Такие, вот были нравы

              В 11 классе, в школе, где я учился, был очень странный, но стильный по тем временам парень, звали его Эдуардом. У него был самый модный костюм, прилизанная и намазанная на пробор бриолином причёска, волосы были прекрасно уложены, пахли чем-то очень вкусным, и ходил он, как-то, по-особому – вразвалочку и важно так говорил, толково, медленно, но уверенно.
Мы его слушали и восторгались, любили за то, что он умеет жить красиво, не потому что это так, а потому, что ему всё дано при жизни.
Мать – заведующая магазином, отец – заведующий торгом города, квартира в центре, прислуга, машина, на которой его часто привозили в школу. И мы все, ему завидовали.
 У него было всё, особенно новый магнитофон по тем временам, самый модный – «Грюндиг»  и к нему много виниловых пластинок  с модными тогда «Битлами», где приходя к нему, мы их часто слушали, затаив дыхание, стараясь набиться к нему в друзья.
А, бывая у него часто в гостях, он нас угощал очень вкусной едой, где нам подавала прислуга, над которой он командовал и всегда её унижал. А, на столе, что только не было – всё такое, что мы никогда этого раньше и не ели, а многие продукты и не знали. Икра – красная, чёрная, балык, всякие копчёности. Колбасы – разных сортов, где особенный  запах, я запомнил на всю жизнь.
 И когда, однажды, отец меня наказал, то я убежал от него и спрятался в подвале у родителей этого моего друга, то увидал и почувствовал, что на верёвках висит много сортов каталок колбасы. Она так пахла, что я, не удержался и ел, ел её, до тех пор, пока мне не стало плохо. Этот вкус и запах я запомнил навсегда.
 Иногда, отец наш приносил с гаража тонкую колбаску, охотничью, она там у него висела про запас, на всякий случай, для гостей, ну и нам немного, чтобы полакомиться. Перед этим, он, втихомолку выпивал рюмочку водки там же и всегда закусывал этой колбаской и приходил к нам, где мы его по красному носу угадывали, что он принял стопку, но не больше.
В подвале нашего дома, отец держал двадцатилитровые стеклянные бутыли, с разным домашним вином.
 У нас была дача, где отец выращивал виноград, десять рядов разного сорта и научился делать очень хорошее вино: для гостей – креплённое, из сливы, вишни, чёрного, белого винограда. Для себя - вино креплённое, выдержанное на спирту. Для остальных, особенно попрошаек, пьяниц –  слабенькое, из жмыха.    
И, когда частенько приходил к нам мой двоюродный брат Кравец, и спев на заказ под гитару песню «Увяли розы», - просил отца, - ну дядя Ваня – дай винца, ну хоть что-нибудь, если нет, то дай жмых пожую и разговеюсь.
   Не так давно, где-то напившись, шёл домой и так как был пьяный, то упал в снег и замёрз, а перед этим, его сын удавился, жена ушла от него.
Так вот, опять перехожу к вышеописанным событиям.
Мы, ребята, во всём, старались Эдуарду подражать. Его манере говорить, ходить, как он по-особому, враскачку, с вывертами, курить как он, и хоть он плохо учился, но его переводили из класса в класс, опять-таки из авторитета его родителей. Все девчонки школы в него были влюблены, любая с ним готова идти куда угодно.
Запомнился мне  с ним один курьёзный случай: как-то иду я по главной улице города, смотрю толпа народу, и милиция шагает за нашим любимцем, рядом с ним его адъютант, подходят к очередному баку урны с мусором, он жестом, в белых перчатках, приказывает – «открой крышку» и заглядывает туда внутрь, и так таинственно говорит, - "Выходи, Вася, выползай!» Милиционер также туда заглядывает, и конечно, ничего не находит там. И так с каждой урной. 
Ничего никто с ним не могли сделать, так как его родители – большие люди. А на пасху – нанял за деньги ребят, так они на руках по асфальту, ноги вверх, прошли с километр и взошли по ступенькам к Собору Донского Казачества. Вот такие причуды были у нас в городе.
 
                1966 год.