Мира, где мы 15. Пробуждение

После радости всегда печаль приходит; беззаботные танцовщицы шли медленно, а маленькие музыканты вдруг превратились в угрюмых стражей. Некоторые ехали на лошадях, и юноша не думал, откуда они взялись.
 
Впереди шли Фред со своей спутницей, чьи черные волны чудились плащом.
 
Никто не говорил, что нужно куда-то идти; все происходило само собой, как раньше танцы. Все, кто был на поляне, просто поняли, что нужно уходить. Фред шел туда, куда вела его девушка.
 
И все молчали. Казалось, они провожают кого-то в последний путь, и невольно думалось, что и бал на самом деле был лишь странным приготовлением к похоронам.
 
Неожиданно Фред наклонился к своей спутнице.
 
— Скажи, можно ли спастись от тени?
 
— Тени нет места лишь в сиянии синих огней, — был ответ.
 
Значит, здесь они будут в безопасности! Жизнь, похожая на грезы, где он и она вечно танцуют под синими фонарями — есть ли лучшая судьба?
 
Лес расступился, и молчаливая процессия двинулась около реки — она, оказывается, все это время была здесь, рядом. Что такое река? Откуда юноша знает ее? Нет, он не знает, как не знает он теней. Это странное видение посетило его — о другой жизни, и другом мире, и другой девушке…
 
Его спутница тоже смотрела на серебристую воду. Мираж вдруг встал перед ней: грубо сделанный плот и сидящие на нем люди. Вот юноша берет девушку за руку, вот шепчет что-то... А перед ними вырастает каменная земля, и они сходят, и идут к ступеням огромного дома — их собственного дома…
 
Фред то ли не видел этого, то ли не хотел видеть. Фея обернулась к той, что шла позади нее.
 
— Скажи, что ты видишь?
 
Лицо девушки исказилось ужасом, она поджала оленьи уши и выдохнула чуть ли не с болью:
 
— Тень!..
 
Все, кто шел рядом, отшатнулись, и процессия чуть притормозила. Послышался звон шпаг.
 
— Но ведь есть еще свет! — умоляюще прошептала спутница Фреда. — Ты видишь ее, видишь мою любовь!..
 
— Хватит, — вдруг третья. — Прошу вас, хватит!.. — слишком уж ей была невыносима мысль об ужасной тьме.
 
Юноша — там, на судне — вдруг обнял свою девушку. Нет, нет, танцовщица не верила, что это тень! Это не могла быть тень!..
 
И, забыв обо всем, она вырвалась из спасительного синего света и кинулась к берегу. Она сама не знала, зачем: может, хоть коснуться хотела странной жизни, в которой так мало волшебных фонарей и так много мрака…
 
Фред бросился за ней. Мало он обращал внимания на видение; но не хотел он отпускать свою чудесную спутницу.
 
Они слышали крики сзади: их умоляли остановиться, не бежать к пропасти. А они не останавливались и бежали, бежали, бежали…
 
Юноша прыгнул в воду; девушка замерла в нерешительности на берегу. Фред подхватил ее на руки и побежал, спотыкаясь, дальше — по колено в воде.
 
Исчезли и феи, и те, кто был на плоту. Только с земли раздалось последние слова — ты выбрала тьму…
 
Земля ухнула из-под ног, и Фред чуть не упал в воду, но в последний миг успел вцепиться в скользкие бревна; девушка как-то оказалась на плоту — или юноша сам подсадил ее туда? Он попытался вскочить на судно, но не удержался, погрузился в воду с головой, вынырнул, опять постарался залезть…
 
И проснулся.

 

Была глубокая ночь, а Зоркий плыл невесть где. И наверху, и внизу сияли звезды, и по небесным водам тоже скользила лодка — серебряный сияющий челнок.
 
А она, чудесная танцовщица, сидела рядом с Фредом. Она смотрела во тьму, и могло бы показаться, что это статуя вроде тех, которых ставили на носах кораблей. Еле виднелись в ее волосах цветы.
 
— Мира!.. — позвал Фред, и она повернула голову. — Скажи, что это было?
 
Раньше бы он подумал: как я ненавижу лес! Кто знает, что еще может случиться?
 
Но, странно, сейчас он чувствовал, что любил лес и был готов ко всему, что могло случиться. Не потому ли, что он узнал свободу там, в танце?
 
— Мы танцевали, — просто и спокойно ответила Мира. — И, если бы мы пошли дальше, мы бы жили во дворце с остальными.
 
Как же больно чувствовать стыд после того, как познал легкость радости!
 
— Еще можно вернуться?
 
— Нет. Фред, ты знаешь, что феи не могут любить?
 
— Да? — бессмысленно откликнулся юноша.
 
— Принимая любовь, ты неизбежно принимаешь тень. Если феи познают тень, то они погибнут, и потому они выбирали вечное веселье. И я могла бы забыть о горечи; но я не хочу. Я выбрала свой путь.
 
Это были слова совсем не той Миры, которую Фред знал раньше; та могла плакать и могла обижаться, но в ее сердце не было скорби. Но теперь, приняв свою судьбу, приняла она и скорбь.
 
— Скажи, ты знала, что ты… Из другого народа? — Фред сам не знал, зачем ему это.
 
— Нет, — призналась девушка. — И в этой жизни я никогда не была одной из них. И никогда не буду.
 
Дальше они плыли в молчании. Зоркий, кажется, задремал, и река сама несла его. Плот устал: он плыл сегодня весь день, стараясь догнать Фреда. Он не чувствовал какой-то особенной гордости, что пробудил хозяев: он должен был делать то, что нужно было, и делал это.
 
Фред вспоминал все, что произошло с ним. Тот лес — было ли это миражом? Тот голос – настоящий ли он? Тот танец — да на этой ли земле может быть так легко?
 
— А я не знала, что ты умеешь танцевать, — сказала Мира. Тут она была уже почти прежней.
 
— Я тоже… Не знал.
 
Опять молчание.
 
— Тебе жаль? — Фред почувствовал, что теплая рука опустилась на его плечо. — Не вини себя. Это мой выбор, и я принимаю его с радостью. Поверь, если бы я осталась там, я бы не спаслась. Пусть я встречу тень, но я останусь с тобой.
 
Это все не укладывалось у юноши в голове: отдать спасение и счастливую жизнь ради такого, как он!..
 
— Я не боюсь тени, если со мной будет свет.
 
Фред схватил руку Миры. Да, если все повернулось так — он сделает все, что может! Он засияет ярче солнца, он прогонит саму ночь! Если таков путь — он готов сразиться в любом бою с господином тьмы, властелином боли, если есть где-нибудь такой!
 
— Мира, я клянусь, что спасу тебя от любой тени! — с жаром воскликнул юноша.
 
Девушка склонила голову.
 
— Быть тому.