Очередной мутант

Вот одна жизненная история.
Хотите, верти.

У худощавой женщины не было семьи. Это ее угнетало. Все светлое время она проводила на работе, а короткие дни отдыха - в бесконечных очередях.
У полного мужчины были похожие проблемы. Его беспокоили одиночество, тупое простаивание в очередях, застойные явления и плата за бездетность.
Как-то, в один прекрасный летний вечер, судьба скрестила две разные очереди в одном душном гастрономе.
Тогда, в конце восьмидесятых, находясь в глубинке крепкой очереди за выброшенным дефицитом, нельзя было ни присесть, ни выйти. Люди продвигались гуськом. Смартфонов не было, памперсов тоже... Безопасные расстояния ни кем не устанавливались и не контролировались.
Худощавая издали заприметила полного. Тот отводил глаза и робко улыбался. Они медленно шли на встречу. Вскоре вынужденно прижались друг к другу, приобнялись, потом заговорили и познакомились. Очередь познакомила их, как в наше время знакомит интернет. Оказалось - живут неподалеку.

Несколько месяцев кокетничали, пропуская друг друга вперед, часами стояли рядом, болтали. Часто договаривались заранее, по домашнему телефону, кому занять какую очередь, и зачем.
Ей нравилось, что в тихие лунные ночи его мучила бессонница. В такие часы он занимал очередь с вечера, мужественно отстаивал ее, и, утром, к открытию магазина, она неожиданно оказывалась первой за дефицитом. Вдвойне приятно было получать такой подарок к какому-нибудь празднику!
Ему, в свою очередь, было по сердцу и по желудку, что худощавая женщина, когда давали не больше килограмма колбасы в одни руки, перепродавала ему половину своей доли!

По большому счету, они не любили друг друга, но судьба безжалостно сближала их.
Однажды, знойным летом, когда он ехал с завода домой, входящие в заднюю дверь автобуса люди, запихали его в середину салона, где случайно в легком ситцевом платьишке теснилась Она. Люди не по своей воле подталкивали наших знакомых друг к другу спереди и сзади. А, когда кондуктор, плюща пассажиров, стала протискивать свое дородное тело к передней двери, чтобы выдавить на остановке безбилетника, они сблизились до неприличия! И, наконец, после того, как кондуктор на обратном пути в запарке оттолкнулась от его шеи, как от поручня, - больно поцеловались...
На другой день, простояв длинную очередь, зарегистрировали брак.

Через восемь месяцев у них родился сын с грубыми отклонениями -
горе родителям! Ручки бедной детки касались ступней, тонюсенькая длиннющая шейка не держала маленькую головку, коленки совсем не сгибались. Но жизнь продолжалась. Можно было бы сказать, что вдвоем жить стало вдвое легче, если бы очереди не становились в три-четыре раза длиннее.
- Кем ты будешь?- спрашивали беднягу, когда тот немного подрос.
Отвечал однообразно:
- Продавцом, наверно. Меня чего-то в магазин тянет.
- Учись, сынок, - советовали ему,- заведующим станешь.
- Не буду, - заявил он как-то,- я не для того родился. Дайте-ка схожу в магазин за продуктами.
Стал убегать из дома на весь день, а возвращался с доверху наполненными сумками, поздно вечером.
Рос, как в сказке, - не по дням, а по часам.
- Сынок, просили соседи, - вот тебе деньги, авоськи - принеси и нам чего-нибудь.
И тот, радостный, бросался в магазин, с головой окунаясь в очередь.
Его монолитные толстые ноги не знали усталости, длинная шея выталкивала голову так, что он всегда становился на голову выше толпы, вертел ей во все стороны и все видел. Ловкие длинные руки шлагбаумом ложились на плечи впереди стоящих товарищей и без очереди никого не пускали. Он жил. Он был счастлив. И стали сыты, обуты и одеты его многострадальные родители.

К середине девяностых очереди стали распадаться на небольшие кучки, исчезать. Параллельно разваливались заводы и фабрики...
Наши герои отыскали, единственную, сохранившуюся большую очередь в центре занятости. Залезли в нее…
Трудно им стало жить без очередей и без денег.
Резко обострилось осознание физических недостатков ребенка.
В дело пошли не покорно ждавшие своей очереди, а люди, нагло идущие по головам!