Кровопийцы

В 1984 году было сдано в эксплуатацию семиэтажное здание Барановичской городской поликлиники. Не знаю, в каком виде сейчас вводятся в строй новые объекты здравоохранения, но в те времена главной задачей строителей было создать; почётное право убрать новостройку предоставлялось будущим хозяевам здания. Если планируемые новосёлы не хотели работать уборщиками, то на помощь строителям приходил горком партии, который обязывал строптивцев «приступить, выполнить и доложить об исполнении»!

Примерно за полгода до ввода здания в строй медицинские работники двух городских поликлиник, в свободное от основной работы время, занимались уборкой помещений нового строения. Медики приносили из дома моющие и чистящие средства, ветошь, вёдра, веники, ножи и лезвия для бритья, которыми  пользовались при механической очистке поверхностей, заляпанных засохшей краской.

Сотрудники структурных подразделений поликлиник тщательно скоблили-вычищали площади своих планируемых рабочих мест. В случаях, когда в большом помещении предстояло работать всего парочке сотрудников, порядок наводили коллективно, всем миром.

В начале восьмидесятых годов понятие «реабилитация» было уже на слуху. На шестом этаже здания планировалось разместить отделение медицинской реабилитации; на первом и втором этажах – кабинет спелеотерапии, дневной стационар и бассейн с сауной.
 
Сотрудники третьего терапевтического отделения, в котором я работала, быстро справились с уборкой кабинетов приёма больных; по распоряжению администрации поликлиники мы были направлены на усиление малочисленной группы сотрудников службы медицинской реабилитации.
 
Нам предстояло отчистить чашу бассейна, увидев которую, мы ахнули: практически вся кафельная плитка пустого водохранилища была испачкана краской. Вспоминая недобрым словом плиточников и проклиная свою нелёгкую долю, медики взялись за работу.

Постепенно к нам присоединялись сотрудники других отделений; общими усилиями мы привели чашу в надлежащий вид приблизительно за две недели.

К моменту окончания работ в бассейне я осознала, что во время работы строители имеют полное право на применение своего профессионального языка – ненормативной лексики; в процессе чистки чаши водохранилища некоторые медики, вполголоса, пользовались ёмким и выразительным стилем речи созидателей.

В последний день работы уборщицей, очищая очередную плитку от краски лезвием безопасной бритвы, я порезала  палец. Негромко произнеся ёмкое нелитературное выражение, неожиданно увидела рядом с собой медицинскую сестру Анну Владимировну Макарук, с которой мы поддерживали хорошие отношения.
 
– Что-что Вы сказали, Нелли Гавриловна, не расслышала? – поинтересовалась приятельница.

– Я выразила сомнение, что буду когда-нибудь плескаться в этом бассейне, а руки себе уже успела покалечить! – быстро сориентировалась я, не выдавая свою ужасную тайну – знание ненормативной лексики.

– Ещё как будете, дайте только срок! Не выгонишь потом из бассейна, знаю я  Вас! – заверила меня Анна Владимировна.

Права была Анна Владимировна, прогнозируя востребованность бассейна. Вскоре из числа медработников была организована группа «Здоровье», участники которой посещали бассейн два-три раза в неделю.

Постепенно свободные площади оздоровительного помещения заполнялись комнатными цветами; их приносили и привозили посетители бассейна: медики и пациенты.
 
Привозили крупные комнатные растения, которые уже не вписывались в интерьер квартиры, а выбросить было жалко: фикусы, всевозможные пальмы, филодендрон, зонтичное дерево (шефлера) и другие.

Спустя какое-то время по периметру помещения появилось множество папоротников в деревянных кадушках, покрытых тёмным лаком. Светло-салатовые и тёмно-зелёные красавцы-растения с перистыми листьями стояли на полу, в межоконных проёмах, вне зон воздействия прямых солнечных лучей.

Медицинская сестра бассейна рассказала, что папоротники подарил лечебному учреждению её давний знакомый, лесничий. Мол, в его загородном доме папоротников чересчур много, вот и решил поделиться красотой с небогатыми медиками; презент лесника прекрасно дополнил и украсил интерьер бассейна.
 
Обеденный перерыв в жаркие летние дни я тоже проводила в бассейне. Посетителей в это время, как правило, не было; получасовая релаксация способствовала сохранению эмоционального равновесия.
 
Из воды я любовалась нежной зеленью папоротников, вспоминая белорусские предания о Папараць-кветке, мифическом цветке, который дарит его владельцу ясновидение, открывает умение видеть тайны мира, даёт  власть над нечистой силой, а также возможность понимать язык животных.

Согласно славянским поверьям, папоротник цветёт лишь один миг, в ночь  накануне народного праздника восточных славян – Ивана Купалы, 7 июля.

Найти и сорвать цветок очень трудно, тем более, что нечистая сила этому всячески препятствует и запугивает человека, в некоторых случаях лишая его рассудка, речи и памяти.

Я представила себе празднование Ивана Купалы, на котором жгут костры, прыгают через них, водят хороводы, собирают травы; девушки плетут венки и опускают их в воду – узнать, где живёт их суженый?

От воспоминаний детства меня отвлёк голос Анны Владимировны. После выхода на пенсию она оставила должность главной медицинской сестры поликлиники и перешла на менее ответственную работу – медсестры бассейна.

– Папоротники наши совсем зачахли, надо отдавать их на лечение в процедурный кабинет, – сказала медицинская сестра, разглядывая растения.

– А что, в процедурном кабинете папоротникам будут делать уколы? – поддержала я шутку товарки.

– Зачем – уколы?  Будут пробирки и шприцы из-под крови ополаскивать и поливать этой водой растения! – серьёзно ответила Анна Владимировна.

– А для чего это надо?! – удивилась я.

– Сами увидите через две недели; я сегодня же попрошу рабочих отнести кадки в процедурные кабинеты! – ответствовала медицинская сестра.

Я забыла о разговоре в тот же день. Потом был двухнедельный отпуск, послеотпускное напряжённое время; я попала в бассейн только спустя три недели.

– Давненько Вас не было. Отдыхали небось в своих любимых Телеханах, наплавались вволю в озере! Там раздолье, не то, что в бассейне, – приветствовала меня сотрудница.

– Здесь тоже хорошо, оставлю в воде испорченные за неделю нервы, – ответила я, погружаясь в воду.

– Кстати, о нервах: обратите внимание на папоротники, которые почти три недели «отпаивали» кровяной водой! Видите, как похорошели эти «кровопийцы»! – указала медицинская сестра на обновлённые растения.

– Действительно, их не узнать! Помимо воли вспомнишь «Кровавую графиню»*,  которой приписывали убийства, вампиризм и купания в крови девственниц для  сохранения молодости! – ввернула я информацию, недавно услышанную от соседа-книгочея.

– Какие страсти Вы рассказываете, аж жуть! Наши папоротники по сравнению с кровожадной графиней – агнцы Божьи, только воду после мытья пробирок потребляют! Ведь такая вода – хорошее азотное удобрение, в ней содержатся железо, медь, магний и другие микроэлементы. Полюбуйтесь, какой насыщенной стала зелень, да и растения стали намного пышнее! – нахваливала Анна Владимировна папоротники.

– Значит, переименуем «кровопийц» во врачевателей; ведь своей привлекательностью и эстетичностью, они восстанавливают душевный покой посетителей бассейна, –  предложила я, найдя полное понимание у повелительницы рукотворных водных «просторов».

С тех пор, встречая в лесу заросли споровых растений с крупными рассечёнными листьями, я каждый раз вспоминаю историю о «папоротниках-кровопийцах».

*Эржебет Батори или Альжбета Баторова-Надашди – венгерская графиня из рода Батори, богатейшая аристократка Венгрии своего времени, известная серийными убийствами молодых девушек. В период времени между 1585 и 1610 годами, вместе с прислугой, ею было убито более пятисот девушек.