Она

            

                Когда я прихожу в супермаркет, то становлюсь к той кассе, где сидит Она.  Касс много и кассирш немало, но меня интересует только Она.


                Как правило, всё происходит по одному сценарию. Пока Она перекладывает покупки и нажимает на кнопки, я осторожно поглядываю на неё. Как только опускаю глаза, чтобы приложить карту к терминалу, Она тут же обжигает меня взглядом. Закидываю кульки в корзину и ухожу. Так продолжается уже довольно долго.


                Она почти красавица, только выглядит измученно. Породистые черты лица, лебединая шея, красивые плечи и жёлтый ярлык о неполноценности у кассы, создают странное впечатление неудобства. Так и хочется приобнять и пожалеть. Но нельзя. Служба.


                Бесконечная череда покупателей следует за своими ползущими и перекладываемыми с места на место покупками, а Она молча делает своё дело, и ни на кого не смотрит, кроме меня естественно. Глухая, немая и прекрасная, словно попавшая в рабство нимфа.


                Очередь длинна, и мне хватает времени помечтать. Вот мы идём рука об руку, и Она молчит, иногда посматривая на меня преданными глазами. Зрение, слух и осязание обостряются до предела, пытаясь проникнуть за грань этого молчания.


                В гробовой тишине квартиры, мы уже разговариваем на языке жестов, а когда немеют руки и лицо, начинаем переписываться. Черновики нашего романа валяются тут и там. А мы всё пишем и пишем, пытаясь заполнить пустоту.


                И когда-нибудь я, наверное, тоже начну глохнуть от этой тишины, а мои глаза приобретут вот точно такое же печальное и потерянное выражение.


                «Нет, надо ещё подумать», - говорю я сам себе и прохожу в очередной раз мимо, хотя и понимаю, что всё это бесполезно…
                Виталий Сирин