Отряд смерти 731

Когда первый шок прошел, матушка Ши кое-что рассказала мне о прошлом дедушки и бабушки. Рассказ был длинным и горьким, но всю эту историю я услышала лишь благодаря расспросам Чжан Ли. Сама я, как вы понимаете, не стала бы ни о чем спрашивать пожилую женщину. Сказать, что рассказ потряс меня, значит не сказать ни о чем, я была просто раздавлена болью. Шестьдесят четыре года назад моих бабушку и дедушку, которым в то время было лишь по двадцать лет, под конвоем привезли в городок Пинфан, который находился под Харбином. После сбивчивого и эмоционального рассказа матушки Ши, я более месяца просидела в библиотеке, чтобы понять и попытаться почувствовать то, что испытали мои самые дорогие люди, попав в лабораторию №9, «отряда 731». Отряд 731 — так называлось это сборище убийц в белых халатах. Вот что я вычитала из газет и книг.
«Начало Второй мировой войны накрыло Харбин зловещей тенью. В 1939 году в Харбинском предместье Пинфан был размещен «Отряд 731» или «Отряд Исии». Сейчас о деятельности этого отряда знают во всем мире, а в 1930—40-е годы эта группировка была строго засекречена.
Начиналось все в Токио, где в 1931 году была создана армейская медицинская школа, а при ней — лаборатория по борьбе с эпидемиями. Впоследствии она получила кодовое название «Отряд 731». Он неоднократно передислоцировался, пока не осел, в Харбинском Пинфане… «Бревнам» не нужны были человеческие имена. Всем пленным отряда давали трехзначные номера, в соответствии с которыми их распределяли по исследовательским группам в качестве материала для опытов.
В группах не интересовались ни прошлым этих людей, ни даже их возрастом.
В жандармерии, до отправки в отряд, каким бы жестоким допросам их ни подвергали, они все же были людьми, у которых был язык и которые должны были говорить.
Но с того времени, как эти люди попадали в отряд, они становились всего лишь подопытным материалом — «бревнами» — и никто из них уже не мог выбраться оттуда живым.
«Бревнами» были и женщины — русские, китаянки, — схваченные по подозрению в антияпонских настроениях. Женщины использовались главным образом для исследования венерических заболеваний.
В центре блока «Ро» находилось двухэтажное бетонное сооружение. Внутри оно было опоясано коридорами, куда выходили двери камер. В каждой двери имелось смотровое окошко. Это сооружение, сообщающееся с помещениями исследовательских групп, было «складом бревен», то есть специальной тюрьмой отряда.
«Склад бревен», бывший в ведении специальной группы, делился на две части — правую и левую, — которые назывались корпусом семь и корпусом восемь. В седьмом корпусе находились мужчины, в восьмом — женщины, но так как «бревен» — женщин было меньше, то в восьмой корпус помещали и мужчин.
По показаниям подсудимого Кавасимы на Хабаровском судебном процессе, в отряде постоянно находилось от двухсот до трехсот «бревен», но точно это неизвестно.
«Бревна», в зависимости от целей исследований, помещались в отдельные камеры или общие. В общих камерах содержалось от трех до десяти человек.
По прибытии в отряд всякие пытки и жестокое обращение, которому подвергались пленные в жандармерии, прекращались. «Бревен» не допрашивали, не заставляли выполнять тяжелую работу. Более того, их хорошо кормили: они получали полноценное трехразовое питание, которое иногда включало и десерт — фрукты. Они имели возможность достаточно спать, им давали витамины. Пленные должны были как можно скорее восстановить силы и стать физически здоровыми.
Получавшие обильное питание «бревна» быстро поправлялись, работы у них не было никакой. С того момента, как их начинали использовать для опытов, их ожидала или верная смерть, или же страдания, сравнимые только с муками ада. А до этого тянулись ничем не заполненные дни, похожие один на другой. «Бревна» томились от вынужденного безделья.
Одна из «бревен», учительница-китаянка, скручивала полоски бумаги и искусно плела из них маленькие китайские туфли. Другие занимались иной ручной работой. Такова была повседневная жизнь «бревен».
Но дни, когда их хорошо кормили, проходили быстро.
Циркуляция «бревен» была весьма интенсивной. В среднем через каждые два дня три новых человека становились подопытным материалом.
Позже Хабаровский судебный процесс по делу бывших военнослужащих японской армии, основываясь на показаниях подсудимого Кавасимы, зарегистрирует в своих документах, что за период с 1940 по 1945 год «отрядом 731» было «потреблено» не менее трех тысяч человек. «В действительности это число было еще больше», — единодушно свидетельствовали бывшие сотрудники отряда.
В Квантунской армии высоко ценили секретные специальные задания, которые выполнял «отряд 731», и принимали все меры для обеспечения его исследовательской работы всем необходимым.
К числу этих «мер» относилось и бесперебойное снабжение «бревнами».
Людям, когда подходила их очередь становиться подопытными, прививали бактерии чумы, холеры, тифа, дизентерии, спирохету сифилиса и другие культуры живых бактерий. Их вводили в организм с пищей или каким-либо другим способом. Велись также эксперименты по обморожению, заражению газовой гангреной, проводились расстрелы в опытных целях».
Дедушку и бабушку не поместили вместе с другими «Бревнами». Лаборатория №9 была другой. Жилые помещения, примыкающие к лаборатории, были похожи на пятизвездочную гостиницу. Но то, что проделали с дедушкой и бабушкой и остальными семью пленниками, доставленными позже, было не менее чудовищным. А бабушка в то время уже была беременна моим отцом. Срок беременности был два месяца. Но вернемся к матушке Ши. Вспоминая рассказ бабушки, пожилая женщина так разволновалась, что ей стало плохо с сердцем. Персонал кафе тут же вызвал скорую помощь и матушку Ши увезли в больницу. Расплатившись, и мы вскоре покинули кафе. Обратная дорога было мучительной. Я говорила и говорила, и никак не могла остановиться. Истеричная болтовня перемежалась то взрывами смеха, то плачем. Наконец Чжан Ли решил прекратить эту пытку. Он слез с велосипеда и ссадил меня. Прижав меня к себе, он в течение минут пяти не давал мне сказать ни слова, пока я не успокоилась полностью. До дома оставалось совсем немного, поэтому больше на велосипеды мы не садились, а везли их за собой. Я успокоилась совсем, однако предложение Чжан Ли, которое он высказал прямо перед воротами моего дома, заставило меня внутренне собраться и пересмотреть свое отношение к этому молодому человеку. Чжан Ли предложил помочь мне разобраться в архиве, который оставили после себя мои родные. Я уже не раз слышала это предложение от Ли, но, умиляясь его заботой, все же находила силы, чтобы отклонить его. Сегодняшняя настойчивость пробудила во мне самые худшие мысли и подозрения. В результате прощание с Чжан Ли было скомкано. Поймав недоуменный взгляд парня, я повернулась и скрылась в глубинах сихуаня.
Посещения полиции нанесли большой урон моей работе. Недельный план был не выполнен. Поэтому я изо всех сил пыталась наверстать упущенное. Игнорируя все перерывы, я даже пропустила обеденное время, но дело так и застыло на мертвой точке. День пролетел как одно мгновенье. Выйдя из ворот фабрики, я с удивлением увидела, что влилась в поток людей, которые ехали в направлении западного вокзала. Мое тело оказалось умнее головы и не желало подчиняться ее абсурдным домыслам. От фабрики до северного вокзала довольно далеко, но я успела. В Пекине имеется четыре пассажирских железнодорожных вокзала. Самый большой из них — Пекинский западный вокзал, с которого Чжан Ли и предстояло уехать. Вход и выход в вокзал строго по билетам. Билеты следует сохранять до конца поездки, иначе придется снова оплатить свой проезд. Площадь перед вокзалом кишела народом.
В тот момент, когда беспорядочная толпа хлынула к контролерам, пропускающим отъезжающих на перрон, я была уже внутри вокзала. Я не боялась проглядеть Чжан Ли в толпе. Он был довольно высок и его светлые волосы, обесцвеченные по последней молодежной моде, были видны в любой толпе. Наконец толпа поредела, а Чжан Ли по-прежнему не было. Я похолодела, неужели я все-таки пропустила его? Вдруг в моей сумочке завибрировал телефон. Я еще не привыкла к той мелодии, которую он издавал, и поэтому не сразу сообразила, что происходит. Время шло. Чжан Ли по-прежнему не было, а телефон надрывался. Наконец мне в голову пришла мысль, а что если это Чжан Ли прислал мне см-с? А я стою тут и изображаю глухую. Рванув молнию сумочки, я достала сотовый. Было много сообщений, но к Чжан Ли они не имели никакого отношения. Зря я так торопилась.
Сообщений было девять, но текст у них был один и тот же.
«Подсказки недопустимы. Подсказчик будет наказан. Ищи сама». — гласил он. Сначала я испугалась за Чжан Ли, но потом перевела дух. Он мне ничего не подсказывал. Тогда кто? С кем я говорила последнее время? Матушка Ши! Я рванулась к выходу из вокзала и столкнулась с Чжан Ли. Он торопился на поезд. Опоздал он из-за того, что прождал меня у ворот моего хутуна. У него был мой телефонный номер, но он так и не решился позвонить. Спасать матушку Ши, Чжан Ли отправился вместе со мной. Поезд, на котором он должен был уехать, уже отъехал от Пекина, когда мы подъехали к дому, где жила матушка. Прежде чем сделать это, нам пришлось вернуться домой, и найти записную книжку бабушки, где был адрес матушки Ши. На этот раз я пустила Чжан Ли к себе домой без опаски. Квартира на третьем этаже, где по нашим предположениям жила старушка, пылала вовсю. Я остановилась, оцепенев, а Чжан Ли подошел к пожарным. На наше счастье и конечно, на счастье матушки Ши, в доме никого на момент пожара не оказалось. Пожилая женщина до сих пор была в больнице, а все остальные домочадцы были на работе и в школе. Как я узнала позже, в этот день матушку Ши, по ее настоянию, должны были выписать из больницы, чтобы продолжить лечение на дому, но перед самой выпиской матушке опять стало плохо, и разговор о выписке отпал. Чжан Ли в тот день никуда не уехал. Не уехал он и к концу недели, потому что после беседы с матушкой Ши нас опять вызвали в полицию. Вернее, вызвали меня, про Чжан Ли матушка Ши ничего не сказала. Однако Ли не мог оставить меня в беде и отправился в полицию вместе со мной. Сопоставив все три (начиная с моего первого обращения в полицию) дела, в полицейском участке пришли к выводу, что у меня есть тайный недоброжелатель. Все три дела объединили в одно и назначили следователя. Наконец я могла вздохнуть свободно, но облегчения  не почувствовала. На работе между мной и всем остальным коллективом возникла стена. Я и так особой общительностью не отличалась, а теперь и вовсе оказалась в изоляции. Между тем, послания на какой — то период прекратились. Мы с Чжан Ли встречались каждый день, но однажды он заявил, что его дела не терпят отлагательств и к тому же отец гневается. После этих слов я поняла, что время разлуки не за горами и ничто не сможет предотвратить отъезд моего друга. В пятницу вечером Чжан Ли встретил меня у ворот фабрики с цветами. Время неслось с неумолимой скоростью. Прошло две недели с момента нашего знакомства. Показав мне билеты на поезд, который уходил завтра, Чжан Ли пообещал, что уезжает ненадолго, только, чтобы уладить свои дела и поставить в известность родных о том, что у него есть невеста. Когда я услышала эти слова, мой велосипед вильнул, и я чуть не упала. Но все — же, я смогла удержать свою норовистую лошадку и как ни в чем не бывало, покатила дальше. Сердце бухало как ненормальное. Однако никаких уточняющих вопросов я задавать не стала. Захочет — сам все объяснит. И он объяснил. Подождав у ворот хутуна, пока я переоденусь, он пригласил меня в кафе и надел на мой палец кольцо. В ответ он видимо ждал каких — то слов или эмоций, но не дождался. Я просто не знала, как себя вести. Мне казалось, что любые слова в этой ситуации будут лишними. Я опустила голову и попыталась подобрать слова, соответствующие случаю. Чжан Ли казалось все понял. Переведя разговор на какую-то бытовую тему, он постепенно освободил меня от столбняка. В субботу Чжан Ли уехал. Я проводила его, несмотря на то, что он очень этого не хотел. Поезд уходил поздно и Чжан Ли очень волновался о том, как я буду добираться домой. Мои уверения, что в Пекине почти нет преступности, его не успокоили. Он согласился отпустить меня одну только при условии, что половину пути я проделаю на метро. Благо спуск в метро был прямо на привокзальной площади.
В воскресенье, в три часа утра, мне пришло см-с, и травля возобновилась.
http://proza.ru/2014/07/28/238