Бриллианты из Якутии

     Холодный май 2022 года совсем не ошеломил жителей «солнечной» России. Никто не трясся от возмущения, не сетовал на судьбу, не завидовал жарким странам Средиземноморья, а просто одевался в шерстяные свитера, штаны, носки и нахлобучивал шапки, успевая промокнуть кап;ль из носа салфеткой.

     Дачные выходные дни с когда-то широко известным праздником ТРУДА 1 МАЯ навсегда врезались в память жителей советского разлива. Но надо заметить, что постсоветский отпечаток на современниках из простого народа без грандиозного шествия с флагами и транспарантами по Красной площади первого мая всё равно зафиксировался на веки вечные, как труд в саду или на огороде – это уже не столь важно. Весна! Весна! Чудесное время года! Всё лето впереди, а лето – это маленькая жизнь.
     Протопленная печь в остывшем за зиму доме на дачном участке нежно и ласково согрела бабушку, дедушку, двоих внуков и сына, активно копошащихся по своим страшно важным делам на территории шести соток в 120 километрах от города. Сын расставлял скамейки, лавочки и качели во дворе, десятилетний внук носился по участку и помогал всем, кому делать нечего, а пятилетняя внучка с бабушкой копались на веранде, отыскивая вещи потеплее, чтобы, выйдя на улицу, не окочуриться от холода в этот чудесный, солнечный, майский день. Температура от 0 до плюс 4-5 градусов колебалась под настойчивым северным ветром, и яркое солнце ничего не могло поделать под воздействием Северняка, напитанного Ледовитым океаном.
     Когда внучка, полностью упакованная в бабушкину надутую куртку поверх своей модной и жиденькой, собралась переступить порог терраски, в печи раздался оглушительный взрыв. Кусок кирпича из печи вылетел как осколок снаряда и врезался в лестницу, из печи повалил густой чёрный дым. На всём остове печи появились трещины, из которых валил тот же дым, разливаясь сизым оттенком. Соняша закричала и выскочила за порог. К дому уже бежал сын с криком: «Что случилось?», так как на улице из трубы вырвался чёрный столб дымаря, да такой, что все бросились в дом спасать бабушку с внучкой.
Распахнутые окна впускали свежий воздух, Северняк выдувал остатки накопленного тепла. Никто ничего не мог понять. Все присели на стулья и, немного успокоившись, с удивлением обнаружили на полу терраски крошечные огранённые стекляшки.
     Сначала сбор стекляшек не вызывал особого энтузиазма, но по мере обнаружения их в постели спальни, на ковриках в комнате, на холодильнике и под столом, общей численностью около ста двадцати штук, вся семья в немом недоумении переглядывалась и терялась в догадках. Бабушка задумалась глубже всех. Зная её склонность к следовательской работе, родные с опаской посматривали на её сосредоточенное лицо. За обедом бабушка поделилась своими мыслями…
Мысли бабушки.
       – Чувствую, что дядя Коля, дальний родственник по прадедушкиной линии, решил обогатиться без труда и напряга, и ровно в полночь пролез на алмазные прииски Якутии за самородком, – бабушка осмотрела всех сидящих за столом поверх очков. Дедушка прыснул, сын криво улыбнулся, а внуки застыли от предвкушения.
      – Ничего тут не поделаешь! Кимберлитовая трубка карьера «Мир» давно – уже с 2001 года – была затоплена, но ему повезло. Прямо на самом краю в вечерних сумерках он обнаружил кристалл алмаза величиной с указательный палец здоровенной мужской руки! – бабушку понесло, а внуки разинули рты и посмотрели на указательные пальцы папы и дедушки.
     – Засунув кристалл в мешок, – бабушка продолжала заговорщицким шёпотом, понизив голос. Все перестали есть суп с фрикадельками и застыли. Только папа ел спокойно, сдерживая смех. – Колян пробрался к своей избушке. Припрятал мешок под кровать. Лёг спать, не раздеваясь, чтобы завтра утром пораньше уехать из рабочего посёлка навсегда и стать миллионером, – бабушка подняла вверх палец и почти воткнула его в потолок. Дети неотрывно следили за её движением. Каждый проникся могуществом богатства от алмазного кристалла.
     – А что, эти блилрианты много денег стоят? – прокартавила внучка Сонечка.
     – А ты думала? Конечно много! – вставил свои пять копеек внук Женя, – это самый твёрдый из всех минералов мира, – он продолжил суровым голосом, – но хрупкость его страшно велика. Ещё он, алмаз значит, обладает высочайшей степенью теплопроводности, преломления и дисперсии.
Папа выронил ложку из рук и, расширив глаза на сына, с удивлением спросил:
     – А ты откуда это знаешь???
     – Да так, читал в комиксах, – ответил небрежно десятилетний специалист.
     – А что, он твёлже камня? – спросила внучка, не совсем чётко выговаривая некоторые буквы алфавита.
     – Ещё бы! – продолжил внук,– По шкале Мооса алмаза твёрже нет ничего. Он принят за абсолют. Полная десятка у него! – тут обалдела бабушка. Её восхищение внуком не было явным. Она хотела продолжить, но Софья опять спросила:
     – А сто такое плеломление и диспелсия?
     – Преломление – это такая штука, от которой алмаз становится ещё красивее, а о дисперсии тебе знать не обязательно, – закончил внук. Из спрятанных глаз его в тарелку супа стало ясно, что о дисперсии он и сам ничего не знает.
     – Валя, давай рассказывай дальше. Что там было с дядей Колей?
Бабушка вдохнула воздуха, но дедушка прервал:
– Давай-ка нам второе, а то суп уже съели!
В нетерпении продолжения рассказа внуки бросились помогать бабушке. Кашу с котлетами, салат и чай с пряниками молниеносно наметали на стол и приготовились слушать.
– Так вот, – авторитетно произнесла бабушка Валя. – Пока Колян спал, как каменщик, старая крыса, голодная и худая, которая проживала в подполе избушки, решила, что в мешке лежит что-то съестное, вкусное: хлеб или, быть может, масло сливочное коровье!!! Она подкралась поближе, выхватила мешок из-под кровати и бросилась во двор через свои прогрызенные проходы. Во дворе на кривом кедре, прислонившемся к берёзе, сидел не менее голодный ворон и мечтал только об одном: как бы поесть чего-нибудь. Увидав тощую крысу, рысцой бегущую через двор с мешком в передних лапах, ворон, абсолютно уверенный в том, что она тащит сдобные булки, спикировал прямо на её голову, рванул мешок и был таков. Расстроенная крыса горько плакала на пихтовом брёвнышке, не подозревая о том, что в мешке нет никакого масла коровьего и никакого хлеба пшеничного.

      Ворон набирал высоту и летел прямо на запад. Он был уверен, что чем дальше он улетит, тем безопаснее и надёжнее спрячется от всех желающих поесть из этого мешка. Задыхаясь от полёта, в страшном изнеможении от усталости, голода и холода, он увидал печную трубу со струящимся из неё теплом и лёгким дымком. Сила покинула тело ворона, он присел на краешек трубы отдохнуть. Расслабился. Из трубы валил дымок, пропахший супом с фрикадельками. Мешок вывалился из его цепких лап и исчез в недрах трубы, провалившись прямо в горящую раскалённую печь.
     Тут и произошёл взрыв. Алмаз раскалился и, взорвавшись, распался на сто двадцать бриллиантиков, – бабушка перевела дух, а Соня закричала:
  – На сто двадцать один! – и подняла из-под стола ещё один сверкающий камешек.
– Смотрите, ворон валяется в саду около клумбы! – закричал Женя.
Все высунулись в окно и – точно: по тропинке около ещё не расцветших тюльпанов шагал несчастный ворон.
– Крайне редкий экземпляр для этих мест, – авторитетно сказал дедушка.
***
Загадочный взрыв так и остался нераскрытой непонятной тайной. Дрова, которыми топили печь, ни чем не отличались от прошлогодних, хранились в запертом сарае и внимательно осматривались бабушкой перед отправкой в печь.
Ещё три дня находили сверкающие стекляшки по всему дому. Их количество увеличилось до 132. Иногда Соня спрашивала:
– Если вдлуг это настоящие длагоценности, то тогда ЧТО?
– Ничего! – отвечала бабушка, – Будем копить бриллианты, потом продадим, купим яхту и поплывём путешествовать.
Соня вздыхала и просила:
– Расскажи ещё что-нибудь! – и бабушка пускалась в бесконечные фантастические экскурсии: то в микромир, то в межпланетные пространства, то в подземные тоннели и везде происходило одно и то же, как на земле во все века: БОРЬБА ДОБРА СО ЗЛОМ, где обязательно должно ДОБРО ПОБЕДИТЬ.