Часть 14. Стикс в Южной Вертушке

После восьми в баре Яна приглушается свет. Сумрак разбавляют лампады в центре столов, и притаившиеся в декоративной растительности на потолке диодные светлячки. Так уютней. И так проще кому-то. На межзвездных трассах попадается разный совсем контингент.

Впрочем, именно тут чаще всего бывает спокойно. И полутьма не мешает, Ян видит всё – до малейших деталей.

Некоторые обвиняют оптическую кибертехнологию в недостаточной эффективности, но когда начинается разбирательство по этому поводу, то, выясняется, что им просто не нравится выражение биомеханических глаз.

Ян на такое только пожимает плечами, не вступая в полемику. Люди разные, и каждому нравится что-то своё. Каждый живёт в согласии с собственными богами. Ну, или тараканами – и это нормально, когда вектор хоть какой-то есть в голове.

Он принимает новый заказ, загружает его в автоповара. Кола, гамбургеры, картошка фри, иногда с тунцовым салатом – самый популярный выбор во всех заведениях от начала времён.

Краем глаза Ян наблюдает за новой компанией: они сегодня первый раз у него. Одежда инопланетная, напоминает какую-то форму, одинаковую у всех. На команду межвездного контейнеровоза они непохожи. На курсантов – тоже наверное нет, возраст не тот. Молодых среди них не найти.

Да и не принято у пилотов и иже с ними на кожу ставить печати: почти что у самого горла, чтобы было всегда на виду, не получалось одеждой закрыть.

И это точно не регулярная армия, та давно из примерно таких же как Ян киборгов состоит. Маркировка у тех на предплечье, строчка выбита с внутренней стороны.

А это просто обычные люди. Чуть уставшие после пути, желающие отдохнуть.

Ян наливает напиток в бокал. Пробует, морщится. Анализатор на кончике языка сигналит о превышении уровня по консервантам. Поставщик сменился, и с новым проблемы раз через два.

Он ныряет в подсобку, совмещенную с кабинетом, отправляет быстро оттуда претензию. Хорошая штука эта дополненная реальность: два метра роста Яна против снабженца, а тот всего метр с кепкой, и при этом в прыжке.

Когда Ян возвращается, за стойкой уже сидит Кржемилек, листает сосредоточенно голографическое меню.

— Привет. Сделать тебе кофе сначала?

Тот соглашается:

— Привет, Ян. Да, неплохо бы было. – Кржемилек потягивается, наконец подтверждает позиции, смеётся: – И свари, пожалуйста, мне кофе покрепче, а то я пока дождусь свою прелесть, я точно в обморок упаду.

Перед ним крутится 3D изображение выбранного воистину гигантского бутерброда, рядом с такой же полупрозрачной, но не менее аппетитной картошкою фри.

Старая сэндвич-машина конечно была хороша, но на такие подвиги, в отличие от автоповара, не оказалась способна. Сломалась, но может и к лучшему. Ян может поклясться, что к нему в бар стали чаще всего заходить именно по этому поводу.

Многоэтажному и хрустящему, с неисчислимым количеством ингредиентов, бочками румяными, листьями рукколы и салата.

Кржемилек благодарит, принимая чашку с ароматным напитком. Прихлебывает, от удовольствия жмурясь. Показывает назад:

— А давно к тебе заходят сюда эти невозвращенцы?

— О ком ты говоришь? – Удивляется киборг.

— О тех, которые с печатью у воротника. – Кржемилек как будто бы хмурится, оборачиваясь и глядя на них.

Те ведут себя абсолютно нормально, ничем не отличаясь от прочих.

Ну, насколько могут быть нормальными несовершенные люди. Ян чётко различает, что у них нет апгрейдов, и именно это кажется удивительным в эту эру, эру биотехнологий и развития кибернетики. Понятие нормы давно смещено по шкале развития тел, можно позволить себе всё что угодно, включая бесконечную жизнь. Только плати.

Ян пожимает плечами:
— Люди как люди, ничего такого особенно. Только «чистые», как по мне.

Кржемилек делает знак, чтобы Ян наклонился. Обдаёт ему ухо теплым дыханием с нотками кофе:

— Они из Южной Вертушки, Мессье-83. Из той галактики. Название системы я только забыл, какое-то оно странное, из тех, которые тебе называют, а потом хоть тресни – вспомнить нельзя. Но не суть. Ты не слышал про них?

Ян качает головой отрицательно, отстраняется. Вынимает из автоповара фри, потом бутерброд, ставит заказ перед Кржемилеком.

Тот моментально вгрызается в сочную стопку, торопливо прожевывает кусок. Закидывает в рот несколько горячих, длинных золотистых кусочков, обмакнутых в кетчуп. Вздыхает:

— Спаситель!

Ян подмигивает ему:

— Кто бы говорил. Я тебе за помощь с нашим чересчур любопытным Билли до сих пор должен.

Кржемилек только отмахивается, мол, пустое, не стоит. Заказывает ещё чашку кофе. Продолжает дальше, зачем-то показывая пальцем наверх:

— Так вот. Про Вертушку. Колония там основана была очень давно, закрытое общество, и у них там было всё более или менее ровно. А потом завёлся какой-то сумасшедший ученый. Причем реально спятивший, я когда эту информацию нашим достал, то сам не поверил сначала. Думал, обычные байки.

Он кривится, но тем не менее говорит:

— Меня послали к ним, чтобы проверить. Шутка ли, уметь возвращать людей после смерти обратно. Не так, как у нас, через запись матрицы и новое кибертело. А реально, доставать с того света.

Подходят рассчитаться подвыпившие посетители, Ян перебрасывается с ними парой шуток. Терминал принимает оплату, подаёт сигнал – и по направлению к двери загораются стартовые осевые и боковые огни, точно так же, как в пусковой шахте.

— Так вот. – Кржемилек дожидается, пока клиенты попрощаются, и разойдутся: – Я приехал туда. Месяц добирался на перекладных! С одной стороны думал, что будет обидно, если это всё-таки слухи. И знаешь, Ян... Тебе не надо рассказывать, что я не из впечатлительных. Но тут даже меня проняло.

Киборг кивает, полностью с ним соглашаясь. Кржемилек Лански тогда не стал «комаром», если бы имел тонкую душевную организацию.

— Ян, это грёбаный ад. Я серьёзно! У них в Вертушке действительно научились делать такое. Подключают тело или то, что от него осталось, дёргают рубильник и опаньки – готов свеженький зомби.

Кржемилек спохватывается, что говорит слишком громко, оглядывается на компанию сзади. Те чем-то своим явно увлечены, и ни на что не обращают внимания. Говорит, понижая всё-таки голос:

— Они, конечно, не считают таких людей мертвецами живыми. Вначале всё это делалось, чтобы дать человеку попрощаться, закончить дела. А потом, как обычно, всё стало за деньги.

— Так почему это плохо? – Удивляется Ян. – Вроде бы совершенно логично...

Кржемилек крутит в пальцах палочку уже еле тёплой картошки, аккуратно укладывает её обратно, опять на тарелку. Рассказывает дальше уже спокойно:

— Проблема в том, что одного рубильника и электричества мало. Для того, чтобы дружище Фрэнки опять зашагал, необходимо желание родственника. Или в принципе любое желание, оно просто должно быть горячим. Очень сильным, чтобы до какой-то там сферы суметь дотянуться. И оно забирает у донора сразу примерно пять лет от жизни.

— Показатели падают? – Ян что-то прикидывает в уме. — А если второй раз человек становится донором, то процесс угнетения организма растёт в геометрической прогрессии?

— Нет. Нет никакого второго раза. Они пробовали, но никто не вернулся, а здоровье “отправителя” просто ушло в минус. Поэтому донорами бывают только однажды, а вот продлевать год – максимальное время, на которое может вернуться мертвец, – можно до бесконечности.

— А почему ты вернувшихся называешь зомби?

— Я их чую издалека. – Кржемилек важно указывает на собственный нос: – Нюх никогда меня ещё не подводил. У них в глазах голод по жизни. И чем больше раз они проходили такую процедуру, тем он сильнее. Я не знаю, кому продал душу этот учёный за это знание, но это всё отвратительно пахнет.

Он садится вполоборота, чтобы видеть стол тех людей. Достаёт из кармана карту для терминала, проводит оплату, улыбается, видя перекличку огней около двери.

Ян торопит его:

— Ну а дальше-то что?

— А в итоге у них там трындец, в этой колонии. Часть народа – самые богатые, самые сильные, уже не по одному разу побывали там, за чертой. Честно говоря, они даже на людей уже слабо похожи. Ещё одна часть, которая расплатилась за чужое здоровье. Кто-то от большой любви, кто-то из жадности. И есть ещё такие, как наши друзья.

Кржемилек салютует сидящим за столом чашкой с остатками кофе. Они с ним здороваются в ответ, переглядываясь незаметно.

— Печати у них на груди означают запрет. Выход из круга платы и новых рождений, символ того, что их ни при каких обстоятельствах не воскресят. И в целом – на той планете не получается жить. Для их цивилизации это путь в никуда, у нас всё проще, равновеснее и практичней. – Кржемилек быстро сворачивает рассказ, залпом допивает свой кофе, встаёт. – Ян, я побежал. Можно, я воспользуюсь второй дверью?

— Конечно, иди. Без проблем.

Сумрак разбавляют лампады в центре столов, и притаившиеся в декоративной растительности на потолке диодные светлячки. Так уютней. И так проще кому-то.

Дверь открывается, и заходит причина торопливого исчезновения Кржемилека через запасной выход – это офицер Войермоз. Он сегодня при исполнении, и снова ищет Лански. Ян только вздыхает:

— Привет, Билли. Ты с ним опять разминулся. Может быть, будешь кофе?