После шквала

 Виктор Матюк

После шквала

После шквала утлый чёлн остался без весла и без штурвала,
 Его ледяная мгла в свои кандалы заковала, непогода возликовала!
Тот старый чёлн остался плыть по воле девятибалльных волн,
Издавая скрежет и стон, он был практически обречён
Погибнуть в пучине мутных вод, любви к нему не проявляет небосвод!
Весь прибрежный сброд зрит с высокого откоса,
Как в руках капитана дымится папироса, у матросов нет к нему вопросов,
Кровь уже брызжет с разбитого шквалом носа, душа и гола и боса,
Она плывет, не глядя над пенистой и бушующей гладью!
А бушующая река всё дальше от берега уносит остатки утлого челнока,
Пока команда жива, флаг реет над мачтой, волны бушуют за кормой,
Гул и вой стоит над косматой седой головой! Шквал не утихает,
Он утлый чёлн из последних сил качает, он к небесам подлетает,
Потом волна его на водную гладь легко и непринуждённо опускает,
На берегу дремучей лес, к нему местная публика потеряла всякий интерес!
Крики: «Христос воскрес! Христос воскрес! Христос воскрес!» - раздаются по правому борту,
Там шушера разного сорта собралась для заключительного аккорда, на челне нет комфорта,
Волна команду швыряет от борта до борта, ошибки аборта собрались у мачты,
Дабы вал девятый в миг мрачный не заполнил трюмы остатками бушующей воды!
Кажется, что будущего у этих отшельников нет, простыл его едва заметный след,
На носу ночь, а потом забрезжит рассвет, наземь прольётся божественный свет,
И тогда на небе появится путеводная звезда, взошедшая туда по воле Творца!
В душе у каждого головореза шипящая волна на краткий миг отдохнуть прилегла,
Внимание команды отвлекла, и с протянутой рукой по миру бесшабашно пошла!
Земля наполовину спит, на берегу скрыт прибрежный скит, у большого камня анахорет сидит,
Он зрит куда-то вдаль, ему тонущую публику жаль, но он и тощ и стар, чтобы ей чем-то помочь,
Он чужой беды терпеть не мог, путался его авторский слог, а сам он валился с ног,
Мысленно начинал метать об стену мелкий горох! Ох! Он давно уже на одно ухо оглох,
Он – бывший педагог, был наивен и строг, мыслей поток шёл напролом
Через волны, шторм и бурелом! Время тревог безболезненно не прошло,
Время любви отзвенело, немощное тело постарело, солнце его уже почти не грело!
Жизнь не терпит суеты, но и без неё всем нам кранты, закончились панты,
Пора прятаться в прибрежные кусты, сжигая за собой все сохранившиеся до сих пор мосты!
Всё отходит на второй план, к берегу  вплавь не добраться,
Никто не будет устраивать здесь балаган, но жизнь – обман,
Она напускает на глаза сизый туман, или пан, или пропал?
Выбираешь сам, доверяешь только глазам, но не речам и пылким словам!
Вокруг ночь, глубокий вздох разносится по округе, долу опускаются руки,
Но слышатся с берега странные звуки, судьбы разнообразные трюки с берега видны,
Но не всё зависит от доли и судьбы, прошли удивительные ночи и тёплые дни,
Не для мнительных ничтожеств степенно текли они, а чтобы даже в миг торжеств
Не останавливался познавательный процесс, коль толпа к нему проявляет интерес!
На всё воля небес! Штормят бурные воды, что человек может сделать супротив природы?
Ничего! Налетает новый шквал, он паруса на клочья изорвал, ветер выл и стонал,
Пока человек его силу над собой не признал! Над зеркалом воды дрожат цветы
Неописуемой красоты, каждый стебелёк бросает ветру нежный упрёк,
Но тот не реагирует никак, тучи затмили багровый закат, воды гудят и шумят,
Им добрый люд шлёт привет, но от них ответа им нет! После кратковременного аврала
Прозвучала команда: «Отбой!», как вдруг человек за бортом был придавлен огромным бревном,
Отплывшим от крутого берега, кровь тут же брызнула с левого виска,
Небось, он был пьян слегка, кровью налились ужасные от страха глаза,
 Прогремела гроза, сверкнула молния, и жизнь вернулась из кратковременного небытия
На проторённую стезю, чтобы быстрее приплыть к домашнему очагу!
Капитан стоит на промозглом ветру, поправляет  фуражку свою,
И смотрит на огромные льдины, внезапно появившиеся у береговой плотины!
Волна устала бить о борт утлого челна, она упала на гладь воды и лежит, не поднимая головы,
Хотя везде видны от шквала следы, куда взгляд не брось,
Тебя одна и та же мысль пронизывает насквозь:  с чего всё это началось?
Небо вчера словно прорвалось, мозгу не удалось утихомирить небесную злость,
Что-то там стряслось, что бытие полетело вкривь и вкось, едва не угодило под откос,
Но до конца не закрыт животрепещущий вопрос: кто здесь гость, мы или слуги небес?
След от тех слов мгновенно исчез, ему вслед зашумел столетний лес,
Вблизи воды раздался сильный всплеск набегающей волны,
Корабелам уже не страшны пережитые намедни ночи и дни,
Они теперь вольны сами выбирать, какие моря и реки им штурмовать?
Странный алый мрак, кровь брызнула струёй над замерзшей землёй,
Та земля задремала после свирепого шквала, такое с ней часто бывало,
Нынче же остались  остатки от вчерашнего волчьего оскала!
После щедрых возлияний и взаимных притязаний, остались жалкие воспоминанья,
Но нет ни криков, ни  роптанья, осталось лишь в грешном теле лёгкое недомоганье!
Разошёлся с голого утёса по домам пришлый народ, хрен его разберёт, что ему надо?
Горе или услада? Он слушал песню соловьиную над водной гладью,
А соловей тот пел совсем рядом, та песня звучала, как награда всем,
Кто оказался на вершине неразрешимых вчерашних проблем!
Всё – тлен! Всё – суета! К горлу капитана подступила тошнота,
Он широко открыл свои уста, началась отрыжка и икота,
На краткое время затихла на судне рутинная работа!
Кто-то отступил от давно заведенных правил, себя малость расслабил,
Но потом силком заставил напрячься из последних жил, не осталось ни мощи, ни сил к утру,
Осталось пережить холод, голод и жару, а потом, прикрывшись шерстяным пледом,
Поговорить о житии мирском со своим новым соседом, он рядом на спине лежит,
Едва дышит, и, казалось бы, ничего уже не слышит, но глубоко не спит, немощами весь разбит,
Поясница болит, голова гудит, мысли о тощем желудке покоя весь вечер не дают,
Им пришёл каюк! Хватив горя через край, едва ли себе шею не сломав,
Он стал небо в злобе упрекать, что-то тихо ему выговаривать
И даже по земле ногами принялся исподволь стучать!
Трудно в тот миг слова подобрать, чтобы не перейти на откровенный мат!
Как его звать и как имя его? Он шляпу надвинул на лоб, чтоб никто разбудить его не смог,
Он служакой был, преданно хозяевам служил, и вот не в срок больным в кровать слёг!
Раздался глубокий вздох, опосля последовал тихий выдох, выход там, где намедни был вход!
Старик замешкался чуток, сделал колодезной воды глоток, и насквозь липким потом промок,
Скомкал исписанный мелким почерком белоснежный листок,
На нём было всего лишь несколько заурядных строк,
Не дай бог, если бы их увидел местный народ,
Авось, они живыми не восстанут из морской пучины никогда,
 А когда пройдут века, пусть у издателей болит голова, почему и как этот старый чудак
Подминал всех баб под себя, путал выражения и подменял слова, наверх всплывала чепуха,
Он никак не мог сделать уверенный шаг от греха, покорный раб и слуга
Не должен видеть выше барского сапога! Злость ходит за ним, как зыбучая тень,
Всю ночь и весь день, динь-динь, динь-динь, неужто ты вновь спишь один среди руин?
Ты же – нижегородский дворянин, так почему глаза не смыкаешь все ночи напролёт?
Тебе же помогает бог окончательно не свалиться с обеих ног, ты вместо водки пьёшь компот,
Твой час ещё придёт, дай срок, и бог вот-вот бразды правления в свои руки возьмёт!
Собой хвалиться брось, тебя гордыня жалит насквозь, пройдено немало троп и дорог,
Тебя поливал проливной дождь, и вот пришло время платить огромному небу оброк!
В ближайшую тёмную ночь ты отдашь в чужие руки собственный должок,
И стремительный водный поток смоет много горьких слёз в чистый степной ручей,
Их будет сопровождать дивный напев, немного вспотев, от воспоминания слегка захмелев,
Господин на корточки присел, посмотрел в сторону необъятных небес,
И из его груди раздался вздох разочарования, слова любви и признания
Остались где-то вдали, потушены фонари на берегу привольной реки по зову души!
Когда-то и он потерял и покой, и сон, потому что по уши был влюблён в куртизанку одну,
Из-за неё оставил красавицу – жену, но вскочил совсем не ту бушующую волну,
Страсть превратилась с глину и золу уже к утру, о них ему напоминает полночная звезда,
Вокруг неё пустота, в полях страда, а в чужой душе – пустота, ни травинки, ни  куста, ни деревца,
Только образ святого старца – скитальца навеки в человеческой памяти остался!
Месяц ночной медленно взошёл над сумрачной землёй,  он за ночь здесь проплывёт
И с небосвода неспешно уйдёт, новое пристанище для себя найдёт, он точь-в-точь,
Как промозглая ночь, спокойно уйдёт бог весть куда, стоит лишь закрыть на миг глаза,
Как непроглядная тьма сведёт пришельца, его разум и сердце с ума! Тот старец долго не спал,
Он что-то долго выжидал, потом в глубокий сон пал, утром едва на локтях привстал,
Плохая жизнь – не для него, на душе стало светло и легко, лишь старое демисезонное пальто
Было для него мало, видать время ему подошло исчезнуть где-то, перешагнув через битое стекло,
Чтобы исчезнуть далеко, при первых проблесках солнечного света,
Дотошный и нищий старик достал из дырявой сумки одну из потрёпанных книг!
Он пристально зрит на страницы, расширяются глазные орбиты, из-за шума листвы
И травы-череды он не заметил кульбиты доли и судьбы, они исчезли в двух днях ходьбы!
Он сдвинул шапку-ушанку назад, прочесал свой тощий зад, оглянулся назад,
Пристально глянул вперёд и вот уже начался багровый восход,
В садах зелено, там птицы поют уверено, радости немерено,
Под ногами зелёное покрывало расстелено, у кострища лежит сухое бревно,
Небо ясно, жизнь удивительна и прекрасна, будто недописанная басня о пороках земных,
В сумерках ночных не читался на скорую руку написанный стих, когда же ветер затих,
И не стало водных брызг, старик ещё раз одну истину постиг, что при обстоятельствах никаких
Он не посмеет прикасаться руками струн людских! Туман завис над водоёмом,
Он уже оскомину всем набил, на одном месте, как рок застыл, не клубится, не плывёт,
Мешает странникам увидеть багряный восход!  Всему – своё время! Всему – свой срок!
Горит восток зарёю алой, вблизи тропы распустился степной цветок,
Ветер едва колышет его тонкий стебелёк, над ним ещё кружится ночной мотылёк,
Его к себе привлёк яркий и божественный свет, поток его лучей согрел степной ручей,
Вся жизнь – игра, она из бронзы, металла, золота и серебра сулит горы добра,
Но судьба на помине зла, вся в слезах, как и тот ручей в золотистых лучах,
Он восхитителен в моих глазах, какой размах, какая стройность в мыслях и делах!
Вовлечь бы таинственный цветок в поток страстей, но этому противится холодный ручей,
Тайный заговор всеобщей Любви он видит издали, он приходит сюда из обетованной земли,
Где горят совсем другие огни для плоти и души, им не до нас, их привлекает сиянье женских глаз!
Уходящие дни с востока на запад пришли, похулиганили,
Время хорошо провели и быстро прочь ушли, теперь от зари и до зари
Рвут струны души в тиши и во мраке заточенья без божества,
Едва подбирая в сутолоке бытия нужные в миг страсти слова,
Без вдохновения, без ласк и без грубостей, но и без добрых новостей!
Для влюблённой души любовь, будто взрослая забава, она похожа на вкус отравы,
Но без свадебного генерала, когда в душу влетает громоподобная орава
И начинает качать права свои, пытаясь сбросить с любовной стези благие помыслы!
Глупцы и короли стремятся к трону, входят на него без криков и стонов
При помощи собственных легионов,  в мире огромном много людей влюблённых,
Страстью покорённых, они ведут себя безмолвно, лишь в ночи игра гормонов
Проявляется смехом и пыткой, всё, что было загадкой, бежит без оглядки
Из обжитых мест, на прошлом ставится неоднозначный жирный крест!
Много в мире чудес, немало женихов и статных невест,
Их жизнь переламывает через колено,  а помогает ей в этом система!
Из местного говора исчезают старые слова, их забывает толпа,
Уста пытаются молчать, им надоело подобно золотым колоколам звучать!
Наверное, вышла история дрянная и скверная,
Но в твоей душе осталась женщина благоверная,
А небо снова в грозовых тучах, неминуче случится то,
Что случиться должно! Судьба хлопнет массивной дверью,
И соловьиный свист прозвучит прощальной трелью тебе вослед,
Всё, что было, того уже нет! Остался лишь благодатный свет в душе твоей,
Рядом нет никого из близких тебе людей, они у ног королей и только бездомный пёс
От бесчинствующей ватаги вельмож тихо и скромно едва свои ноги унёс,
Чтобы вновь вожаком в бродячей стае стать, вновь нападать
И все удары судьбы и рока смело отражать, жизнь трудна у ног короля,
Судьба зла, полюбишь даже козла, мгновенье – мрак, нет яркого света в глазах,
В бездну канул прежний быт, смахнул слезу с век старик,
Он плакаться в чужую жилетку не привык! К небу прилип язык,
Он ни стал, ни о чём со своим спутником говорить, он - всеми забыт,
Да и сам не желает ни с кем о прошлой жизни что-то вещать,
Зачем с незнакомцами о сокровенных чувствах зря болтать?!
Годы летят, проходят дни, стекла дребезжат и заводские гудки
Продолжают пугать, но женская походка и девичья стать продолжает его внимание привлекать,
Он будет долго её вспоминать, и ему плевать на всех и вся, его голова седа,
Рукава видавшего виды пиджака оголены до локтя, о Боже, на всё воля Твоя,
После дождя на нём блестят жалкие лохмотья, много лет спустя, едва пыхтя,
Он в родной пристани решил на краткое время бросить якоря, но видать ему не судьба,
Познать было счастье после проливного дождя! Прищуренные глаза вдаль глядят,
Уста молчат, мысли мимо скользят, нервы шалят, все члены болят, лишь глаза страстью горят,
Как много десятков лет назад! Куда идти? Куда бежать,
Чтобы о тех счастливых днях не вспоминать? К былому нет возврата,
Послезавтра он поднимется чуть свет, чуть заря  и покинет родные места втихаря,
А сегодня предастся воле Господней, сходит в монастырь в сапогах протёртых до дыр,
Послушает церковное песнопенье, авось, оно вернёт ему душевное равновесие,
Он здесь был когда-то судьбой повержен, отвержен и свергнут с постамента!
В жизни старых импотентов бывают тяжкие моменты,
Особенно у творческих людей, когда пытаясь избавиться от сетей судьбы своей,
Они ищут наслаждение в кругу лишь опытных ****ей! Он доживёт до Судного дня,
Авось, судьба не обидится на старого и трухлявого пня, где нет ни дыма, ни огня,
Он сегодня будет во хмелю, вблизи станет оберегать свою творческую стезю,
Грустные мысли стремглав испарятся, и не станут ему в глаза злобно кривляться,
Он же не будет ничему удивляться, лишь при мимолётной встрече его глаза загорятся,
Но мгновенно угаснут, блеснув чуть-чуть, заплачут через пять или десять минут,
Былые воспоминанья умрут навсегда, хотя беда никогда не приходит одна!
Когда-то была на голову босяцкого короля золотая корона,
Он иногда приближался к царскому трону, его жизнь текла монотонно,
Он стал жить от толпы отрешённо, наивно и скромно глядел на озеро бездонное Любви,
Но в нём затерялись давнишние следы! Увы, их уже не найти, неисповедимы Господние пути!
Не суди и не судимым будешь, если кого-то ты хотя бы раз за что-то не по праву осудишь,
Свой грех никогда уже не забудешь! Любушка, голубушка, куда же ты исчезла?
Кому ты отдала своё маршальское жезло? Отныне он зрелый мужчина,
Лишь в небесной сини он видит синий иней, боль и унынье, душу гложет сомненье,
Но надежда теплиться где-то в глубине души, они привыкла жить в глуши во мраке заточенья,
Без искушенья, без слов таинственной любви, где мысли невесёлые и бабы голые,
Наглые и бестолковые, хитрые, нежные и потешные, по большому счёту – грешные,
Их очищали воды вешние от сутолоки мирской, свет едва брезжил следом за тьмой!
Взгляд чумной двигался по дороге столбовой следом за знамением, идеи бредовые
Рвали исподнее бельё, лишь жёлтый месяц душу от исчадия ада чудом спас!
Судьба всякий раз показывала обличье своё, словно бы ты – раб или пасынок её!
Небо тучами вновь заволокло, в душе остался червь тревоги, после долгой дороги отекли ноги,
Бог высоко, а жизненная стезя идёт вдоль чертополоха и густой осоки! Распри и склоки
Делят между собой желания, слова на слоги, а боги наблюдают со стороны,
Когда затихает шум метели, как ветер свищет и хохочет, он пуститься в плач хочет,
Но не может оставить тучи наедине, жизнь извне казалась прекрасной,
Но внутри была ужасной, страстной и наглой, и к тому пустой и грязной!
Он стену пытался разбить головой и двери в высокие кабинеты вышибать ногой,
Но был отправлен в острог, закон был строг, ему тогда противиться никто не мог!
Дрожит тарелка на окне, старик сидит на берёзовом бревне, его рот на замке,
Клюка торчит в одной руке! Он вспомнил времена хорошие, когда научился писать попроще,
Тебе только ветер его строки полощет, а судьба делает длинный и жирный росчерк,
Виден чётко её судьбоносный почерк, его совесть не гложет, век ещё не прожит,
Но вся таки хотелось бы сменить старые сапоги! Хитрить ему, как лиса, судя по всему, стыдно,
Хотя прошлого греха уже нигде не видно, он порабощает и постоянно человека унижает!
Чтобы он не был понят ложно, он решил с судьбой и роком обращаться осторожно!
Вместе с одеждой старика грешная судьба совлекла из себя стыд,
Пусть у ревнивцев голова болит, а ей стыд очи уже никогда не застит!

г. Ржищев
21 апреля 2020 г.
19:37


© Copyright: Виктор Матюк, 2020