история длинная.

Идти нам надо. Потом поговорим. Тетрадочка, которую таскает с собой Пётр Михалыч, может оказаться важнейшей штуковиной в этом деле... Всё, дорогой, пошли, пока ветер без сучков. Нас ждёт, возможно, очень важная фигура. Вперёд, мой юный друг.

- Здравствуйте, здравствуйте, дорогие друзья! Жаль, не знаю, как вас по отчеству, - воскликнул Пётр Михайлович пожимая руки Тимофея и Сергея. Боялся, что вы не придёте: всякое ведь бывает. Стою, жду и кручу головой, потому что вы живёте в разных сёлах: один - в той стороне, а другой - в противоположной, ха-ха-хаа, - закончил Пётр Михалыч и захохотал. - Слава Богу, все на месте.

Приглашаю вас, вон, под ту берёзку: там я кое-что приготовил к нашей встрече. Помянем моего отца, которому сегодня исполнилось бы девяносто два года, а заодно и поговорим... Прошу вас, не откажите...- умоляюще глядя на Тимофея и Сергея, сказал Пётр Михайлович.

Увидев приготовленную для них трапезу, Тимофей и Сергей переглянулись, многозначительно округлив глаза. Под берёзой была расстелено покрывало цвета хаки, на котором стояла литровая бутылка виски, вокруг которой располагалась самая разнообразная закуска.

- Присаживайтесь, друзья...- разрешите мне вас так называть, и, увидев, что Тимофей и Сергей кивнули в знак того, что они не против предложенного названия, - продолжил, - у меня здесь друзей нет совсем: одноклассники и знакомые улетучились из села...да и село Сосёнки стало больше похоже на хутор, чем на село.

Я очень рад знакомству с вами... Девяносто два года назад родился мой отец. И он и мать были простыми колхозниками. Детей у них долго не было, а когда, вроде бы, надеяться не имело никакой надежды, родился я. Эдакий, друзья мои, поздний ребёнок. С детства у меня была мечта стать военным, что, в общем-то, и получилось. Правда, за всю службу дома я сумел побывать всего два раза. Корю себя иногда за то, что ни на материнских похоронах не присутствовал...да и на отцовских...тоже. Теперь решил, буду остатки дней своих коротать на родной земле да за могилками родителей ухаживать...

- А как же, извини, жена, дети? - смущённо спросил Тимофей.

- Нет у меня никого...ни-ко-го, - прохрипел Пётр Михалыч... - Ладно, давайте помянем отца моего и мать... Назад время всё равно не повернёшь.

- Прими, Пётр Михалыч, наши соболезнования, - сказал Тимофей и, взяв из рук Петра Михайловича рюмку, выпил содержимое её до дна и закусил кусочком хлеба. - Так вот она, жизнь, устроена: сегодня сидим под берёзкой, поминаем твоих родителей, а что будет завтра никто не знает, но, в любом случае, жизнь продолжается, а значит, наша задача встретить наши последние дни достойно, чтобы никто не смотрел косо на наши могилки... Надеюсь, Пётр Михалыч, что мы с Серёжей приобрели в твоём, так сказать, лице настоящего друга.

- Спасибо, друзья, - сказал Пётр Михайлович и смахнул навернувшуюся слезу. - В Сосёнках почти никто не живёт...да и кого я из них помню? Встреча с вами, прямо, глоток воздуха для меня. Ещё раз спасибо... Даа... Тетрадь, которую я вам показал вчера...пропала...

- Что!? - одновременно выдохнули Тимофей и Сергей. - Как же так!?

             Глава 10

- Глядя на вас...вчера... ну...я понял, что тетрадочка имеет определённую ценность. Зря вы её у меня не взяли...хотя...хотя, может, оно и к лучшему.

- Что, значит, к лучшему? - искренне удивился Тимофей.

- Объясняю: тот, кому тетрадь просто необходима, всё равно старался бы её заиметь, это для нас создало бы определённые трудности, а так...пусть попробует разобраться в том, что на листе бумаги нарисовано и написано.

- Ты что, Михалыч, извиняюсь, шутишь что ли? Взялся объяснять, так объясняй дальше, и чтоб нам понятно стало, отчего нам стало лучше?

- Я, как человек военный, привык к стратегическому мышлению. Как только понял, что вам тетрадь интересна, поехал в райцентр и снял с нужного нам листа три копии: каждому, стало быть, по экземпляру. С тетрадью я маялся почти до часа ночи, но разобраться так и не смог. Копии-то я в карман сразу сунул, а тетрадь со стола убрать забыл. Лёг и сразу уснул.

Спал, что называется, как убитый. Проснулся в восемь, фьюю... "Ничего себе, - думаю, - поспать-то я оказывается не промах". Ей Богу, сто лет так не спал. Глянул на стол, а там тишина и покой. Проспал я, мужики, извиняюсь, всё на свете. Проверил карман - копии на месте. Попенял себя, пожурил... Только ведь, что сделано, не вернёшь. А когда поразмыслил, то пришёл к выводу, что так оно может и лучше. А что? По крайней мере, я думаю, похититель отстанет от меня.

- А что, Серёж, а? У нашего нового друга светлая голова. Пусть недруг-соперник голову ломает в одиночку, а мы будем мыслить в три головы. Есть, правда, вопросик: где мы будем над планом корпеть? Я живу в Коротком, Серёжа - в Знаках, а Михалыч, естественно, в Сосёнках. Хотелось бы спросить вас, господа, где будет находиться наша штаб-квартира?

Я с удовольствием пожил бы некоторое время в Сосёнках; Михалыч, думаю, не отказался бы погостить в моих скромных хоромах... Не очень понятно, как нам поступить с Серёжей, потому что за ним стоит тётя. Нет возможности у нашего Серёженьки пожить ни в Сосёнках, ни в Коротком, а без него мы, считай, сироты, потому что голова у него работает будьте нате, а главное...он, Михалыч, уже побывал на земляничной поляне, которая находится в двойнике вот этого оврага. Я, кстати, на этой поляне в детстве тоже побывал.

- Как!? - воскликнул Пётр Михайлович, - вы побывали там, куда пытаются попасть некоторые весьма сомнительные люди!?

- Побывать-то мы побывали, да больше что-то не получается. Я всю жизнь пытался хотя бы одним глазком ещё разок посмотреть на чудо, созданное непонятно кем, но... А ведь возможность повторно посетить это чудо было зафиксировано. Знаешь что, Михалыч... расскажу-ка я тебе по порядку всё, что знаю обо всём этом, если ты, конечно, не против.

- Да ты что, Тимофей, я только рад буду выслушать тебя! - воскликнул Пётр Михайлович и наполнил рюмки виски. - Давайте, понемногу тяпнем, оно и слушать будет легче и...конечно, рассказывать.

- Эт, Михалыч, правильно, - поддержал Петра Михайловича Тимофей и, опрокинув рюмку в рот, начал рассказ...

Примерно через полчаса Пётр Михайлович знал всё, что знали и Тимофей и Сергей.

- Чудеса... Чудеса да и только... В такое поверить...только, пожалуй, вам и могу.

- В том-то и дело, - вздохнув, прохрипел Тимофей и закашлялся. - Этого мне ещё не хватало: дерёт и дерёт горло, будто ёршиком мне его моя покойница чистит... Поверить в такое не просто. Я сам иногда думаю, что это сон какой-то: вот проснусь, и всё встанет на свои места... Я что думаю, если кто-то из этих чёртовых знахарей будет без конца омолаживаться, я не возражаю: пусть омолаживаются, но я боюсь, что они могут воспользоваться тем, что заложено в овраге, на котором раскинулась земляничная поляна, в нехороших делах: уж чего-чего, а навредить честным людям этим чертякам в радость.

А что у нас молодое поколение думает? Серёж, скажи чего-нибудь, а то всё молчишь да молчишь.

- Хха, - хохотнул Сергей, - ты же, уважаемый, сам сказал, что я в вашей штаб-квартире не предусмотрен.

- Нет...ты, Михалыч, видел этого прохиндея!? - возмутившись для порядка, произнёс Тимофей. - Шустрый, однако, малый: штаб-квартиру ему, вынь да положь, подавай.

- Подавай не подавай, - возразил Сергей, - а мне совсем непонятно, какая задача перед нами стоит. Расшифруем мы записи на странице, а дальше что? Какая наша конечная цель? Запретить посещать поляну мы никому не можем, будь то простой крестьянин или какой-нибудь колдун. Мне кажется, что в том месте, в которое мы стремимся, есть что-то или кто-то, кто определяет достоинство попавшего в их пространство человека.

- Даа... Всё больше убеждаюсь, что  ты, Серёженька, весьма мыслящий человек. Твой намёк...

- Ничего, мужики, всё прояснится, дай только время, - сказал Пётр Михайлович и сладко потянулся. - Щас бы...щас бы... Кажется, у кого-то телефон заверещал?

- Похоже, у меня, - встрепенулся Сергей, вытаскивая из кармана телефон. - Да...слушаю... Он самый... Да... Проходил... Ну да, кажется, пять дней назад... Чегоо? Сегодня и...срочно?.. Далеко, но постараюсь... До свидания...

- Что, Серёж, случилось? - глядя на помрачневшего Сергея, спросил Пётр Михайлович.

- Похоже, что-то да случилось, - сказал невесело Сергей и стукнул кулаком по лежащему рядом с ним камню. - Извините, но мне надо спешить...

- Да ты что, Серёж!? - возмутился Пётр Михайлович. - Ничего нам не объяснил, а ведь мы же твои друзья! Да мы сделаем для тебя всё, что в наших силах... Коротко...вот так... Ты как Тимош?

- Правильно! - поддержал Петра Михайловича Тимофей. - Рассказывай, Серёж, не боись: в нас любая новость сохранится, как в швейцарском сейфе.

- Ладно, - слегка покраснев, сказал Сергей. - Пять дней назад я прошёл медосмотр, а сейчас мне позвонили из больницы, чтоб я пулей летел к ним: честно говоря, я в шоке. Чувствую я себя великолепно, а тут... Так что: бегу к тёте, забираю документы и еду к себе в райцентр. Сказали, что меня ждут в больнице немедленно.

- А теперь моё предложение: идём к моей машина, до которой всего метров двести пятьдесят, едем к тёте Сергея, забираем документы и катим сразу в больницу. Ты, Тимош, едешь?

- Конечно. Отвертеться вам от меня не удастся. Надо бы родителей Сергея предупредить. Заберём их по пути с собой.

- Родители мои на юге отдыхают. Пока, наверно, не стану их беспокоить.

- Правильно, - поддержал Сергея Пётр Михайлович, решительно шагая впереди малочисленной процессии. - Решим все дела, тогда и позвонить можно будет... А вон и моя машина. Я же говорю...


          Глава 11

Сидя в салоне автомобиля, Пётр Михайлович и Тимофей внимательно следили за дверью, ведущую в поликлинику. Им очень хотелось пойти вместе с Сергеем, но он, включив все жалостливые ноты в голос, попросил их подождать его в машине. Время шло, и Тимофей решился задать Петру Михайловичу вопрос:

- Михалыч...нуу...если что, тогда что?..

- Всё, как всегда: дадут направление в какой-нибудь диагностический центр.

- А здесь, - кивнув головой в сторону больницы, - ничего не могут?

- Понимаешь, Тимош, сейчас с каждой болячкой отсылают в областные медицинские учреждения, а по другому никак. Ничего страшного нет... Со мной несколько лет служил наш земляк...ну...из нашей области мужик. У него, как оказалось, есть брат, а он-то как раз и работает в одном из диагностических центров в нашей области.

Я, кстати, навестил его, когда ехал сюда, и передал ему...Никите, брату моего друга, кое-что. Мы очень хорошо посидели, а когда он узнал, что я собираюсь жить в сельской глубинке, сказал, чтоб я в случае чего сразу летел к нему. Так что, если Серёжа получит направление в диагностический центр, то будем считать, что нам есть к кому обратиться...

А вот и наш Серёжа идёт. Надо с ним как-то поделикатней... Короче, действуем, как я сказал: если есть направление, то едем сразу в диагностический центр, где работает брат моего друга Никита Петрович. Лучшего варианта я не вижу...

- Ловкий ты, Михалыч в таких делах. Я с тобой совершенно согласен...

Уже не менее получаса Пётр Михайлович и Тимофей сидели на кушетке в коридоре диагностического центра. С тех пор, как Никита Петрович увёл Сергея в один из многочисленных кабинетов, мужчины не проронили ни слова. Объяснить это было весьма просто: они боялись спугнуть удачу. В коридоре было тихо. Тимофей и Пётр Михайлович время от времени смотрели друг на друга, пожимали плечами да вздыхали, выражая таким образом нетерпение.

Наконец дверь, в которую вошли Никита Петрович и Сергей открылась, и они о чём-то негромко разговаривая, приблизились к Тимофею и Петру Михайловичу.

- Времени у меня, друзья мои, - сказал Никита Петрович тихим голосом, - в обрез, поэтому буду краток: Серёжа к счастью совершенно здоров, с чем я всех и поздравляю. Объяснить я этого не могу, но то, что сообщалось в направлении никак не подтвердилось. И слава, как говорится, Богу. Что произошло за эти пять дней, сказать сложно... Буду думать, хотя объяснить подобный феномен будет совсем не просто... Извините, но мне пора идти. Настигнут какие-либо проблемы относительно здоровья - обращайтесь: всегда готов помочь. До свидания. Всего вам доброго...

- Спасибо, Никита Петрович, - сказал, склонив голову, Пётр Михайлович, - и тебе тоже всего доброго. До свидания, дорогой ты наш человек!.. Вот так, други мои. Куда едем?

- Едем ко мне, - подал голос Сергей.

- Хха...- хохотнул Пётр Михайлович, - ты хоть бы улыбнулся для начала, прежде чем приглашать нас в гости. У тебя здоровье на сто процентов в плюсе, а ты...извиняюсь, прямо, умирающий лебедь. Радость такая, а ты... Ну чего, к тебе едем или к Тимофею?

- Коо мне, - еле сдерживая улыбку, пролепетал Сергей. - Дайте человеку хоть немного погрустить. Мне же такого написали... Даже не знаю... Спасибо вам, мои самые-самые друзья, за всё, что вы для меня сделали. Без вас я, наверное, умом тронулся бы...

- Ну-ну-ну... - прервал Сергея Пётр Михайлович. - Ээх!.. Красота!.. Все живы-здоровы...красота... А с тебя, молодая поросль, бутылка коньяка, понял?

- Хоть две, ха-ха-хаа, - рассмеялся Сергей. - Этого добра в нашем доме хватит... Приедем, позвоню тёте, чтоб она не беспокоилась и родителям ничего не брякнула... Ну а потом я для вас устрою маленький праздник: будете пить и есть всякие всякости до утра... Мужики, я до сих пор не верю, что у меня со здоровьем всё о-кей. Ё-моё...с ума можно сойти. Спасибо тебе, Пётр Михалыч, и тебе, Тимофей... Гони, Пётр Михалыч, а то я сейчас разревусь, как дитя...

Пока Сергей копошился у столика в беседке, пытаясь изобразить сногсшибательную сервировку, Пётр Михайлович и Тимофей прогуливались по садику, оценивая предстоящий урожай ягод и фруктов.

- Тимош, - осторожно начал Пётр Михайлович, внимательно посмотрев на друга, - хочу поделиться с тобой своими соображениями, которые точат меня с того момента, как Никита Петрович огласил результат обследования Сергея. И слепому стало бы видно, как был изумлён результатом Никита Петрович...а он, как мне показалось, хороший врач.

- Давай, делись, - остановившись у куста смородины, сказал Тимофей. - Честно говоря, я тоже малость о том задумался, но уже зная немного тебя, решил подождать с выводами и, кажется, не ошибся.

- Скажи мне это кто-нибудь...но тебе...тебе, Тимош, как другу, можно говорить что только в голову взбредёт... Помнишь, ты мне рассказывал про своего брата и его девчонку? Они в аварию попали, и брат твой погиб, а его подруга была серьёзно травмирована.

- Помню, Михалыч, помню...как такое забудешь...

- Так вот: когда девушка побывала на земляничной поляне, она ведь полностью выздоровела...

- Точно! - встрепенулся Тимофей и,глянув в сторону беседки, уже более тихо добавил, - травма головы у неё такая была, что пришлось ей побывать на земляничной поляне несколько раз. За ней, помнится, увязались девки сельские: им, видишь ли, тоже захотелось землянички. Аннушка-то идёт не замечает, что за ней хвост тянется, идёт себе и идёт. Дошла она до оврага и...тю-тю. Девки-то и туда и сюда - нету Аннушки. А через некоторое время видят, идёт Аннушка с полным ведёрком земляники домой. Что тут былоо...

- Теперь берём нашего Серёжу, - многозначительно подняв указательный палец вверх, сказал Пётр Михайлович. - Судя по всему, был он чем-то болен. Чем, мы, конечно, не знаем, но...какая-то дрянь засела в его организме. Так? Так. И куда она подевалась после того, как он побывал на земляничной поляне?.. Когда что-то происходит один раз, считается, что это не что иное, как случайность. Второй раз - это уже совсем другая история. А когда...

- Есть и третий раз, - оглянувшись по сторонам, прошептал Тимофей. - Я же тебе рассказывал, что тоже побывал в детстве на земляничной поляне.

- Ой... Прости, Тимош, совсем из головы вылетело: ты рассказал, а я, получается, неблагодарный, забыл. Прости, пожалуйста... И что это значит? В таких случаях говорят - система, а план моего отца и надпись на бумаге - не наш случай, если иметь в виду земляничную поляну. Всё, Тимош, пошли: Серёжа нас зовёт. Ещё поговорим.

Сергей ждал Петра Михайловича и Тимофея у беседки.

- Думал не дождусь, - ухмыляясь сказал Сергей, - но потом подумал, что вам наш садик понравился. Ладно, думаю, пусть полюбуются, а я тем временем маленько успокоюсь. День выдался такой, что...

- День, вроде, как день... Главное, Серёжа, всё в порядке, - сказал Тимофей и сел за стол. - Наливай, чего стоишь, как статуя? Пока ты тут копошился, у нас с Михалычем такое в головах родилось: узнаешь - ахнешь... У меня тост... Дорогие друзья, я очень рад, что наш товарищ Серёжа пребывает в замечательном здравии... Ну чего?.. Урраа!

- Спасибо. Я рад видеть у себя в гостях таких замечательных друзей. Без вас даже и не знаю, чтобы я делал. За вас, мужики, - сказал Сергей и, подумав, гаркнул: "Ура, ура, урраа!"

         
           Глава 12

- Ну что ж, Тимош, я готов поддержать твой тост и, конечно, пожелание! - произнёс с пафосом Пётр Михайлович и поднял рюмку. -  Но когда рюмка опустеет, хочу сообщить Серёже, пока мы с тобой в памяти, о нашем взгляде на последние события... - Ну вот, поставив пустую рюмку на стол, продолжил Пётр Михайлович. - Пока ты, Серёжа, копошился в беседке, организуя нам необыкновенный ужин, мы с Тимошей пришли к одному очень интересному выводу. Правильно я говорю, Тимош?

- Правильно. Я тоже считаю, что Серёжа должен всё знать и решить - с нами он дальше или нет.

- Что значит "с вами или нет"! - возмутился Сергей. - Что бы ни было - я с вами!

- Есть нюансы, дорогой наш юный друг, - сказал, глядя Сергею в глаза, серьёзным тоном Пётр Михайлович... Вернёмся к тому, что рассказал мне Тимоша о чудесах, происшедших на земляничной поляне, расположенной в овраге, который является двойником оврага, где мы поминали моего отца...

Брат Тимоши и его девушка, катаясь на мотоцикле, попали в аварию. Юноша погиб, а девушка, хоть и осталась жива, получила весьма серьёзную травму, связанную с головой. К сожалению, медицина оказалась бессильной в её случае, но... Девушка полностью выздоровела, побывав на земляничной поляне. Ты, Серёжа, выздоровел тоже благодаря земляничной поляне. Счастливый случай привёл тебя к оврагу, где больному человеку открывается земляничная поляна, и он обретает здоровое тело,
понял?

Тимоша тоже не просто так попал на земляничную поляну. Прогуливаясь по вашему садику, мы подумали и решили, что тетрадь с планом оврага и иудейскими письменами к земляничной поляне отношения никакого не имеет. Такие вот дела... Спрашивается: для чего отец хранил тетрадь. Что в ней такого? Как думаете, осилим мы расшифровать текст? И вообще, надо подумать, какое предназначение имеет тетрадь...

- Я думаю, - уверенно сказал Сергей, - расшифруем текст, получим в вознаграждение клад.

- Ну ты, Серёжа...ну ты... - прошептал, оглядываясь по сторонам, Тимофей, - о таких делах говорить надо осторожно... На это дело уши всегда найдутся...

- Да я... я...- смутившись, пролепетал Сергей, - извините, не подумал. Совсем я забыл про охотников за тетрадью.

- Ничего, Серёж, переживём как-нибудь. Тетради у нас нет, а про копии рисунка и...этой...халдейской грамоты никто не знает. Но осторожность, конечно, в работе языком не помешает, - подчеркнул Пётр Михайлович... - А в целом...ты, Серёжа, пожалуй, необычайно нужный в этом запутанном деле человек. Надеюсь, ты от нас, как сейчас выражаются, не свалишь?

- Вроде, не собираюсь...только...

- Только, как я понимаю, на пути твоём - в переносном, конечно, смысле - стоит тё-тя. Правильно? - сказал Пётр Михайлович и, увидев кивок Сергея в знак согласия с ним, добавил, - поэтому...поэтому сообщишь ей, что тебя пригласил в гости наш друг Тимофей. Чтобы ты мог до тёти донести эту новость более убедительно, мы по пути к Тимофею заедем к Вере Васильевне... И ещё...на сегодня, будем считать, тема закрыта. Найдём место, где можно поговорить, тогда и... В общем, всё обсудим...

Утром следующего дня Тимофей, как истинный сельский житель, встал, что называется, ни свет ни заря. С трудом отыскав место, где можно было умыться, он не только умылся, но и обнаружив бритвенный прибор, убрал щетину с лица. Потратив на себя приличное количество туалетной воды, Тимофей глянул в зеркало и, убедившись, что приобрёл приличный вид, крякнул от удовольствия, и вышел во двор. "Утро красиит нежным свеетоооом..." - пропел Тимофей и решил посмотреть, что делается на улице. Слегка приоткрыв калитку, ведущую на улицу, он буквально выскользнул со двора.

Внимательно оглядевшись, Тимофей направился по тротуару налево от калитки. Прошагав медленно и осторожно десятка три шагов, он остановился и несколько минут наблюдал за состоянием дел на улице, по которой проезжали редкие автомобили, а если брать пешеходов, то мимо него прошёл всего один мужчина неприятного вида. "Бомж" - решил Тимофей и, развернувшись, направился в противоположную сторону.

И вдруг его словно обожгло: "Какой к чёрту бомж, а если этоо?". Тимофей резко обернулся, но мужчины и след простыл. "Вот...ну...разяваа... Михалыч же предупреждал. Ну и чего я попёрся чуть свет бродить по улице? Поздно, брат, поздно пить боржоми, когда печени пришёл каюк... Чтоб тебя, - выругался Тимофей и бросился назад во двор. - Вот такие, брат, дела: и сказать - дураком выглядеть, и промолчать никак нельзя".

Озираясь, Тимофей прошёл в беседку и присел к столу, на котором с вечера осталось более половины приготовленной Сергеем еды и питья. Он перекрестился и, прошептав: "Бог не выдаст, свинья не съест", налил рюмку водки и, ещё раз перекрестившись, выпил. Осмотревшись, Тимофей махнул рукой и выпил ещё одну рюмку, но не водки, а коньяку. "Вот так, - прошептал он, совершенно не думая о закуске, и пропел: "Утро краасит нежныым светоом...этоот, каак его...Кремля...". Слёза прозрачным, блестящим шариком выползла у него из глаза и поползла по щеке. Тряхнув головой, Тимофей стряхнул слезу и для надежности вытер щеку рукавом рубашки. "Свидетели нам ни к чему", - прохрипел Тимофей и чему-то улыбнулся.

- Гляди, Серёг, наш селянин с утра пораньше баки заливает, - сказал Пётр Михайлович, присаживаясь рядом с Тимофеем. - Мне, конечно, никак нельзя, а то бы я тоже врезал соточку другую... Серёж, а кофейку ты не можешь сварганить?

- Могу, - заверил Петра Михайловича Сергей и скрылся в доме.

- Тимош, прости дорогой, но на тебя жалко смотреть, - сказал Пётр Михайлович, обнимая друга за плечи. - Сейчас кофейку попьём, пожуём и рванём в родные места. А там и до разбора полётов дело дойдёт.

- Каких ещё полётов!? Михалыч, ты своими солдафонскими выражениями скоро плешь мне пробьёшь, ей Богу, ха-ха-хаа! - вроде, как обижаясь, прохрипел Тимофей и захохотал. Вытерев выступившие слёзы, Тимофей решился наконец рассказать Петру Михайловичу о своём утреннем предчувствии, но увидев, как Пётр Михайлович качает головой в знак отрицания, тоже кивнул головой: мол, понял и приняв от Сергея бокал с кофе, спросил:

- Серёж, сам варишь или...этим...комбайном?

- Ххаа, - хохотнул Сергей, - это когда в пшеничном поле встанем на обед.

- Ой-ой-ой, какие мы юморные. Тоже мне...энтот...Петросян...

Отъехав от райцентра несколько километров, Пётр Михайлович направил автомобиль по малозаметной дороге к небольшой рощице, где под раскидистым дубом остановил его и заглушил мотор.

- Эх! хорошо! - воскликнул, глядя в небо, Пётр Михайлович. - Чего сидим? Давайте, выходите в конце концов. Красота-то какая! А главное, здесь болтать можно чего хошь и сколько хошь... Ну чего? Я долго буду ждать? Серёж, не вижу поляны: пора завтракать, а ты сидишь сиднем и совсем не думаешь, что люди желают кушать.

- Кушать?.. Но...но я ничего из дома не взял.

- Правильно сделал: зачем таскать всякие там еды, когда есть обыкновенный автомобиль. Открой багажник и начинай сервировку стола. Чего, дорогой мой смотришь, как будто меня впервые видишь? Нуу... Открой багажник. Там есть и столик и то, что на столик кладут и ставят.

- С-слушаюсь, господин Пётр Михалыч, - пролепетал, едва переварив услышанное, Сергей. В следующее мгновение он пулей вылетел из автомобиля, приговаривая, - слушаюсь-слушаюсь... И что это у нас за тайны Мадридского двора?.. Ну...Михалыч. погоди...

          Глава 13

Сергей собрался открыть багажник, когда услышал: "Серёжа, где ты!? А ну-ка бегом сюда, дуб уже терпение потерял!". Выглянув из-за машины, Сергей увидел сидевших возле дуба Петра Михайловича и Тимофея.

- Чего застыл, дорогой ты наш товарищ, - сказал, улыбаясь, Пётр Михайлович, - ждём тебя, ждём, а ты всё не идёшь.

- А как же?.. - спросил Сергей, показывая рукой на багажник.

- Шутка дурацкая...извини. Подходи и присаживайся... Друзья мои, хочу предложить вам подвести итоги за последние несколько дней. Я согласно службе принимал немало всевозможных решений, вот и сейчас следуя, как сказал бы Тимоша, солдафонской привычке воленс не воленс позволяю себе не то, чтобы командовать, но упорно как бы...предлагать вам то или иное направление наших размышлений.

Надеюсь, други мои, что вам, как и, собственно, мне хочется знать, какая-такая, извиняюсь, дрянь стоит на нашем пути, который ведёт нас к осуществлению нашей мечты... Ничего, Тимош?

- По людски-то ты, Михалыч, похоже, совсем разучился калякать, - махнув рукой, прохрипел Тимофей. - Говорить надо так, чтобы любому ежу было понятно, а ты всё "собственно" да "извиняюсь". Выражай мысли с толком и расстановкой, а то мы с Серёжей слушаем тебя, как бараны.

- Хорошо... Хорошо... Вот, скажем, ответь мне на простой вопрос: " Сколько было лет Никодиму, когда он пригласил тебя на беседу?".

- Даа... На беседу, говоришь? Нуу...на беседу так на беседу. В малолетнем возрасте каждый мало-мальский поживший на свете человек кажется набравшим солидности, а если ему лет сорок пять или пятьдесят, то он уже и старик в полной мере. Вот, значит, и считай. Было Никодиму, пожалуй, лет...лет...даа...около пятидесяти.

- Слава Богу - разродился. Ты, Тимош, как трактор ДТ-54, еле ползёшь по словам... Значит, брату Никодима Гордею, поскольку они были близнецы, тоже тогда исполнилось около пятидесяти. Если учесть, что с того времени прошло не менее пятидесяти лет, то Гордею теперь...сами, поди, понимаете. Ясное дело, что он нам не конкурент... Вопрос...

- Конечно, интересный, - закончил за Петра Михайловича Сергей. - Значит, у Гордея есть последователи. А кто может быть главными последователями: дураку понятно - дети. Но мы же ничего не знаем о его семейном положении. Жаль, что дед Кузьма не успел мне рассказать о Гордее всё, что знает.

- По пути к Тимоше мы всё равно заедем к твоей тёте. Пока мы с Тимошей будем пудрить, извиняюсь, мозги Вере Васильевне, ты сбегаешь к деду Кузьме и пополнишь знания о Гордее. Мотался он, конечно, чёрт те где, а значит, мог завести детишек на стороне и, если среди них были сыновья, подвергнуть их своему воспитанию. Про клад в овраге и Никодим и Гордей знали, как мне кажется, давным-давно, но...

Одно дело знать, а подобраться к нему - дело совсем другое. Наверняка, они были уверены, а может, и знали, что план нахождения клада в овраге истинно существует. Подозреваю, что когда пути братцев разошлись, у Гордея откуда-то появились сведения, будто Никодим знает у кого тот самый злосчастный план хранится... Серёж, накапай-ка нам по капельке коньячку.

- За рулём, Пётр Михалыч, пить запрещено, - не преминул заметить Тимофей.

- Где, Тимош, руль, а где, сам видишь, я. Да здесь и служителя порядка найти, вспотеешь сто раз. Наливай, Серёжа.

- Так...наливать или накапать...просю уточнить, - съязвил Сергей.

- Просю - это про тётю Фросю, а ты... хошь налей, а хошь накапай, а можешь...пятьдесят на пятьдесят, понял?

- Понял, - вздохнув, сказал Сергей и, наполнив рюмки, подал их Петру Михайловичу и Тимоше, а затем налил и себе... - Пётр Михалыч, - выпив и занюхав хлебушком, - спросил Сергей, - а куды ж мы клАдское добро подеваем? Вдруг там золота немеряно? За такие делаа...

- За какие-такие? Найдём клад и, как положено, передадим в руки государства, а положенные двадцать пять прОцентов куда-нибудь да подеваем. Что скажешь, вьюноша?

- Нуу...это, мне кажется, нормальный ход, поэтому я за то, чтоб клад лёг к нашим ногам.

- А я к кладу никак не хочу относиться: найдём - хорошо, а если нет - так тому и быть. - прохрипел Тимофей чему-то улыбаясь. - У меня, честно говоря, была другая мечта. Живёшь, значит, стареешь, а захотел чуть-чуть помолодеть, идёшь к оврагу, посещаешь земляничную поляну и...эдак-эдак...лет на десять молодеешь... А раз это невозможно, то ради интереса я готов со своими друзьями и клад поискать.

- Подожди, Тимош, - помолчав некоторое время, сказал Пётр Михайлович, - думаю, что ты кое в чём не прав... Вот скажем...ммм... Стало тебе не совсем хорошо...заболел, а чем не знаешь. Тебе и думать-то не имеет смысла: идёшь к оврагу, который позволяет тебе посетить земляничную поляну, и ты...понимаешь...ты уже здо-ров. Это что? Разве не достижение? О таком мечтает всё человечество во все времена, а у тебя - вот оно...пользуйся!

Еще некоторое время назад наш замечательный друг Серёжа хворал чем-то, а после посещения земляничной поляны стал совершенно здоровым. Разве это не достижение? Давайте так: мы с вами получили в своё пользование необычайное благо... А что касается клада...это всё пустяк...увлечение... Чего ждёшь, накапывай...

- Конечно-конечно, - воодушевлённо сказал Сергей, наполняя рюмки коньяком. - Да здравствует П.М... Если кто не понял - Пётр Михалыч.

- Ну, Серёга! - воскликнул Пётр Михайлович, принимая из рук Сергея рюмку. ...

- Да вы оба хороши, - ухмыльнувшись, прохрипел Тимофей. - Всё правильно, Михалыч. Людям только доложи и, как говорится, пошло-поехало: никакого отбоя не будет, хотя...хотя, когда Аннушка поправилась никакого ажиотажа не было. Казалось бы...любой больной человек иди, так сказать, выздоравливай, но нет...никто не озаботился. Пропаганда нужна... Только нам, наверное, она сейчас ни к чему: вот найдём клад...тогда хоть что... Правильно, Михалыч?

- На все сто прОцентов, Тимош. Приятно иметь дело с разумным человеком. Самое главное сейчас, ясное дело, клад, а потом...потом видно будет... Ну чего, по машинам?..

Вера Васильевна, тётя Сергея, встретила племянника и его друзей радушно на столько, что прослезилась.

- Проходите, гости дорогие в дом. С самого утра вас жду не дождусь. Спасибо вам и низкий поклон. Серёженька, приглашай гостей.

- Вера Васильевна, - подал голос Тимофей, широко улыбаясь, - да ты же - извини, что не на вы - сама уже нас пригласила. А за что спасибо я не понял: мы ничего особенного не сделали. Всего-то - помогли Серёже доехать куда надо и возвратиться назад...только и всего.

Замечательный у тебя племянник, Вера Васильевна. Погостить я всегда рад, особенно, когда происходит это в такой радостной обстановке: слава Богу, у Серёжи в организме, как говорится, всё на мази...то есть, всё в полном порядке. Ну что, Серёжа, веди нас с Михалычем в дом, как тебя тётя просит.

- Извините, мужики, и ты, тёть Вера, тоже извини, но я хотел бы лучше погулять по улочке: чего мне мешаться среди серьёзных людей? Простите...но я, правда, лучше погуляю, - сказал Сергей и покраснел, как варёный рак.

- Ну чего, славяне, - снова взял слово Тимофей, - отпустим молодого человека на волю? Веди, Вера Васильевна, меня и Петра Михалыча в свои хоромы. Э-хе-хее... Давно я таких длинных речей не произносил. Вот что значит, видеть перед собой такого замечательного человека, как Вера Васильевна... Уухх!

         
              Глава 14

Обменявшись взглядом с Тимофеем и Петром Михайловичем, в которых он увидел одобрение принятого им решения, Сергей несколько раз глубоко вздохнул и, почувствовав облегчение, направился к сгоревшему дому бабы Кати. "Может быть, ты, баба Катя, сгорела случайно, но в чём-то явно была замешана, - подумал Сергей, глядя на пепелище. - Какую интересно тайну ты с собой унесла?"

Постояв пару минут возле сгоревшего дома, Сергей огляделся и медленно, но верно, двинулся к дому, в котором коротал свою старость дед Кузьма. Как же Сергей боялся, что и с ним может случиться какая-нибудь неприятность. После пожара можно было ждать чего угодно, но кажется обошлось. Случись что-нибудь, тётя непременно с ним поделилась бы.

Дед Кузьма ждал Сергея, сидя на лавочке, и покуривал самокрутку.

Пожав протянутую Сергеем руку, дед Кузьма затоптал то, что осталось от самокрутки, всем видом показывая, что не хочет, чтобы парень дышал ядовитым синим дымом.

- И тебе не кашлять, - ответил дед Кузьма на приветствие Сергея. - Сижу, жду, когда ты придёшь. Я в окошко-то выглянул: батюшки, никак к Верке кто-то на шикарной машине пожаловал. А когда тебя увидел, то сразу понял, что ты меня без внимания не оставишь... Вижу, что тебя заинтересовали братцы Никодим да Гордей.

Катька, любимица ихняя, сгорела нечаянно и унесла с собой некоторую тайну, понял? - произнёс дед Кузьма, приглушив голос и внимательно оглядевшись вокруг. - Что за тайна я, слава Богу, не знаю и знать не хотел бы, но какие-то людишки крутятся и крутятся возле сгоревшего Катькиного дома и дома, в котором когда-то жил Гордей. После того, как ты ушёл перед грозой, я долго думал и решил, что людишки эти, пожалуй, могут быть сыновьями Гордея.

Хочешь спросить, был ли он женат? Не знаю... Ноо... Когда пошёл я в магазин за хлебом, зашёл к очень старому-престарому человеку. Давным-давно мы с ним вместе лет десять работали на местной пилораме. Я-то был ещё молокосос, а Архипу...старику этому самому, тогда уже лет было немало... Жаль, но старик стал совсем плох... Ну вот...

Не думал я, не гадал, но память у Архипа оказалась - дай Бог каждому. С ним-то мы и поговорили про Гордея. Он, вишь, Гордей-то с деревяшками работал то здесь, то на стороне: дома рубил, скотные дворы и даже, вроде бы, был хорошим мастером возводить мосты. Одна беда - жадным был до невозможности...за копейку...ладно...

Некоторое время Архип и Гордей, как оказалось, работали вместе. Архип уж больно хорошие двери и окна рубил, а Гордей - дома. На этом поприще их интересы и совпали. Но потом не поладили... Всё из-за денег. Там, где пахло деньгами, Гордей был неуправляем.

Я, конечно, не преминул спросить у Архипа, не было ли у Гордея детей, на что он твёрдо сказал, что были, хотя сколько их было и какие...сказал, что точно не знает. Гордей, мол, и про детей-то заикнулся в великом подпитии по случаю его, Архипа, дня рождения...когда они были ещё дружны. Больше от Гордея о наличии у него детей Архип никогда не слышал...

А вот что Гордей план какой-то вынашивал - это...есть как есть. Думаю, говорит, что план связан был с большими деньгами. Я спросил его...Архипа, значит, почему он так решил, а он мне и говорит: "Когда речь шла о деньгах, у Гордея глаза буквально горели"... Вот так, Серёженька.

- Спасибо, дед Кузьма, - автоматически оглядевшись, сказал Сергей и, слегка покраснев, добавил, - при виде больших денег у многих глаза горят... А почему вы мне рассказали всё это, если оно тайна?

- Выкать, Серёжа, ни к чему: я - обыкновенный сельский житель, а потому привык к простому обращению... А кому ещё рассказать? Мне показалось, что тебе это будет интересно... Тем более ты мне понравился, а жлобу Гордею вдруг захотелось насолить.

- Так его же, как тебе сказал дед Архип, уже нет...

- Детки есть, а они, похоже, батеньке не уступают в жадности. А ещё у этих ребяток был один дружок с сомнительным прошлым. Если у тебя и друзей твоих возникнет желание поискать план, будь осторожен. Скорее всего где-то в наших местах кто-то из богатеев оставил клад: эту историю я слышал, когда только стал понимать, что такое клад. Пацаны всю округу обшарили, но тщетно: шиш нашли с маслом. Может, и нет никакого плана, но...я, честно скажу, никогда в него и не верил и уж тем более не искал.

- Мне, дед Кузьма, тоже во всякие там клады верится с трудом, хотя, ходят слухи, что иногда их находят. Откровенно говоря, мне это занятие совсем не интересно...в смысле...поиски кладов... Спасибо, дед Кузьма, за твой замечательный рассказ... Кажется мои новые друзья из дома вышли. Я с ними два дня назад познакомился: пошёл в лес, посмотреть чего там есть, и вдруг мне стало плохо. Хорошо, что недалеко рыбачили мужчины. Они-то меня и отвезли на машине в больницу, а сегодня привезли к тёте.

- А могли бы плюнуть и всё. Сейчас народ жестковатым стал: мимо пройдут, а помочь и не подумают... Ты, Серёжа, навещай меня иногда. Живу я, как хорёк в норке: никто ко мне не ходит да и сам я редко куда выхожу. Передай привет Вере Васильевне и...и друзьям тоже: мол, привет вам от деда Кузьмы, ха-ха-хаа!.. А я, пожалуй, теперь закурю...

- Ну и куда ты, Серёженька, пропал? - спросил Тимофей, хитро улыбаясь. - Мы тут с Петром Михалычем уговорили Веру Васильевну отпустить тебя ко мне в гости...не надолго, конечно: сходим на рыбалку. Эх, Вера Васильевна! Какая у нас в Коротком рыбалка - пальчики оближешь!

Мы с Петром Михалычем, скажу - не слукавлю - люди спокойные, без вредных привычек, что вы, наверно, заметили: мальчика, обещаю, не испортим...вернём в целости и сохранности. В конце концов кругозор расширит... чего-то я завёлся, ха-ха-хаа!.. Извините, - вытирая выступившие слёзы, пролепетал Тимофей. - Простите...расчувствовался немного...

Тимофей и Пётр Михайлович, поблагодарив Веру Васильевну за радушный приём, тепло попрощались с ней и пообещали при случае заглянуть на огонёк. Сергей в свою очередь заверил тётю, что постарается не докучать Тимофею и через неделю
вернуться назад. Вера Васильевна, как и положено женщине, всплакнула и долго махала рукой вслед уезжающему автомобилю. Провожал уезжающих и дед Кузьма.

Едва Пётр Михалыч тронулся с места, Тимофей, повернувшись к сидевшему на заднем сиденье Сергею, задал первый вопрос:

- Нуу, разведка, докладывай, чего нарыл у своего приятеля деда Кузьмы... Давай, радуй.

- Тогда слушайте, - сказал Сергей и на одном дыхании выдал друзьям всё то, что ему поведал дед Кузьма, но при этом умолчал о загадочном персонаже, которого заподозрил, внимательно выслушав старика, в связях с отцом Петра Михайловича. Сергей понимал, что поднимать тему, в которой мог упоминаться отец Петра Михайловича на данный момент нецелесообразно: сказанное дедом Кузьмой требовало серьёзных подтверждений, а иначе могла получиться неприятная ситуация.

Пётр Михалыч очевидно был совершенно не в курсе дел отца, поэтому, когда нашёл среди других бумаг тетрадь со странной страницей внутри удивился. К тому же тетрадь оказалась абсолютно новенькой, что подтвердили надписи на ней, которые догадался осмотреть Пётр Михайлович. Но особенно его удивило то, что тетрадь неожиданно пропала. Хорошо, что он успел сделать со страницы, содержащей на себе какой-то план и записи, несколько копий. Тетрадь могли выкрасть либо сыновья Гордея, либо неизвестный мужчина, действующий заодно с ними.

А что если этот неизвестный и выкрал тетрадь буквально из под носа Петра Михайловича? Но тогда, значит, он был знаком с отцом нашего друга... Дела... Хочется верить, что Пётр Михайлович о делах отца ничего не ведает, иначе, как говорят иногда, нам удачи не видать. Братцы и неизвестный мужчина запросто могут тряхнуть деда Кузьму и выйти на нас. Ладно, пока всё, а то, кажется, подъезжаем. Болтологию придётся держать под контролем...

               
             Глава 15


- Ну вот, господа романтики, моё самое Короткое село и, стало быть, дом мой третий с краю, а можно сказать, и первый, потому что первый и второй, которые должны были существовать по настоящему, давно превратились в рухлядь, растеряв своих хозяев, - сказал Тимофей, явно пребывающий в приподнятом настроении. - Ничего...зато вся окраина теперь принадлежит мне, ха-ха-хаа!..

Подъезжай, Михалыч, поближе, не стесняйся... Воот... Стооп, машина!.. Прошу, значит, к моему шалашу, гости дорогие, а я уж постараюсь вас...как это?.. Вот, чёрт, забыл слово нужное. Короче, моя задача накормить вас и напоить и держать в этом состоянии...эээ...как можно дольше... Шучу, конечно: берега мы всегда должны видеть.

Пётр Михайлович и Сергей, улыбаясь, слушали Тимофея, согласно кивали головами, но возражать ему и не собирались, а даже наоборот: когда Тимофей закончил свои рулады, Пётр Михайлович похвалил его за чудесный "захват" территории:

- Ну вот, Тимош, ещё чуть-чуть и станешь ты владельцем замечательного села Короткино энд Тимошкино, ха-ха-хаа!.. Серёж, может, пока наш друг-хозяин села готовит питьё и Еды, пройдёмся по селу, поглядим чем оно дышит? Который раз я проехал по Короткому, но ни одного человека не увидел...привязанную козу разве. Возможно, что местное население страдает старостью и почти никуда не ходит.

Прямо, как и моё Сосёнки. Название-то какое...Сосёнки, а где они, эти самые сосёнки...ни одной за версту не найдёшь, хотя говорили, помнится, что когда-то к селу подступал сосновый бор. Честно говоря, уже и не верится... Хотел я поговорить с тобой, Серёжа... Парень ты, я смотрю, умный и рассудительный. Ты сегодня рассказал такую историю, которая меня буквально всколыхнула.

Не даёт мне покоя найденная мной тетрадь: какого чёрта она делала в отцовском доме. А главное...главное, куда она подевалась? Допустим, что её кто-то украл, но...но тогда...тогда выходит, что тот, кто её украл, был знаком с моим отцом, понимаешь?.. Откровенно говоря, меня это совсем не радует. Тебе вот говорю, а при Тимофее сказать побоялся: всякое ведь можно подумать... Что, Серёж, скажешь?

- Я думаю, что мы втроём обязательно во всём разберёмся, - успокоил Петра Михайловича Сергей.

_ Спасибо, Серёжа. Я знал, что ты разумный человек. Вроде, ничего не сказал, а успокоил меня... А, вон, кстати, и абориген. Выходит я его козу видел. Может, подойдём? Такие старички иногда такое увидят, что другие и не заметят...

Старик только что привязал к колышку козу и теперь стоял, всматриваясь в подходивших к нему Петра Михайловича и Сергея.

- Здравствуйте, дедушка, - приветствовал старика Пётр Михайлович. Его примеру последовал Сергей.

- Добдого здодовья, молодые люди, - сказал, улыбаясь, старик. - вот, воюю с кодмилицей... А уж вздодная, задаза...спасу нет, ухх! - закончил старик и замахнулся на козу. - Может, ищете кого? - спросил старик.

- Нет. Просто подошли спросить, как у вас, дедушка дела.

- А как вас звать-величать, господа? - спросил старик, зорко всматриваясь в собеседников.

- Меня зовут Пётр Михайлович, а это - Серёжа. А как нам вас называть?

- Федот. Вы на той машине пдиехали?

- Да. А вас увидели и решили подойти. В селе-то, видать, не очень многолюдно.

- Стадики одни. Больше всего сидят на лавочках возле домов... А вы, значит, пдосто так...это ходошо, а то давеча Тимошку искали людишки... Недобдые людишки... Мне показалось. что вы пдиехали с Тимошкой: надо бы его пдедупдедить... О-хо-хоо... Вам говодю, а сам боюсь: вддуг вы из их компании...Пдости, Господи...

- Не волнуйся, дедушка, мы - друзья Тимофея. Спасибо вам. Мы, пожалуй пойдём: не стоит нам возле тебя долго рисоваться. Извини, что побеспокоили и...ещё раз спасибо за предупреждение. Всего доброго...- сказал Пётр Михайлович и слегка склонил голову в знак признательности.

Тимофей ждал Петра Михайловича и Сергея, сидя на ступеньке крыльца.

- Тимош, - спросил Пётр Михайлович помрачневшего от чего-то Тимофея, - что случилось? Обещал нам угощение царское, а сам сидишь объятый думой, как Ермак на берегу сибирской реки, не помню какой.

- Угощение отменяется, - сказал Тимофей и грустно улыбнулся... - Кто-то в моё отсутствие побывал в доме.

- Ясно. Нам кое-что старик...как его, Серёж?.. Вспомнил...этот... Федот кое-что сказал, что тобой интересовались какие-то людишки. Скорее всего - сыновья Гордея. Третьего с ними не было... Вот тебе и Федот... Таак-с... Раз они здесь были, то, наверняка, появятся опять. Давай, Тимош, собирайся в темпе, едем ко мне: надеюсь туда они пока не припёрлись.

- И чего у тебя делать? - спросил Тимофей, горько улыбаясь.

- У меня кое-что дома есть. Заберём, приедем сюда и станем дожидаться непрошенных гостей. Ну и...поговорим с глазу на глаз. Тетради у нас нет, послушаем, что они скажут.

- А если они будут вооружены? - спросил, оглядевшись по сторонам, Сергей.

- Я же говорю: у меня есть аргументы, которые приглушат в случае чего их гонор. Всё, друзья мои, поехали...время терять не в наших интересах...

Тимофей немного повеселел и даже иногда шутил. Сразу после приезда он начал готовить обед, благо и время вполне соответствовало. Ещё в дороге Пётр Михайлович объяснил Тимофею и Сергею, какое оружие он имеет.

- Это, мужики, - сказал он, - помповое ружьё, а это карабин Сайга: всё куплено на законных основаниях, так что претензий к нам не будет из-за их наличия в доме. Тебе, Серёжа, владеть карабином, а я обойдусь помпой... Короче, приезжаем... Подожди... Тимош, машину поставить в хорошее место есть где?

- Машину?.. Ааа... Есть. Мы её за домом поставим среди берёз...ни одна собака не увидит.

- Хорошо, Тимош, придумал... Короче, ты, Серёж, занимаешь позицию на крылечке, откуда всё хорошо видно, а тебя, сам понимаешь, нет. Карабин всё время в боевом положении. Ты хоть в руках какое-нибудь ружьё держал? Вижу, нет. Ладно, на месте всё объясню. Я буду в сенях. Если приедут наши конкуренты, вести разговор с ними буду исключительно я: остальным - молчать в тряпочку, понятно? Можете не отвечать. Вякните - можете запросто пожалеть. Если их будет двое, ты, Серёж, выбираешь того, который покажется тебе более опасным, и держишь его на мушке. Я тебя ещё на месте проинструктирую. Ты, Тимош, готовишь обед, потому что ждать, может быть, придётся довольно долго... Пока всё...

Ближе к вечеру напротив дома Тимофея остановился джип солидных размеров. Прошло несколько минут, прежде чем распахнулись двери, и из машины вылезли двое мужчин похожих друг на друга, как две капли воды.

Наблюдавший за всем из сеней Пётр Михайлович, невольно прошептал: "Ай да, Гордей... Придётся Серёже попотеть, определяя более опасного недруга...".Наблюдавший за всем из сеней Пётр Михайлович, невольно прошептал: "Ай да, Гордей... Придётся Серёже попотеть, определяя более опасного недруга... Итак, господа кладоискатели...конкуренты, вы нас нашли. Что теперь? Остановились они очень удобно: от машины до крылечка, наверное, метров десять будет... Десять пополам...получается...получается пять. Тут-то их и можно тормознуть. Если у них есть серьёзное оружие, оно, наверняка, находится в машине, а с собой у них, если что и будет - это пукалки-пистолеты...

А если это не те, кого мы ждём? Ничего, извинимся...мол, пошутили. Ладно, позиция у Серёжи идеальная: у меня, вроде, тоже ничего. Пришлось в стекле маленькую дырочку прочистить: стекло, выходящее на улицу, оказалось таким грязным, что едва пропускало свет. А мне такого только и надо: меня не видно, зато всё, что на дороге перед домом - как на ладони.".

         
             Глава 16

Братья-близнецы стояли у машины и чего-то ждали. Прошло не менее четверти часа, прежде чем они, оглядываясь по сторонам, двинулись в сторону дома. Шли они медленно, насторожённо, будто чувствовали какую-то опасность, которая могла случиться с минуты на минуту. Пётр Михайлович, как заправский охотник ждал нужного момента, чтобы произвести ловкое нападение. Как только непрошенные гости прошли половину пути от машины к дому, входная дверь открылась, и на крыльцо вышел Пётр Михайлович с помповым ружьём, направленным в сторону братьев-близнецов.

- Извините, господа, но вам придётся остановиться, - сказал твёрдо Пётр Михайлович, не сводя глаз с братьев-близнецов, - дальше, предупреждаю, больше ни шагу. Если есть какое-то оружие, предлагаю бросить его на землю и отступить на пару шагов назад, иначе я буду вынужден произвести в вас несколько неприятных выстрелов. Не вздумайте шутить: вы давно под прицелом, и в любую минуту можете получить пулю в лоб в дополнение к моим выстрелам. Я жду, но недолго, а...потом...потом поговорим.

Братья переглянулись, но с места не стронулись.

- Вы чего, мужики, слов не понимаете что ли? - хищно улыбаясь, спросил Пётр Михайлович, и тут же пуля  взвизгнула у ноги одного из братьев. - Ещё раз предупреждаю: оружие на землю!

- У нас нет никакого оружия, - испуганно глядя на Петра Михайловича, пролепетал один из братьев, рядом с ногой которого взвился фонтанчик земли. - Мы приехали просто поговорить с Тимофеем.

- А почему с ним?

- Паренёк, который был с вами, дома отсутствует, а где живёте вы, мы не знаем, поэтому остался Тимофей, к дому которого вы нас и привели. Мы не собираемся делать ничего плохого, просто хотим поговорить и обсудить одно дело.

- Хорошо, но нам всё равно придётся вас обыскать, и не дай Бог, если вы меня обманули, понятно? Подходим по одному с поднятыми руками: одно неправильное движение, и пуля кому-то из вас будет обеспечена. Пиджаки сразу снимайте и кладите их на травку там, где стоите. Помните про подозрительные движения... Таак-с... Ну чего, первый пошёл.

Один из братьев, положив снятый пиджак на траву, с поднятыми руками, осторожно ступая, пошёл в сторону крыльца. Когда до крыльца осталось не более полутора метров, Пётр Михайлович поднял руку, призывая незнакомца остановиться.

- Раз приехали поговорить, - сказал он, - давай знакомиться: как зовут, откуда ты такой взялся и прочее?

- Максим, - коротко сказал мужчина и тряхнул кудрявой головой, посыпанную проседью, будто пеплом. Мы с братом своё жильё не имеем...нуу...живём на съёмных квартирах. - Остальное вам, вряд ли будет интересно.

- Посмотрим. Мы знаем, что отец ваш - Гордей, а мать - Катерина. С недавнего времени вы стали круглыми сиротами. Что ж вы мать-то не уберегли? - Пётр Михайлович говорил так уверенно, будто знал всю родословную братьев-близнецов. - Одного не пойму: почему у вас в роду появляется на свет столько близняшек? Бирюки вы...да и только. Мать-то хотя бы жаль?

- Жаль... Только против стихии вряд ли можно противостоять.

- Грамотей, смотрю. Ладно, я выяснять такие тонкости, как образование, не стану. Ну, и что вы искали на пепелище? - уверенный в своей правоте, спросил Пётр Михайлович.

- Постойте, - удивился Максим, - откуда вы столько знаете о нас?

- Не больше вашего. Брат сам представится или ты за него скажешь? Пусть тоже подойдёт, но только пиджак ему придётся тоже снять... Значит, говорите, что оружия у вас нет? Нет так нет. Давайте, присядем на лавочку и попробуем узнать, что кому надо. Итак, как нам тебя, любезный, называть? - спросил Пётр Михайлович у подошедшего брата Максима. - Присаживайся.

- Захар. - представился мужчина. - Пусть за меня Максим говорит, у него это лучше получается.

- Как скажешь, дарагой: мине всо равно, кито из вас будет гаварыть. Садись, Захар, в ногах правды нет. Пока что руки держите на виду и не дёргайтесь. Тот, кто держит вас на мушке может неправильно вас понять... Итак: цель вашего посещения Тимофея, и откуда вы его знаете.

- С некоторых пор мы с братом стали в курсе того, что в овраге был закопан клад. К нему искал пути-дороги ещё наш отец, но безрезультатно. - Максим вздохнул и, выразительно глянув на брата, продолжил, - Вся надежда была на план, в котором обозначалось место, где клад зарыт. Наша мать однажды выведала у своего бывшего почитателя, что у него есть тетрадь, в которой и был нарисован план и объяснение, как клад найти.

Она сначала не поверила, но почитатель сказал, что жить ему осталось с гулькин нос, поэтому хотел бы, чтоб она воспользовалась тетрадью в своих интересах. Только тетрадь он матери не отдал, потому что через несколько дней ушёл в мир иной. Отец, узнавший о тетради от матери, кинулся тетрадь искать, но напрасно старался: кто-то его опередил.

На многие годы тетрадь пропала, как говорится, с концами. Отец, конечно, ввёл нас в курс дела, но... Чего скрывать, отец очень любил деньги. А кто их не любит? и таких гораздо больше, чем тех, кто к деньгам относится равнодушно. Деньги открывают перед человеком невероятные возможности: так чего же их не любить? Мы с братом тоже их любим, а они нас почему-то обходят стороной. Даже тетрадь, в которой была схема расположения клада в одном из оврагов, сгорела вместе с матерью. Оказывается, тетрадь была у неё. Почему же она не отдала её нам? Не знаю... И теперь уже никто не узнает.

- Ясно, - сказал Пётр Михайлович. - А теперь, давай, поговорим про Тимофея. Как он попал в круг вашего внимания?. Зачем вы его ищете?

- Тимофей часто ходил к оврагу, который был у нас на заметке, потому что в нём и должен находиться клад. Всё просто... А потом появился парень, с которым у Тимофея образовалось какое-то общее дело. О чём можно часами болтать в обыкновенном овраге? Ни грибы, ни ягоды в нём никогда не росли и не растут...тогда...что их туда привлекало? А скоро появились вы...

- Пётр Михайлович...

- Вы, Пётр Михайлович. И опять пошли обсуждения всякие... На Тимофея мы вышли легко и просто. Проследили откуда он приходит, где живёт. Как зовут, подсказал местный абориген с козой. Где живёт ваш парень, мы тоже знаем, но он куда-то неожиданно исчез. Тогда мы решили ехать к Тимофею и поговорить.

- Поговорить...поговорить...ладно, - после некоторого раздумья сказал Пётр Михайлович. - Поговорить так поговорить, но о чём?

- Хотели спросить, что они находят интересного в овраге, - вполне искренне произнёс Максим, а ещё...

- Спросить...нет ли у Тимофея тетрадки с планом, на котором указано, где взять клад, ха-ха-хаа!.. Ей Богу, пожилые дети, ха-ха-хаа!.. - Пётр Михайлович хохотал несколько минут до слёз. - Тимофей, наверно, такой дурак, чтоб...ой, не могу... Тимофей на кухне, тоже, наверно, ржёт...

Нет у нас, мужики, никакой тетрадки. Мне отец оставил в наследство тетрадь, в которой было что-то нарисовано и написано, но какой-то удалец её у меня стырил. И чёрт с ней, с тетрадью: всё равно в ней я ничего не понял, хотя полночи голову ломал. Откровенно говоря, я подумал на вас, но вижу, что вы тоже без козырей. Видно, есть ещё заинтересованное лицо в этом деле, как говорят юристы.

Даа... В ночь перед грозой вашу матушку напугал какой-то страшный человек... Так она сказала соседке. Вы, наверное, свою мать не стали бы пугать...да и зачем? Значит есть ещё кто-то, кому нужна была тетрадь: у вашей матери заполучить её не получилось, так он, гад эдакий, тетрадь спёр у меня. Не знаю, как у вас, господа близнецы, а у меня уже голова кругом идёт от этой тетради. Скорей бы уже кто-то этот чёртов клад нашёл, а дело оказалось в архиве.


            Глава 17

- Ну чего, братья славяне! - весело воскликнул Пётр Михайлович. - Может, подведём итоги? У нас к вам претензий нет, ввиду того, что вы - вполне разумные ребята. Агрессии в вас не должно быть к нам - по моим, конечно, понятиям,- потому что тетради у нас нет и не предвидится. Есть ли она у вас или нет, уж извините, нам всё равно, потому что нам на клад начихать. Мы подумывали с мужиками построить на берегу речушки что-то типа беседки: рыбалка там...просто сумасшедшая. Будете искать в овраге клад, заходите на уху...

Клад, конечно, штука интересная: позакапывали их видимо-невидимо на всякий случай...да так и лежат многие из кладов в землице, как в швейцарском банке. Бывает, что некоторым счастливчикам везёт, но я, к примеру, даже по лотерейному билету никогда и рубля не выиграл...куда мне клад найти... Нуу, а вам, Максим и Захар, возможно, и повезёт. Я по крайней мере желаю вам найти уйму денег или гору золотых монет.

Не обижайтесь, что я встретил вас не совсем ласково. Это всё оттого, что многие кладоискатели весьма агрессивный народец. Друзьями мы, наверно, не станем, но и врагами стать тоже не хотелось бы. Предлагаю расстаться вполне...эээ...думаю, вы понимаете.

- Спасибо, Пётр Михалыч, - улыбаясь, сказал Максим, - за откровение. Мы с Захаром всё поняли и зла на вас не держим. Мы, пожалуй, поедем. Всего доброго...

Глядя на удаляющийся автомобиль, Пётр Михайлович не сразу заметил, что к нему подошли Тимофей и Сергей.

Сергей не спешил расставаться с карабином, а Тимофей держал в руках бутылку водки рюмку и кусочек хлеба.

- Ну вот, - прохрипел Тимофей, - нечистый дух удалился, можно и отметить эдакое событие. Ловко ты их, Михалыч, отчитал: будут знать, куда можно соваться, а куда - надо хорошенько подумать. Моду взяли крутых из себя изображать... А так-то, вроде, мужики как мужики...чёрт их сразу разберёт. Как говорится, у них своя свадьба, а у нас - своя.

- Правильно, - поддержал Тимофея Пётр Михайлович, - никто лучше и не скажет. Ну чего, вьюноша, наливай что ли?. Пусть братья ищут того, кто карту присвоил, а мы тем временем займёмся расшифровкой текста.

- А как же беседка? - ухмыляясь, спросил Сергей.

- Нормально. Может и построим когда-нибудь, а может, и нет: всё, как говорится. в руцех наших. А то, что думали построить: сегодня думали, а завтра - передумали, верно, Тимош... Выпьем за то, чтобы нам повезло с расшифровкой...

Незаметно опустилась ночь. После второй бутылки, Тимофей предложил перейти в дом. Предложение было принято, и мужчины расположились в горнице за столом, где кроме выпивки и закуски лежал план, который скопировал с листа из тетради Пётр Михайлович.

- Завтра на свежие головы начнём расшифровку вот этой абракадабры, - сказал Пётр Михайлович, - а сейчас лист лучше на всякий случай убрать подальше, потому что в теперешнем состоянии мы ничего здесь не поймём... И вообще, пора на боковую...

Утром следующего дня Тимофей по привычке встав рано, вышел на крылечко и ахнул: Сергей сидел на лавочке и, закрыв глаза, что-то напевал.

- Серёженька, друг мой милый! - воскликнул Тимофей, это как же понимать!? С каких пор ты стал вставать в такую рань да ещё и соловушкам подпеваешь? Серёж, может, кофейку замутишь?

- Здрасте. Откуда я знаю, что у тебя и где? И вообще, ты хозяин, ты и угощай, а я...я - всего лишь гость, который приблизил нас всех к разгадке надписи из тетради. Так что, Тимош, иди и вари кофе. Хотел молодого послать, но он у нас сегодня такое учудил, что придётся за дело взяться старикам.

- Точно! - Воскликнул Тимофей. - И тут откуда не возьмись появился наш дорогой товарищ военный мыслитель, которому, как вставшему последним, варить кофе, с чем я его и поздравляю!

- Встать рано, чтобы дурака валять - не велик подвиг, - заметил Пётр Михайлович и сладко потянулся.

- Ошибаешься, милейший, - возразил Тимофей, - молодой наш друг раскрыл некую тайну в надписи...- но увидев, как Пётр Михайлович приставил палец к губам, а затем похлопал по уху, Тимофей, не закончив фразу, замолчал на несколько секунд. - Он ведь чего, Михалыч, учудил... Ты только представь - взял и встал раньше меня, да ещё и говорит: иди, мол, старый, варить кофе. Каково, а!?

- Правильно сказал, - не собираясь спускаться с крылечка, - заметил Пётр Михайлович. - Хозяин дома всегда должен вставать раньше гостей и, если они захотят попить кофе, то тут и рассуждать нечего.

- Ладно, уговорили, - согласился Тимофей, - но давайте, пройдём в дом: что мне, сюда что ли бокалы таскать?

Мужчины расположились за столом в горнице, предварительно занавесив окна плотными занавесками. Пётр Михайлович разложил на столе план оврага с нанесёнными на листе записями. Тимофей принёс бакалы с кофе, и Пётр Михайлович попросил Сергея поделиться его открытием. Отпив несколько глотков кофе из бакала, Сергей попросил Тимофея принести зеркало. Пётр Михайлович и Тимофей сразу поняли, куда клонит Сергей, но перебивать его, когда он начал разъяснения, они посчитали некорректно.

- Когда я проснулся, - начал Сергей рассказ, - было уже совсем светло. Присел я к столу, вытащил листок с планом и надписью, положил перед собой, пытаясь что-нибудь найти среди разнообразных каракуль что-то в виде слова. Минут тридцать мучился, но ничего у меня не получилось. А тут у меня зачесался нос, дотронулся я до него и сразу понял, что выскочил на кончике носа прыщик. Прошёлся я по владению Тимофея в поисках зеркала и к своему удивлению нашёл. Поставил зеркало на стол и стал исследовать нос, на кончике которого нашёл своё место красно-розовый прыщик с беленькой точечкой на вершинке.

- Слушай ты, писатель, - не выдержал Тимофей, - долго ты будешь нам ухи тереть болтологией?

- Ххаа, - хохотнул Пётр Михайлович, - Тимош, дай человеку помусолить радость открытия.

- Михалыч, - возмутился Тимофей, - не до такой же степени? Видишь ли, у него беленькая точечка на вершинке...тьфу, чтоб меня.

- Поставил я зеркало, а перед ним оказался план с надписью, - продолжил Сергей, едва сдерживая смех. - Скосил взгляд на писанину и чуть со стула не упал: в зеркале на месте абракадабры выстроились в стройные ряды наши знакомые буквицы. Тогда я выписал их, как есть, рядами, для чего полчаса искал в Тимошкиной халупе бумагу и ручку. Ещё я написал весь текст в одну длинную строчку: может, оно так лучше будет расшифровывать послание кладоискателям...то бишь - нам.

Наступила тишина. Наконец Сергей поднялся со стула и прошёл к полке, на которой Тимофей держал посуду, сунул куда-то руку и вытащил рулончик бумаги. Пётр Михайлович и Тимофей, молча, переглядывались, ожидая момента, когда могут увидеть написанное в плане нормальными буквами. Сергей оглядел своих друзей с ног до головы, тряхнул руками, копируя фокусника из цирка, и ухмыляясь разложил на столе полоски бумаги с буквами, которыми он заменил каракули. Пётр Михайлович и Тимофей были в восторге.

- Ну ты, Серёжа...Серёжа... Головаа, а Тимош? - подавляя чувства, произнёс Пётр Михайлович. - Вроде, и нехитрый фокус, а, смотри, что получается. И в фильмах, помнится, такие операции производили, и в книгах много писалось, но мы с тобой Тимош не догадались, а он...вот так вот...в зеркале. Чего молчишь, старый?

- Так ты кричать в таких случаях запрещаешь, а то бы я,..- Тимофей руками изобразил, как бы он обрадовался...- я всегда говорил, что Серёжа наш - головаа... А дальше что?..

            
           Глава 18

- А что дальше? - вздохнув, спросил Пётр Михайлович и сам ответил, - думать надо. Начало нам, можно сказать, легко далось, благодаря, конечно, Серёже. Первый шаг оказался не так сложен, как могло показаться, а значит, что и наши конкуренты могут его пройти весьма успешно. Для Максима, мне кажется, это вовсе не проблема. У него другая проблема - найти план. Пока он с братом его ищет, нам надо поднапрячь мозги, - закончил Пётр Михайлович и выразительно глянул в сторону Сергея.

- Эх, жаль, что я в таких делах, так сказать, баран бараном, - прохрипел Тимофей. - Спасибо, что у нас есть молодой резерв, который любые шарады расплетёт. Правда, Серёж?

- Ты Тимош - извини, конечно, - не баран, а хитрюга, каких поискать. Я, разумеется, буду стараться, но без ваших предположений мне одному будет сложно отыскивать правильное решение. Вот, кстати, предположим: для чего надо было небольшой текст расписать на семь строк? По хорошему...и трёх строк хватило бы. Значит, в этом есть какой-то смысл. Что скажешь, Тимош?

- А почему я? Вон, генерал нехай чего-нибудь предложит сначала, а там...там, может, и у меня в голове мысль родится полезная. Правильно я говорю, Михалыч? - пролепетал Тимофей и заёрзал на стуле. - Щас бы, щас бы... Зря я курить бросил, потому что когда я курил, мысли во мне...в смысле, в голове моей, как эти...молнии летали... Серёженька, друг мой сердешный, а какая разница, сколько строк ушло на надпись: пять, шесть или семь? Мне кажется, что от этого слов больше или меньше не стало...

- Ну да... А как иначе? - вполне серьёзно сказал Сергей и покачал головой. - У тебя, Тимош, в твоей хате можно лупу найти? На копии просматриваются какие-то мелкие штучки, которые рассмотреть невозможно, но если их увеличить, то вполне вероятно, что для нас откроются какие-нибудь новые знакомые детали. И ещё... - Сергей замолчал, что-то обдумывая, а затем спросил, - товарищ Тимоша, нельзя ли отыскать в твоём хозяйстве обыкновенную рулетку, топор и молоток с гвоздями?

- Айн момент! Через двадцать минут всё будет найдено. Гарантия, позволю себе утверждать, сто прОцентов! - сказал, прохрипев громче, чем обычно, Тимофей и сразу же удалился на поски затребованных Сергеем инструментов.

Пётр Михайлович сидел у стола и с интересом слушал рассуждения своих коллег. "Тимофей правильно сделал, что сразу отказался думать в соответствующем направлении. - подумал Пётр Михайлович и улыбнулся. - Серёжа - наше всё. Моё с Тимошей дело - не путаться у него под ногами. Пожалуй, он правильно решил объединить строки в одно целое. Возьмём, к примеру, первую строку, по длине она, можно сказать, ого-го! в сравнении с другими, а четвёртая - просто кроха, значит, и информации в этой строке - всего ничего. Будем надеяться, что Серёжа эту шараду распутает".

И вдруг Петра Михайловича будто что-то кольнуло в бок. " Чёрт меня возьми, - прошептал он, чтобы его никто не слышал, одними губами, - да это же...это же... Овраг и эти...эти надписи...семь штуук... Таак... Думай Коля, думай... Где-то я такое уже видел... Где?.. Овраг и семь надписей...да это же...железная дорога в перспективе...так, кажется, художники называют подобные рисунки... Ну и что это нам даёт? В любом случае Серёжу надо проинформировать... Солдафон ты, Коленька...ай, солдафон. Ладно, проинформируй: вдруг какая-то польза выйдет наружу... Ххаа... Балбес я, балбес.

Значится, семь промежутков...не-не-не - шесть...а может...и семь? Надо осмотреть повнимательнее овраг, потому что с того времени, когда в нём был спрятан клад, многое в тех местах могло измениться. Точно. Может...может и лес был немного другим. Возможно такое?.. Сто прОцентов. Фуу... А, вон, и хозяин хаты возвращается с трофеем. Посмотрим, что Серёже даст лупа. Мы с Тимошей, конечно, не станем выступать сторонними наблюдателями, но и навязывать своё видение обстоятельства вряд ли стоит, но предложить ненавязчиво что-то, кажущееся нам полезным, постараемся... Хотя бы про ту самую перспективу".

- Держи, Серёженька! - прохрипел Тимофей, положив лупу на стол. - Еле нашёл...чтоб её. Даже и не помню, когда ей пользовался: а, вишь, сгодилась, зараза, лупоглазая, ха-ха-хаа!.. Остальное на крылечке оставил.

- Погромче не можешь хохотать, - сделал замечание Тимофею Пётр Михайлович.

- Пардон...забылся малость на радостях-то. Во, жисть пошла: от всех прячься, рот широко не разевай...ээхх... Ничего... Решим все вопросы, и гуляй рванина...

- Давайте, мужики так: Серёжа пусть - так и быть - кумекает над планом, а мы, Тимош, займёмся с тобой приготовлением хорошего завтрака, потому что соловья баснями не кормят, а нас тем более. Часикам к одиннадцати поедем к оврагу, присмотримся к местности более внимательнее, чем в прошлые разы. Само собой, сверимся с рисунком, прикинем, где могли бы быть тайные места, куда клад определить милое дело. Местность открытая, а это значит, что на дне оврага располагать клад никто, разумеется, не стал бы. Короче, посмотреть есть на что.

- Зимой, - прохрипел Тимофей, - овраг весь заваливает снегом. Я пару раз специально приходил к оврагу, когда начинался обильный снегопад и когда дело шло к весне. В период таяния снега серьёзный бурный поток по оврагу обеспечен на несколько дней. А там, где овраг врезается в лес, наверняка, бушует могучий водопад...

Пётр Михайлович остановил автомобиль в нескольких метрах от берёзы, под которой он с друзьями последнее время с удовольствием отдыхал. День выдался солнечным и тихим. Мужчины внимательно осмотрелись, но ничего подозрительного не заметили. Тимофей, следуя договорённости, отдохнув несколько минут в тени берёзы, прихватил топор и ножовку и решительно направился к близлежащим деревьям для заготовки колышков. Те, кто мог бы следить за Петром Михайловичем и его друзьями, должны были убедиться, что мужчины начали заниматься благоустройством берега речушки.

Пётр Михайлович и Сергей, активно обсуждая расположение оврага, начали продвижение по нему в сторону леса.

- Заметь, Серёж: начиная от берега речки в овраге нет высокой травы, а тем более сорной, которой в нынешнее время заросли почти все овраги и поляны возле леса. Я почему-то уверен, что в овраге траву никто не подстригает. Раньше высоту травы в подобных местах поддерживала скотина: коровы, овцы и заготовители сена. Сейчас трава почти никому не нужна, потому что домашний скот исчисляется единицами. Тем не менее, я подозреваю, что трава в этом отдельно взятом овраге во все времена была такой, какую мы с тобой видим сейчас. Какая трава была в том овраге, в котором ты нечаянно побывал?

- Как сказать?.. Конечно, я специально ничего не примечал, потому что находился в состоянии шока, но могу сказать, что в том овраге трава была ярко-зелёная, низенькая, будто подстриженная...шелковистая...вот, пожалуй, и всё, что я смог запомнить.

- Ясно. Когда дойдём до места, где овраг упрётся в лес, замерим его высоту...хотя бы на глаз...пока, - а на обратном пути шагами определим  длину оврага: ты, Серёж, своими шагами, а я - своими. Вернувшись к берёзке, отмерим рулеткой десять метров, и снова пройдёмся каждый своим шагом. Посчитаем, покумекаем и определим длину всего оврага незаметным ни для кого способом. Только не говори, что я думаю, как неразумное дитя: всё будет, поверь мне, о-кей...

Тем временем Тимофей заготовил четыре колышка и, будто определив нужное место, забил их в землю на границе между оврагом и берегом речушки. "Пусть думают конкуренты, - решил он, - что три чокнутых мужика облагораживают берег речушки, в которой кроме пескарей никакой рыбы не водится, а берега сплошь заросли деревьями и кустарником".
 
Выполнив порученное ему задание, Тимофей прилёг в тени берёзы и незаметно уснул. Ему снилось, как он бежит босиком по зелёному лугу, а в воздухе вокруг него поют, заливаясь, птицы. В неудержимом восторге Тимофей тоже запел. Несколько минут Пётр Михайлович и Сергей слушали рулады спящего Тимофея, а затем, взяв рулетку из машины, пошли отмерять десять метров, приняв за отсчёт колышек, который Тимофей вогнал в землю, оставив снаружи всего не более пяти сантиметров.

- Постарался Тимоша на славу. Вместо того, чтобы столбики устроить на общее обозрение, он забил их по самое не хочу: как же их наши конкуренты обнаружат? Ладно, - махнув рукой, сказал Пётр Михайлович и предложил Сергею пройти вместе с ним десять метров тем же шагом, что и по дну оврага.

Проделав необходимые вычисления, Пётр Михайлович определил длину оврага: она составила сто шестьдесят три метра.


               Глава 19

- Ну воот... Теперь, Серёжа, я думаю, мы ещё самую малость приблизились к разгадке замечательного природного образования, название которому - овраг... Давай, не будем нарушать сон нашего славного Тимоши, а пойдём к машине, где у меня в багажнике есть альбом, на котором мы с тобой попробуем что-нибудь изобразить. Кстати, в термосе есть холодная вода.

- Спасибо, от воды не откажусь, - сказал Сергей, принимая из рук Петра Михайловича термос. - Уухх...откуда водица?

- Из родника, вестимо... В Сосёнках, недалеко от моего дома, обнаружился совершенно заброшенный родник. Я его почистил и воду теперь беру только из него... И впрямь хороша водица... Ты, Серёж, как на счёт рисования, а то я ещё тот художник.               
- Вообще-то, Пётр Михалыч, я в изобразительном искусстве такой же баран, как наш замечательный Тимоша в...- произнёс Сергей и осёкся, потому что увидел перед собой Тимофея.

- Ну вот, Михалыч, два барана у тебя в наличие есть, а значит, быть тебе пастухом, - прохрипел Тимофей и засмеялся.

- Я вовсе не хотел...- попробовал оправдаться Сергей, но понял, что слова его будут бесполезными и, махнув рукой, замолчал.

- Вопрос тот же, - сказал Пётр Михайлович, повернувшись к Тимофею. - Ну чего, старина...как у нас с рисованием?

- Не то, что у некоторых, - съязвил Тимофей. - Коли надо, почему бы и нет. И потом...в данном случае надо чертить, а не рисовать. Овраг - это же обыкновенный треугольник с вершиной в лесу, а здесь у берега речушки - всего лишь его основание.

_ Ну что ж, пан чертёжник, будь по вашему, - чуточку повысив голос, сказал Пётр Михайлович, и одобрительно похлопал Тимофея по плечу. - Серёж, вытаскивай из багажника столик и тащи его под берёзу. А тебе, Тимош, я предоставлю в пользование замечательный альбом и ручку, хотя, наверное, и карандаш. Линейки, извини, нету... Тимош, водички после сладкого сна попить не желаешь?.. Холоодненькаяя.

- Попью с удовольствием... Уухх...вот это, скажу тебе, водица...пил бы и пил, - прохрипел Тимофей и от удовольствия на мгновение закатил глазки. - Ладно, давай альбом и карандаш, - и, увидев вопросительный взгляд Петра Михайловича, пояснил, - вдруг стирать придётся, а написанное ручкой фиг сотрёшь... Ну и что рисовать? - спросил Тимофей, устроившись на раскладном стульчике возле столика, тоже раскладного.

- Ты же сам сказал - треугольник. Высота треугольника составляет сто шестьдесят три метра, - сказал Пётр Михайлович и внимательно осмотрел прилегающую местность.

- Зря стараешься, Михалыч, потому что тот, кому хочется быть невидимым для тебя, замаскируется так, что мимо пройдёшь и не заметишь его... Таак... Рисунок, слава Богу, не такой сложный: просто треугольник и высота его в сто шестьдесят три метра... Что дальше, сэр? - спросил Тимофей, аккуратно выводя цифры... - Вот так...

Теперь, Михалыч, - после некоторой паузы почти шёпотом сказал Тимофей, - сделаем следующее: если конкуренты следят за нами, мы с тобой произведём некоторые измерения. Я забил в землю четыре колышка...кажется, перестарался, но это легко исправить. Сейчас мы с тобой с помощью рулетки замерим расстояние между разными колышками, а я как бы запишу полученные данные в альбом, понял? А где этот у нас, юный помощник? Хоть бы рулетку что ли принёс?..

Сеерёёжаа, май юный френд, где ты? Смотри, Михалыч, он же на намоленном месте дрыхнет... Подожди-ка...может место, где я уснул, как только прилёг, действительно - не намолено, конечно, - имеет особые свойства? Мне такое снилось, что хотелось летать, как птица, и петь, петь, петь... Я, Михалыч, на своём рисунке, пожалуй это место отмечу, как подразумевающее особое внимание, ты как думаешь?

- Отметь, обязательно отметь. У тебя, Тимош, не голова, а Дом Советов, ей Богу. Сон, говоришь, снился интересный? И часто тебе сны интересные снятся?

- Да какое...снятся. Даже и не припомню, когда что-то приснилось, а тут... Понял, Михалыч, не дурак... Проснётся Серёжа, надо будет его обязательно расспросить относительно сна: снился ай нет и...и...ну и что снилось, естественно, правильно?

- Правильно, Тимош. Бери рулетку и пойдём расстояния замерять. А Серёжу будить не надо, пусть побольше снов посмотрит: в них, снах-то, иногда такое приснится, на что ни в жисть не подумаешь.

- У тебя, Михалыч, голова тоже на качан капусты не смахивает...изнутри, конечно, ха-ха-хаа...

- "Ха-ха, хи-хи", - передразнил Тимофея Пётр Михайлович. - Иди, лучше выковыривай свои колышки, бракодел, - и повернувшись в сторону леса несколько минут внимательно рассматривал его, как вдруг в глаза Петра Михайловича ударил луч света, отчего он прямо-таки присел. Солнце явно от чего-то отразилось, но отчего?

"О-ба-наа", - невольно произнёс Пётр Михайлович и стал с помощью передвижений пытаться ещё хотя бы разок поймать "зайчик", но сколько он не старался, больше отражённый луч на глаза ему не попался. Пётр Михайлович и не заметил, с каким интересом за ним наблюдал Тимофей.

- Чего там, Михалыч, - прохрипел Тимофей, - неужто обнаружились "партизанен"?.

- Не знаю, что и сказать... Может...может, показалось? Правда, это похоже на блеск от стёклышка бинокля... Даа... Сечёшь, Тимош?

- Брось, Михалыч: откуда в лесу бинокль. Нешто звери плохо стали видеть добычу? Я думаю, что это волчий глаз сверкнул от радости. когда увидел в качестве своей жертвы цельного генерала, ххаа...- хохотнул Тимофей, с тревогой глядя искоса в сторону леса. - Ты бы, Михалыч, поменьше зырил на лес, дабы никто не догадался, что их заметили. Колышки я вытащил сколь надо, идём воду в ступе толочь. А эти...пусть наблюдают, правильно? Мы же сами сказали о новостройке на берегу речушки.

- Уухх, ты... Идём, Тимош... Слушай, а что если нам расширить наши познания в строительстве? - Не дождавшись от Тимофея ответа, Пётр Михалыч продолжил. - Придётся тебе, Тимош, заготовить ещё пару колышков.

- Эт зачем? Четыре штуки - самый раз...как положено...ну...по углам. - Не понимая, куда клонит Пётр михайлович, Тимофей не мог определиться: заготавливать колышки или нет.

- Тимош, а как же ты забыл про середины двух сторон.

- Каких сторон? Что-то я никак не врублюсь. Скажи, солдафон, нормально: колышки, мол, нужны туда-то и туда-то, усёк?

- Ты, мой друг, забил четыре колышка, так?

- Так, - ответил Тимофей, прищурив глаз.

- Между каждой пары забьём ещё по колышку для солидности. Думаю, нашим конкурентам это здорово понравится: похохочут всласть над горе-строителями. а нам только того и надо. Потом, как забьём колышки, начнём чертёжные работы, понял?

- Так бы и говорил, а то...ааа...ха-ха-хаа... Прав был Серёжа.

- Ха-ха-хаа, - подхватил смех Пётр Михайлович.


           Глава 20

Пока Сергей спал под сенью берёзы и наслаждался сновидениями, Пётр Михайлович и Тимофей, покончив с колышками и измерениями, расположились за  столиком на раскладных стульчиках и пытались хоть что-то понять из послания кладоискателям.
   
- Боюсь, Тимош, что мы с тобой без Серёжи ничего не разрешим. Только наша надежда спит себе и спит битый час и не думает просыпаться.

- Ничего, Михалыч, пусть спит. Он сейчас сны видит, а какие сны под этой берёзой снятся, я примерно представляю, потому что сам испытал это удовольствие. Проснётся и расскажет, какие такие сны его посетили: вдруг что-то полезное для нас ему привидится...

- Знаешь, Тимош, хочу с тобой поделиться мыслями о плане, благодаря которому, якобы можно найти клад. Вот послушай: овраг, который ты нарисовал, похож на треугольник, но в сочетанием с надписями, он похож ещё кое на что. Нуу?..

- Чего "ну"? - рыкнул Тимофей.
               
- А то и "ну", что он похож на железную дорогу... Не всю, конечно, а на небольшой отрезок.

- Михалыч, хватит мне мозги пудрить. Какую ещё железную дорогу?

- Зря, Тимош, шумишь. Я просто не очень правильно выразился. Если встать на рельсы, то они в перспективе будут похожи на твой треугольник, а если прибавить шпалы, то это и будет твой треугольник с семью строками, на которые разделён весь текст.

- Ааа... Так бы и говорил, а то плетёшь не знамо что... Эх, и башка у тебя, Михалыч, шурупиит!?.

- Тихо ты... Человек спит, а ты ревёшь, как колхозный бугай... Ну вот...разбудил... Доброе утро, Серёжа, - пошутил Пётр Михайлович. - На природе-то оно...даа... Однако, как спалось, дорогой товарищ?

- Разве Тимоша даст поспать?

- Ой-ой-ой... Какие мы нежные. И вообще, спать надо ночью, а не на рабочем месте: мы с Михалычем...эээ...значит, наяриваем, а он, видишь ли, храпака гоняет, ха-ха-хаа...- прохрипел Тимофей и залился смехом. - Извини, Серёженька, коли что... А мы с Михалычем такое...такое открыли... Михалыч, Серёжу надо ввести в курс дела.

То, что услышал Сергей, его весьма впечатлило. Пётр Михайлович между тем, многозначительно посмотрев на друзей, продолжил рассказ о своём предположении относительно текста.

- Важное открытие сделал Серёжа, когда увидел в зеркале настоящие буквы. - Пётр Михайлович замолчал на несколько минут, но затем глубоко вздохнув продолжил. - Я тоже глянул в зеркало - правда чисто теоретически - и увидел кое-что важное... Весь текст был расположен кем-то на семи строках. Хочу заметить, что первая строка получилась много длиннее, чем остальные, а седьмая оказалась едва ли не самой короткой.

На рисунке овраг похож, как сказал Тимоша, на треугольник. Глянул я на рисунок Тимоши и на строки и подумал: а что если строки тоже рассмотреть через зеркало. Ххаа...- хохотнул Пётр Михайлович, - вот тебе, думаю, наа... Седьмая строка стала первой, а первая соответственно седьмой.

В результате из строк получилась пи-ра-ми-да, которую можно условно считать формой треугольника. А главное, первая строка, самая длинная, оказалась у основания оврага. Вполне возможно, что она и будет самой важной в тексте... Ну что, Серёж, пора и тебе включить мозги, правильно, Тимош?

- Ты всегда прав, мин херц. Я думаю, Серёжа нас не подведёт, но сначала пусть расскажет, что ему приснилось. Давай, Серёженька, порадуй своих друзей.

- Я, конечно, постараюсь, но сначала хочу сказать, что вы, мои дорогие друзья, просто молодцы. Пока я спал, вы сделали наиважнейшие открытия. Что могу добавить - браво! Придётся и мне постараться, чтобы не ударить в грязь лицом... Так вот...про сон...

Иду я, значит, по тропке, на которой оказался неизвестно как. Тропка была шириной примерно метра полтора, и вела она - я сразу догадался - к оврагу, в котором находится земляничная поляна. По краям тропки ровной, как стрела, посыпанной мелким-мелким оранжевым песочком, цвели разные цветы, а далее, сколько можно было видеть, росла трава, подстриженная, словно газон.

Метрах в десяти от оврага стояло строение похожее на колхозные весы, предназначенные для определения веса грузов привезённых на машинах: впереди и сзади - пустота, а по бокам стены высотой примерно в три метра, объединённые полукруглой крышей. Меня это даже позабавило - не мог кто-то придумать ничего лучше, чем колхозная примитивная постройка... Ну, это я так... Посреди строения стоял стол, за которым сидел склонившийся над столом что-то пишущий человек, отчего лицо его сразу рассмотреть мне не удалось.

Осматривая строение изнутри, я невольно глянул в ту сторону, откуда пришёл, и ахнул: оказалось, что позади меня образовалась огромная очередь из людей, которые, как и я, стремились попасть в овраг. Я снова повернулся к человеку, сидевшему за столом, и снова ахнул: за столом сидел - кто вы думаете? - наш незабвенный Тимоша. Несколько секунд мы смотрели друг на друга не в силах произнести хотя бы словечко. Вдруг рядом с Тимофеем загорелась зелёная лампочка, и он сказал: "Чего, Серёжа, стоишь? Иди раз подошла твоя очередь". Я слегка опешил, но по инерции прошёл к концу строения, шагнул в овраг...и очутился возле берёзы, у которой мы сейчас находимся. Вокруг никого не было...

- Ну что, Тимош, твоё будущее, похоже, предопределено, - сказал Пётр Михайлович после затянувшегося молчания. - Я думаю, что нам сон Серёжи надо обсудить, но чтобы обсуждение пошло более живо, схожу-ка я к машине за допингом, а вы пока подумайте над тем, как умудрились даже во сне устроить встречу, ха-ха-хаа...

- Балабол, - прохрипел Тимофей вслед уходящему Петру Михайловичу... - Серёж, - продолжил он обращаясь к парню, - а что если и правда организовать здесь что-то вроде места паломничества? Сначала, конечно, все свои дела закончить...клад там найти...построить какой-нибудь домик... Разумеется, если и помогать людям в их борьбе с заболеваниями, то только бесплатно. В общем...в перспективе.

- Хорошая мысль, - поддержал Тимофея Сергей. - Только всё это, пока не найдётся клад, оставим в теории.

- Чего? - Тимофей не до конца понял смысл сказанного Сергеем.

- Ладно, Тимош. Вон, и наш Михалыч, затарившийся под завязку, идёт...

Между тем приближался Пётр Михайлович совсем не скоро. Он то и дело устремлял свой взгляд в сторону леса, но поворачивая голову, Пётр Михайлович усиленно делал вид, что на лес ему наплевать: просто затарился он, по словам Сергея, под завязку, оттого и мотает его из стороны в сторону.

- Сережа, - сказал Пётр Михайлович остановившись возле столика, - прими, пожалуйста, товар. Хочу предупредить, что за нами внимательно наблюдают из леса. Так что: гуляем, болтаем всякую чепуху, валяемся на травке...а сон Серёжи мы обсудим в более интимной обстановке. Наливай, Серёжа... А вообще-то...мне кажется, что надо ждать непрошенных гостей. Друзья мои, только не пяльтесь на лес. Ну чего, Серёж? Наливай... Тимош...а ты сам знаешь, что делать...

Прошло более часа, но нежданные гости, о которых предупреждал Пётр Михайлович, не появились. За столом же и на берегу речушки в это время произошло много, как выразился на следующий день Тимоша, показательных выступлений. Тостов было поднято без счёта, но учитывая, что Сергей наливал в рюмки, как он выразился, по капельке, то все пребывали в здравом сознании, хотя, если судить о их действиях со стороны, могло показаться, что компания была на грани выпадания в осадок.

После третьего тоста Тимофей стал регулярно выходить с листом, на котором он обозначил места нахождения колышков и размеров различного толка, на импровизированную строительную площадку и что-то опять измерять шагами, при этом не забывая многозначительно размахивать руками. К нему иногда присоединялся Пётр Михайлович, показывая при этом руками величину будущего строения. Сергей изображал из себя уснувшего за столом пьяного юношу. Скоро вся компания оказалась под сенью берёзы, вполголоса обсуждая создавшееся положение...
 
         
          Глава 21

Вернулись друзья к дому Тимофея, когда солнце спряталось за дальним лесом. Тимофей сразу поспешил открыть дом, а Пётр Михайлович, оглядевшись, обратил внимание на старика, который пытался усмирить своенравную козу,

- Серёж, ты, вроде, вон, с тем стариком знаком. Не хочешь с ним поговорить, расспросить непринуждённо о том, о сём? А я тебе кое-что с собой дам: побалуешь старика. Чего ему дать?

- Чего-чего? Ясно дело, бутылочку и кусок колбасы на закусь. Старик хороший...Федот. Коза у него - не дай Бог каждому... Воо, - принимая из рук Петра Михайловича пакет, сказал Сергей и пообещал выведать у старика всё, что тот видел в течение дня.

Увидев Серёжу с пакетом, Федот, цыкнув на козу, ждал, потирая поясницу, приближение парня. Он уже понял, что его ждёт что-то приятное. Осталось вспомнить, как паренька зовут, но память на этот счёт упорно молчала. "Оно понятно... С первого раза разве запомнишь кого как звать, - размышлял Федот. - Который день здесь шатаются похожие, как две капли воды, братья, а имена их запомнить...тоже - никак".

Не дойдя несколько метров до старика, Сергей поприветствовал его взмахом руки, а приблизившись, сказал:

- Здравствуй, дед Федот! Как ваше драгоценное здоровье? Я по старой памяти кое-чем решил тебя презентовать.

- Чего-чего? - переспросил, прищурившись, Федот.

- Да так, - сказал Сергей и щёлкнул указательным пальцем по горлу, - доставил малость для души... Коза-то меня, похоже, признала: ишь как притихла. Жаль, что у меня морковки нет...или капустки.

- Обойдётся. Эта задаза жуднал у меня съела. Одолжил сосед - он в гододе живёт - почитать... Почитал я да и забыл его на кдылечке, а эта кикимода от кодки до кодки жуднал-то пдочитала, уухх, задаза! А это, как его?..

- А... Извиняюсь, дед Федот... Извини, но рюмку забыл положить в пакет.

- Ха-ха-хаа!,, Да, ладно, - сказал дед Федот и, открыв бутылку, сделал несколько глотков. - Уухх!.. ты, задаза!.. Кдепка совецка власть, чтоб нас... а это чего? Ооо!.. колбаса. Оставим для дома...кстати, кошка пдоведит качество, ха-ха-хаа!.. Мужиков вчедашних не было...вот так... Так, Седёжа, и доложи...

Сергею больше ничего и не надо было знать. Пётр Михайлович и Тимофей ждали Сергея, сидя на лавочке пристроенной на крылечке.

- Ну? - в один голос только и спросили Пётр Михайлович и Тимофей.

- Не было наших конкурентов в селе в течение всего дня, - заверил друзей Сергей. - Дед Федот был убедителен. Наверное, братцы и наблюдали за нашими каруселями весь день... А у меня возникла идея...серьёзная, но сначала надо поужинать, иначе мысли от голодухи путаются.

- Нее, Тимош, глянь на нашего юнгу: голодает паренёк-то. Ну ты, Серёж, и придумал... Ладно... Тимош, ты гостей ненаглядных, надеюсь, покормишь?

- Тогда прошу в дом, - сказал Тимофей и улыбнулся. - Жратвы, хоть облопайся. Мы-то, Михалыч, конечно, могли бы и до утра потерпеть, но Серёжу...Серёжу я готов из горсти кормить, потому что он - наша главная надежда.

После ужина решено было час-полтора посидеть на крылечке, а затем перейти в дом, где Сергей пообещал рассказать друзьям нечто, что могло их заинтересовать.

В горнице, где мужчины собрались за круглым столом, Тимофей заблаговременно занавесил окна непроницаемыми шторами. Сергей устроился на одном из трёх стульев, расставленных вокруг стола. Перед собой он положил копию с изображением оврага и текстом объясняющим, где находится клад. Напротив Сергея устроились Пётр Михайлович и Тимофей.

- Ну чего, Серёж...давай, просвети нас бедных, что ты там придумал, - сказал Пётр Михайлович и непроизвольно огляделся.

- Ты чего, Михалыч, у меня здесь, как в консервной банке: пока не вскроешь, ничего не увидишь и не услышишь, ххаа, - хохотнул Тимофей и добавил - Давай, Серёженька, докажи, мил человек, что не зря я тебя потчевал.

- Тогда слушайте, - сказал Сергей и поудобнее положил перед собой лист с планом и нарезанные семь полосок с фрагментами текста. - Я что подумал, - продолжил Сергей, - тот, кто спрятал клад, не обязательно был гениальным человеком, хотя, конечно, не глупым. Исходя из этого, мне представляется, что он придумать что-то невероятное, скорее всего, не мог. Будем исходить из этого, иначе мы не сдвинемся с места ни на йоту. Дальше...

Текст, как мне кажется, был разделён на семь строк неслучайно. Хозяин клада к тому же ловко применил зеркало, хотя это совсем не является новизной. В итоге длинная строка, надеюсь, является главной в тексте. Возможно, что в ней и заключена основная нужная нам информация.

Но...но прочесть её без помощи первых шести строк мы, видимо, просто не сможем, хотя в них, вероятнее всего, нет ничего, что нас заинтересовало бы. Семь строк, выстроенные в одну большую строку, надеюсь, помогут нам найти определённый код, которым воспользовался хозяин клада, и которым должны воспользоваться мы. Сегодня у нас будет много работы. Для начала мне необходимы некоторые вещи.
 
Пётр Михайлович и Тимофей переглянулись, и Тимофей спросил:

- Чем могу, конечно, помогу, хотя в моём скромном доме может не оказаться того, что тебе, дорогой наш товарищ, нужно. Как говорится: огласи весь список, пожалуйста.

- Список, Тимош, совершенно не велик. Мне...вернее - нам, - сказал Сергей и внимательно посмотрел на друзей, - нужен кусок бумаги полметра шириной и метра два длиной. Что ещё?.. Разумеется, карандаш и, - на несколько секунд Сергей замолчал, а затем, вздохнув, произнёс, - и ещё простая-непростая штука, как маркер.

Сразу объясню что для чего нужно: нам необходимо значительно увеличить в размерах строки и буквы в них; карандаш, я думаю, вы сами понимаете для чего; маркер нужен, чтобы Тимофей писал яркие буквы, а иначе нам будет сложно работать с текстом. Надеюсь, что вам, любители кладов, всё понятно.

- С бумагой и карандашом, - пожав плечами, прохрипел Тимофей, - проблемы не возникнет. Я в прошлом году обклеивал обоями стены в горнице, в которой мы сейчас сидим, и тогда у меня лишним остался почти целый рулон. Думаю, что это то, что сойдёт за бумагу. Нуу... ну, а карандашей у меня полно. А вот мааркеер?.. Где его среди ночи, окаянного, взять?

- У меня в машине, - сказал Пётр Михайлович и улыбнулся. - Будет тебе, Тимош, чем рисовать буквы...

Менее чем через полчаса работа в доме Тимофея в закрытой от посторонних глаз и ушей горнице закипела работа. Тимофей отыскал в кладовке настоящий метр, какими в магазинах и на рынке отмеряют ткань и ножницы, что явилось хорошей добавкой к рулону обоев и карандашам с его стороны. Пётр Михайлович и Сергей при виде такой добавки к принесённому Петром Михайловичем маркеру даже поаплодировали своему другу.

Сергей объяснил, чем должен заниматься каждый из присутствующих. Для начала Пётру Михайловичу следовало с помощью метра чертить необходимые линии, которые делили бы полотно обоев на определенные полосы. Поскольку ширина рулона составляла ровно пятьдесят сантиметров, то полос должно было получиться соответственно пять штук.

На одной из полос Тимофей должен был написать маркером все буквы, которые содержали строчки, начиная первой и заканчивая седьмой. Между буквами Сергей посоветовал ему рисовать разделительную вертикальную черту, дабы впоследствии было меньше путаницы.

Задача, которая стояла перед Сергеем, слегка пугала его: ему предстояло правильно организовать работу, постоянно держа своих друзей в тонусе и не давая им разочаровываться в правильности продвижения вперёд...

          
             Глава 22

- Прежде чем мы, дорогие друзья, приступим к работе, я хотел бы предложить нам воспользоваться, - сказал, улыбаясь, Сергей, - умением нашего Тимофея варить замечательный кофе.

- Фу ты, - выдохнул Тимофей. - Я-то нечаянно подумал, что ты, Серёжа, опять решил меня использовать в каком-то непонятном деле, а ты, значит, вспомнил, как я варю кофе... А что?..варю. Меня однажды друг турецкой национальности по имени Валентин - своё, настоящее, так и не назвал: не успел, потому что трагически погиб - научил, как это делается. Был у меня, кстати, ещё один...

- Давай, Тимош, в другой раз расскажешь, кто и чему тебя научил, а пока топай варить кофе, ха-ха-хаа, - сказал Пётр Михайлович и рассмеялся.

Тимофей, укоризненно глянув на друга, махнул рукой и вышел из горницы. После кофе, отдохнув, предложенные Сергеем полчаса, все собрались за столом, где предстояло им провести время за работой до ужина.

- Таак... Вы поглядите, граждане, - ухмыльнувшись, сказал Сергей, - наш военный человек уже успел расчертить полосы. Тимош, можешь приступать к написанию букв на одной из них. Строка эта объединит все семь строк, как я говорил уже ранее, но только буквы будут гораздо крупнее, чем они сейчас есть на плане. Итак, Тимош, приступаем: я диктую, а ты пишешь. Между буквами должна быть разделительная вертикальная черта. Это наша первая задача.   

Сергей, разложив перед собой строки, не спеша, диктовал буквы, а Тимоша весьма аккуратно выводил буквы, разделяя их, как указал Сергей, вертикальной чертой. Прошло не более получаса, как на полосе оказались все буквы из текста написанного на плане, на котором красовалась схема оврага. После того, как все буквы заняли свои места на полосе, Пётр Михайлович с помощью ножниц разрезал полотно обоев в том месте, где заканчивались буквы, прибавив пару десятков сантиметров. Остатки рулона Тимофей положил на диван.

- Ну вот, - сказал Сергей, потирая руки, - начало есть. Идём дальше...  Но... Но я хотел бы вас, дорогие друзья, ввести в курс моих размышлений. Дальше Тимоша рисует все буквы текста, начиная с первой строки: я буду диктовать, а он рисовать...то есть, писать. Для этого действа я стану перечислять буквы...каждую седьмую сзади, они...ммм...буквы, заменят те, которые есть сейчас на первой строке, а в ней у нас всего...сколько там?..ага...ххаа...семь штук.

Получится при этом какое-то слово или нет, я не могу гарантировать. - Посмотрев на недоумённые взгляды друзей, Сергей пояснил, - вполне возможно, что первые шесть строк могут быть отвлекающим моментом, понимаете?.. Попробует кто-то сделать так же, как предлагаю я...а оно не получается...слово-то. Что подумает тот, кто поступил, как я? Он подумает, что находится на неправильном пути, а это-то как раз тому, кто зарыл клад, и надо. Отсюда получается неразбериха. Мы же, как люди стойкие к разным казусам, не обращаем внимание на то, что получилось на первой строке, и идём дальше.

Для второй строки я буду отсчитывать каждую шестую букву сзади, начиная с того места, где закончилась первая строка. Дальше...ммм...каждую пятую, четвёртую и так далее, пока не дойдём до главной строки. Сложно, но я надеюсь, что вы, мои друзья, что-то да поняли, хотя это вовсе необязательно. Я рассказал вам всё это для того, чтобы потом вы меньше мне задавали вопросов, а делали то, что я вас прошу делать.

- Серёж, - смущаясь, прохрипел Тимофей, - может Михалыч маленько попишет, а я тем временем ужин приготовлю. Времени уже чёрт те сколь... а с военного не убудет, если он поупражняется в написании букв.

- И правда, - поддержал Тимофея Пётр Михайлович, - что я писать что ли не умею? Иди Тимош, иди, брат и не сумлевайся: всё будет о-кей. Диктуй, Серёж. Я понял всё, что ты сказал. Скажешь, когда закончится строка.

Когда в горнице появился Тимофей, чтобы узнать, как у его друзей  идут дела, Петр Михайлович и Сергей уже заканчивали дописывать шестую строку. Как и предполагал Сергей, среди шести строк не оказалось ни одного понятного слова.

- О-го-гоо... Михалыч, да ты, прямо, художник. Видал, Серёж, кого надо было в писари выбирать? Только они, военные пенсионеры, умеют ловко маскироваться под неумеек: враз-то и не разберёшь, что они умеют делать, а чего, хоть убей - никак. Ужин готов... Закончите строку, и добро пожаловать откушать... В общем...я вас жду на кухне.

Уже во время ужина Пётр Михайлович предупредил друзей, надо на всякий случай перейти на режим тишины.

- Мы, мужики, - сказал он, - и так наговорили кучу всякого необязательного добра. Хорошо, если нет прослушки, а иначе, как говорится, нам удачи не видать. Ведь мы же, можно сказать, открытым текстом выдали все наши планы...без некоторых, скажем, деталей. Так что...отныне говорить исключительно шёпотом и то...когда по настоящему необходимо. - И уже, перейдя на шёпот, посоветовал о последней строке не говорить вообще ничего. То, что на ней будет расшифровано, могут знать только они, а больше никто...ни-ни-нии...

Тимофей пожал плечами, как бы говоря, что в его доме никаких подслушивающих устройств быть просто не может, но раз нужна полная конспирация, то он готов не только шептать, но и молчать. Тем временем Сергей со своей стороны предложил ещё одну новинку, что могло исключить из игры даже видеокамеры.

Когда друзья после ужина подошли к столу, на котором лежала длинная не до конца расшифрованная полоса, Сергей, приложив палец к губам, стал пальцем показывать нужные буквы. Буквально через несколько минут и Пётр Михайлович и Тимофей, следуя за пальцем Сергея, прочли то, что более всего их интересовало, а именно: "Сто восемьдесят шесть метров с начала поляны, начиная от леса. Браво".

- Нет, посмотрите, - прошептал, заикаясь, Тимофей, - он нас ещё и похвалил. Словно мы нашли не его клад, а...даже не знаю...

- Его не его - время покажет, - сказал еле слышно Сергей, - а все бумаги, включая копии, следует немедленно уничтожить. Нужный текст, я надеюсь, все запомнили...так что... И ещё... У тебя, Тимош, баня есть?

- Еесть... А что?

- Идёмте в баню, там нормально и поговорим. Бумаги, естественно, отправим в печь, а говорить в бане, думаю, можно даже вполголоса. Обсудим положение, сложившееся после того, что нам стало известно... Да, чуть не забыл. Тимош, оставь на столе план, который ты нарисовал с обозначением колышков и измерениями шагами, ха-ха-хаа...

- Ха-ха-хаа, - не остался в долгу Тимофей. - Вообще-то...пусть теперь художничает Михалыч... Чую, нам ещё рисовать и рисовать...

Ночь встретила друзей лёгкой прохладой. Всё небо было утыкано яркими звёздами, и только главная красавица в эту ночь не украсила небосвод. Где-то гукала сова, да тявкала с завыванием, судя по звуку, собачонка.

- Тимош, а где твоя баня? - спросил Пётр Михайлович, оглядываясь по сторонам. - Что-то я ничего такого не вижу.

- Вон, стоит. Ты что, ослеп что ли?

- Ааа... Я когда вчера машину ставил здесь, ещё подумал: "Поставлю-ка я её рядом с собачьей конурой...ка-кая-то защита...да есть".

- Сам ты - конура... Конеечноо... Рядом с твоей машиной и весь мой дом выглядит конурой... Но поставил правильно: нечего её афишировать... Серёж, там, над дверью ключ висит. Нашёл? Чего стоим? Открывай дверь.

- А чего это ты, Тимош, дверь на замок запираешь? - спросил Сергей, открывая замок.

- Это...чтобы никакой зверь, вроде, Федотовой козы в баню не проник да...ещё...такой товарищ дюже умный, как ты, ха-ха-хаа... Михалыч, ты в курсе, что у нас сегодня...этот...праздник? Надо его как-то обозначить...

Значит, обозначим, - сказал еле слышно Пётр Михайлович и пошёл к машине, которая стояла, кстати, метрах в пяти от бани.

   
           Глава 23

- Серёж, а ты чего? - удивился Пётр Михайлович. - Подходи ближе: один я, пожалуй, не управлюсь... Таак-с...тээк-с... Держи-ка, дружок, сумку и клади в неё то, что я подам, а подам я тебе пару бутылок коньяка - надеюсь, хватит - каталку колбасы, пару банок тушёнки... А это чего у меня тут? Серёж, ты ананасы любишь? Впрочем, возьму: кто-нибудь да скушает. Таак-с... Тоже, значит, пару банок... Ночь, что ни говори, длинная, а разговоры ещё длиннее... Да, ещё батон сомнительной свежести прилагаю.

Вроде, всё... Серёж, донесёшь? Ладно, иди. Интересно, в бане Тимоши рюмки или хотя бы стаканы есть? Наверно, есть...эдакий немытый полгода стакан, в котором скопилась куча сухих мух, ха-ха-хаа... Это я так, Серёжа: всё у него, наверняка, есть. Иди, дорогой, иди, а я свою пушку прихвачу: мало ли что...и тоже иду.

Вытащив ружьё из чехла, Пётр Михайлович прошёл в сторону улицы, осмотрел фасад дома и крыльцо, дошёл до дороги, постоял, прислушиваясь, несколько минут, оценил состояние улицы и вернулся к бане. Открыв дверь, ведущую в предбанник, он ахнул: такого Пётр Михайлович никак не думал увидеть.

Предбанник занимал значительную площадь бани. Справа от входной двери возле стены стоял довольно приличного вида диван обшитый дерматином. Возле него занял своё место небольшой круглый столик. Стояли диван, столик и сам Пётр Михайлович на полу из широких досок непонятного для него вида дерева. Окно в предбаннике не было предусмотрено.

Слева от двери на стене висела полка, украшенная неплохой резьбой, а на самой полке стояли стройными рядами рюмки, стопки, стаканы и то, что больше всего удивило Петра Михайловича, бутылка коньяка. Напротив полки у противоположной стены лежали охапки три поленьев, приготовленные для того, чтобы топить баню. "Ну, старый, - прошептал Пётр Михайлович и добавил, - вот, он мне пример и, можно сказать, в некотором роде...укоризна, потому что у меня баня в сравнении с этой - просто, извиняюсь, рухлядь".

Пётр Михайлович ещё находился в раздумье, когда дверь, ведущая в парную, открылась и в предбанник, немного пригнувшись, вышли Тимофей и Сергей.

- Добро пожаловать в баньку, Михалыч, - прохрипел Тимофей. - А мы тут с Серёжей бумаги пожгли к чёртовой матери: как есть в трубу их выпустили. А ты чего стоишь столбом? Присаживайся, дорогой друг, на диван. У меня сегодня на сердце невероятная радость. Боюсь только, что зря веселие посетило меня. А что? Могу я в конце концов порадоваться?..

Михалыч, какой план у нас предусмотрен на сегодняшний вечер...нуу...и, наверное, ночь? На ближайшее время мы с Серёжей решили назначить тебя главнокомандующим, вот... Должность почётная, но, надо сказать, и ответственная. Но чтобы тебе не так тяжело было нести груз ответственности, друзья всегда готовы прийти тебе на помощь. Ну как? Готов...

- Усегда готов, - улыбнувшись, сказал Пётр Михайлович. - Спасибо за доверие, только мне одному порешать все вопросы просто невозможно. Решения, я думаю, нам придётся принимать исключительно коллегиально.

- Нет, ты слышал, Серёжа, что несёт наш драгоценный товарищ. О-хо-хоо... Пошутили и, наверно, пока хватит... Баню топить или как? - спросил Тимофей, глядя то на Петра Михайловича, то на Сергея. - Вот тебе, Михалыч, и первое задание.

- Раз...ммм...задание, тогда надо соображать... Будем мы париться-мыться - об этом, давайте, подумаем чуть позже, а сейчас я предлагаю подбрасывать в печь минимум поленьев...можно даже по одному время от времени, чтобы главное труба дымила. В это время, пока мы в полном разуме, надо подумать, как нам завтра себя вести в овраге. У меня и предложение относительно этого есть. Прошу садиться на диван поближе к столу.

Прежде чем начать что-то предлагать, Пётр Михайлович многозначительно глянул в глаза Тимофея и Сергея и, приоткрыв рот, наглядно показал, что надо прикусить язык. Тимофей и Сергей переглянулись и незаметно кивнули головами, сигнализируя, что всё поняли.

- Итак, господа-товарищи, нам предстоит проделать большую работу по благоустройству берегов реки. Да-да...берегов.  Я принёс с собой лист бумаги и карандаш. Чтобы вам стало всё понятно, я стану рисовать и объяснять вам, что мне пришло в голову...

Это, - начал пояснения Пётр Михайлович, - овраг, спускающийся из леса к речке. Заканчивается он аккурат, дойдя до её берега. Сегодня Тимоша уже забивал колышки в том месте, где овраг и берег соприкасаются. Только мы с Тимошей высчитывали и забивали колышки, я бы сказал, спонтанно. Теперь я, обдумав сложившуюся ситуацию, рассчитал всё более точно.

Центральный колышек, забитый Тимошей на стыке оврага и берега, мы оставим на месте. От него вправо и влево отмеряем по пять метров и забиваем по колышку. Идём дальше... Таак-с... От каждого колышка отмеряем по пять метров в сторону оврага. Можете отметить вместе со мной, что получились два квадрата со сторонами по пять метров. Пока на этом берегу речки можно ставить точку.

- Может, нам, Михалыч, стоит маленько закрепить наши успехи и...и потом перекурить малость надо. Ночь длинная, так что успеем все задачи порешать... У меня, я уже сказал, нынче радость невозможная. Не знаю отчего, но в организме моём всё поёт. Тащи, Серёжа, с полки бутылку и рюмки... Будем здравия и долголетия желать моей радости... Вперёд, малой, народ ждёт!..

Пётр Михайлович не стал возражать, но предупредил, что перерыв должен быть не более двадцати минут, потому что дел полным-полно, и все их желательно обговорить сегодня. Возражений не последовало, и Пётр Михайлович решил продолжить посвящать друзей в свои задумки, но...помявшись минутку, он сказал:

- Мужики...если кто-то из вас не прочь сходить за уголок...нуу...чтоб уж потом не прерываться, то можете поддержать меня... В общем, я пошёл.

- А что? правильно, - поддержал Петра Михайловича Тимофей и, покряхтывая, пошёл к двери. - А ты, Серёж? - спросил он, обернувшись,  но увидев его отрицательные движения головой, вышел на улицу.

- Что тут у нас? - спросил Тимофей, - направляясь к углу бани. - Ишь, погода-то разыгралась...красота, прямо. Ты же, Михалыч, не для того меня сюда вывел, чтоб я омывал баню, верно?

- Верно, Тимош... Пройдёмся немного?.. Погода способствует прогулке. Что-то собачонка никак не угомонится...всё тявкает да воет. Часто она выступает по ночам?

- Честно говоря, не замечал. Это Пашкина Моська балагурит. Может, лису какую-нибудь обнаружила? А ты, Михалыч, оказывается весьма мнительный человек.

- Сам удивляюсь. Когда Серёжа показал нам, как правильно читать строку, я вдруг понял, какие же мы беспечные: как пацаны выложили все наши секреты. Хорошо, что последняя строка осталась недоступной вниманию наших конкурентов... Но если за нами велась слежка, то можно с уверенностью сказать, что мы засветились.

- И что теперь предпринять? - спросил Тимофей и глубоко вздохнул.

- Будем делать вид, будто мы и впрямь решили благоустроить берега речки. Пошли, Серёжа, поди, заждался...

Серёжа между тем корпел над тем, что нарисовал Пётр Михайловичи и, прикинув, решил перенести колышки и квадраты на другой берег. "Если Пётр Михайлович сказал, что на этом берегу можно пока ставить точку, значит, объект их внимания должен, судя по всему, распространиться и на другой берег. - подумал он.

- Конечно...по другому и быть не могло: длина оврага равна примерно ста шестидесяти трём метрам, а до места, где, вероятно, зарыт клад, этих метров аж! сто восемьдесят шесть. Но...но-но-но... А что если двадцать три метра окажутся возвратными... Мужики, услышав, что я им скажу, меня просто прибьют", - подумал Сергей и решил перенести то, что нарисовал Пётр Михайлович, на противоположный берег.


          Глава 24

Утром следующего дня возле центрального столбика, который Тимофей забил на границе оврага и берега речушки накануне, Пётр Михайлович, Тимофей и Сергей стояли в глубоком раздумье.

- Михалыч, - прокашлявшись, прохрипел Тимофей, - чего стоим-то? Скомандуй что ли для начала какую-нибудь ерунду.

- У тебя, Тимош, ярко выражен синдром похмелья, поэтому в данный момент к труду и обороне ты совершенно не готов. У меня, кстати, в башке тоже тараканы зашевелились. Щас пойдём к нашей милой берёзоньке, полечимся, отдохнём часик-другой и приступим к трудовым будням... Серёж, будь ласка, организуй нам столик возле берёзоньки, а мы с Тимошей пока обсудим чего-нибудь... Верно, Тимош?

- Верно, Михалыч... Чего-то наш Серёженька всё утро молчит и молчит? - проводив взглядом парня, прохрипел Тимофей.

- Переборщил мало...малонадёжный вьюнош... Вот и молчит. Ничего...опохмелится и заговорит.

- Михалыч... колышков я, конечно, нарублю...не вопрос, - промычал, икнув пару раз, Тимофей. А...а как я на ту сторону попаду: там же всё, ядрён-батон, переплелось...деревья, кусты... Бурелом какой-то, прямо.

- Ты, Тимош, знай себе, рубай колышки, а...а туда-сюда пусть скачет Серёженька: думаю, он возражать не станет... Вишь, как старается: и столик поставил и...эту, как её...се-сервировку наладил... Идём-ка, дорогой, лечиться...

Пётр Михайлович попросил друзей, особо не налегать на спиртное: мол, по рюмке коньяка на нос вполне достаточно.

- День, друзья мои, будет жарким, - глубоко вздохнув, сказал он, - так что праздник следует отставить до вечера. Лежим, болтаем час и начинаем действовать, как договорились. Ты, Тимош, готовишь колышки, а мы с Серёжей идём измерять длину оврага. Шагами-то мы его длину определили, но в нашем случае точность может сыграть решающую роль. Хорошо, что ты, Тимош, нашёл пятидесятиметровую рулетку. С её помощью мы с Серёжей махом пройдём овраг... Наливай, Серёж, и всем отдыхать.

Приняв две рюмки коньяка, Тимофей, огляделся по привычке и прохрипел:

- Михалыч, кончай ночевать. Я пошёл колышки готовить, а вы топайте замерять овраг, так оно будет лучше. Праздновать, как ты правильно заметил, лучше всего вечером. Жду от вас результата. Как вернётесь, надо будет по новой забить колышки, замеряя расстояние между ними с помощью рулетки. И надо прикинуть где на другом берегу будет забит самый главный колышек. Надеюсь, вы понимаете?

- Тимош, ты же...ты же...- хотел возразить Пётр Михайлович, но, глянув на Тимофея, только понимающе кивнул головой... - Пошли, Серёжа, производить измерения. Возьми из багажника рулетку и догоняй меня.

Примерно через полчаса Пётр Михайлович и Сергей присоединились к Тимофею, который, стоял возле колышка, забитого им на границе оврага и берега, накануне. Этот колышек был весьма важным объектом. Именно, опираясь на него, следовало забивать другие, играющие важнейшую роль в их игре с конкурентами, колышки.

- Ты правильно делаешь, Тимош, что караулишь этот колышек. А мы с Серёжей уточнили длину оврага. Измеряя шагами, мы с Серёжей ошиблись всего на три метра. Только ведь в нашем случае это довольно много. Оказалось, что длина оврага равна ста шестидесяти метрам. Теперь нам доподлинно известно, сколько метров нас отделяет от главного приза. Я предлагаю сделать перекур. Посидим, побалакаем возле берёзки, а потом с новыми силами возьмёмся за труд.

- Подожди, Михалыч, - возмутился Тимофей, - давай, хотя бы здесь колышки правильно расставим. Замерим рулеткой, и я их быстро переколочу на новые места.

- Ха-ха-хаа! - рассмеялся Пётр Михайлович. - Тимоша-Тимоша, велика твоя ноша. Мы что, собираемся здесь что-то сроить? Пока, по крайней мере, нет. Вот и пусть колышки торчат там, где торчали до сих пор. Главное...беречь вот этот...да и то...осталось недоолгоо... Всё, пошли, посидим и примем по капельке, а потом придётся Серёже забить один колышек, воон, на том берегу речки. Извини, Серёж: больше некому.

- Михалыч, чего-то я не понял: ты же сам сказал, что мы сюда не гулять приехали, а работать? Может, объяснишь? - не понимая куда клонит Пётр Михайлович, спросил Тимофей.
 
- Наливай, Серёжа...- сказал Пётр Михайлович и, приняв из рук Сергея рюмку, выпил и, взяв со стола кусочек хлеба, долго на него смотрел, а потом понюхал. - Выпей, Тимош, а то услышав известие, твоё нежное сердце не выдержит.

- Давай, извещай, - прохрипел Тимофей, вылив в рот рюмку коньяка.

- Видишь ли, - произнёс Пётр Михайлович, глядя на покрасневшего Сергея. - Этот...наш молодой помощник...раздвоил мои мозги. Сейчас и у тебя раздвоятся, понял?

- Ну, говори...чего ты тянешь, как...эту...

- Серёжа предположил, что лишние метры, которые мы хотели направить на другой берег, вполне могут вернуться в овраг.

- Даа... Здесь не только конкуренты, а и сами скоро понимать перестанем - что да как... - прохрипел Тимофей, глядя на притихшего Сергея. - Плесни-ка, дружок, капельку, а то от вас с Михалычем умом можно тронуться... То, что у нас появился запасной вариант, может, не так уж и плохо... Одно мне ясно - с вами, ребятки, не соскучишься... И чем, Михалыч, мы должны заняться в настоящий момент?

- Таак...план не меняется... Он просто несколько принял на себя некоторое дополнение. Серёжа доставит колышек на другой берег, но чтобы он смог это сделать, наш уважаемый Тимоша прорубит сквозь бурелом путь-дорогу. Ругать нас, надеюсь, за это никто не станет?

- Здесь, Михалыч, за последние полсотню лет, ни одной собаки, конечно, кроме меня, я не видел. Хоть всё здесь порубай - никому до этого нет дела... Тропу я для нашего хитромудрого товарища прорублю такую, что будет по ней Серёжа бегать туда-сюда без какого-либо затруднения... А чем будет заниматься наш славный отставной военный?

- Не боись, и мне дело найдётся. Пока ты прорубаешь тропу, мы с Серёжей с помощью рулетки определим важную точку на теле оврага. Такая, кстати, найдёт своё место и на другом берегу. А дальше буду думать, как нам поступить, отыскивая приз, чтоб ни одна собака не догадалась об этом...

Ближе к вечеру, когда было ещё вполне светло, мужчины устроились на лавочке возле дома Тимофея для, как выразился Пётр Михайлович, глубокого разбора полётов. На этот раз никто маскироваться и не собирался, друзья решили ограничиться лишь лёгкой шифровкой. Сторонний человек из их разговора усвоил бы только то, что компания из трёх человек собирается что-то построить на берегу какой-то речушки. Через полчаса сидения на лавочке, Тимофей предложил друзьям перебраться на крылечко. Возражающих не оказалось.

Тимофей собирался уже послать Сергея что-нибудь приготовить для более приятного обсуждения происшедших за день событий, как вдруг услышал блеяние козы. А где коза, там, естественно, и Федот. В результате Сергей получил новое задание. Ему предстояло выяснить, что увидел Федот в течение дня на улице. Прихватив чекушку водки и кусок колбасы, Сергей отправился на задание.

- Я думаю, Тимош, что нам всё равно, был здесь кто или не был. Все тузы в наших руках. Теперь, когда ты прорубил окно на другой берег, как Пётр наш Великий в Европу, нам остаётся сделать, можно даже сказать, завершающий шаг. Нужны хорошие лопаты. Утром едем в райцентр, покупаем штук пять лопат и столько же плотных мешков.

- А мешки для чего? - удивился Тимофей.

- Земелюшку собирать будем.

- Зачем нам земля, Михалыч? Огород что ли мой решил удобрить?

- Горе мне с тобой, Тимоша... А если попадётся клад? Ты что, вот так, прямо, возьмёшь его и пошёл?

- Извини, Михалыч: сразу не дотумкал. С мешками ты здорово придумал А я - "зачем" то, "зачем" это... Голова у тебя, Михалыч! Значит, завтра и начнём копать?

- Конечно. А чего тянуть-то. Даже вождь мирового пролетариата такое наше действие одобрил бы.


            Глава 25

- Хорош вечер выдался - прохрипел Тимофей, вглядываясь в потемневшее небо. - Природа, прямо, вместе с нами радуется нашим удачам... Михалыч, смотри, наш Серёжа, похоже, окончательно подружился с Федотом. Это хорошо... Коза-то тоже, видать, натурально лояльна к нашему юному другу: ишь, как ласкается к нему рогатая бестия...- Тимофей вздохнул и добавил, - а ведь она чужаков на три метра к себе не подпускает, а уж...чтоб дать себя погладить между рогов... Аура у нашего мальца явно близка к божественной... Уфф... Как я, Михалыч,а?..

- Нормально, Тимош...- сказал Пётр Михайлович и улыбнулся. - Ты, Тимош, тоже - молодец...любого заболтаешь... Но в этот раз я тебя, пожалуй, готов поддержать... Давай-ка, дорогой товарищ, прогуляемся немного туда-сюда вдоль улицы, поговорим без шифровки... Ты как?

- Я...я только "за". И правда - идём погуляем. Вечер-то, прямо, так и зовёт в свои объятия... Ээхх!.. Щас бы щец покислей да старушку пошустрей!..

- Ха-ха-хаа!..- Пётр Михайлович смеялся, пока не выступили слёзы из глаз.

- Чего смешного-то, Михалыч, я сказал? Так всегда говорили настоящие старики...с детства помню...ни грамма не вру... Только где тебе, солдафону, знать?..

- Ну да, - всё ещё, улыбаясь, как бы согласился с Тимофеем Пётр Михайлович. - Я же совсем забыл, что родился в кирзачах и при погонах, ххаа...

- Да, ладно... Кажется, Серёжа к нам спешит с докладом. Сейчас всё и прояснится... Как там, Серёженька, козочка?.. - похлопав Сергея по плечу, спросил Тимофей. - Не бодается случаем?

- Нормальная коза, - ответил Сергей, слегка улыбаясь. - Дед Федот сказал, что весь день прошёл без посторонних лиц на улице Короткого.

- Ну что ж: будем надеяться, что в плане поиска сокровищ мы конкурентов интересовать перестали. Ты, Тимош, кстати, план застройки, который мы нарисовали на берегу речки, оставил у берёзы.

- Всё нормально, Михалыч. Листок с планом я устроил так, будто нечаянно выронил. Местечко, конечно, и форму листа запомнил: если кто только в руки его возьмёт, я сразу пойму, что кто-то нашим рисунком интересовался. Вот так...

- Значит так: завтра покупаем лопаты и начинаем копать сразу на обеих берегах. Я, допустим, начну копать на земляничной поляне, а ты, Тимош, на другом берегу.

- А я чего? - спросил несколько смущённо Сергей.

- А ты, наш юный друг, будешь следить за окружающей нас обстановкой...нуу...и иногда помогать Тимоше в его отчаянных поисках богатства... Только что нам с ним делать? Давайте хотя бы предварительно обговорим, как будем распределять содержимое клада...после того, конечно, как получим положенные нам двадцать пять процентов?

- Даа... - вздохнув, прохрипел Тимофей. - Ситуация, пожалуй, более, чем щекотливая. И потом...нашему милому братству грозит самый обыкновенный распад.

- Ты что, Тимош!? - возмутился Пётр Михайлович, но глянув на Тимофея и Сергея, больше ничего не сказал.

Молчали мужчины несколько минут, пока, откашлявшись, Тимофей решился развить тему разлуки...

- Я, друзья мои...братья...последнее время много думал о том, что нас ждёт впереди. Найдём мы клад или нет, дело, собственно, не в этом. Привык я к вам невозможно как... Главное звено, которое может отсоединиться от нашей цепи, конечно, наш замечательный юноша Серёжа. Мы с тобой Михалыч запутались в больших годах, и оттого наше будущее имеет короткую дорогу, а Серёже ещё жить да жить.

Связывать свою дальнейшую жизнь в обществе с нами не имеет для него особого смысла, потому что он нынче здесь, а завтра... И главное...это правильно... Это...что касается нашего братства... Сказать что-то о причитающемся нам вознаграждении я ничего не могу... Кхе-кхее...извините...расчувствовался я что-то... О вознаграждении я, думаю, лучше Петра Михалыча никто из нас не скажет...

- Ха-ха-хаа...ха-ха-хаа!.. Господи, прости меня грешного, ха-ха-хаа!

- Михалыч, с тобой всё хорошо? Чего это ты ржёшь, как сивый мерин.

- Того и ржу... Фуу... Люди не знают, как клад отыскать, а мы, такие ловкие, не можем выручку поделить, хха... Извините, друзья мои: вдруг, прямо, всё запрыгало внутри от ожидаемого успеха... Только ведь может запросто случиться загвоздка, и делить ничего не придётся, - вздохнув, промолвил Пётр Михайлович.

- Подожди-подожди! - воскликнул Тимофей и оглянулся. - Это как же...

- Твою мать, извиняюсь, понимать, - закончил за Тимофея Пётр Михайлович. - А так...

Тимофей и Сергей, озабоченные сказанным Петром Михайловичем, переглянулись.

- Михалыч?..- снова затянул Тимофей.

- Вы чего так перепугались, господа-кладоискатели. В нашем деле весьма легко прийти к разочарованию, - сказал Пётр Михайлович и, глядя в удручённые лица друзей, приступил к разъяснениям. - Допустим, откопали мы замечательный горшок, полюбовались его формой и качеством изготовления и решили этот горшок вскрыть. Самое простое вскрытие - это, скажем, стукнуть по нему чем-то тяжёленьким. Горшок развалится на части, и среди них окажется наша законная добыча. Но...

Тимофей и Сергей снова переглянулись, и Тимофей дрожащим голосом спросил:

- И ччеггоо?..

- А того, - сказал, как отрезал, Пётр Михайлович. - Среди останков горшка могут оказаться обычные медные монеты в большом количестве... Тебе, Тимош, для поолного счастья сколько медных монет хотелось бы иметь?

- Ты чего, Михалыч, издеваешься что ли?.. На фига мне нужны твои медные бляшки!?. - возмущенно воскликнул Тимофей.

- Успокойся, Тимош, успокоойсяя. Всё не так плохо, как ты себе представляешь завершение наших невероятных усилий. В конце концов никто не запрещает нам отыскать в известных местах какой-нибудь сундучок солидных размеров наполненный блестящими золотыми кружочками, которые иногда называют монетами, а может, разными золотыми безделками с вкраплениями алмазов и прочих драгоценных камешков в десятки карат каждый... Ну как...вкусно звучит? То-то, брат... - Пётр Михайлович выдержал паузу и добавил, - в профессии кладоискателей случаются всякие неожиданности, а то...и неприятности. Будем надеяться. что нам повезёт с находкой.

- Нуу...Михалыч... Идёмте, мужики, в дом, а то на свежем воздухе Михалыча несёт по просторам фантазии так, что тошно становится его слушать... Ххее...медные бляшки... Надо же, что придумал... До сих пор от таких речей уши горят... Пошли,чего стоим?

Поднявшись на крыльцо, мужчины внимательно огляделись по сторонам, а затем многозначительно кивнув друг другу, вошли в дом. Сидя в горнице за столом Пётр Михайлович, Тимофей и Сергей больше не произнесли о земляничной поляне и кладе ни слова. Попивая коньяк и закусывая его копчёным салом, они обсуждали проекты домов, по одному из которых им предстояло предложить Тимофею построить дом рядом с тем местом, где они собирались благоустроить берега речушки.

Между тем рассуждения о постройке дома были просто разговором ради разговора. Никто никакой домик строить не собирался, но обкатывая эту тему, мужчины испытывали чувство удовлетворения: прекрасная тема для посторонних ушей. Пётр Михайлович без устали рисовал и рисовал новые планы постройки всевозможной формы домов, всерьёз рассуждая, как хорошо жилось бы Тимофею в том или ином жилище. С ним соглашались и сам Тимофей и Сергей. Спор возникал только тогда, когда дело доходило до определённых удобствах, без которых жить было бы весьма затруднительно.

В конце концов, устав от бесконечных рассуждений, мужчины устроились на ночлег. За окном наступал рассвет. Солнышко медленно, но верно, выползало из-за горизонта, рассыпая по округе росу и застилая низины туманом. Где-то в селе, прославляя рассвет, подал хриплый голос петух, которого поддержала звонким лаем собачонка. В селе явно ощущался дефицит живности.


             Глава 26

Как только затявкала собачонка, Сергей тут же проснулся. Ему сразу припомнилась ночь наполненная собачьим лаем и завываниями.

- Чужаки-конкуренты, - прошептал он и, не одеваясь, бросился на крыльцо, но увидев метрах в ста пятидесяти показавшийся ему знакомым джип, отпрянул назад в сени. "Будем посмотреть, - подумал Сергей и прополз по крылечку до ступенек, откуда автомобиль был виден хорошо, а самого его обнаружить просто так вряд ли кто мог. - Агаа... А вот, и дед Федот с козой появился не запылился.

Таак-с... Конечно... Тем, кто сидит в джипе, нужен хоть какой-то человек, который может стать свидетелем чего-то. Точно. Дед Федот, конечно, лишнего им не скажет, но подтвердить что-то, что интересует чужаков, опасаясь неприятностей, не откажется... Пора будить...компаньонов. Как же они засиделись прошлую ночь, разглядывая нарисованные ими же домики. Всё...пора".

Не прошло и пяти минут, а Пётр Михайлович уже вышел на крыльцо и огляделся. В руках он держал ружьё. Раздался выстрел, и ворона, пролетавшая мимо дома Тимофея, нашла свой покой в дорожной пыли. Мужчина, расспрашивающий о чём-то деда Федота, тут же бросился к машине, и через несколько мгновений джип скрылся за поворотом.

- Чего там, Михалыч? - еле слышно прохрипел Тимофей, дёргая слегка Петра Михайловича за рукав рубашки. - Неужто эти опять?

- Эти, Тимош, кто же ещё... Ладно, собери чего-нибудь пожевать по дороге, и едем. Время пока работает на нас, так что резину тянуть не стоит. Хорошо, что мы долго не ложились спать: они, поди, думали, что мы всю ночь бухали, оттого и решились показаться в такую рань. Ха-ха-хаа!.. А будильник-то сработал безупречно. Интересно, чья это такая голосистая собачонка? Всё, ребятки, в темпе в машину...Время, как говорится, не ждёт...

Пётр Михайлович остановил автомобиль в нескольких метрах от берёзы.

- Тимош, сходи, посмотри, что там с твоей вчерашней как бы потерянной бумажкой с планом построек на берегу речушки...А мы, Серёжа, с тобой займёмся выгрузкой инвентаря...то бишь: лопат, мешков и прочих железяк. Короче, берёшь две лопаты и мешок и несёшь их на другой берег, а я...я, так и быть, потопаю на земляничную поляну. Только не думай, что я такой хитрый: скорее всего, если клад и существует, он находится на другом берегу.

Ты, Серёженька, будешь по мере возможности помогать Тимоше и, если вдруг найдёшь что-то похожее на горшок или ящичек, пожалуйста, не кричи, а сделай вид, что...нуу...ты меня, надеюсь, понял. Найденный предмет кладёшь в мешок, а сверху на предмет бросишь пару лопат землицы и дуешь, не спеша, ко мне. Тимошу я отдельно проинструктирую, понял? А коль понял, забирай лопаты и мешок и трогай в темпе на ту сторону.

Проводив Сергея, Пётр Михайлович подошёл к Тимоше, который, как настоящий сыщик, обследовал пространство возле берёзы.

- Ну что скажешь, господин детектив? - спросил Пётр Михайлович, не доходя пару метров до берёзы. - Можно поближе подойти или пока нет?

- Подходи, - озабоченно глянув в сторону друга, сказал Тимофей. - Кто-то, по всей видимости, интересовался нашим планом. Тот или те, кто был здесь, после себя ничего стоящего не оставили. Скорее всего, он или они решили, что я действительно план выронил, а потому не особенно позаботились придать бумаге прежний вид на том месте, где я её оставил. Вот так. Выходит, конкуренты и впрямь не спят, а внимательно за нами следят... Это моё, возможно, не самое объективное мнение.

- Думаешь, мог произойти случайный контакт: ветер там...какой-то зверь?.. Если бы здесь была коза Федота, то она наш план просто слопала, и все дела... Следов, говоришь, нет? Это уже кое-что. Наши-то вчерашние следы кое-где наблюдаются, так? Таак... Агаа... Значит, не хотели наследить.

- А бумажка?

- Бумажка, говоришь? А что...бумажка не бумажка?.. Поняли, что положить её, как она выглядела на траве, не получится, решили хотя бы не оставить следов... А с бумажкой, как я уже сказал, могла произойти всякая случайность. Сойдёт версия, а, Тимош?

- Тебе видней, а там посмотрим... А может они следы у колышков оставили? Неужели не поинтересовались. что за фигню мы тут вытворяем?

- Фигню, я думаю, они каждый день здесь наблюдают: театр трёх ненормальных, скажем так... Но приглядеться к месту, где ты навтыкал колышков, пожалуй не помешает.

Едва Пётр Михайлович и Тимофей обсудили эпизод с бумагой, как к ним, крадучись, подошёл Сергей и почти шёпотом сказал:

- Там кто-то был.

- Молодец, Серёжа. Будь, как говорится, и дальше внимательным. Мы с Тимошей тоже пришли к выводу, что нас всё время пасут конкуренты, а коли знаем, будем действовать по обстановке. Ты, Серёжа какие лопаты взял?

- Штыковые.

- Обе?

- Ну да.

- Так не пойдёт. Черпать придётся из ямы да и грузить в мешки, а это делать лучше совковой лопатой. Поменяй одну и...мешок ещё один прихвати... Ну чего? Расходимся, мужики. Я и Тимоша копаем, а ты, Серёжа, фланируешь между нами: через тебя мы будем обмениваться данными, понял?.. Ну всё...с Богом, ребятушки.

Когда Сергей с совковой лопатой и мешком подошёл к Тимофею, тот уже наметил место, где предстоит ему копать яму. Несколько минут Сергей с интересом наблюдал, как действует Тимофей. Он сразу оценил крестьянские навыки Тимофея, который разметив вокруг колышка квадрат со сторонами сантиметров по семьдесят, прошёлся по периметру штыковой лопатой и ловко извлёк красивый квадрат дёрна. Сергей только качнул головой, глядя на умелые действия друга.

Под дёрном открылся довольно рыхлый грунт, в который без особых усилий входила лопата. Сергей спросил у Тимофея, не нужна ли ему его помощь. Получив отказ, он перешёл речушку и направился по земляничной поляне в сторону Петра Михайловича.

Шёл он, не спеша, и всё время крутил головой, всматриваясь в дальний край оврага и лесную чащу. Увидеть что-то интересующее его, Сергей, конечно, не смог, но, возможно, что те, кто следил за Петром Михайловичем, дабы не попасть на глаза упрямому парню, задвигались, и сразу же их движение уловили сороки. На их стрекотание обратил внимание и Пётр Михайлович и отметил для себя: "Сорок не проведёшь. Хороши у нас сторожа".

Между тем Сергей повалился в бархатную невысокую травку и раскинул руки. Пётр Михайлович кивком головы одобрил действие парня и, улыбаясь, похвалил его:

- Молодец, Серёжа. Всё правильно. Пусть наши соперники думают, что у нас здесь назревает курортный сезон... Как там Тимоша?

- Тимоша, как бульдозер, пашет и пашет. У него земелька сразу под дёрном мягкая, как пух. Минутку здесь побуду и рвану к нему. Думаю, что через полчасика он должен добраться до заветного кувшина. А здесь, я смотрю, копать, как говорил мой дед, не щи хлебать.

- Да уж... Сверху, прямо, камень, но сантиметров через тридцать, надеюсь, грунт помягче пойдёт. А ты, Серёжа, и правда, дуй к Тимоше...вдруг...сам понимаешь...И ещё... Принеси-ка мне ружьё...на всякий случай, а уж потом иди за речку...

Тимофей сидел на траве возле вырытой им ямы и то и дело вытирал пот со лба рукавом рубахи. Сергей, не дожидаясь приглашения, присел рядом с Тимофеем и спросил:

- Как дела, Тимош? У Михалыча дела совсем никуда не годятся: грунт на земляничной поляне разве только гранатой рвать. А ещё - за нами следят из леса: сороки их выдали.

- Сейчас, Серёжа, отдышусь, и будем с тобой доставать кувшин. Минут пять тебя жду. Пробовал сам достать - никак: чуть в яму вниз головой не улетел. Если что, я тебя за ноги подержу... Фуу... Глубина большая, но вдвоём мы её одолеем. Мешок не забудь приготовить заранее, чтоб, значит, раз...и пешка в дамках оказалась. Сверху, как рекомендовал Михалыч, присыпим землицей.

         
              Глава 27

- Отдыхай, Тимош. Я пришёл помочь тебе, а ты, как истинный труженик, уже все дела поделал... Был бы кувшин, а вытащить мы его как-нибудь сумеем.

Заглянув в яму, которая оказалась вовсе не такой глубокой, как сказал Тимофей, Сергей удовлетворённо цокнул языком. На дне ямы лежал небольшой кувшин почти весь покрытый грунтом. Было до него не более шестидесяти сантиметров.

- Тимош, ты же сказал, что глубина ямы офигенная, а она на мой взгляд всего ничего. Вытащить кувшин надо, конечно, как можно аккуратнее и незаметнее для конкурентов. Я сейчас наклонюсь, а ты придерживай мне ноги. Попробую кувшин запихать за пазуху. С твоей посильной старческой помощью я вылезу, и мы сразу спрячем кувшин в мешок. Ну как, Тимош, пойдёт?

- Вроде, нормально, если не считать "старческую помощь".

- Не обижайся, компаньон. Это я брякнул, чтоб тебя немного расшевелить. Всё будет нормально... Держишь?

- Держу, братишка. Ты там осторожней с кувшином-то... Ээхх... Может в нём всё наше счастье заключено... Ну чего там?

- ДокладУю... Кувшин небольших размеров покрыт тонким слоем грунтА. Таак-с... Освобождаю прЕдмет от грунтА и... Тимош, а чего он такой лёгкий-то? Ёлы-палы... Что-то не очень похоже, что в нём сокрыто злато-сЕребро... Всё, придерживай, я вылезаю, - промычал Сергей и перевалился через край ямы. - Тимош, мешок...скорее... Ухх, ты, зараза...еле выполз. Ты, Тимош, точно не вылез бы... Наваливай лопатки три земли поверх кувшина и хватит... Ууфф... Теперь наваливаем во второй мешок грунта до половины, а остальной ссыпаем назад в яму.

- Серёж, чего ты про малый вес кувшина? - спросил Тимофей, когда вслед за Сергеем перебрался через речку. - Ладно, идём к машине, а там и определимся, что с ним делать.

Тимофей и Сергей, воровато оглядываясь, подошли к машине и переглянулись, как бы задавая друг другу вопрос, что им делать дальше. Невольно они перевели взгляды в сторону Петра Михайловича, который на их счастье сам обратил внимание на своих компаньонов. Оглядевшись по сторонам, Пётр Михайлович прихватил ружьё и поспешил к своим друзьям, так как понимал важность их ожидания.

- Ну чего, братцы, скажете? - Пётр Михайлович был весьма взволнован. - Неужто, нашли? Ну, чертяки... Показывайте, хотя...нет, не надо. Объясните на словах.

- Тимоша выкопал кувшин, - сказал, отчего-то слегка побледнев, Сергей. - Только кувшин почему-то очень лёгкий: нет в нём, видно, ни злата, ни серебра. Чего с ним...с кувшином...делать?

- Понятно, - произнёс твёрдо Пётр Михайлович. - Кладите мешки в багажник, а уж у Тимоши в доме посмотрим, чем наполнен кувшин... Я пойду копать: может тоже что-то найду, а не найду, тогда и вопросов лишних не надо будет задавать... Серёж, ты, наверное, пойдёшь со мной...на тот случай, если...если-если... А ты, Тимош, храни наше сокровище, хотя, может, и мнимое. Короче говоря, отдыхай и поглядывай вокруг.

Идём, Серёж. Я там сантиметров на пятьдесят расковырял. Надеюсь, что осталось немного, если, конечно, не пустышку тянем, как сказал один товарищ... Да, Тимош, пожалуйста, заготовь штук шесть колышков: будем и дальше мутить мозги конкурентам, пока на столе в твоём доме не окажутся сокровища, спрятанные здесь. Может, и не сокровища, но нас вполне устроило бы злато-серебро, верно, Серёж? - сказал Пётр Михайлович и рассмеялся.

- Ух ты...- едва не вскрикнул Сергей, увидев яму, которую уже успел выкопать Пётр Михайлович. - Даа... Солдат, как говорится, всегда солдат.

- Это ты, Серёжа, солдат, а я, представь себе, какой-никакой офицер, понял?

- Так точно, господин офицер, - серьёзно сказал, слегка покраснев, Сергей. - Я вовсе не хотел вас обидеть, а совсем наоборот: замечательная яма получается. В ней хоть танцы устраивай. Попадётся какой-нибудь нужный для нас предмет, его легко можно прямо в яме устроить в мешке. Посмотрел бы ты, Михалыч, какую яму выкопал Тимоша: я из неё еле вылез. Хорошо. что он меня за ноги держал, а иначе, считай, хана. Сам-то он побоялся лезть за кувшином.

- Серёж, я вовсе не хотел тебя обидеть. Неловко получилось...извини. Мы, как были друзьями, так ими и остаёмся. Здесь нет ни солдат. ни офицеров... Брякнул чёрт те что... Ладно, полезу дальше копать.

- Я бы, Михалыч, тоже хотел поковыряться в яме, а ты отдохни немного, - сказал Сергей и осторожно спустился в яму, понимая, что недалеко может находиться какой-нибудь хрупкий предмет типа кувшина.

Глядя на то, как Сергей работает в яме, Пётр Михайлович хотел подсказать ему, каким образом лучше выбирать грунт из ямы, но подумал и не решился ещё раз прикоснуться к самолюбию парня. И правильно сделал. Через несколько минут, когда разрыхлённого грунта на дне ямы набралось довольно много, Сергей сам обратился к Петру Михайловичу, чтобы тот посоветовал ему, как лучше убрать грунт: сразу загрузить его в мешок или же выбросить на кучу земли рядом с ямой.

- Давай, Серёжа, поразмышляем. Если мы с тобой здесь ничего не найдём, заваливать яму, я думаю, не рационально, потому что мы не знаем, что находится в кувшине, который выкопал Тимоша. В кувшине, по всей вероятности, имеет место быть самая обыкновенная записка, но с определённым текстом. Значит, уходить из оврага и другого берега мы никак не должны. И потом: вдруг мы с тобой тоже откопаем какой-нибудь кувшин, а?

Поместить кувшин в мешок лучше всего в яме, для чего я её такую объёмную и начал копать. Получается, что уже сейчас, когда до предполагаемого клада остаётся сантиметров тридцать-сорок, надо грузить грунт в мешки. Я сейчас подержу мешок, а ты в него совковой лопатой насыпай грунт. Попадётся кувшин, мы его вместе с грунтом отправим в мешок, и никто этого даже не заметит.

 Прошло ещё около получаса, когда Сергей почувствовал, что у него под лопатой что-то есть. Пётр Михайлович внимательно следивший за процессом, происходящим в яме, сразу понял, что дело идёт к финишу, и поэтому подал Сергею охотничий нож, которым парень мог аккуратно очистить находку от грунта. Когда кувшин очутился в руках Сергея, он вопросительно глянул на Петра Михайловича, который в свою очередь, внимательно оглядевшись, подал Сергею мешок. Через несколько минут мешок с кувшином и несколькими лопатами грунта уже лежал возле машины.

Наполнив ещё один мешок, остатки грунта мужчины отправили в яму. Пётр Михайлович даже попросил Сергея воспользоваться веником, чтобы после них красовалась в овраге только чистая трава. Осталось произвести некоторые замеры и забить в определённых местах шесть колышков: неплохая задачка для конкурентов.

Всю дорогу до дома Тимофея мужчины не произнесли ни слова. Их мучили вопросы: "Почему кувшины такие лёгкие?" и "Чем ещё удивит их хозяин клада?".         
               
Мешки с грунтом Сергей перетаскал на огород, где и рассыпал грунт, приговаривая: "Расти травка и большая и маленькая и такая же красивая и нежная, как на земляничной поляне... Типун тебе на язык, балбес".

Неслышно подошёл Пётр Михайлович и, похлопав слегка Сергея по плечу, сказал:

- Заканчивай, Серёж. Идём вскрывать кувшины. Извини, но твоё присутствие просто необходимо.

- Долго я буду вас ждать, господа хорошие! - возмутился Тимофей, пропуская в дом Петра Михайловича и Сергея. Внимательно оглядевшись, он закрыл на засов дверь и поспешил вслед за друзьями в горницу, где на столе стояли два кувшина, как братья близнецы похожие друг на друга.

- Ну чего, Тимош, банкуй, - сказал Пётр Михайлович, указывая на кувшины.

- Не-не-не, - сразу пошёл в отказ Тимофей. - Михалыч, тебе привычнее руководящие моменты, так что...просим, да, Серёж?

- Я тоже так думаю, - волнуясь, сказал Сергей.

- Тогда, господа-товарищи...други мои, лучшие...ффуу... Извините, но и я тоже способен волноваться. Вскрывать кувшины я попрошу Сергея. Перед нами на столе стоит то, за чем идёт определённая охота, но...но я не имею ввиду нас: мы...мы просто ищем, а ведь есть люди, наши серьёзные конкуренты, которые за этими вещицами ведут нешуточную охоту.

Прошу всех...нас, очень прошу...вести себя, как можно осторожнее, особенно теперь, когда объект найден, хотя...хотя, я предполагаю, что об этом кроме нас никому не известно. Настораживает слишком малый вес кувшинов, а это может говорить о том, что мы ещё не достигли цели, а у нас она пока одна - найти клад. Всё. Открывай сосуды, Серёжа... Отойдём, Тимош, в сторонку. Надеюсь, что ничто нам не угрожает, но...всякое бывает... Чуть не забыл: Серёж, кувшины не перепутай...какой, значит, из какой ямы...


          Глава 28

Кивнув в знак согласия, Сергей, внимательно осмотрел кувшины и на одном из них написал карандашом цифру один, а на другом, соответственно, цифру два. Затем он обратил особое внимание на горлышки кувшинов, прикидывая, чем можно аккуратно вскрыть сосуды. Наконец Сергей принял окончательное решение и попросил у Тимофея молоток.

- В сенях, - коротко ответил Тимофей и, посуровев, спросил, - ты что, милый друг, решил кувшины штурмом взять? Может, как-нибудь горлышко расковыряешь?

- Расковыряю, не волнуйся. А ты иди и неси молоток, если не хочешь, чтоб я эти глиняные изделия не хряснул об пол. Тоже мне - великий комбинатор...

- Щас-щас, Серёженька. Я...я мигом, - прохрипел Тимофей и буквально выбежал из горницы.

- Ишь, как шустрит, ха-ха-хаа, - рассмеялся Пётр Михайлович. - И скажи ему, чтоб кофе нам сварил и...эта...бутерброды с колбасой сделал, а я помогу тебе разобраться с кувшинами... Ещё бы стамесочку какую-нибудь, и мы крышку отделим от корпуса кувшина в един миг. Надо было Тимофею и стамеску заказать, но теперь поздно. Ладно, я сам схожу в сени за стамеской, как только вернётся из дальнего похода наш друг. Давно, видно, инструментами не пользовался. Мужик Тимоша хваткий: глядишь, и стамеску принести догадается.

Пётр Михайлович, как в воду смотрел: улыбающийся Тимофей представил вниманию друзей молоток и стамеску.

- Я подумал, - прохрипел он, - что стамеской и молотком можно запросто отделить крышку от корпуса кувшина. Дай, думаю, прихвачу: чай, поди, ребятушки не засмеют меня за такие мысли. Вот и...

- Я всегда говорил и готов повторить, что у нашего замечательного друга Тимоши не голова, а как минимум - Дом Советов. Извини, дорогой, но мы хотели с Серёжей попросить тебя сварить кофе и сделать тройку бутербродов с колбаской или салом. Пока ты всё это готовишь, мы доберёмся до содержимого этого замечательного сосуда.

- Ха-ха-хаа... - Тимофей смеялся, пока слёзы не потекли по его заросшим щетиной щекам. - Серёж, тебе не кажется, что наш пан военный становится интеллигентным и...и доброжелательным человеком? Ишь, какими словами рассыпает: сердце, прямо, тает. Как он выразился: "попросить", "замечательного друга", а? Я сейчас, ей Богу, расплачусь от избытка чувств... Ладно, пойду на кухню... Ну, Михалыч... Ну...ну...этот...               

Пока Тимофей шёл на кухню, он не один раз обернулся. Желание посмотреть, как будет совершено открытие кувшинов, владело им крепко-крепко, но когда он приступил к приготовлению кофе и бутербродов, решил, что незачем ему было испытывать нервную систему, тем более, что в кувшинах, как он предполагал, ничего, кроме записок, друзья не найдут, а к шапочному разбору он всегда успеет.

Собственно так оно и получилось: когда Тимофей принёс в горницу кофе и бутерброды, он застал своих друзей, если не в обречённом, то в весьма унылом состоянии. Перед ними на столе лежали две небольшие бумажки с какими-то надписями. Тимофей, готовый к такому раскладу, отнёсся к полученному результату спокойно.

- Я так и предполагал, - грустно улыбаясь, прохрипел он и глубоко вздохнул. - Ничего, ребятки, приключение продолжается. Будем думать, на то нам и головы даны, верно, Серёж?

- Да уж куда верней, - согласился Сергей. - И правда, чего это мы, Михалыч, приуныли?

- И правда, - сказал Пётр Михайлович и широко улыбнулся. - Всё у нас идёт хорошо. Я предлагаю завтра поехать в райцентр. Там мы пополним запас продуктов, побываем в доме Серёжи и, если вдруг надумаем...останемся ночевать. Думаю, Серёжа против не будет. А тут пусть наши конкуренты головы поломают над нашими действиями. Ты, Серёж, кстати, в ямах знаки оставил?

- Конечно. Если кто-то в них пошарит, сразу можно будет определить.

- Вот и славно, - снова заговорил Пётр Михайлович. - Главное, что ям две, а это, наверное, не совсем понятно для наших конкурентов. Будь яма одна, они могли бы подумать, что мы втихаря ищем клад, а когда ям две: не совсем понятно для чего копалась вторая. В нашу пользу сработают и новые колышки. Всё будет нормалёк, други мои. Мы такую гору свернули... Считай разгадали то, что разгадать не было никакой возможности... А мы ведь сумели... И эту загадку разгадаем: никуда мы не денемся...

- Михалыч, - прохрипел Тимофей, - а что там в бумажках написано?

- В том кувшине, который откопал ты, оказалась записка с надписью, - Пётр Михайлович по привычке перевёл взгляд на потолок, - "Федот да не тот", а в другом - "Ищите и обрящете". Ну как тебе, Тимош, новость?

- Не новости, а...прямо, шарады какие-то. От таких новостей голова скоро, как глобус, крутиться станет. Может, сходим прогуляемся туда-сюда. Глядишь, и наш сельский Федот проявится. Коза-то, поди, по Серёже страсть как соскучилась, ха-ха-хаа...

- И правда, - согласился с Тимофеем Пётр Михайлович, - можно и прогуляться... А завтра раненько едем к нашему другу, к которому возили Серёжу... Позвольте, мужики, не вводить вас в курс моих планов... Надеюсь, так будет лучше. Потом поедем к дому родителей Серёжи, где мы уже однажды побывали, а на следующий день едем выкапывать...понятно?.. Ещё раз прошу, друзья мои, довериться мне, хорошо?

- Хорошо, - в один голос ответили Тимофей и Сергей...

Утро встретила троица романтиков на дороге, ведущей из райцентра в село Короткое. Возле дома Тимофея друзья остановились только для того, чтобы выгрузить продукты, купленные накануне в райцентре, и прихватить с собой лопаты и мешки.

Остановив автомобиль возле берёзы, Пётр Михайлович несколько минут внимательно всматривался в окружающее пространство. Не обнаружив ничего подозрительного, он попросил Сергея проверить ямы. Сергей, выпрыгнув картинно из машины, не спеша, вразвалочку направился к яме, выкопанной Петром Михайловичем на земляничной поляне. Прежде чем подойти к ней, Сергей проверил состояние колышков, замерил расстояние между некоторыми из них шагами и только затем подошёл к яме, небрежно плюнул в неё и, позёвывая и щурясь, вернулся к машине.

- В яме кто-то явно швырялся, но следов копания я не заметил. Пойду на тот берег, проверю, как там дело обстоит.

- Серёж, - негромко сказал Пётр Михайлович, - возьми с собой лопаты и мешки...по две штуки, хорошо?

- Хорошо, - ответил Сергей, - будет сделано. Боюсь идти: вдруг эти...конкуренты...раскопали яму глубже... Ладно, пойду. - и, глянув в напряжённые лица друзей, прошептал: " Всё будет хорошо. Я отвечаю".

- Серёж, подожди минутку, - придержал парня Пётр Михайлович, - я пройдусь немного с тобой... Серёж, прошу тебя сделать следующее: подходишь к яме и, если она тронута, тут же возвращаешься к машине...нуу, а если нет, то через десять минут я сам приду к тебе, а ты, пока будешь меня ожидать, отдохнёшь на травке. Ну как, понял? Отдыхаешь до тех пор, пока я не приду. Ладно, я на тебя надеюсь. Пойду Тимоше задание формулировать.

Через пять минут стало понятно, что яму никто не тревожил, и Пётр Михайлович, объяснив Тимофею, где тот должен начать копать яму, поспешил к Сергею. Парень между тем лежал на траве, смотрел в небо да восторгался разнообразием облаков, в которых, обладая хорошей фантазией, можно было увидеть всё, что угодно. Заслышав шаги, Сергей повернул голову и, увидев Петра Михайловича, принял положение сидя.

- Чем, Серёжа, порадуешь? - спросил Пётр Михайлович и огляделся по сторонам.

- Всё нормально, Пётр Михалыч, - ответил Сергей и слегка покраснел.

- Правильно делаешь, друг мой, что краснеешь, - сказал Пётр Михайлович и погрозил Сергею пальцем, чем заставил парня ещё больше покраснеть. - Итак, Серёжа, у нас с тобой сейчас очень важный момент в нашей истории. Пока я не стану объяснять тебе подробностей, но ты должен выполнять всё, что я тебя попрошу сделать. Поверь, это нужно для нашего успеха... На расстоянии сантиметров сорока от того места, где Тимоша нашёл кувшин, находится наше благосостояние.

Чтобы в яме можно было действовать свободно, её надо расширить до размеров, какие примерно соответствуют размерам ямы, которую ты докапывал на земляничной поляне. Дальше - финишная прямая. Грунт здесь мягкий, но если устанешь, я помогу. К сожалению, действовать надо быстро. Всё. Я буду рядышком замерами заниматься да расстояния между колышками уточнять. Найдёшь что-то - покашляешь. Дальше решим, что нам делать... В любом случае я буду время от времени к тебе подходить. Действуй спокойно и особого усердия не показывай...


          Глава 29

"Ну что ж, - подумал Пётр Михайлович, - минут тридцать Серёжа ещё потратит, пока доберётся до дна выкопанной Тимошей ямы. Получается, у меня время есть навестить Тимошу. В его годы копать яму на земляничной поляне трудновато"...

- Бог в помощь старому поколению, - приветствовал Пётр Михайлович Тимофея. - Держишься, старина? Землица здесь, конечно, не пух.

- Удивляюсь, как ты почти кубометр этого бетоноподобного грунта исхитрился выбрать из шара земного, - вытирая пот с лица, прохрипел Тимофей.

- Так ведь я, Тимош, где только и чего не копал. А тебе я советую не сильно усердствовать. В конце концов данное мероприятие не стройку века не претендует. Твоё дело тыкать в землю лопатой да делать вид, что усердно работаешь... Извини, Тимош, ещё поговорил бы с тобой, но главный рубеж у нас сегодня на той стороне, где по настоящему изо всех сил пашет Серёжа. Пойду я, а ты почаще отдыхай: работа, она, как известно...может и постоять...               
               
Действия Сергея были столь успешны, что Пётр Михайлович по настоящему удивился.Чувство это захлестнуло его, как только он перешёл на другой берег речушки. За грунтом наваленным возле ямы, Сергея почти не было видно. "А ведь это замечательно, - отметил, восхищаясь увиденным, Пётр Михайлович. - За таким бруствером можно проделывать самые различные операции, а уж положить кувшин в мешок не составит никакого труда". Не выдавая своей радости, он прошёлся вдоль колышков, активно жестикулируя при этом руками. Сделав вид, что с колышками всё нормально, Пётр Михайлович наконец, едва сдерживая себя от дифирамбов, подошёл к Сергею.

- Смотрю - сказал он негромко, - что ты, мил человек, совсем неплохо окопался. Молодец. Может тебя заменить?

- Не, Михалыч, я совсем не устал, только мандраж какой-то на меня напал. Волнуюсь страсть как, потому что мы можем скоро такое откопать...такое...

- Серёж, я, пожалуй, копну дно на один штык, а ты, пожалуйста, сходи и принеси ещё два мешка: двумя-то мы точно не обойдёмся... А как придёшь, все остатки твои вместе с подарком от хозяина клада. Да, и водички прихвати...в багажнике в бутылке...

Пётр Михайлович помог Сергею вылезти из ямы, и когда парень дошёл до перехода через речку, спрыгнул в яму. "Ну, милая, встречай, - прошептал он одними губами. - Скоро, очень скоро мы откроем твою тайну... С ума сойти...Господи...".

Грунт оказался на удивление мягким, и Пётр Михайлович вонзал лопату в него, не прибегая к помощи ног. "Что ж я ружьё-то с собой не взял? - вдруг подумал он и сразу вспотел. - Такая беспечность, дорогой товарищ, чревата. Наверняка, за нами идёт слежка: кто-то же ковырялся в яме, которую я выкопал на поляне. Ладно, здесь я, кажется, закончил. Надо вылезать и вооружаться, потому что скоро в наших руках будет такое, за что некоторые готовы сражаться насмерть... А вот и Серёжа, слава Богу, пришёл".

- Все, молодой человек, осталась ваша доля, - выпрыгнув из ямы, сказал Пётр Михайлович и тут же поспешил к месту, где оставил ружьё. Ну вот: теперь нам мешков хватит. Щас бы ещё нож...

- А я его принёс, - улыбнулся Сергей, - вспомнил, как очищал кувшин от грунта...ну...и прихватил с собой.

- Молодец. Ты, Серёж, копай не с краёв, а выбирай грунт из середины квадрата. Если там что-то и есть...то...то оно уже должно быть совсем рядом, - сказал Пётр Михайлович, внимательно осмотревшись. - Из леса наши конкуренты ничего не увидят, потому что им обзор замечательно закрывает, я бы сказал, бруствер, который ты навалил возле ямы, а я - тоже постарался.

- Михалыч, - смущаясь и краснея, пролепетал Сергей, - можно, я буду тебя называть дядь Петя, а Тимошу - дядь Тимоша?

- Называй, коли так нравится. Думаю, Тимоша тоже согласится с тем, как ты его станешь теперь называть. А что так?

- Мы уже столько вместе... Вы же намного старше меня, поэтому мне не очень удобно...

- Фамильярничать что ли? Будем считать, что вопрос решён...

- Спасибо, дядь Петь... Ты считаешь, что наши конкуренты всё ещё наблюдают за нами?

- Наблюдали, наблюдают и будут наблюдать... А что им остаётся? Думаешь, они поверили, что нас клад не интересует? Никогда. Тетрадь они у меня умыкнули не просто так, только им никогда не разобраться в написанном на листе, на котором нарисована схема оврага. Вот они и следят за нами...выбирают нужный момент. Конкуренты наши совсем не дураки. Пока мы забиваем по определённым замерам колышки, а теперь ещё и ямы начали копать, для них наступили напряжённые дни.

Сколько мы ям намечаем выкопать, они же не знают: может, штуки три или четыре, а может, вокруг каждого забитого колышка? А уж в какой яме мы найдём то, что их интересует - вопрос ещё более сложный. В одну яму они сунулись, а там ничем интересным и не пахнет, а здесь, где мы сейчас копаем, пахнет или нет? Наша задача - обвести их, как говорится, вокруг пальца...или, если ещё грубее - оставит с носом...

Давай, Серёжа, копай, а то конкуренты изойдут любопытством... Найдёшь что-то, будь добр кашлянуть, а я пока тут рядышком проверю колышки.

Прошло менее пары десятков минут, а Пётр Михайлович уже услышал, как кашлянул Сергей, и во второй раз за утро ощутил, как пот побежал у него по спине. Пётр Михайлович уже собрался броситься к Сергею, но усилием воли заставил себя идти, не спеша, раскачиваясь из стороны в сторону и усиленно зевая, хотя понимал, что увидеть это его упражнение вряд ли кому повезёт. Остановившись возле ямы, он смачно сплюнул в сторону и только тогда наклонился к парню.

- Что тут Серёжа? - спросил он шёпотом.

- Дядь Петь я раскопал кувшин и почистил его, но определить его в мешок вряд ли смогу, потому что он чрезвычайно тяжёлый, - прошептал в ответ Сергей.

- Ясно. Золото, Серёжа, это тебе не бумажки. Ты, давай, вылезай, а я спущусь в яму и всё устрою.

Подав парню руку, Пётр Михайлович помог Сергею покинуть яму, а сам в неё осторожно спустился. Кувшин действительно был не каждому по силам. Приняв от Сергея мешок, Пётр Михайлович насыпал в него пару лопат грунта, а затем закатил в мешок кувшин. В следующее мгновение, взяв мешок за верхний край, он поставил его на траву возле ямы. Сергей, глядя на такое действие Петра Михайловича, только ахнул.

- Теперь, Серёжа, давай, насыпать грунт в мешки, но не во все. Поверх кувшина насыпаем одну лопату, а ещё в один пять лопат. Оставшиеся два пусть побудут пустыми, понял?

- Понял, дядь Петь. А что делать с остальным грунтом?

- Ничего. Думаю, что здесь до него нет никому дела... Короче, я беру мешок с кувшином, а ты понесёшь мешок с грунтом. Конечная остановка, как ты, наверное, догадался, багажник автомобиля. Пошли, пока ветер без сучков...

После того, как мешки были размещены в багажнике, Пётр Михайлович попросил Сергея сходить за лопатами и оставшимися пустыми мешками. Сам же он занялся тем, что поместил кувшин в походную сумку, которую положил на коврик перед пассажирским сиденьем.

Когда Тимоша собирался рассыпать грунт у себя на огороде, Пётр Михайлович попросил его из одного мешка грунт не высыпать. Теперь оставшийся грунт из мешка, в котором лежал кувшин, он отправил в мешок, который Тимоша оставил в неприкосновенности. Таким образом два мешка оказались наполнены грунтом в одинаковом примерно количестве.

Когда Сергей вернулся с лопатами и мешками, Пётр Михайлович предложил ему отдохнуть на необычайно нежной травке. Спустя несколько минут он попросил Сергея внимательно выслушать его.


          Глава 30

Между тем водитель снял со "Скорой" фальшивые регистрационные номера и поставил настоящие. Перед тем, как поехать туда, где можно было встретить враждебных по отношению к другу Никиты Петровича нехороших людей, он снял настоящие регистрационные номера и на их место прикрутил фальшивые, нарисованные на картонке. Действовал Андрей, водитель "Скорой", таким образом, вспомнив слова персонажа известного сериала: "Бережёного Бог бережёт".

Никита Петрович, наблюдавший за водителем, одобрительно кивнул головой.

- Молодец, Андрей, - сказал он и, оглядевшись по сторонам, добавил, - поставь "Скорую" в сторонку, чтобы Пётр Михайлович мог сразу, как откроются ворота  беспрепятственно загнать сюда свою машину, и проходи в дом.

- Ну воот, прошу располагаться, господа, где кому нравится. Нас мало, а места много,..так что... В домашней обстановке меня все зовут просто - Петрович. Жена уехала в Крым к сестре подышать морским воздухом, поэтому я пребываю здесь в настоящее время один. Сглаживает моё одиночество время от времени Андрюша - водитель "Скорой". Опекает меня невозможно как. Приходится его иногда за это журить... Таак...

- А что Андрей? - спросил Тимофей, скосив взгляд в сторону, куда удалился парень.

- Андрей, вероятно, готовит нам обед... Несколько месяцев назад его мама серьёзно заболела... Очень серьёзно... Но я, слабо веря в результат, поднял её на ноги: вытащил, можно сказать, с того света. С тех пор от Андрюши отбиться довольно сложно: не знает, как отблагодарить меня, а мне ничего не надо. Я рад, что мама его жива и - сколь возможно - здорова. Такие, получается, дела.

- Понятно, - сказал Тимофей и добавил, - а меня друзья зову просто - Тимоша. А Серёжа нас зовёт теперь - дядь Петя и дядь Тимоша, ха-ха-хаа!.. Извините...

- Ничего, - успокоил Тимофея Никита Петрович. - Кстати, Пётр Михайлович присоединится к нам примерно через час.

- Понятно... - скосив взгляд куда-то в угол, прохрипел Тимофей и, помолчав несколько секунд, глянул на Никиту Петровича и спросил, - выходит, мама Андрея не совсем здорова?

- Медицина, увы, пока не всесильна, - вздохнув, сказал Никита Петрович. - Я испробовал много методов, но...

- А что, Петрович, - сказал Тимофей, глянув почему-то на Сергея, - если мы устроим маме Андрея поездку в то место, откуда ты с Андреем нас эвакуировал?

- Земляничная поляна? - растерянно выдавил из себя Никита Петрович.

- Она самая. Если пройти через земляничную поляну, любая болезнь отступает навсегда. Есть и примеры, в числе которых, Серёжа и я. Увидеть эту поляну со стороны невозможно. Только больной человек ступив в овраг, может оказаться на земляничной поляне, после чего становится здоровым, чем бы он не болел.

- Ясно... Ты, Тимош, потом мне расскажешь всё об этой поляне, хорошо? - спросил Никита Петрович.

- Конечно. Почему бы и нет. Если у тебя, Петрович, есть какой-то изъян в здоровье, можешь тоже пройтись по земляничной поляне... Нуу...а если, здоров, то поляна тебя не примет: зачем здоровому лечение? Как-то так...

- Спасибо, Тимош... Я, пожалуй, свяжусь с Петром Михайловичем... А вот и Андрюша. Что скажешь, благодетель ты мой?

- Обед, дядь Никита, готов, - нисколько не смутившись, ответил Андрей. - Прошу к столу.

- Идёмте, господа, в столовую... Но сначала я хочу задать вам вопрос. Совсем ведь, дурья голова, забыл... В банке нужны будут паспорта. - Никита Петрович виновато глянул на Тимофея и Сергея.

- И что? - спросил Тимофей. - В банке без паспортов, ясное дело, только время тратить.

- Я и говорю... Как у тебя Тимош с паспортом?

- Обыкновенно: лежит в кармане и не кашляет.

- Он у тебя с собой?

- Конечно, где ж ему быть.

- Я к тому, что документы сейчас не больно-то носят с собой. Серёжа у нас, вроде, перекати-поле: то тут, то там, то у бабушки. А ты, извини, Тимош, другое дело.

- Согласен. Но в моём доме сейчас такая обстановка, что ничего стоящего оставлять нежелательно: лёг спать - всё на месте, а встал - ищи-свищи... Так что: паспорта у нас с Серёжей в наличии имеются.

- Замечательно. В таком случае идёмте обедать, а то у меня тосты наружу рвутся... Агаа... А вот и Пётр Михалыч подъехал. Нажимаем кнопочку, и...машина уже во дворе... Слава Богу, пока у нас всё идёт, как по маслу... Андрюш, ты присядешь или как?

- Я, дядь Никит, лучше бы домой.

- Ладно, ты всё приготовил...спасибо. Маме передай, что дня через два-три мучениям её наконец-то настанет конец. И возьми с собой что- нибудь. Машину поставишь и можешь быть свободным до завтра. Сюда придёшь часам к восьми. Иди, дорогой, иди и...и привет маме от нас всех. Надеюсь, ты имена запомнил и, вообще, всё понял...

Никита Петрович сочувственно кивнул и, нажав на пульт, открыл и закрыл ворота.

- Серёж, быть тебе сегодня виночерпием, - улыбнувшись, сказал Никита Петрович. - Я не особо увлекаюсь спиртным, но сегодня несколько грамм в честь того, что у нас получилось, готов принять. За наши успехи, господа! - воскликнул он и слегка пригубил рюмку... Ээхх, хорошо!.. Угощайтесь, гости дорогие! Надеюсь, что отныне мы можем считаться настоящими друзьями!..

Тостов, пожеланий, рассуждений...было не счесть, но в один прекрасный момент Никита Петрович встал и, подняв рюмку, сказал:

- Извините, друзья, что я прервал наши замечательные трёпы, но сейчас я хочу попросить, пока, как говорится, ещё все мы в памяти, Тимошу рассказать всё, что ему известно о земляничной поляне. Мне кажется, что это будет очень важное сообщение... Тимош, дорогой товарищ, скажи, что ты не против.

- Конечно, нет. Я же, Петрович, обещал, а значит, наше соглашение в силе.

- Вы, прямо, как политические деятели рассуждаете, ха-ха-хаа!.. - рассмеялся Пётр Михайлович. - Хватит словами играть. Лучше, Тимош, расскажи всё по порядку, да и дело с концом...

Рассказ Тимофея поверг Никиту Петровича в смятение. Он и раньше что-то слышал о каких-то чудесах в каком-то из районов области, но чтоб такое... То, что он услышал, непросто было связать с настоящей реальностью. Тем не менее, перед ним сидели свидетели чудесного выздоровления побывавших на зелёной поляне больных людей.

- Признаться, - сказал Никита Петрович, - я кое-что такое раньше слышал, но относился к таким новостям весьма скептически, но...но вам-то я не могу не верить. Выходит, Серёжа, прежде чем попал ко мне на приём, побывал на земляничной поляне: то-то он оказался совершенно здоровым... Ай да, поляна... Господа, а эти...нуу...как их...конкуренты ваши о свойствах поляны знают или нет?

- Сложно сказать, - прохрипел Тимофей. - Основные проявления целебного характера были отмечены в селе Коротком, где я родился и жил. То, что там происходило, я тебе, Петрович, уже доложил, но о том, знают ли братья-близнецы о волшебных действиях поляны, сказать ничего не смогу. Могу, пожалуй, малость порассуждать.

Братья Гордей и Никодим стали почти что врагами из-за Катьки. А ведь в конце-то концов оказалось, что нынешние братья-близнецы её дети, а отцом у них, получается, в кандидатах ни кто иной, как Гордей, который остался жить в Знаках, хотя в селе проводил от силы пару недель в году. Мог ли он знать что-то о поляне?.. Вряд ли. Всё о земляничной поляне, я думаю, знал Никодим, который о своих племянниках мог ничего и не слышать.


          Глава 31

Прошло три дня. К сожалению за один день, как предполагал закончить дела Никита Петрович, все вопросы решить не удалось. Но зато теперь Пётр Михайлович, Тимофей и Сергей обеспеченные в финансовом плане на многие годы вперёд, готовы были к тому, чтобы помочь Никите Петровичу без всяких ограничений.

Первый вопрос встал, когда Никита Петрович напомнил мужчинам, что он хотел бы, как можно скорее помочь матери Андрея. Пётр Михайлович попросил Никиту Петровича отсрочить поездку матери Андрея хотя бы на один день, объяснив это следующим:

- Дорогой Петрович, я с моими друзьями готов выполнить твою просьбу уже завтра, но есть некоторое "но", которое не позволяет мне принять такое решение. Думаю, что братья-близнецы и их, скажем, сподвижник из криминальной среды не оставили мысль о находке клада. Наверняка наших конкурентов заинтересовало наше отсутствие в течение нескольких дней. Скорее всего они попытаются задать нам несколько вопросов, на которые мы попытаемся ответить обходя острые углы.

Братцы вряд ли несут существенную угрозу, а вот их дружок-бандит, который стащил у меня со стола, пока я спал, тетрадь с планом и некоторыми записями, может быть без всякого сомнения опасен, в связи с этим я хочу попросить тебя, Петрович, отсрочить поездку Андрея и его мамы на один день. Поэтому...завтра я, Тимофей и Сергей, прихватив лопаты и мешки, как это делали не раз в последнее время, едем на свой объект. Пройдёт всё нормально, тогда на следующий день... Как-то так... Надеюсь, что ты меня, Петрович, понял...

Пётр Михайлович оказался прав на все сто процентов. Как только Тимофей и Сергей вышли из автомобиля, сзади к автомобилю Петра Михайловича подкатил знакомый джип, из которого бодро выпрыгнули два брата, а через открытую заднюю дверь вывалился здоровенный мужчина лет сорока с автоматом в руках, который он держал, направив дуло в сторону и вверх. Тип мужчины явно соответствовал матёрому уголовнику: бритая голова, рыжая бородка, руки облепленные татуировками блатного характера.

Смотрел он на Тимофея и Сергея, не скрывая презрения, так как не видел перед собой достойного соперника. Не смутился бандит и тогда, когда увидел стоявшего возле передней дверцы автомобиля Петра Михайловича. Это было его ошибкой. Стремительным движением Пётр Михайлович выхватил лежащее на сиденье автомобиля ружьё, и когда прозвучал выстрел, автомат буквально вырвало из рук бандита, а сам он от неожиданности и боли в руке свалился под переднее колесо джипа. В тот же миг братья-близнецы с перекошенными от страха лицами оказались на коленях.

- Нехорошо, братцы, - сказал, покачивая головой, Пётр Михайлович. - Как же я с вами общаться стану? Давайте, поднимайтесь: я - не Господь Бог, чтоб передо мной на коленях стоять... Первое вам задание: держите... Это пластиковые наручники. Придурку, лежащему возле колеса, прилаживайте их на руки... Руки-то за спину ему заведите. Вот так... Садитесь рядом с ним и, чтоб, сами понимаете, без глупостей... Таак-с, таак-с, таак-с...

Сейчас подъедет полиция и проверит: есть ли у вашего друга-бандита разрешение на хранение и пользование автоматическим оружием... Нуу...а с вами я ещё поговорю. Вы правильно сделали, что сдали этого нехорошего человека. Надеюсь, он будет вспоминать вас, сидя на нарах, ха-ха-хаа!... Красота-то какая...эээхх!.. Полиция? Добрый день. Мы тут одного карася, которого вы давно пытались выловить, подсекли. Ждём...ждём с нетерпением... Пока полиция сюда добирается, хочу спросить тебя, Максим, как зовут вашего телохранителя и...какого чёрта вы сюда припёрлись?

- Пётр Михалыч, - взмолился, встав на дрожащие ноги, Максим, - мы вовсе не собирались устраивать с вами неприятности. Просто...этот придурок из Знаков откуда-то добыл совершенно негодный для боевых действий автомат. Мы его предупредили, чтоб он вообще из машины не вылезал...дурак...чего с него возьмёшь.

У нас с братом нет никакого желания с вами конфликтовать...её Богу... И вообще из Беса-Васьки бандит, как из моей бабушки футболист. Он к нам привязался, когда ляпнул - извините - спёр карту, по которой можно, приложив ума, найти клад, который в этом овраге спрятал местный купец.

- Ну и как? - усмехаясь, спросил Пётр Михайлович, - нашли?

- Где там...- вздохнув, сказал Максим. - Мы не смогли прочитать надпись. А без этого...

- А чего за нами следили? - повысил голос Пётр Михайлович.

- Мы предполагали, что у вас тоже есть план.

- Так его же ваш Бес выкрал у меня... Ладно, проехали... Серёж, будь ласков, принеси автомат-игрушку, а вы, братцы-акробатцы, стоим и не дёргаемся, а то пуля, она, как говаривал товарищ Суворов, дура, но мозг из башки выносит без остатков.

Сергей, проходя мимо стонущего Беса, понимающе покачал головой. Подняв с земли автомат, он внимательно осмотрел его и, ухмыльнувшись, доставил его к Петру Михайловичу. Отбросив автомат в сторону, Пётр Михайлович несколько минут смотрел, переводя взгляд с братьев-близнецов на их компаньона Беса, вздохнул и сказал:

- Так и быть: отпускаю я вас, братцы, и вашего Беса, как говорится, на все четыре стороны, но хочу предупредить, что я не Господь Бог, чтобы доводить счёт до трёх. Завтра к нам пожалует подрядчик. Если не забракует наш проект, будем заниматься зоной отдыха, нуу...а коли наш проект не утвердится...можете клад хоть круглые сутки искать, только...нет, наверное, здесь никакого клада. Всё...все свободны. Короче, забирайте своего Беса и дуйте отсюда без оглядки.

- А...а как же...полиция? - пролепетал Максим.

- Скажем, что сами управились... Вы же уедете...чего голову ломать!? - повысил голос Пётр Михайлович. - Дуйте, пока я добрый!

Проводив конкурентов, друзья устроились на травке возле берёзы. Каждый переосмысливал то, что произошло некоторое время назад.

- Дядь Петь! - слегка покраснев, воскликнул Сергей, - ты...настоящий полковник! Честно слово...я...я просто восхищён тобой! Как ты их...уухх!.. Дядь Петь...ты, наверно, снайпером был в армии?

- Всяко было, - ответил Пётр Михайлович. Таких ухарей, которые здесь побывали, я видел несчётно раз. А этот...Бес, который...он...обыкновенный лох. Хорошо, что он палец на курок не положил, а иначе пришлось бы одну ямку потратить на него... Получилось так, как получилось...и это замечательно... У меня предложение... - и увидев, как переглянулись Тимофей и Сергей, добавил, - но не то, что вы подумали...

Ха-ха-хаа!.. Чего, Тимош, нахмурился? Думаю, Серёжа, вмиг сообразит нам поляну, а я, мои ненаглядные, в это время хочу связаться с Никитой Петровичем и предложить ему посетить нас вместе с Андреем и его мамой. Мы управились так скоро, что нашим друзьям откладывать посещение земляничной поляны вряд ли стоит. Пара часов у нас на разграбление поляны есть, так что...давай-ка, Серёжа, принимайся за дело...


            Глава 32

Сидя в тени берёзы, новоиспечённые миллионеры предались фантазиям на тему жизненного устоя. На столике, сервированном Сергеем, стояли бутылки самого лучшего вина, которое отыскалось в торговых сетях губернского города. На закуску были представлены прекрасные деликатесы, о каких, как выразился Тимофей, он даже никогда и не мечтал.

- Всё это хорошо, - прохрипел Тимофей после очередного тоста. - а если бы мы сейчас сидели на берегу Чёрного моря, а?.. Нам явно, так сказать, не хватает размаха. Мы же не собираемся сидеть здесь вечно, истончая наши заслуженные дивиденды? - закончил Тимофей, раздухарившись не на шутку.

- Да ты, товаришч, начинаешь входить в определённую роль: подавай ему Чёрное море, потом - яхту...и пошло, как говорится, поехало. Это, Тимош...извини, на мой взгляд, старомодный подход к вольготной жизни. Давай, лучше послушаем молодое поколение. Что, скажем, может нам выдать Серёжа. Меня его мнение, честно скажу, очень интересует. Скажи что-нибудь, Серёж, просим-просим-просим...

- Я? - удивился Сергей. - Почему я?.. У меня же нет никакого жизненного опыта. Думаю даже, когда вернусь домой, получу по первое число и от тёти...и от родителей. Они же обязательно спросят, где я пропадаю, хотя...хотя я с ними регулярно связываюсь...

- Ну вот, - промычал Тимофей, гоняя по беззубому рту кусочек деликатеса.

- Ты моих родителей не знаешь: это для них лишь обыкновенная отговорка.

- А голова тебе на что? Ты, вон, какой головастый - придумай что-то, во что не поверить нельзя. У нас, Серёженька, всё ещё впереди: моря, реки, Дома отдыхов... Ха-ха-хаа!.. - рассмеялся Тимофей, сметая с бороды остатки деликатеса. - Давай, милый, толкуй, а демагогию оставь родителям. Вообще-то...глянь на него, Михалыч, а? Дружок-то наш, кажется, малось прибалдеел, а? Ха-ха-хаа!..

- Сам ты прибалдел! - огрызнулся Сергей... - Тоже мне - учитель танцев...

- Звиняюсь, Сержж, - прохрипел Тимофей, подмигивая Петру Михайловичу и запел: "Из-за острова на стрежень"...ээхх... Ляпотаа... И жизнь...не...и жить хорошо и, можно сказать, она же и хороша...жизнь, то есть...

- Ссвобода ттебе, ддядь Ттимошш, вре...дна, - выдавил из себя Сергей и хитро улыбнулся... - Вы, как я понимаю, из собственной шкуры готовы вылезть, лишь бы выведать мои тайные мысли. Хорошо...я скажу...

- Нуу...так не тяни, - прохрипел Тимофей, растянувшись на травке, - мы тебя внимательно слушаем. Правда, Михалыч?

- Конечно, правда. Скоро Никита Петрович подъедет. У меня тоже есть в голове кое-что, но...но надо подождать результата...сами понимаете...какого... Вот тогда и выскажемся. Вижу, Серёжа со мной согласен.

- Согласен не согласен, - прохрипел Тимофей, указывая в сторону леса,  - а Никита Петрович, похоже, подъезжает. Каков план, Михалыч?

- Мы с Серёжей поведём маму Андрея в овраг, где её и встретит, очень надеюсь, земляничная поляна, а ты, Тимош, будешь следить за Никитой Петровичем и Андреем, чтобы они к оврагу не лезли, понял?

- Понял. Будем наших гостей оздоравливать в порядке очереди... Ээхх... Лишь бы всё получилось... Всё...подъехали.

Первым из машины вылез Андрей и, оглядевшись, подошёл к мужчинам.

- Вот...Пётр Михайлович...мы приехали, - произнёс он грустно.

- Хорошо, - сказал Пётр Михайлович, похлопав Андрея по плечу, - мы с Серёжей проводим твою маму в овраг, а ты с Петровичем будешь находиться под присмотром Тимофея. И, пожалуйста, делайте всё так, как он скажет... Пожалуйста...- и, видя состояние парня, добавил, - не волнуйся - всё будет, как надо.

Открыв дверцу, Пётр Михайлович и Сергей помогли маме Андрея покинуть автомобиль. Никиту Петровича, который всю дорогу следил за состоянием женщины, сидя с ней рядом, Пётр Михайлович попросил следовать просьбам Тимофея. Взяв Ольгу Николаевну - так оказалось зовут женщину - под руки, Пётр Михайлович и Сергей осторожно повели её к оврагу.

- Не волнуйтесь, Ольга Николаевна, всё будет хорошо, - то и дело успокаивал Пётр Михайлович дрожащую женщину. - Как только мы ступим в овраг, все неприятности останутся позади... Таак... Осторожно... Ну вот: осталось сделать пару шагов, и ваша хворь останется навсегда в этом овраге... Таак... Ещё шажоок...

Не успел Пётр Михайлович договорить, как Ольга Николаевна исчезла. Это могло значить только одно: женщину приняла в свои объятия земляничная поляна. Мужчины облегчённо вздохнули. Рванувшегося к оврагу Андрея Тимофей схватил за руку и строго прохрипел:

- А ну-ка, любезный, стоять. И вы - тоже, - окинув взглядом Никиту Петровича, добавил Тимофей. - Придёт и ваша очередь - не сумлевайтесь, а сейчас быть рядом со мной... Ээхх, заругает меня Михалыч. Ладно, идёмте до него, но в овраг даже не думайте соваться, ясно? - Увидев, как в знак согласия Никита Петрович и Андрей кивают головами, добавил, будто поставил точку, - вот так...

Прошло не менее десяти томительных минут ожидания, как вдруг совершенно неожиданно посреди оврага появилась Ольга Николаевна. Она стояла и улыбалась, а когда увидела ожидавших её появления мужчин, помахала им рукой. Тимофей в свою очередь крепко взял за руки Андрея и Никиту Петровича, чтобы они ненароком не бросились в овраг навстречу Ольге Николаевне. Встретили её Пётр Михайлович и Сергей. Удостоверившись, что с Ольгой Николаевной всё в порядке они подвели её к сыну и Никите Петровичу.

- Вот, примите рабу Божью Ольгу Николаевну в полном здравии. А теперь я предлагаю, пока все в памяти, закончить дела, связанные с оврагом. Обнимашки-целовашки будут потом применены в полном объёме.

- Солдафон...да и только, - прохрипел Тимофей. - Дай людям хоть несколько минут порадоваться.

- Давайте так: Петрович отправляется в овраг, а остальные радуйтесь, пока не вернётся обновлённым наш друг. После Петровича пойдёт на обновление Андрей, а...радость, разумеется, продолжится... Честно говоря, мне сегодня не очень-то хочется здесь задерживаться надолго. Надеюсь, ты меня, Тимош, даже поддержишь.

- И то правда, - согласился с Петром Михайловичем Тимофей. - Идите, Никита Петрович, с Богом, а мы вас подождём здесь... Михалыч не стал говорить... Встретили нас не очень ласково в этом вот...самом месте.

- Извините, - несколько растерянно сказал Никита Петрович, - пошёл я...

Отсутствовал Никита Петрович не более пяти минут. Появившись в овраге из ничего, он крутил головой во все стороны и смеялся так, что засмеялись все, кто стоял возле берёзы.

- Никогда не поверил бы в такое, - сказал Никита Петрович, присоединившись к друзьям, - но коли сам испытал, деваться некуда, хотя объяснить то, что происходит в этом овраге, наверное, никогда не смогу... Как ты Оленька? Ничего? Вот и хорошо. Я тоже помолодел лет, пожалуй, на десять... Андрюш, друг любезный, подошла и твоя очередь. Иди, дорогой...лишне не будет, а...а прибавиться вполне может.

Проводив Андрея до спуска в овраг, Никита Петрович подошёл к Петру Михайловичу.

- Я с тобой, Михалыч, на счёт задержки здесь, совершенно согласен. Я предлагаю поехать ко мне. Там в беседке спрыснем наши успехи в области оздоровления...нуу...и другой... Выйдет Андрей, и мы сразу уедем. Оставшись здесь на час-полтора, мы приедем ко мне, считай, почти ночью, а если стронемся сейчас - будем у меня вечерком. Да и Ольге Николаевне смотреть на наше веселие возле берёзы, будет, наверное, совсем нелегко. Она в последнее время столько пережила, что утомлять её не очень-то хочется...

      
       Эпилог

За разговорами да рассуждениями мужчины не заметили, как наступила полночь. Ольга Николаевна, извинившись, покинула беседку, когда своеобразный праздник только начинал разгораться. Она горячо поблагодарила мужчин за то, что они помогли ей выздороветь, и, слегка всплакнув от избытка чувств, уехала домой.

Проводив Ольгу Николаевну, друзья впали в уныние. В беседке воцарилась тишина, которую никто не решался нарушить первым. Вернувшийся Андрей застал мужчин в странном состоянии. Он подошёл к беседке и, покачав головой, сказал:

- Удивительное дело: подъезжаю к дому, а вокруг невероятная тишина. Всё, думаю, похоже, опоздал. Не иначе мои друзья уже спят, как суслики. Чего это вы, господа хорошие, решили устроить вечер тишины? Ай-я-яй... На вас это, вроде, не похоже... Мама прислала вам презент, а вы...х-хаа, - хохотнул Андрей и вытащил из сумки две бутылки коньяка. - Мама ещё хотела навязать мне закусок разных, но тут уж я ей сказал, что чего-чего, а еды здесь полным-полно... Чего молчим-то?.. Дядь Никит?..

- Гляньте, мужики, Андрей вернулся да ещё что-то, говорит, принёс с собой от мамы. Смелей, наш юный друг! А мы, откровенно говоря, загрустили: думали, что нечаянно обидели Ольгу Николаевну... Охх... Нас-то послушать... Как мама?

- Всё нормально, дядь Никит. Всем большая благодарность, а особенно дядь Тимоше... Сами решайте, правильно она сказала или нет.

- Правильно, Андрюш, правильно: как говорится, в самую точку. Любой из нас это подтвердит. Мы с тобой, кстати, тоже ведь омолодились...нуу... Спасибо, Тимош от меня и, надеюсь, от Андрея... Через три дня у меня заканчивается отпуск, и пойдёт обычная рутина... Я, как не крути, врач... Этим, наверное, каждый человек понимает, всё сказано. Ну, а ваши, друзья, шаги по жизни можно и обсудить.

Уговаривать никого не пришлось. Только когда часы, висевшие в беседке, показали полночь, Никита Петрович встрепенулся.

- Мужики, может, хватит из пустого в порожнее перекладывать? Тимош, раз тебя сегодня определили в главные, выбери из нашей болтовни самое-самое и подведи итог. Просим-просим...

- Ладно, - согласился Тимофей и предупредил, чтоб потом его не хаяли. - Итог, говорите... Ну что ж: будет вам итог. Начнём с бытовухи. Здесь была мысль, которая мне очень понравилась. - Тимофей оглядел друзей внимательным взглядом и продолжил, - я поддерживаю мысль о покупке домика на берегу самого синего - помните - Чёрного моря на трёх персон. Будем в любое время года отдыхать на югАх в своём домике когда втроём, когда вдвоём, а когда и по одному. Петрович может в нём отдыхать с женой или родители Серёжи...ну...и так далее... Квартирный вопрос будем решать либо индивидуально, либо по общему мнению... Извините, как умел, так и сказал...

Теперь...теперь немного об овраге, который помещает больных людей в земляничную поляну... Тут, пожалуй, рассуждать сложнее. По легенде в овраге жил отшельник. Он, наверное, там и руководил всем... Сразу скажу: пока у меня желания быть отшельником нет, а кто решится - как говорится, флаг в руки. Грубо, конечно, но... Это как бы с одной стороны, а с другой - оторвать пуп от оврага я бы тоже никому не советовал. В любом случае необходимость оздоровления не такая уж плёвая прихоть...

Домик возле оврага построить - никакая не проблема. Другое дело, как в нём жить, особенно зимой: нет туда ни дорог, ни путей и...и вообще, ничего. Но по возможности родных и близких следует уже в ближайшее время уговорить на прогулку по оврагу. Это, кстати, относится к Петровичу, который должен оздоровить жену, также Серёже надо позаботиться о родителях. Сколько будет в овраге происходить чудо по отношению к выздоровлению, никто не знает, так что... У меня всё... Остальное додумаем, как говорится, по ходу дела...