День 29

Ночью, когда уходит вдаль последний трамвай, все вагоны пусты. Транспорт движется чуть быстрее. Ты скользишь вместе с ним на поворотах, мерно покачиваясь на сиденье. Кондуктор спит или выводит трясущейся рукой что-то на своем серо-пепельном листке. Водитель пропускает мимо пальцев кнопку следующей остановки и безразлично смотрит на освещенные рельсы. Мысли там – дома, в теплой постели оканчивающегося рабочего дня. Но надо довезти богом забытых в этом пространстве, не понятно, по какой причине, нескольких утомленных солнцем доходяг. Последние ютились на одиночных сиденьях, ловя полузакрытыми глазами приближающуюся дрему желанных сновидений. Впереди, невинно касаясь предплечьями, сидели двое, ведя шепотом разговор. Без смеха, серьезно, их слова съедали стуки, но какие муки, открывались мне тогда в шепоте чужого бытия.

– О чем ты мечтаешь?
– Мечтаю лишиться девственности на заднем сиденье автомобиля от мужчины, который живет в этой тачке и на утро даже не вспомнит меня.
– Эм… необычная мечта.
– Я же сказала, ты не поймешь.
– Ну а после? Что будет на следующий день?
– Уеду с ним куда глаза глядят и больше никогда не вернусь обратно. По крайне мере прежней прилежной девочкой. Удивила?
– Честно – да
– На самом деле осторожным следует быть не с гулящими девушками, а с тихонями, что читают книги и не выделяются среди толпы. С теми, над которыми в школе даже не издеваются, потому что единственное, что можно сказать, что она умная и хорошая девочка. Вот только это не так… совсем не так.
– Значит, ты хочешь познакомиться с отчаянным парнем, который жестко отымеет тебя в своей машине? Только после всего он никуда тебя не повезет, а выкинет в придорожную канаву. И хорошо, если живой.
– С чего ты взял? Я же не буду сопротивляться. А может, это я его убью и утоплю вместе с машиной в каком-нибудь водоеме, а брелок от ключей оставлю на память.
– А как же любовь?!
– Ты знаешь, я поняла, что любовь – это ужасно банальная и неинтересная вещь. Она не приносит счастья, как это показывают в фильмах и книгах. Она дает разочарование и обиду. А еще привычку. Проверят каждый раз телефон, не написал ли тебе человек, который, по сути, никем тебе не является. Вас даже друзьями то  назвать сложно. Да вы и виделись то пару раз в компании общих знакомых. Но нет, ты как последний идиот, думаешь, мечтаешь, представляешь, надеешься, пишешь сотни слов на несколько гигабайтов памяти ненужной и пустой переписки. И ты сгораешь, а он безразлично взирает на этот пожар. Это обидно… и жаль. Все, что я могу сказать.

Начинай любить в пятнадцать, шестнадцать, да даже в тринадцать лет, но не тогда, когда тебе за двадцать. Твоя душа сгорит, как фитиль и будет тлеть всю оставшуюся жизнь. Тлеть от тоски и сожаления, что человек не твой. Но как же красиво будет гореть тот огонь.
Люби в четырнадцать, ты не сможешь отдать себя всего и поймешь, что твое, а что твоим никогда не будет.

Кресла опустеют. Лишь легкий ветерок оставит на поверхности следы духов и сигарет. Боль уйдет в дверной проем тяжким грузом на плечах пассажиров. 

Следующая остановка – конечная.