Солдаты империи Глава 4

Неожиданно справа от лежанки Сергея Рязанцева послышалась возня. К нему придвинулся сосед и зашептал в ухо:
- Не спишь Серёга?
Это был старший лейтенант Кашлаков, всего месяц назад привезённый в этот лагерь и потому сохранивший много сил.
- Он попал в плен случайно, когда возвращался из Герата на вертолёте, - знал Рязанцев, - но летательный аппарат был вынужден совершить аварийную посадку.
Пока лётчики пытались найти причину неполадок в моторе, старший лейтенант отошёл в ближайший дукан, где его и повязали.
- Сзади зашли, - объяснял Геннадий, - иначе я бы живым не дался!
Сергей много раз слышал эту историю от Кашлакова и за мгновение перед ответом вспомнил её, после чего буркнул:
- Не сплю…
Даже здесь, в плену, офицеры попытались командовать, но солдаты быстро объяснили, что теперь они равны. Одинаково бесправны и презираемы. Вот почему Рязанцев не особо любил разговаривать с ним, постоянно помня:
- Раньше командиры подзывали к себе движением указательного пальца, называли презрительно бойцом, а теперь стал Серёгой!
 
Самозванец
Весной 1914 года в шикарный ювелирный магазин в Москве зашёл элегантно одетый молодой человек и попросил:
- Покажите мне ваше бриллиантовое колье за тридцать тысяч рублей!
Хозяин вышел из-за прилавка, включил специальную сигнализацию, чтобы охрана была начеку, попросил посетителей выйти из магазина, вывесил на дверях табличку:
- «Магазин закрыт».
Затем достал из сейфа драгоценное колье и показал покупателю. Молодой человек посмотрел на сокровище через лупу и небрежно бросил:
- Беру!
Выписал чек на нужную сумму и передал хозяину. Это была колоссальная сумма. Хозяин магазина хотел проверить чек в банке, по, послать своего человека туда не мог.
- Ибо без четверти пять, - просчитал он, - а ровно в пять часов банк в субботу закрывается…
Ювелир позвонил управляющему банка, тот ответил:
- Чек действительный, у господина Рязанцева на счёте есть деньги!
Хозяин успокоился. Молодой человек получил покупку и удалился в неизвестном направлении. Через полчаса хозяину магазина позвонил его приятель, хозяин другого ювелирного магазина и сказал:
- Моисей, это Соломон! Я знаю, что у тебя было золотое бриллиантовое колье стоимостью тридцать тысяч. Оно сейчас у меня в руках. Я его узнал. Оно твоё! Какой-то молодой человек предложил мне купить его за двадцать тысяч. Я согласился, но сообщил в полицию. Ты слышишь меня?
Моисей ничего не ответил, у него перехватило дыхание:
- Неужели чек фальшивый? 
Полиция появилась в магазине Соломона оперативно. Молодого человека арестовали. Допрос шёл в магазине. Следователь спросил:
- Вы покупали это колье?
- Да, - ответил он.
- И вы заплатили за него тридцать тысяч рублей?
- Да.
- И вы продавали его здесь за двадцать тысяч?
- А какое ваше дело! - нагло ответил парень. - Это же моя вещь. Хочу, продаю, хочу, подарю.
Следователю показалось, что дело нечистое, он обратился к прокурору. Тот дал санкцию на арест с задержанием в полиции до понедельника.
- Я не возражаю против того, чтобы погостить у вас до понедельника, - спокойно сказал молодой человек в полиции. - Но есть существенная деталь. Я завтра должен быть в Петербурге, вот билет на поезд. Если я не буду, то издержки за срыв выгодного контракта, а именно сто тысяч рублей, заплачу не я, а полиция Москвы. Ибо я задержусь здесь не по своей вине, а по вашей.
Следователь позвонил прокурору, тот санкцию на арест оставил в силе. Покупателя провели в камеру предварительного заключения. Там находился сиделец, пойманный на мелкой краже. Он дождался, пока за надзирателем закрылась железная дверь и сказал:
- Ну, здравствуй Иван!
- Не имею чести быть знакомым… - надменно ответил новичок.
- Энто ты брось Ванька, - пригрозил вор. - Хошь чтоб я рассказал, кому следует о твоих прежних геройствах?
- Прости, Христа ради, Михайло! - встрепенулся он. - Не признал…
В раннем детстве у Ивана Ершова проявился редкий талант. Он точно и быстро определял, что делать не хочет и где ему не нужно находиться. Ваня родился в 1896 году в деревне Ульино под Санкт-Петербургом.
- Такая жизнь не для меня! - понял он, едва научившись ходить.
Наблюдая за скучной и тяжёлой жизнью крестьянской семьи, маленький Иван понимал, что для себя он желает большего. В 1911 году, собрав в узел нехитрый скарб, юноша покинул родную деревню, сказав родителям:
- Прощайте! Не поминайте лихом…
Иван скитался по стране, затем осел в Рязани. Там он случайно познакомился с бандой грабителей поездов. Возглавлял её Михаил. Он позвал его на следующее дело, и парнишка согласился.
- Только возьми с собой фунт соли, - предупредил новичка главарь.
- Зачем? - опешил Иван.
Оказалось, что в лесах около города водилось много лосей. Приманивая животных поближе к путям, бандиты насыпали на рельсы принесённую им соль перед самым прибытием поезда.
- Придурки какие-то… - решил Ершов.
Стадо лосей обступало железнодорожные пути. Машинисту проходящего поезда ничего не оставалось делать, кроме как остановить состав и грабители выскочили из придорожных кустов. Они связали машиниста и спокойно ограбили грузовой поезд, увезя ценности на телегах.
- Лихо! - оценил результат Иван.
Такая жизнь ему понравилась. Они пару раз удачно ограбили поезда, пока полиция не додумалась пустить по колее патруль, который перестрелял половину банды при очередном грабеже.
- Опасное это дело! - понял он, получив пулю чуть ниже спины. - Больше подобным заниматься не хочу!
Чтобы окончательно порвать с прошлым, Ершов стал Рязанцевым. Он перебивался случайными заработками, трудился бродячим певцом, а когда уставал бродяжничать, становился послушником в монастырях.
- Особенно хорошо мне жилось в Александро-Свирском и Валаамском монастыре! - рассказывал он Михаилу о своей жизни после расстрела банды. - Я постиг разные церковные таинства и обряды. Вошёл в доверие к настоятелю и сбежал со всей кассой.
- И сколько взял? - с завистью спросил Михаил.
- Тридцать тысяч рублей, - с гордостью ответил Иван. - Вложил их в дело, жду дохода… 
- Я смотрю, - уважительно заметил он. - Заматерел, ты Ваня!   
В понедельник чек в банке проверили. Хозяин первого магазина получил свои деньги. Рязанцева выпустили на свободу. Вскоре он оформил соответствующие документы и подал их в суд. Суд обязал полицию выплатить сто тысяч рублей в пользу незаконно задержанного.
- Носятся с ожерельем, как курица с золотым яйцом, - улыбнулся Иван, получая деньги. - У меня его нет, зато есть девяносто тысяч чистой прибыли.
Но вольготную жизнь прервала Первая мировая война. Он попал на фронт, но быстро понял, что ему там не место.
- Так и погибнуть можно! - осознал Рязанцев страшную истину.
Несколько месяцев спустя он дезертировал. Лошадь для побега Иван позаимствовал у местного крестьянина. Правда, его быстро поймали, и Рязанцев стал служить в дисциплинарном батальоне, где провёл всю войну.
- Место конечно не ахти, - рассуждал он. - Но лучше чем на передовой!
После Февральской революции Иван радостно решил:
- Пора получать дивиденды, желательно в виде финансовой выгоды.
Он добыл мундир вольноопределяющегося и отправился в Госдуму, которая занимали здание Таврического дворца в Петербурге. Учитывая, что вольноопределяющиеся пользовались всеобщим уважением, Рязанцев постарался обратить на себя внимание и побеседовал с парой депутатов.
- Я добровольцем поступил на воинскую службу, - вещал он. - Четыре года не вылезал из окопов, был неоднократно ранен!
- Такие герои нам нужны! - обрадовались депутаты.
Он отправился в Олонецкий район с мандатом от депутатов партии левых эсеров, агитировать за поддержку Временного правительства. Иван стал собирать местное население на митинги, объявив сбор денег и тёплых вещей на нужды армии.
- Там наши братья бьются с немцем голые и босые! - молил он доверчивых обывателей. - Не пожалеем ничего для героев!
Ценности Рязанцев принимал под опись, но никуда не передавал. Ведя разгульный образ жизни, он потерял чувство меры, и однажды напившись вина, напал с кулаками на местного депутата. Тот начал расспрашивать его о деталях работы Госдумы, а Иван толком объяснить ничего и не смог.
- Это самозванец! - закричал побитый депутат.
Рязанцев попал в тюрьму, провёл там всего несколько месяцев. Случился Октябрьский переворот, и он вышел на свободу, утверждая, что пострадал за подпольную работу против царизма и Керенского.
- Я участвовал в аресте Николая II, - заверял он слушателей. - Но диктатор Временного правительства отправил меня в острог!
Рязанцев в 1918 году агитировал за коммунистов в целом ряде губерний, но год спустя переключился на партийную работу. Стал председателем трибунала войск военизированной охраны (ВОХР) Приволжского военного округа и начальником оперативного отдела ВОХР Восточного фронта.
- Мне нужно вступить в партию! - он подал заявление.
Его единогласно приняли в ряды большевиков. Получив партбилет, Иван подтёр чернила и ловко переправил одну цифру в дате выдачи документа 1920 год. После гражданской войны партийцам меняли партийные билеты на удостоверения нового образца. У него появился новый партбилет, где числился год вступления в партию большевиков - 1910.
- Теперь только по году можно определить, как долго человек боролся с царским режимом. За семь лет до революции мало было подпольщиков! - глубокомысленно говорил Рязанцев. - Ленин, Сталин… Человек сто и я!   
Уникальным документом он любил «светить» при любом случае. Его легенда выбивала слезу даже у самых недоверчивых собеседников и была настолько убедительна, что в 1922 году приказом Революционного военного совета республики (РВСР) Иван получил орден Красного Знамени.
- За участие в подавлении белофинского мятежа полковника Мальма! - объяснял он знакомым, хотя не знал, когда это было.
После получения награды Иван стал ветераном революции благодаря обращению в Общество старых большевиков.
- Я был правой рукой Ленина и штурмовал Зимний дворец, сыграв в штурме решающую роль! Был тяжело ранен, - уточнял он. - Получил удар шашкой по голове, пережил трепанацию черепа и стал инвалидом.
Рязанцев стал комиссаром санатория в Кисловодске. Потом пошёл на повышение и в 1925 году вернулся в столицу, где стал секретарём комитета партии при гараже автомобильного отдела Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК).
- В Бога-то я верю, но и Дарвину не верить не могу! - шутил он, подсчитывая барыши. - Все мы обезьяны!
Заслуженный революционер успел обзавестись именными экспозициями в музеях Петрозаводска и Новгорода. Рязанцев со скандалом пытался выбить собственную стену почёта в Лодейнопольском музее, доказывая руководству:
- Да я отчаянно бился с белыми и побывал у них в плену!.. Самое жестокое сражений с моим участием произошло в Орловской губернии.
Никаких битв там не было, но Иван был столь убедителен, что ранее ему верили. Но директор музея Варич, бывший кочегар, взял его бумаги и пообещал разобраться. Он нашёл нестыковки в биографии «героя» и отказал в экспозиции. Испугавшись разоблачения, Рязанцев спорить не  стал.
- Так можно и спалиться… - тюремный опыт его многому научил.
В 1928 году прибывший в Новгород по партийным делам Иван крепко выпил и в гостиничном ресторане вступил в ожесточённый спор с Кузьминым, командиром Красной Армии, занявшим соседний столик.
- Выйдем, поговорим! - после недолгой перепалки предложил военный.
Они пошли в его номер, но едва дверь закрылась, Рязанцев достал именной револьвер и убил Кузьмина выстрелом в упор. Протрезвев, Иван сообразил, насколько плохи дела и подготовил очередную легенду.
- Выходить сухим из воды я пока не могу, но учусь! - выдохнул он. 
Следователю убийца стал сетовать на инвалидность и провалы в памяти, которые начались после перенесённой трепанации. Он утверждал, что убийство совершил в беспамятстве:
- Кузьмин вывел меня хвалебными высказываниями о враге партии Льве Троцком. От таких слов у меня случился припадок, и я взялся за револьвер!
Вместо тюрьмы Рязанцев занял должность замдиректора в театре Мейерхольда. В начале 1930 года стал секретарём Гособъединения музыкальных, эстрадных и цирковых предприятий. Получил награду:
- «Честному воину Карельского фронта».
Он начал предлагать редакциям для издания автобиографию. Несколько газет опубликовали статьи про революционера, одна из которых называлась:
- «Страна должна знать своих героев».
Иван побывал прокурором спецотдела прокуратуры СССР, в 1935 году стал членом спецколлегии Ленинградского областного суда. Захотел должность начальника политотдела Ленинградской областной милиции.
- Я готов передать бесценный революционный опыт! - заявил Рязанцев.
Невероятная история его жизни, рассказанная им, вызвала подозрение у опытных оперативников. Они стали разбираться и вскоре выяснили:
- Это крупный авантюрист, присвоившим себе подпольный партийный стаж и использовавший его исключительно в личных целях.
Сопоставляя признания Ивана с обнаруженными документами, работники отдела кадров областного управления милиции поняли:
- Мошенническим путём Рязанцев получил авторитет заслуженного ветерана Октябрьской революции и крупного партийного работника!
Они настоящими документами разоблачили самозванца. Иван не стал отпираться. За мошенничество он на пять лет отправился на Колыму.