О кухне историко-биографических поисков

Главное – здесь рассказано о социологе Николае Васильевиче Новикове (1933-1994), о котором сохранилось крайне мало биографической информации. Причина – ранняя эмиграция.
Но есть и вторая цель – рассказать о поиске такой информации. Рассматриваемый случай тем интересен, что все начиналось «с нуля», но, благодаря интернету, некоторые базовые данные о творчестве Н.В. Новикова удалось собрать.
                ******

26 июля 2018 года получил короткое электронное сообщение от профессора Гарольда Зборовского: «… И ещё: в перечне уехавших в США у тебя нет Н.В.Новикова. Он остался там в году 1966-1967, работал у Г.В. Осипова в секторе в Института философии АН СССР, кончал МГИМО, занимался зарубежной социологией (по-моему, Парсонсом), был кандидатом философски наук. Он писал отзыв ведущей организации на мою кандидатскую, очень хвалил ее. Это было в конце 1964-начале 1965. Его судьба в Америке мне не известна, уехал туда он в молодые годы».
Чтобы было понятнее содержание письма Зборовского, отмечу, что это была его реакция на мой пост в face book: «Поколенческая стратификация российских социологов» (24 июля 2018 г.), в котором, частности, были названы несколько имен советских социологов, эмигрировавших до распада Союза.
Конечно, же я благодарен Г.Е. Зборовскому, ибо каждая новая судьба интересна для моего историко-биографического проекта. Я вспомнил, что на рубеже 1960-х - 70-х годов читал статьи Новикова, но с тех пор никакие его новые работы мне не встречались. И эта фамилия выпала из моей памяти.


Итак, я начал поиски информации о социологе Н.В. Новикове, когда фактически ничего о нем не знал, даже его имени и отчества. Почему начал? Потому что интересно, новое имя, да и не впервые... Начал искать, отчетливо понимая, что Гугол мне мало поможет: «Н.В. Новиков» - недостаточно для успешного поиска. За счет использования разных дополнительных слов я вскоре нашел вероятное имя и отчество не знакомого мне социолога – Николай Васильевич. Не очень густо, но все же... уже многие годы в моих поисках мне эффективно помогает Генеральный алфавитный каталог книг на русском языке Российской национальной библиотеки (быв Публичная библиотека в Ленинграде). Это – копии библиотечных карточек на все книги, увидевшие свет в 1725-1998 гг., и я пользуюсь этим каталогом со студенческих пор.
К моему удивлению и к моей радости под разделителем «Новиков Николай Васильевич. Канд. филос. наук» указано лишь девять публикаций. Среди них - названия, которые я мог ожидать, например: «Американская буржуазная социология в XX веке» (1966 г.) и «Критика “Теории социально действия”» (автореферат канд. дис.1963 г.), но есть и две работы неожиданного звучания: «Воспоминания дипломата: Записки 1938-1947» (1989 г.) и «Пути и перепутья дипломатии» (1976 г.). Это вызвало во мне некий дискомфорт, но я удивился значительно сильнее, когда на всех (!) каталожных карточках я обнаружил неожиданное для меня время рождения их автора: 1903 год. Ведь в письме Зборовского было сказано, что в Америку Новиков уехал молодым.


Появилось два соображения: 1) дипломат Н.В. Новиков в какой-то момент жизни решил заняться теорией социологии; 2) есть социолог Н.В. Новиков (о котором написал Зборовский), но ему, не разобравшись с тем, что это другой человек, приписали год рождения Новикова-дипломата.
Найти дипломата Н.В. Новикова (1903-1989) было несложно, он работал в МИДе много лет и в 1946-47 гг. служил Чрезвычайным и полномочным послом СССР в США, сменив на это время А.А. Громыко. После ухода из МИДа Н.В. Новиков занимался научной и литературной деятельностью, переводами. Но о социологии нет и слова.
С социологом было сложнее, однако опыт предыдущих поисков подсказывал, что сразу тормозить нельзя. И здесь Гугол, многолетняя «палочка-выручалочка», обнаружил интервью О.Н. Яницкого, данное им в 2001 году Г.С. Батыгину: «В обществе меня всегда интересовала обратная сторона медали...». Читаем: «... И вот в самый пик моей конфронтации с директором, в институте появился (случайно ли?) человек, встреча с которым круто изменила мою жизнь. Это был социолог Николай Васильевич Новиков, впоследствии — мой близкий друг и товарищ. Через полгода, в январе 1967 года, я уже работал в Институте международного рабочего движения». Конечно, немного, но все же... Обращаюсь к Яницкому, автору ряда биографических интервью и мемуаров, писал ли он что-либо о Новикове. В ответе: «О Н.В. Новикове, моем товарище, у меня других данных нет».


Однако обращение к мемуарам Яницкого «Досье инвайронменталиста. Очерк интеллектуальной биографии» (2009 г.) https://www.isras.ru/publ.html?id=1408, принесло мне новую полезную информацию. Вспоминая свою работу в ИМРД, Яницкий пишет: «С Николаем Васильевичем Новиковым мы потом дружили домами, подаренные им книги на польском по социологии города служили мне учебными пособиями, я всегда с интересом читал его социологическую публицистику. Интеллектуально я ему многим обязан, прежде всего – приобщением к новой интеллектуальной среде. Но по-человечески мы не были близки, не мог я, как он, воспринимать все и вся с усмешкой. Эмигрировав, он “потерял себя” именно поэтому – ему российская действительность была не интересна» (с. 46). Далее: «... Существовал, правда, еще один источник социально-экологического знания: переводные и оригинальные работы польских социологов. Я засел за польский. Языка я так и не выучил, но читать научную литературу мог вполне. Получив в подарок от Н.В. Новикова стопку книг польских социологов, я выбрал работы по социологии города и социальной экологии (Ст. Новаковский, З. Пюро). Затем мы с Н.В. издали сборник работ польских урбан-социологов. Но те тоже учились на работах Чикагской школы и ретранслировали нам их идеи и методы. Так что не очень уж они «устарели», эти заокеанские зубры экосоциологии (Социологические проблемы польского города / перевод с польского А.И. Анищенко. Вступит. статья Н.В. Новикова и О.Н. Яницкого. М.: Прогресс. 1966.).


В те годы, вспоминает Яницкий, в ИМРД работала блистательная группа специалистов, интеллектуалов: Э.А. Араб-Оглы, П.П. Гайденко, А.А. Галкин, Ю.Н. Давыдов, Ю.А. Замошкин, М.К. Мамардашвили, Э.Ю. Соловьев, и среди них указан Н.В. Новиков.
На мой взгляд, это уже много. Стало понятно, к какой когорте, к какому кругу ученых социолог Н.В. Новиков относится. Начинаю гуглить «на Парсонс» и обнаруживаю, что в приложении к книге Парсонса: «О структуре социального действия» (2000 г) автор вспоминает о своем кратком визите в СССР в мае 1964 года, и среди тех, с кем он встречался, указаны: Ф.В. Константинов, Г.В. Осипов, Ю.А. Замошкин, Г.М. Андреева и Н.В. Новиков.
Я знал, что Парсонс был в СССР, мне об этом рассказывал А.Г. Здравомыслов. И в конце текста Парсонса нахожу: «Наиболее плодотворные дискуссии по этому вопросу у меня были с А.Г. Здравомысловым, и.о. директора Ленинградского института социальных исследований. Я бы хотел воспользоваться случаем, чтобы поблагодарить моих советских хозяев публично за их сердечный прием». Перечитываю мое интервью со Здравомысловым, да, все на месте. Процитирую один фрагмент этого текста: «Мы встретились с ним и его женой Хелен в “Астории”. Побеседовали об исследовательских перспективах в социологии. Парсонс подарил мне свой двухтомник “Theories of society” и пригласил на прием, который в его честь давало американское представительство в Ленинграде. В этот приезд он выступил с лекцией на философском факультете перед большой аудиторией, а я его переводил, что для меня было первым, и довольно удачным, как мне кажется, опытом такого рода (перевод был последовательный, а не синхронный). Почти весь 1964 год я руководил лабораторией самостоятельно – Ядов был на стажировке в Англии».
Так сложилось, что начиная поиски, я не заглянул первым делом в мою настольную книгу: «Социологи России. История социологии в лицах» (2014 г.), изданную под редакцией Ж.Т. Тощенко, тогда же Жан Терентьевич подарил мне ее. «Эврика!», на стр. 317-8 есть достаточно развернутая для данного рода справочников необходимая мне фактографическая информация. Пытаюсь понять, почему я сразу не обратился к этой книге... Во-первых, очевидно, отталкиваясь от материалов каталога Российской Национальной библиотеки, увлекся поисками. Во-вторых, я работаю с этой книгой постоянно и, мне казалось, знаю ее. Однако ни разу мне не попадалась в ней жизненная история Н.В. Новикова.
Новиков Николай Васильевич (28.04.1933 — 24.05.1994)— специалист в области истории социологии. Окончил философский факультет Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова (1957). Кандидат философских наук (диссертация по критике теории социального действия, 1963). В 1975 году представил докторскую диссертацию по критике концепции «организованного общества» в США, но ее защита не состоялась. До 1979 года работал в Институте международного рабочего движения (ИМРД) и Институте философии АН СССР, затем эмигрировал в Австрию. Работал в Венском университете, в Свободном университете Западного Берлина. В 1983-1987 годах в Институте Восточной Европы при Свободном университете работал над проектом «Русская социология в XIX — начале XX веков». На радиостанции «Немецкая волна» вел программу «Русские социологи». Как публицист освещал вопросы политической и духовной жизни в СССР.
Не согласен со словами О.Н. Яницкого, в эмиграции социолог Новиков совсем даже не «потерял себя». Это мы не знаем сделанного им.
Есть в «Социологии в России» и краткая справка об исследованиях Н.В. Новикова. Отмечаются два направления: критика концепций «организованного общества» и изучение парадигматики и институциональной структуры русской социологии. Сделанное по первому – отражено, в частности, в двух книгах: «Критика современной буржуазной науки о социальном поведении» (М.,1966 г.) и «Мираж “организованного общества”» (М., 1974). В рамках второго направления Новиков показал, что «субъективная» и «объективная» школы в русской социологии сформировались одновременно в 1870-х годах, но их общим источником были позитивистские идеи О. Конта. Результаты его исследований по истории русской социологии опубликованы в нескольких статьях и книге: Nowikow N. Die Soziologie in Russland. Hire institutionelle Entwicklung von den Anfaengen bis zur Oktoder-Revolution 1917. Wiesbaden, 1988 («Социология в России. Ее институциональное развитие до Октябрьской революции 1917 года»).
Все логично, и вдруг – новый повод для удивления: в библиографии основных работ А.В. Новикова указана книга, не вписывающаяся в названные исследовательские линии, и, вообще, – не социологическая: Николай Новиков «Эрнст Неизвестный: искусство и реальность» (Нью-Йорк, 1981). Не раздумывая, автоматически иду в Интернет. Удача. Есть не просто выходные данные или рассказ о книге, но размещен ее полный текст с массой иллюстраций: https://vtoraya-literatura.com/publ_2095.html. Пройти мимо – невозможно, ведь моя цель, как можно больше узнать и о жизни А.В. Новикова, и о сделанном им. Была надежда на то, что автор расскажет не только об Э. Неизвестном, но и о себе. Но, формально, ни того, ни другого в книге нет.
Свое кредо Новиков формулирует так: «Я предварил свой очерк краткой биографической справкой о жизни и творчестве Эрнста Неизвестного, чтобы представить художника читателю. В дальнейшем я не буду обращаться к этапам и перипетиям его жизненного и творческого пути... Ибо в моей работе речь пойдет не о художнике, т. е. человеке и профессионале-скульпторе, графике, Эрнсте Неизвестном, а об искусстве Эрнста Неизвестного...» (с. 19). В моем понимании, заявление это – более, чем парадоксальное и, к счастью, невыполнимое.
Приведу одно утверждение Новикова: «За двадцать лет творческой деятельности Эрнста Неизвестного в СССР не было организовано ни одной персональной выставки его работ; не было издано ни одного альбома его графики; ни один из его проектов монументальной скульптуры не был реализован; не было опубликовано ни одной книги, статьи, заметки о его творчестве...» (с. 17). Разве это не биография Неизвестного? Невозможно анализировать творчество художника, в какой бы нише искусства он не работал, и не говорить о самом творце. Это тем более относится к анализу художнической деятельности Неизвестного, насквозь биографичной. Читая книгу Новикова, в этом легко убедиться.
Напрямую, в узком понимании, о себе Новиков ничего в книге не говорит. Но на стр. 5 указано, что она написана в Москве в 1973-1974 годах. Это очень важно, ведь книга вышла в Нью-Йорке в 1981 году. Информативен и тот факт, что она была опубликована в издательстве известного советского правозащитника и диссидента, одно время лишенного советского гражданства, Валерия Чалидзе (1938-2018).
Содержание и стиль книги показывают «еще одного» Н.В. Новикова, не только аналитика американской и западно-европейской социологии, не только историка русской дореволюционной социологии, но философа-культуролога и социолога искусства. К тому же, выбор в первой половине 1970-х для изучения творчества Эрнста Неизвестного, по словам Никиты Хрущева, представителя дегенеративного искусства», три года пребывавшего в статусе «отказника» и в марте 1973 года эмигрировавшего в США, свидетельствует не только о стремлении Новикова понять непростое, авангардное искусство Э. Неизвестного, но и о гражданском мужестве социолога.
За двадцать лет творческой деятельности Эрнста Неизвестного в СССР не было организовано ни одной персональной выставки его работ; не было издано ни одного альбома его графики; ни один из его проектов монументальной скульптуры не был реализован; не было опубликовано ни одной книги, статьи, заметки о его творчестве...
Подведем некоторые итоги.
Первое, в поле зрения моего проекта по истории советского этапа российской социологии появился исследователь – Николай Васильевич Новиков, - биография которого пока мало известна, а многогранное творчество которого не проанализировано. Можно допустить, что одна из причин такой ситуации – его эмиграция. Возможно ли и нужно ли сегодня ликвидировать этот пробел в нашей историографии? Мое беглое обращение к этой теме убеждает меня, что это необходимо сделать и что в наше время, всего через четверть века после смерти Новикова, еще многое можно найти для воссоздания его жизненного пути. По сути, это изучение ранних страниц истории нашей науки. В моем понимании, наука делается поколениями ученых, и должно быть найдено место Н.В. Новикова в наследии его поколения, а через это – в истории отечественной социологии. Опять же, и без него эта история неполна.
Второе, в развиваемой мною поколенческой стратификации советского / российского социологического сообщества есть то, что я называю: «одним возрастом – двумя поколениями». Дело в том, что в зависимости от того, когда и как исследователи, родившиеся в 1923-1934 гг., входили в социологию, они относятся к первому поколению или второму. В силу исторической обусловленности становления и развития социологии в СССР, второе поколение образовано ровесниками первого, ставшими их первыми учениками. Пока мне не известно, как входил в социологию Н.В. Новиков, он «пришел сам» или кто-то его ввел. Родился он в 1933 г. и защитил кандидатскую диссертацию в 1963 г.; т.е. вполне возможно, что он проходил аспирантуру под руководством чуть старших наставников, например, Г.В. Осипова (1929 г.р.) или Ю.А. Замошкина (1927-1993).
В третьих, представляется интересным, почему Н.В. Новиков обратился к анализу творчества Э. Неизвестного. Напомню, Неизвестный некоторое время входил в философский «Кружок Замошкина», активными членами которого были Грушин, Давыдов, Зиновьев, Мамардашвили, Соловьев, Щедровицкий и еще несколько человек. Споры, которые велись на этих встречах, отражены в книге А.А. Зиновьева «Зияющие высоты», одним из героев которой является Э. Неизвестный.
Наконец, я специально показал «кухню» моего историко-социологического поиска. Начинал изучение биографии Н.В. Новикова «с полного нуля», но уже сейчас, какое-то представление о его жизни и творчестве можно составить. Пока сложно сказать, продолжу ли я эту изыскательскую работу. Есть две сложно разрешимые в моем случае проблемы. Первая, социологическая литература советского периода трудно доступна в Америке. Вторая, когда я в поисках биографической информации о том или ином американском ученом обращаюсь в колледж, где он учился, в университет, в котором он работал, к его коллегам, то как правило получаю необходимую информацию. Обращение в российские институции и ко многим российским исследователям, которые были коллегами интересующих меня социологов, обычно безрезультатны.