2 пионерка

Природа выкрутила на климатический максимум свой кондиционер и третий месяц стояла жара. Над желтой степью днями плыло марево. Ртутный столб в полдень переползал водочный градус. Иссохшие тростники на берегу шуршали египетскими пергаментами. Серый песок кусал жаром пятки. Вода в озере была по ощущениям горячей, прохладнее стало только когда Васька забрел в воду по грудь. Он оттолкнулся от грунта и поплыл. Несколько раз нырнул, придышался и широкими саженками поплыл в сторону острова. Каждый раз ему казалось, что он может и доплыть. Пловец он был не плохой и расстояние в два – три километра было ему вполне по силам, но каждый раз он поворачивал обратно. Ему рано было на Остров.
 
Вот и сегодня есть важное дело в Таборе. Надо зарядить Ленкин телефон. А еще надо перепрятать оставшиеся банки. А то Мокрый и компания заготовителей лопухов влекомые необратимым историческим процессом могут их у него взаимообразно изъять, и Ленкины гости останутся без какао.

Когда он подплыл обратно к берегу в воде уже было людно. Весь таборский народ выбрался к воде, чтоб успеть застать короткую утреннюю прохладу. День обещал быть очень жарким, и очень долгим. Солнце только поднялось над горизонтом, но уже было раскалено до бела. Васька тоже задержался с выходом на берег. Потряс бородой и волосами, согнал с них ладонями воду и подставил солнечному жару спину.

- Тебя, наверное, Василий зовут?! – Васька обернулся. С ним заговорила вороная длинногривая девчонка.  Еще не загорелая, видно совсем недавно в Таборе. Не из тех ли пионеров, что прибыли вчера. От нее еще пахло дорогой парфюмерией и домашними пирожками. Полноватая азиатка с очень красивыми глазами.

- Просто тут недавно ходили двое очень сердитых дядькОв в грязных комбинезонах и очень нехорошо отзывались о некоем Ваське, наглой рыжей морде, коте помойном, блохастом коврике для тапочек и хотели бить его ногами. И мне кажется, больше всего на рыжего кота тут похож ты! – в её темных глазах прыгали смешливые бесенята, она так старалась выглядеть серьезно, что кончик её носа дрожал.
 
Васька рыжий. Да мало ли на свете рыжих? Он был очень рыжий. И очень волосатый. Его растительности на теле позавидовали бы даже кавказцы, будь он другого цвета. Это даже скорее была шерсть. Далеко не на всем теле сквозь рыжие джунгли можно было разглядеть белую кожу. Белую и всю покрытую красными веснушками.
 
Васька похож на кота. Зеленые чуть раскосые глаза, и в повадках что-то кошачье есть. Если мы имеем в виду повадки уличных котов.

С его внешностью не привыкают что девушки заговаривают первыми, в другое время он обязательно с ней поболтал. Но эта новость имела прямое отношение к самому важному делу дня. Более того, ставило зарядку Ленкиного телефона под прямую угрозу. Однако, отчего – то сейчас это еще не пугало. Впереди еще долгий день.

Это была не простая пионерка. Сколько их приезжает в Табор с надеждой найти того, чего не теряли. И сколько их уезжает отсюда так ничего и не найдя. Все они такие, румяные и позитивные. Бестолковые. А эту уже отметил Табор невидимым никому кроме аборигенов знаком. Её перло.

Первое утро в Таборе каждый просыпается счастливым. И каждого немного прет. От солнца, от озера, от того что впереди еще столько интересного, от того, что вдруг нет вокруг железобетона и пластика. И нет больше Города напуганных Чумой людей.
Ну и конечно, со вчерашнего тоже прет. Накурить вновь прибывших в сопли отличное развлечение. А развлечения таборяне любят...

И, несомненно, вчера она пробовала микстуру Мокрого. И, в теории, ей было еще рано восстанавливать навыки прямохождения. После той микстуры даже матерые психонавты колхозаны лежали пластом часов 10-15. А это уже была весела и прозрачна как летнее утро. Вот же везучая. Таких очень быстро пропирает. Иногда Табор бывает неоправданно щедр к гостям.

- Один называл другого Шкипер. – с трудом сдерживая веселье добавила она интонацией лучшей ученицы. И её самой это показалось смешным. И по носу поползли складки, как у щенка который старается выглядеть серьезным сторожевым псом. – Шкипер обещал награду тому, кто скажет в какой палатке живет Рыжий Васька. А еще говорил, что лучше коту Ваське прекратить бессмысленное сопротивление и сдаться на милость и правосудие целой тушкой.

- Еще он обещал расстрел гарпунами с активной тепловой головкой наведения и посмертное изнасилование порошковым огнетушителем? И еще грозился сделать чучело в неприличной позе для кабульского музея половых извращений? И ругался по-татарски? И рандомно орал всякие военно - морские слова.

- Ты их хорошо знаешь. – она уже готова была разрыдаться от сдерживаемого смеха.– Они не злые дядькИ. – дядьки она произнесла уже на местный манер, с ударением на «И». – Тот, который не Шкипер подарил мне это. – она протянула ему раскрытую ладонь. Над ладонью антрацитовой каплей дрожал в воздухе темный шар в котором угадывался свернувшийся в клубок маленький крылатый котенок. Маленький, пару недель от роду черный котенок с крылышками летучей мыши. Почти настоящий, только размером с орех.

Штопор, а напарником Шкипера мог быть только он, любил разыгрывать пионеров. С давнего времени он завел привычку дарить перспективным новоприбывшим маленькие устойчивые галлюцинации. А с еще более недавнего времени Васька сам стал видеть эти чужие галлюцинации.

Вот Мокрый и Черчилль сразу их видели. Пройдет не трезвый Штопор, всучит, от неисчерпаемой душевной широты, обалдевшему пионеру галлюцинацию, тот воткнется и торчит, глаз от нее не отрывая. А вокруг ходят и живут люди, которые её не видят. Если они не видят, это не значит, что её, галлюцинации, нет. Мало ли чего никто не видел, а оно есть. Черчилль и Мокрый её видели. Сразу. А Васька научился этому только недавно.

Раньше Штопор дарил все больше цветы. Ему нравилось смотреть как охреневший и распертый пионер, обмякнув лицом оловянными пуговицами глаз созерцает произрастание в пространстве.  В Таборе не принято мешать людям, когда их прет. Но и подсмотреть чужой глюк не возбраняется. Вот, Штопор пионера по ладони ладонью хлопнет, ухмыльнется ехидно и пойдет дальше. А из ладони уже первый лист пробивается. И Мокрый с Черчиллем, тут как тут, появляются, и падают рядом, на тормозе, и тоже смотрят. Пионеру пофиг, его первый раз в жизни прет, ему хоть испускающего последний дух от дизентерии тираннозавра за спину поставь, ему не до того. Он созерцает самое важное событие в жизни планеты. Чудо из чудес. Произрастание. И врубается. И эти тоже созерцают на халяву. И тоже врубаются. Вот так, трое видят одну и ту же галлюцинацию. А больше никто ничего не видит. Ходят мимо и даже не удивляются трем залипшим чувакам. В Таборе удивляться устаешь быстро.

А Васька не сразу этому научился. Теперь же он так явно мог разглядеть все подробности, скрытые в маленькой черной капле на ладони пионерке, что не удержался и провел пальцем по краю черного шара. И увидел, что котенок реагирует на поглаживание.

Далеко не каждому достается от Штопоровых щедрот. И уж тем более врубается не каждый. И уж тем более, сразу. Но с этой девчушкой все было понятно. Остров скоро её позовет. Она сюда не зря приехала. Васька и сам бы ей что-то подарил, но у него совсем ничего не было. Кроме четырех банок сгухи, все его имущество помещалось в двух карманах шорт.

- Ты даже не представляешь, какие они не злые. – Теперь уже и Ваське было смешно. То ли от того как дрожат её ноздри, то ли от предательской смешливой слезинки на её реснице, то ли от того что утро, солнце, озеро, и хочется улыбаться всему на свете. Однако он сдержался. Теперь был её ход. И она его сделала.

- И частенько тут людей отправляют в музей чучелом?

- Редко. Тушкой, редко. Чаще кусками, в нарезке и филе. Это же Табор. Тут злобные наркоманы живьем едят младенцев, похищают служителей тоталитарных культов, принуждая их вызвать Сатану, а тот, падла, не идет. Хрен их, говорить, таборян, говорить, знает, сожрут они в этот раз или трахнут, говорит. Дикие же, говорить, люди…  А уж банальная поножовщина, сплошь и рядом. Урны забиты расчлененными так, что окурок плюнуть некуда. А ведь это на руку мировой энтропии.

Купался Васька нагишом. Трусову у него, как у всякого старожила в Таборе давно не водилось. И черноглазой это было известно поскольку в воде он стоял несколько выше пояса. Натягивать шорты на влажную растительность он тоже не хотел. Ведь ему еще придется бежать через половину табора к Будке.
 
- Ужасно. – сдерживая смех из последних сил сказала брюнетка, предоставив следующий ход Ваське. Жгучее солнце уже высушило шкуру. Пора было идти. И он применил подлый прием. Просто показал ей язык. И она сломалась.

Просто переломилась пополам, макнув шевелюру в воду и мелко тряслась. Васька выскочил на песок и впрыгул в шорты. Когда она смогла обернуться, он показал ей язык еще раз. И убежал.
http://proza.ru/2022/05/28/1169