Хромая жизнь

               
Диме шел семнадцатый год, жил он в небольшом частном доме с родителями. Когда-то, в пятилетнем возрасте, играл с соседской ребятней в прятки. Ленка Дергунова, прикрыв глаза ладошками у дощатой стены сарайки, сосчитала до двадцати, пошла искать. Димка спрятался далеко, зато надежно - ни за что не найдешь. Когда Ленка прошла мимо, не заметив его, сердечко сперва замерло, а потом, чем дальше она уходила, тем больше ликовало, прыгало. Рванул к сараю. Долговязая Ленка стала нагонять. Потом уже думал: лучше б тогда догнала.
Димка споткнулся возле сарайки о торчащий сосновый корень, растянулся, больно поранив ножку о стекло. Протер кровь травой, но она продолжала струиться. Тогда он, не зная, что делать, растер рану песком, замазал глиной и побежал играть.
Через несколько дней кожа вокруг ранки потемнела. Врачи долго ковырялись в его ноге, проводили какие-то операции.
К школе Димка вытянулся в росте, но одна нога стала короче... Выяснять, чья доля вины больше - несмышленого Димки, не доглядевших родителей или нерасторопных врачей, не стали. «Видать, так на роду написано...».
Прошло несколько лет. Бегут школьные годы - не угонишься.
В субботний день папка опять в командировке, мама на ночном дежурстве. Парень валялся на диване, слушал радиопостановку, пока радио не замолкло на « полуслове». В образовавшейся тиши, услышал сердитые хрипы ветра, заскочившего через щели в сенцы и, не находившего выход. Взглянув в окно, увидел, как безобразничает ветряк во дворе: толкает калитку, стегает ветками калины по забору, путает провисшие провода, распинывает хрустящую листву. Вышел во двор. Ураган властно, швырнул его обратно в дом, но Дима, опираясь на правую укороченную ногу, отталкиваясь ей, пошел против ветра в сарай. Он казался себе в этот миг сильным, настойчивым, идущим на пролом! В сарайке висела, набитая тряпками боксерская груша. Димка сходу заколошматил ее кулаками, увертываясь от ответных грушевых ударов. Защищая больше всего надломленный в потасовке с амурскими пацанами нижний зуб, он получил грушей вскользь по носу...
К вечеру ветряк, набив себе шишек, суховеем умчался туда, где поменьше препятствий, за казахскую границу, в безбрежные степи.
Дима решил погулять. Добрел до парковой аллеи, присел на скамейку.
Вспомнил, как ходил сюда зимой на залитый в горсаду каток. Довольно лихо он тогда нарезал большие круги на коньках в своей своеобразной, слегка подныривающей манере катания. Иногда он, как бы невзначай задевал плечом девчонок или наталкивался на них.
- Ну...- осторожнее, - возмущались одни, а другие вкупе с озорными подружками гонялись за ним, чтобы, догнав, тоже толкнуть. Он давал им такую возможность.
Им казалось, что мальчишка хулиганит, злились на него, иногда по-настоящему, но он не хулиганил - он их боготворил! Просто хотел соприкосновений, они были ему желанны, пусть даже такие, не всегда мягкие. Девчонки не хотели с ним знакомиться.
Однажды Димка даже сыграл опасную роль настоящего хулигана, роль противную его естеству. Он сделал вид, что хочет отобрать коньки, которые девочка несла в мешочке после катка.
- Дай покататься, - бросил он нарочито грубым голосом, чтобы потом просто крепко схватить ее за руки... Пусть лучше она скажет: «хулиган!», чем «дурак!». На самом деле он не был ни тем, ни другим. Он часто откатывался в сторонку и мечтал, как будет кружиться с девушкой, держась за руки, как потом они, весело болтая, решат сходить в кино, а он будет нести ее коньки на ботинках!
Когда научиться драться, он обязательно заступится за девушку, если ее будут обижать.

Вторая студенческая весна Димы в Челябинске длилась долго. Нелегко давалась учеба, занимался, порой, до 2-х ночи, чтобы сдать сессию без троек и получать стипендию. Сорок рублей — не малые деньги! На рубль можно было до отвала откушать в кафе, ну а, если в столовке питаться — большая экономия. Оставалось на кино и мороженное!
Любимой девушки у него все еще не было. А хотелось! Так хотелось, что однажды он, «разбогатев», получив стипендию, решил подарить любимой призрачной девушке цветы. Любовь не купишь, а цветы - пожалуйста! Димка взял за трояк скромный по размерам букет чайных роз и захромал бесцельно по улице, куда глаза глядят... И в этот миг он любил и был любим! Его ждали, ему радовались - так ему казалось. Он делал это для себя. Ему приятно было от осознания того, что прохожие, видя его, не сочувствовали, а быть может, даже завидовали - ведь он, весь такой одухотворенный и счастливый торопится на свидание!
Наконец, подходил к какой-нибудь незнакомке и, блеснув в сдержанной улыбке фиксом, пробовал расстаться с букетом.
- Не надо, - настораживалась одна.
- Отстаньте, - грубила другая.
С каждым таким, странно выглядевшим предложением, его лицо становилось все более бесчувственным, угасало. Он понимал: какая приличная девушка возьмет, предназначенный кому-то букет. Больше не настаивал - оставил его на скамейке и решил, от нечего делать, прокатиться на автобусе до конечной остановки и обратно.
Вспомнил, тупо уставившись в окно, другой свой глупый поступок.
По окончании девятого класса, отец посадил его в самолет и отправил в Москву, погостить к родственнику. На обратном пути Димка решил сделать сюрприз старшей сестре - приобрести манеж новорожденной племяшке. Отец тут был ему примером - с пустыми руками из командировки не возвращался. Купил в детском мире деревянный манеж и только потом подумал о том, как довести тяжелую вещь до дома. Была зима.
«Куплю санки, привяжу к ним складной манеж. Дотяну». Продумано — сделано. Запрягся в сани и галопом до первого подземного перехода... Деревня! Взялся за ум, вертался обратно. Вошедшие в положение продавцы, вернули пареньку деньги, но использованные санки не взяли. Не бросил он их, не стал засорять столицу, порадовал детишек, резвящихся на горке в московском дворике...

После окончания института, устроился на работу и в первый же свой отпуск отправился на Черное море.
Бесподобный, теплый южный вечер! Сквер на берегу. Внизу, гостеприимно окатывая водой купающихся приезжих, укладывалось отдыхать, уставшее за день море. Легкий морской бриз, воздух, настоянный на запахах кустистых роз, можжевельника, кипарисов и бог знает каких еще неизвестных Димке растений, неспешные прогулки разодетых, беспечных, обласканных морем отдыхающих, создавали атмосферу блаженства и расслабухи! Ничего для ума - все для души и сердца!
Дима не удивился, когда возле него незаметно возникло в коротком кружевном платье, ароматное женское тело. Оно также как и он стояло, сложив руки на парапете набережной, и, кажется, тоже любовалось кораблем в морской дали…
- Не хотите на катере прокатиться? - осторожно, посмотрев по сторонам и убедившись, что она одна, - вкрадчиво спросил Дима.
- Я бы на круизном лайнере покаталась — с ухмылкой ответила она, мельком бросив на него оценивающий взгляд, и снова уткнула взор в морскую даль.
- Любите путешествовать?
-Да, но с комфортом. С рюкзаком не пойду.
Красивая. В такую он бы влюбился, но самооценка завышенная. Такая не по зубам. Подумал так, а сказал совсем не то. Совсем не правильно говорилось в этот пьянящий от мимолетного счастья момент.
-А давайте все-таки на катере - не утерпел он от повторного предложения.
- Сейчас мне нужно идти. Встретимся, если хотите завтра, часиков в четыре, - сказала, сжала губы, смело уперлась ему в глаза, потом резко повернулась и пошла.
- Ладно, - успел согласиться он. Разве мог отказаться?
- Девушка... Подождите, - крикнул дрогнувшим голосом вдогонку.
Она обернулась. До нее было уже метров десять. Он отцепился от перил парапета и, от волнения прихрамывая больше, чем обычно, неуклюже поспешил за ней.
- Как Вас зовут?
- Настей,- представилась незнакомка, бросив серьезный взгляд на его ногу. А пойдем в ресторан, сказала неожиданно. Прям щас.
- Ну, я щас не могу - приостановился Дмитрий, не готов сейчас материально.
- Тогда до завтра.
Ночью ему приснился необыкновенно приятный цветной сон. Будто идет прямо посередине теплого моря и не тонет! Кругом пальмы на берегу, острова попадаются. А он шагает счастливый. Удивляется и идет не о чем не думая!
Проснувшись под утро в пансионате, прикрыл глаза, чтоб не видеть обшарпанные в углу стены, и увидел ее, Настю... Представил, как двумя руками крепко держит ее округлые плечи, бесстыдно смотрит на её ровные голые ноги и не верит — неужели это все мое?!
Настя не пришла. Ни в четыре, ни в пять.
Дима спустился к морю, разделся и кинулся в объятия небольших, но очень ласковых волн. Он прыгал по волнам, кувыркался, резвился, как мальчишка пока не вынырнул возле смеющейся длинноволосой головы какой-то красавицы.
- Как вы здорово плаваете! Глядя на Вас, я даже песню вспомнила Магомаева: «О море, море... море возьми меня, унеси к преданным скалам...» - кажется такие там слова. Вы не местный?
- С Южного Урала.
- Вот здорово. И я приехала оттуда два дня назад.
- А давайте прыгать на волну вместе, - задорно отозвался Дмитрий.
И они запрыгали на одной волне, взявшись за руки, смеялись и радовались так, как будто нашли то, что очень долго искали!

Через несколько лет в одном из уютных уголков Черноморского побережья рядом с уже знакомыми нам счастливыми головами уже можно было видеть еще одну, выпрыгивающую из воды крошечную, очумелую от восторга, головку их сына!