А началось с ижика

Новенький, оранжевый, еще не объезженный красавчик Иж - Планета Спорт, с приплюснутыми боками бензобака, с никелированными крыльями, с цилиндром, равным по силе целому табуну в тридцать с лишним лошадей, всю зиму 1976 года стоял в чулане, попахивал смазкой и ждал летнего сезона. Дася заходил время от времени к нему, и тоже ждал - с нетерпением садился верхом и воображал, как весной, получив права, помчится на работу. «Ижик» поделится с ним, субтильным, худощавым, тихим пареньком, своей неудержимой мощью и оглушительным рыком. А если сзади к нему, к Даське, прилепится, какая-нибудь стройняшка в короткой юбочке, крепко закольцует его от страха или любви голыми руками и ногами, тогда можно ездить, хоть куда и сколько угодно, пока бензин не закончится...!
Он не мог себе представить обратную картину, чтобы девушка управляла мотоциклом, а парень ехал, уткнувшись ей в зад. Непривычно и неприлично как-то. В те годы в его небольшом провинциальном городке Троицке он знал только одну женщину - водителя. Она ездила на синем Москвиче - фургоне, носила запачканные брюки, была плотного телосложения и имела твёрдый мужской характер.
И вот, о чудо, на занятиях по вождению двухколесного мотоцикла он увидел молодую деревенскую женщину! Инструктор бегал рядом с ней, по двору ДОСААФ, когда та, оседлав железного коня, стала путаться в «вожжах» управления. Но запрыгнуть к ней он не мог, не имел такой инструкции. Сердитый рёв мотора приглушал отчаянные крики наездницы. Было заметно, - женщина поняла, что не доучилась, потому что зарулила прямо в открытую дверь учебного корпуса и завалилась там, в коридоре, бессовестно прижатая к стене похотливо урчащим «Козлом»!
Даська проездил на «Ижике» два сезона. Отзывы о мотике были не очень. Да, он был стильный, сильный, но технически недоработанный. Чуть крутанёшь ручку акселератора – сперва, ничего, а потом вдруг резко взлетали обороты, что при неблагоприятных дорожных условиях приводило к заносам. При продолжительной езде было не комфортно из-за сильной вибрации. Не случайно «Ижики» были в свободной продаже, в то время как за новыми «Явами» ездили в Прибалтику.
Фантазии Даськины реализовались лишь отчасти. Пару раз подвозил некрасивую, замужнюю, но достаточно смелую сотрудницу в попутном направлении, да одного знакомого рыбака. В ту пору, в непромерзающей в районе ГРЭС, речки «Уй» водились огромные толстолобики, сомы и карпы. Они выпрыгивали из садков рыбхоза и жирели на воле. Даня не был рыбаком, но его не молодой сосед Артемьев пообещал ему массу впечатлений и несколько крупных рыбин.
- Вот такую тебе поймаю, раздвигая руки показывал на ходу, сидящий сзади, довольный Артемьев. - Смотри!
Даська покосился было назад, да мотоцикл занесло на песке при повороте... Сосед мгновенно сократил размеры обещанной ему рыбы до размеров худой Даськиной талии, и они вместе с «Ижиком» мягко повалились на бок. Скорость была не большой, травм не было, отделались легким, как говорят в таком случае, испугом. К сожалению, хрустнул один из пяти спиннингов, торчащих из рюкзака Артемьева. Как стало понятно позже, именно на него-то он и хотел
поймать для него крупную рыбу...

Пока Даська тщетно искал надежную, любимую девушку за спиной, на его ухоженного красавца «Ижика» положил глаз молодой, недавно женившийся электрик Дамир.
Он был из порядочной интеллигентной семьи, женился на симпатичной богатой девушке. Тесть, уважаемый в городе человек, выстроил для молодых просторный коттедж. Дамир с Даськой вместе работали и одно время дружили. Он не летал, как Данька в облаках, не тянулся к звёздам, не стремился к высшему образованию. Был практичен, безоговорочно принимал правила общежития коллектива, в котором оказывался, баловал свой организм, не мучая его всякими воздержаниями.
В подростковом возрасте любили с пацанами ходить в кино. Перебегали утопающую в пыли ул.Чапаева, переходили через мост и оказывались, как тогда выражались, в городе. Здесь обычно сворачивали на ещё одну страшно пыльную от проезда машин не асфальтированную, ул. Летягина, чтобы прихватить Витьку Серова.
Премьеры тогда демонстрировались в двух главных кинотеатрах города по несколько дней. Потом пленки крутили в клубах для тех, кто не успел поглядеть фильмы в кинотеатрах, или решил пересмотреть ещё раз.
Французскую картину «Фанфан-тюльпан» друзья смотрели неоднократно...
- Не, а этот подходит, такой, - дыщь жирному по куполу, тот: а-а-а! Потом разворачивается и этому усатому - хрясь! - возбуждённо жестикулируя,
рассказывал Даська после просмотра, по дороге домой.
- А, Фанфан, помнишь, как с тем дураком схлестнулся! А тёлочка-то у него — ништяк! - делился впечатлениями Дамир.
Шли по гор.саду, иногда заворачивали в неухоженный кирпичный уличный туалет, посещение которого обычно мгновенно возвращало их из сказочного мира кино в окружающую реальность. Дамир нередко предпочитал лазить по нужде в заросшие сорными деревьями и кустами, окраины горсада...

Через несколько лет их дорожки разошлись окончательно. Дамир выбрал скользкий путь: стал выпивать, водить дружбу с «крутыми» парнями, изменять жене.
- Смотри, какая девчонка в желтом купальнике! - западал Дамирка на пляже, в то время как Данилка, приглаженный бодрящей прохладной гладью реки, ложился в песочную постель под целующие лучи восходящего солнца и разглядывал причуды облаков.
- Прокатил бы я такую с ветерком, - продолжал, смачно закуривая Дамир. Продай мотоцикл, - стал донимать Даську,- продай. Ты все-равно на нём мало ездишь. Ну, или давай поменяемся.
Говорил слащаво, приглушённо - доверительным тоном, медленно проворачивая не сложные мысли.
- Мотик твой будет с каждым годом обесцениваться, а вот это — он показал массивную золотую печатку на пальце своей холёной загорелой руки, всегда в цене. Тут буква «Д» выбита, так и твое имя с неё начинается. В ней золота на 12 граммов.
Подумав с недельку, Даниил согласился. Отец, давно обещал купить ему «Запорожца» по ветеранским льготам. Совершили сделку. Даська отшлифовал кольцо до блеска шерстяной тряпкой и положил в шкатулку на хранение.

Дамир перешёл на другую работу. Гонял на «Ижике» без прав. Рисовался, возил баб в лес за сладкими ягодами. Мял «Ижика», падал с него не раз, ходил с загипсованной рукой, прихрамывал и через год куда-то его подевал. Даське об этом ничего не рассказывал. По слухам, поменял его на два ящика водки.

Вскоре, Дамир снял с прохожего ондатровую шапку и присел на 2 года...

Откинувшись, как говорят на воровском сленге, устроился на работу, стал, как прежде модно одеваться, с шиком разъезжать на такси, ужинать в ресторане.
- Слушай, продай печатку. Ты её все-равно из-за скромности своей редко носишь - попросил он как-то Даську. И потом, при встречах, нередко повторял свою просьбу.
Даська заколебался. Он подумал, что Дамир решил вернуться к нормальной жизни, что печатка, в которой была выбита не только первая буква его имени, но и отчества, была ему все же дорога. Да и смотрелась она на фоне его золотых
зубов прикольно! Ценна была печатка, но, видать, для Даськи не меньшую ценность представляла история их давней дружбы.

Он продал золотое изделие исконному владельцу за половину его реальной цены, пожалев старого друга, проникнувшись состраданием к его кошмарному тюремному прошлому.
Чтобы как-то сберечь, полученные деньги от прожорливой инфляции, Даська купил тёмный в полоску костюм и на долго повесил его в шифоньер. Он оказался ему великоват. Лишь через много лет, поправившись в плечах, и, найдя, наконец, к сорока годам, свою суженую, надел его на свадьбу.
Ну, а как же Дамир?
- Дасик, - говорил он, отводя бывшего друга в сторону, и умоляюще глядя в глаза, - купи печатку, очень бабки нужны. Очень. Никто не берёт из-за гравировки инициалов. Сдавать как лом — дёшево. Возьми...
Даська только отрицательно качал головой, не желая участвовать в его гибели. На вопрос : « Где и кем он сейчас работает» - знающие его люди объясняли - на базаре, главбухом (главным бухариком).
Увы, сколько волка не корми, всё в лес смотрит.
Развод, пьянка, безработится, криминальные компании и снова тюрьма - его удел.
Даська, Даниил Степаныч, нынче тоже в «неволе» — крепко связан семейными узами. На днях сыграл серебряную свадьбу. До золотой - надо ещё постараться!
Печатку Дамир давно разменял на ящик водки. Выпавший золотой мостик, соединявший прорехи между зубов тоже стал ему вскоре без надобности — в последние годы он почти не закусывал...