Старая ворона

Сколько помнила Лариса свою замужнюю жизнь, столько времени она ругалась со свекровью. Вернее, свекровь с ней. Тон, как правило, задавала Клавдия Васильевна. То Лариса суп пересолит, и зловредная старуха (пока никто не видит) выльет его в унитаз. То невестка плохо бельё постирала, то сказала глупость или просто «не так» посмотрела. Каждый раз Лариса понимала, что свекровь её провоцирует. Но понимать — это одно. А делать-то что с этим?! Кто-то из подруг посоветовал во время конфликта «врезать старухе как следует». Лариса такие меры не приветствовала. Но каждый раз, когда Клавдия Васильевна начинала шумный скандал из-за какой-то мелочи, Лариса едва сдерживалась. Ей страшно хотелось схватить старуху за волосы и оттаскать по всей квартире за вылитый суп, за специально испачканное бельё, за все оскорбления, которые Лариса не заслуживала. Чего этой ведьме не хватало?! Сын обут, одет, накормлен. У её внуков — Ларисиных дочки и сына — тоже всё в порядке. Да и сама Лариса не алкоголичка или гулёна какая-нибудь! Врач-педиатр, соответственно, с высшим образованием и многолетней практикой за плечами. Почему Клавдия Васильевна так её ненавидит? Лариса пыталась на эту тему со свекровью поговорить. Но та отвечала одно и то же: «Не трогайте меня — и я вас не буду!». Да кто же вас трогает, Клавдия Васильевна?! Вы же первая начинаете обвинять, выяснять и кричать! «Ах, не нравится?! Правда-матка глаза режет?!» На этом этапе Лариса хваталась за голову и спешила укрыться в своей комнате. Замкнутый круг! Илья — муж Ларисы и сын Клавдии Васильевны — старался в женские склоки не вмешиваться. Но если Клавдия Васильевна переходила на невыносимые для человеческого уха частоты, сползал с дивана, выходил на кухню и говорил одну единственную фразу: «Мать, угомонись!» Но как он это говорил! В спокойной фразе звучала весьма ощутимая угроза. Свекровь тут же уменьшалась в размерах и начинала заговариваться, а Лариса уходила на поиски таблетки от головной боли. Жилищный вопрос в этой семье даже не стоял: разменивать двухкомнатную квартиру не имело смысла, а деньги на новую и не предвиделись. Так и жили — в одной комнате Клавдия Васильевна, а в другой Лариса с Ильёй и детьми. И помимо вопроса: «Чего же, в конце концов, нужно свекрови?», не давал Ларисе покоя ещё один вопрос: «Почему я ещё не сошла с ума?»

И вдруг Клавдия Васильевна умерла. Вообще-то, Лариса была уверена, что такие люди не умирают. Они переживают собственных детей, невесток и многочисленную родню. Но Клавдия Васильевна умерла. И Лариса (попросив у Бога прощения за греховные мысли) хотела посчитать смерть свекрови за счастье, которое она заслужила. Но не смогла. В её душе поселилась непонятная пустота. Лариса злилась на себя: как же так, столько лет терпеть издевательства «старой вороны» (так её про себя называла невестка) и вдруг затосковать. Было бы по кому! Всё это Лариса понимала, но упорно шла в бывшую комнату свекрови (теперь здесь поселились дети) и начинала перебирать вещи, оставшиеся после Клавдии Васильевны. Одежду надо было собрать в большие пакеты и выбросить. Лариса же подолгу сидела над одной и той же кофточкой, вспоминая время, когда свекровь её носила. Это были праздники или будни — неважно. Почему-то взяв в руки блузку или юбку, Лариса видела перед собой образ свекрови именно в этой одежде. Ещё бывшая невестка заметила невероятную затасканность и потрёпанность почти всех вещей. И что-то защемило в груди: надо же, за все пятнадцать лет совместной жизни Лариса ни разу не подарила свекрови обновку. Тогда, после злых высказываний в её адрес, было смешно и глупо идти в магазин за подарком для свекрови. А к чему думать об этом сейчас?! Лариса продолжала машинально перебирать вещи, но так ничего и не сделав, уставшая и разбитая возвращалась в свою комнату.

Этим вечером Лариса спешила с работы домой. Сопливые мальчики и девочки постарались забрать всю энергию участкового врача, но Лариса на них не обижалась. Когда дети болеют, они не только капризничают, но и становятся очень несчастными малышами. По дороге Лариса зашла в магазин и купила хлеба с макаронами. Вместо сдачи продавец предложил лотерейный билет. Лариса не сопротивлялась. В удачу она не верила, а объяснять это продавцу не имело смысла. Женщина положила продукты в пакет, а лотерейный билет бросила в сумку. Тем временем Илья приготовил дома нехитрый ужин. Настя с Ромкой повисли на матери, и каждый начал рассказывать о произошедших за день событиях. К такому сложному общению Лариса привыкла и даже научилась не только усваивать сказанное, но и реагировать на это.
— Надо же, Ром! И что ты ему ответил?
— Настя, я тобой горжусь! А учительница как поступила?
Потом все сели ужинать. Наступила очередь Ильи, но, как и любой мужчина, он был немногословен. Завершился ужин парочкой рассказов о невероятных приключениях маленьких деток в поликлинике. Все друг друга выслушали — все довольны. Теперь папа «садится на насест» перед телевизором, Настя начинает звонить подружке, а Рома идёт доделывать уроки. «Скорее бы лечь спать!» — только эта мысль была способна на существование в Ларисиной голове. Лариса очень устала.

Ночью ей приснился сон. Как будто бы Лариса находится в странной комнате без окон и сидит за дубовым столом. Вдруг открывается дверь, и в комнату входит свекровь. Села на табуретку — напротив Ларисы. Голова Клавдии Васильевны опущена.
— Дочка, прости… — неожиданно сказала свекровь, не поднимая головы.
— Да что вы, Клавдия Васильевна, я не обижаюсь уже! — горячо возразила Лариса, поразившись не только обращению, но и просьбе простить — из уст свекрови-то!
Свекровь тяжело вздохнула, встала с табуретки и медленно вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
Лариса проснулась с колотящимся сердцем. Первая мысль «Не к добру!», вторая — надо забежать в церковь. С трудом уснула, ворочаясь и пытаясь думать о другом.

Утром Лариса рассказала Илье про сон. Муж, как и полагается, просто хмыкнул. А Лариса, всерьёз обеспокоенная таким визитом свекрови, попыталась посоветоваться с коллегами по работе. Все были единодушны — надо сходить в церковь и поставить свечку за упокой. Что Лариса и сделала этим же вечером.

Следующие два дня женщина спала без сновидений. Но на третью ночь Клавдия Васильевна появилась опять. Всё было так же, как и в прошлый раз: комната, стол, табуретки. Неожиданные слова: «Дочка, прости…» — и покорно опущенная голова.
«Я простила, Клавдия Васильевна! Простила, честное слово!» — искренне сказала Лариса.
Но свекровь снова вздохнула и, сгибаясь под невидимой ношей, молча вышла из комнаты.
В этот раз Лариса долго не смогла уснуть. Свечку поставила, зла не держит — так что же это такое?! Даже нехорошая мысль проскользнула: «Не давала покоя в жизни и с того света достанет!»
Однако жизнь, как ни странно, налаживалась. Неожиданно Ларисе (и всем остальным врачам) повысили зарплату. Илья получил очень хороший заказ. Но, что самое странное, вызовов на дом к больным детям стало намного меньше. А ведь это был самый горячий сезон, и врачи возвращались домой в буквальном смысле полумёртвые от усталости. Лариса размышляла над последними приятными изменениями и пришла к выводу — не обошлось без свекрови. Эти странные сны и налаживающаяся жизнь — звенья одной цепи. Или всё-таки везение? Что бы там ни было, одно Ларисе не давало покоя — уже не то, что Клавдия Васильевна просит прощения — есть за что. А как доказать свекрови, что она простила? Лариса снова отправилась в церковь. Очередная свечка за упокой и едва слышная молитва. Женщина направилась к выходу, но вдруг передумала. Поискала взглядом батюшку. Подошла. Объяснила проблему.
— Значит, нет в твоём сердце прощенья, — печально сказал батюшка и внимательно посмотрел на Ларису.
— Ну, как же «нет»?! Я клянусь — не держу зла. Было и прошло — ведь свекрови уже нет, царство ей небесное, — Лариса неумело перекрестилась.
— Бог всё видит… — задумчиво ответил батюшка.

— Мама, я по контрольной «пятёрку» получила! По русскому! — неожиданным известием встретила Настя маму.
— Неужели? Как такое могло случиться? — удивилась Лариса — у дочери были вечные проблемы с русским языком.
— Не знаю… — ответила счастливая Настя. — Просто написала — и ни одной ошибки!
— Чудеса… — только и смогла сказать Лариса.
Роман колдовал на кухне, пытаясь приготовить свой первый в жизни ужин.
— Дети, вы меня убьёте своими хорошими делами и новостями, — улыбнулась Лариса.
Через полчаса должен был подойти Илья. Лариса «пустилась во все тяжкие», загадав бриллиантовые серёжки, раз такие чудеса происходят. Но Илья серёжки не принёс. Лариса мысленно уколола себя — размечталась, жена кровельщика! Но настроение всё равно было замечательным, а после того, как Илья положил на стол пять тысяч рублей, Лариса даже испугалась. За новую жизнь, естественно.
— Это что? — растерянно спросила мужа.
— Деньги, — с довольной ухмылкой ответил Илья.
— Я вижу, что деньги. Откуда?
— Премию дали. Так что в выходные едем покупать диван!
Дети радостно завизжали, хотя диван предназначался не им, а родителям. Лариса же про себя подумала, что эта покупка намного важней, чем серёжки. Не было их у неё никогда, не будет — да и не больно хотелось! Зато скоро пружины старого доисторического дивана перестанут впиваться в спину!

А ночью ей снова приснилась Клавдия Васильевна. Она так же понуро вошла в комнату, села напротив Ларисы и снова жалостливо попросила:
— Прости меня, дочка…
Почему-то в этот момент Лариса вспомнила свекровь, сидящую на кухне, возле окна — старый и одинокий человек в красно-зелёной кофте, которую невестка так и не смогла выбросить после смерти хозяйки. И снова сердце сжалось. Лариса даже привстала с табуретки и порывисто воскликнула:
— Мама, да простила я тебя! Ни на что не обижаюсь! Ну, поверь мне, пожалуйста!
Неожиданно свекровь подняла голову:
— Спасибо, дочка, — а затем встала и вышла из комнаты.
Лариса проснулась в холодном поту. Попыталась проанализировать сон — он ведь отличался от предыдущих! Но чем? Лариса говорила то же самое, но в этот раз свекровь её поблагодарила. Поверила, наконец? Слава тебе, Господи!
Уснуть не удавалось. Лариса вышла на кухню попить воды. Наткнулась взглядом на именную тарелку свекрови — яркую, расписную и такую же старую, как её хозяйка. Взяла тарелку в руки. Провела пальцем по неровностям и шероховатостям. Почему-то защипало в глазах. Одна слезинка упала на расписную тарелку. Потом вторая. За окном потихоньку оживал город, а Лариса смотрела в окно и тихо шептала:
— Простила я тебя… Простила… Спи спокойно…

Первый ледок на лужах. Морозный воздух, бодрящий не хуже холодного душа. Лариса шла на работу к своим мальчишкам и девчонкам, к их обеспокоенным родителям, к запаху лекарств и дезинфицирующих средств. Неожиданно Ларисина нога лихо взлетела вверх, и, не успев ничего предпринять, женщина упала. Удар было весьма ощутимым для копчика. «Вот тебе и Божья благодать» — подумала Лариса и потянулась за сумкой, которая отлетела в сторону и открылась. Единственное, что выпало из сумочки — это лотерейный билет. Как хорошо, что рядом не было прохожих! Иначе бы они неправильно поняли выражение лица молодой женщины, которая сидит на земле и счастливо улыбается. И было чему радоваться! Ведь Лариса совсем забыла о лотерейном билете и, тем более, о розыгрыше, который должен был сегодня состояться. Не упала бы — не увидела бы лотерейный билет. Тот самый, который готовил для Ларисиной семьи большой сюрприз, в этом она уже не сомневалась. Лариса посмотрела на небо и сказала, всё так же улыбаясь:
— Спасибо, мам!
Где-то совсем рядом пронзительно закаркала ворона.