За шторами

Виктор Матюк

За шторами

За увесистыми шторами кто-то бряцает железными шпорами,
Женский крик на кровати раздался весьма некстати!
Какая-то женщина ходит узкими коридорами, а окна с узорами,
Все люди почему-то разбежались по норам, и спят в ночи хором!
Двери закрыты на засовы, пока ночные покровы не увидят свет новый,
А мужик безголовый лазит под высокими заборами и не общается с людьми,
Они ходят голыми пустыми коридорами и заняты семейными спорами,
За штормами и ссорами жизни не видно, горько и обидно всем, но не стыдно никому!
Только тяга к вину отодвигает на краткое время толстую стену, словно пальцы струну,
Дребезжащею на ветру, но она затихнет к утру, я же опосля слёзы с чела ладонью вытру
И сбегу, бог весть, куда! Массивная штора промокла, дождь без удержу бьёт по окнам,
Дыхание в зобу спёрло, и поехало и пошло, нам нельзя жить грешно! Вот оно что!
За рознями и спорами, криками и приятными разговорами проходит длинная ночь,
Она точь-в-точь, как дешёвая пьяная сволочь, что пыталась не слышать дождь!
Он в крышу забивает толстый гвоздь, его струи падают криво, а он стучит глумливо
По двускатной крыше, к утру становится тише, и чем утро ближе, тем жижа сильней
Раздражает хмельных людей! Умный не издаст стона и крика годами,
Бабы скуку выражают зевками и дома, и в храме! Их привлекает свежесть одеяла,
Ночь их спать не побуждала, им одной любви мало, а над крышей дома моего
Летает стаями чёрное воронье, вместо правды слышу враньё! Ну, что это за житьё?
Одна из баб на лавке протянулась, другая за шторой от прожитых лет в дугу согнулась,
Третья пьяному мужику сквозь губы улыбнулась, лопнула и тут же вздулась!
Та, что выглядит постарше, посылает всех мужчин подальше, а они на марше,
А кто помоложе, ведут себя негоже! В этом крае бегает злющая стая подзаборных псов,
Так что двери закрой на засов, а то останешься в одной майке, но без трусов,
Я всем желаю сладких снов! Двери без замков – находка для воров,
Они могут раздеть кого угодно до трусов и оставить без носков, своих и врагов,
Но никто из них не готов сторожить полночную любовь! Ночной покров
Будоражит мысли и кровь, бес надеется на приличный улов, он ловит девушек и вдов,
Подлец то каков?! Бандит с большой дороги тоже намедни уверовал в бога,
Но люди судят строго о его поступках и делах, всё – тлен, всё – прах!
Не вечны даже слёза на глазах! Трах! Бах! Лопнула резинка на трусах,
Женщина приподнялась на носках, и жалость появилась на уставших глазах,
Кажись, она уже не в первый раз запуталась в трёх падежах и нескольких словах!
Душа терпит крах, нарастает страх, вдруг появляется усатый кот в высоких сапогах,
Он похож на местных деляг, он - и не друг, и не враг, один из местных ребят,
Что по ночам чудят и не обходят мордобоя и драк! Рыжие волосы дыбом стоят,
Как у растрёпы, а куда же смотрят местные бабы? Они кричат: «Что ты?!
Мы можем остаться без выгодной работы! У тебя безобразное лицо,
Как у одноглазого циклопа!» Что? Тебе уже не поможет никто!
Хватит ушами хлопать и ногами зазря топать, ты поранил мой правый локоть,
И видит Господь, что небосвод затмится вот-вот! Во время ночлега
Смесь дождя и снега влетели через форточку в окно, и вконец испачкала стекло,
На дворе темно, рядом шныряет дотошное зло, нет, чтобы оно мимо утром прошло,
Все как раз наоборот произошло, красным стало лицо, а тепло на пол истекло!
Треснуло оконное стекло напополам, словно рубаха порвалась по дырявым швам,
Что прикажите делать нам, когда в душе перегорел вольфрам и на сердце остался шрам?
Вижу по женским губам, что они привыкли идти наперекор северным вьюгам и ветрам,
Для них рознь, что для нас бальзам, и в этот жуткий миг
Случайно заметил, как сгорбленный в три погибели старик, в мой дом с клюкой проник!
Что-то зашевелилось средь виноградных лоз, суть сразу исказилась! Что стряслось?
Нельзя нам жить на «авось»! Любви мешает злость, она, как в горле кость!
Не сбылось предначертание, теперь муки и страданье повергнут своего раба в бесчестье,
Кто сядет на его насиженное место? Я плюхнулся  в скрипящее кресло с досады,
Надо же – подрались из-за мужика местные бабы, они все на передок слабы
И знают старики, что масштабы их греха, как диво велики! Молчи! Громко не кричи!
Больше ни слова о них не говори! Не ври! Не суди и не судим будешь!
То, что ты в женщине в молодости разбудишь, тем всю жизнь довольствоваться будешь!
О ком ты судишь? Подумай лучше о самом себе, своём роке и горькой судьбе!
Я вышел из дому налегке, а женщина пошла следом за мной в одном полушалке,
Бабу сильно жалко, сломалась толстая палка на полпути,
Пришлось не солоно хлебавши в сторонку резко отойти!
Набекрень тотчас свихнулись мозги, ошибается каждый,
Но все хотят утолить голод и жажду! Путь коротаю за пустыми разговорами,
Общаюсь со шлюхами и ворами, что у них за жизнь? Они катятся неспешно вниз,
Поостерегись, чуть ниже скользкий карниз! Смотри не ошибись! Ты над пропастью завис!
Какой им смысл плыть на треснувшем ковчеге и постоянно думать только о еде и хлебе?
Сколько звезд на ярком небе? Нам не сосчитать, а касательно статных баб,
Нас прельщает разврат! Шах и мат! Вот так, иначе – никак! Везде бардак,
Везде – шалман, дым, смог и сиреневый туман! Темнота за бархатными шторами,
Женские очи посреди ночи смотрят с укором, как мужики прячутся по норам,
Они идут по льду тонкому с дырявой котомкой, но живут на воле,
Но зависят от прихоти безрадостной судьбы и доли! Жизнь дала трещину,
Но в чём виновата замужняя женщина? Я выказал ей любовь свою,
Но грехи вновь коплю, всё клоню к одному и даже во сне вопросы себе задаю:
Почему в её словах правды ни чуток, она не носит на голове цветной платок?
Мужик сбился с ног, под дождём насквозь промок, но он – не бог и у него не хватает слов,
Чтобы в сотый раз ей доказать свою любовь! Губы дай и не дрожи, забудь о лжи,
Хотя воспоминания о ней свежи! Помнишь стога ржи, а вокруг поля и пашни?
Зачем вспоминать день вчерашний! Узнаю любовь по вкусу пресных губ,
Поцелуй мой груб и слюна падает с замёрзших губ на колодезный сруб,
Но я не настолько глуп, чтобы стремглав поддаться на шальной испуг!
Никогда я бабе не признаюсь, что грешу и каюсь, когда в сотый раз спотыкаюсь!
Извиваюсь, как змея, на всё, Боже, воля Твоя! Да, грешна моя плоть,
Но это не единственный мой порок, ложь проходит через слог, но божий отрок
От истины настолько далёк, что бог вплоть до старости лет будет ждать от него ответ
На свои вопросы: зачем ему женские слёзы, распри и взаимные угрозы?
Отныне и впредь только жалкая снедь будет лежать на твоём столе,
Жалкие узоры появились на грязном оконном стекле! Что прикажите делать мне?
Похоже, что проза бытия, как грозы и засосы, быстро слетает с откоса, а грехов россыпь
Загодя предвидит жуткий крик и резкий всхлип, что даже обветшалый старик
К ним загодя не привык! Он жизнь постиг сполна, у него когда-то была красивая жена,
Но он не стал мужчиной по одной весомой причине: много гордыни, а мало ума!
Зачем брать женщину измором и трахать её под стареньким забором?
Бог все грехи быстро подытожит, а потом, как на душу положит,
То и случится! С выводами нельзя никогда торопиться прежде, чем на что-то решиться!
Вот так и жили: до обеда ловили, после обеда отпускали, не вникали в интимные детали!
Решены вопросы спорные, страсть не удалось вывернуть с корнем,
Она оказалась проворней тех, кто обожествляет блуд и грех! Один - за всех
И все - за одного! Только баба Яга летает на метле, грешные люди ходят по земле!
Попав под дождь и ураган, местный уркаган уронил наземь треснувший стакан,
С виду приятный пацан, он не потерпит обман, прошёл через Афган,
Повидал немало стран, но здесь потерял совесть и честь и решил устроить балаган!
Что-то достал из широкой штанины, все люди – кретины
И стал праздновать чужие именины, он устал от рутины бытия,
Здесь его земля и родные края, но всему есть межа, хотя жизнь и вправду хороша!
Неужели в его молодом теле до сих пор дуют холодные снега и воют метели,
А он без дела лежит в белоснежной постели, рядом - молодое женское тело!
Средь комнаты пустой появился призрак далёкого детства такой,
Что удивил его своей сутулостью и худобой, он вскрикнул:
«Ой-ой-ой! Я же не хмельной! Что со мной? Нелады с головой?»
Послушал лёгкий ропот за стеной, там мужик холостой робко спал с чужой женой!
Он выпил водки, закусил селёдкой, тут же с неба посыпались камни, возникло пламя,
И тучи стали сгущаться над нами, ураганный ветер вырывал деревья с корнями!
Время медленно по ночам идёт, но видно, как перемещается смутный небосвод,
Он пальцем любому из нас потрясет, и ты будешь низвергнуть с высот! Страсть браня,
Он перестал уважать самого себя, он не ел три дня, но кровь младая до сих пор играет!
Она струны души крушит и разрывает, на пятки людям наседает, значит, уважает грех,
И гарантирует всем грешникам в любви успех! Заметь, не нужно хаметь!
Он вспомнил, как на передовой он вёл деловую переписку с чужой женой,
Да, он – не святой и у него нелады с головой, но образ внеземной затмил собой
Характер озорной! Своё личико открой! Он брал женщин измором
И всю ночь любил падшую дочь под ветхим забором, к утру вспылил сгоряча,
И сразу потухла его полночная заря, жалеть его не надо, он мужик, что надо!
Его зовёт к себе труба, там его будут ждать два дотошных и нудных старика,
Привет – пока, огнём горит правая щека, дрожит израненная рука, он пьян слегка,
Но различает все цвета! Вот это да! Вокруг знакомые лица, наглые и бесстыжие девицы
Показывают стройные ноги и пышные ягодицы, неужто всё это мне снится?
Это происходит в столице, не стоит торопиться, можно с толку сбиться,
Но потеряв терпение, вновь встать на стезю согрешения! Оно, как вихрь
На кровать валит своих и чужих, рядом полным полно грехов мирских!
Что толку от них? Ветер страсти затих, потому что мужик брать штурмом баб не привык,
Дрожит её кадык, он и вправду велик, а подвижек нет никаких! Это весомый штрих,
Тот жених был из молодых, но не озорных и лихих, он начитался разных книг
И в тайны вселенной проник, но был заживо убит женской изменой, встал на колени,
И просит у Господа прощение! Сделав своё дело, круши, ломай и смело
Рви соперниц своих, пусть меньше сил останется у них, выбери двоих на ночь,
Коль они не прочь безумство страсти превозмочь, он - хил и тощ, иссякли силы,
Исчезла мощь, пора собираться на старый деревенский погост, мужик  валится с ног
И видит бог, что среди тыщи дорог, он выбирает одну, чтобы там найти себе жену!
Под мутью ржавой скрылся пень корявый, а под ним лежит отрава, она слева и справа,
Нутро ещё глубоко дышало, страсть вдали блистала, но не видно ни конца, ни начала!
Вдруг девка громко закричала, словно шальная, на неё откровение набежало,
Она его среди голых ног из последних сил зажала и бойко задрожала,
Вонзилось острое жало туда, где во все времена сияла её полночная звезда!
Не без труда его мочало в толстую дверь постучало, она открылась с трудом,
Он вошёл в девичий дом, чтобы потом стать до утра хозяином в нём!
Добро, нажитое непосильным трудом, пошло по рукам, что-то досталось старикам,
Но большая часть пришлась по душе добрым молодцам! Два иль три луча
Вошли без ключа по просьбе зубного врача туда, где во все года нет времени скучать
И до утра на балалайке бренчать! Текущие события требуют дальнейшего развития!
Из груди вылетает сердце, мозоли появились на перце, сожалею, что любить не умею,
Но научиться хочу, и потому на крыльях страсти вдаль лечу, подобно солнечному лучу,
Сполна свои грехи оплачу, когда последний гвоздь в гроб страсти вколочу,
Мне всё по плечу! Мои штаны в заплатах, я - не из богатых, кстати,
У нас разные обычаи и понятия! Вчерашнее мероприятие было быстротечным,
Мужчина вёл себя беспечно, ничто не вечно под Луной,
Иной раз приходится жертвовать семьёй во имя подруги боевой!
Летописцы по несколько раз пересматривают исписанные до дыр страницы,
Я же вижу голые ягодицы статной девицы, есть куда стремиться, закрыв глаза,
Волнуюсь зря, но поднимаюсь чуть свет, чуть заря, чертыхается сосед,
У меня же слов нет, ответь, как полагается мужчине, чтобы взгляд не оказался в паутине,
И ты не жил в безводной пустыне! Он привык к чужбине, но помнит об Отце и Сыне,
Потакает даме, слывёт разгильдяем и хамом! Он – место пустое и знает грех за собою!
Я же матерными словами прилюдно крою, поворачиваюсь к нему спиною,
Его можно сравнить с ледяной горою, я же из себя девственника строю!
При лунном свете ищу заповедную комету, но её нету, где-то плачут дети,
Мы же вновь попадаем в дьявольские сети, бытие бесплодно и оно не свободно
Ни в чём, я же нехотя возвращаюсь в холодный дом, есть смысл взглянуть на жизнь
Из-за увесистой шторы, ну и умора я, страша та стезя, что извивается подле меня!
Смеюсь я, но плачут друзья и вместе с ними рыдает молодая попадья, ей грешить нельзя!
Она согрешила и сразу двух зайцев насмерть убила, острое шило в мешке не утаишь,
Придется отвечать сразу за двоих, за себя и за того парня, который разжёг яркое пламя,
А потом от него не оставил камня на камне! Что делать мне? Сгорать в тухнущем огне?
Грехи со мною наравне, бог – в вышине, только одинокий случай,
Авось, поможет выбраться из тьмы дремучей! Послушай собственную плоть и душу!
Ты строишь, чтобы через годы всё разрушить, неужто совесть по ночам тебя не мучит?
Сердце аритмично стучит, гром над головой гремит, деревенская печь чадит,
Семья беспробудным сном с вечера спит! Мы же друг другу измены в лоб тычем,
Что-то тихо талдычим, и упиваемся своим величьем! Сутулясь и щурясь,
Тяжело вздыхая, впритык подошла доля злая, опираясь на деревья,
Она извивается, как подколодная змея, и готова ужалить певучего соловья!
Где я? Чья здесь земля? Чьи края? Плоть полна греха, но всё это – сущая чепуха!
Лиха беда начало, что же нас на измену понукало? Таинственное забрало на чело упало,
Стало темно, зашторено огромное окно, ничего не видно через него! Наконец-то дошло,
Что всё уже за нас решено! Тепло охладело, а тело самую малость пожелтело!
Пошлецы в огне не горят, они подставляют зад своих же баб под кромешный ад,
В воде такие не тонут, их даже бесы пальцем не тронут,
Эти извечные скитальцы едят картошку, поджаренную на смальце,
Мы же жмемся к костру поближе, но месим грязь и жижу,
И стократно отбеливаем грязные пятна на старом белье! Ничто земное не чуждо мне!
Еда уже на столе, кто-то приготовил завтрак мне на медленном огне!
За шторами ничего не видно, но обидно мне, чья-то тень мелькает на треснувшей стене,
Или это просто кажется мне? Грустно вдвойне, сижу в тишине и не знаю,
Что меня ожидает? Хочется уйти из глаз толпы, но неисповедимы Господние пути!
Куда идти? Что впереди? Куда податься или здесь на пару дней остаться?
Чем заниматься? Вновь в кровати кувыркаться? Как выбраться из темноты дремучей?
Надоело жить вблизи лужи вонючей, но где лучше? Где любовь круче?
Только на стороне, так кажется мне, горька судьбина до земли прогибает спину,
А холодный ветер гонит на чужбину седого и больного мужчину! Он жил, как птица,
Теперь ему сон об этом ночами снится, но утром он обязан с высот на землю опустится,
И людского достоинства в который раз лишиться! Сердце дрожит оттого, что никто
Не смотрит на него радушно и тепло, девичьи пальцы струн души изредка коснутся,
Они содрогнутся и вновь разорвутся, плоть теряет силы, а мысли дальше плыли,
Пока не увидели над седой головой грозовые облака! Беда на помине легка!
Зачем чины? Зачем мне угощенья, коль все грешны без исключения?
Уж лучше ночные приключения, чем яркие сновидения в день весенний
Накануне дня рождения! Угас закат, мозг темени не рад, он не спит до утра,
Так было и вчера! Настала уныния пора, но продолжается любовная игра!
Она будет длиться по утра! Ура! Ура! Ура! Пусть веселится грешная душа,
В час непогожий только редкий прохожий крылья сразу сложит, и грехи подытожит,
Если сможет и заживо голову на алтарь любви сразу не положит! Чуть попозже!
Гаснет море огней, что же творится в театре теней? Что там ждёт людей?
Страсти смотрят на любовь равнодушно, а зачем им всё это нужно?
Низменные черви только что вылезли из мокрой земли и дальше медленно поползли,
Ночь звёздная, время позднее, я же стою на алтаре на единственной здоровой ноге
И что-то там подают даже мне! Я одет не броско, пальто в широкую полоску,
Рядом бабу тискает мой тёзка, вдалеке едва скрипит чужая повозка,
Нет ни красоты, ни лоска, редкие мысли покидают пределы мозга!
Не слышно страстных поцелуев, кто же мою сердечную рану перебинтует?
Чьи губы шептать мне тихо будут, что мы однолюбы? Рядом почерневшие срубы
Пугают взгляд полупьяных и статных баб! У них нервы изрядно шалят,
Но дивный аромат исходит от пылающих щёк, мне же невдомёк, как мог Всесильный бог
Оставить женщинам без присмотра пару стройных ног? Я попал под их удар, несмотря,
Что немощен и стар, но не потерял дар речи, пусть грядущие увечья плоть не искалечат!
Свежий ветер веет, обдувает лицо и шею, я же уподобляюсь чародею,
Живу и балдею, любовь в груди живёт, её достоинств не потерян счёт!
Мысль летит к женщине любимой, там её кров родимый! Сгустилась мгла,
А поздняя пчела едва-едва свой дом нашла! Ей бы выспаться до утра,
В хмуром дому – тоска и истома, там не жизнь, а обуза, нет семейного союза,
Много лишнего груза, холод и беда, похоть ушла, бог весть, куда, не оставив и следа!
Мои года – моё богатство, мне ли с молодыми бабами тягаться? Суть отвратительная
Вышла из-за стола и на четвереньках дальше поползла, чудеса и только,
Нет от любви толка никакого, не видно счастья земного! Живу бестолково,
Мне всё в диво, но ничто не ново и только древнее слово уже готово
Из больного тебя перевоплотить в иного, кто способен лихо жить, страдать и любить!
Со сладким соком можно сравнить ночные пороки, пусть муж одинокий
Не чувствует обузу, ест кукурузу и попадает шаром в бильярдную лузу,
Я же ему мешать не буду! Действует принцип трясогузки, то подъёмы, то спуски,
Душевная тяжесть за левым плечом, холодным стал отчий дом, там жила отрада,
Нынче всё совсем не так, как надо! Шторы массивные скрывают горести обильные,
Но не все, малая часть публике видна из открытого настежь окна! Вот она, господа!
Правее, вот сюда, здесь горы грязи и прошлогоднего льда! Натура кобелиная
Оставляет после себя одни руины, запах псины везде, его пятна даже на Луне!
Горесть вовне, душа горит в огне, а плоть мается в тишине, что прикажете делать мне,
Если в голове, как в открытом настежь окне: что имеем, не храним, потерявши плачем?
Так или иначе, по ночам судачим – кто о чём, а мы о низменном и земном, грехе своём!
Не было бы счастья, так несчастье помогло, зло стремглав ушло через грязное окно,
В час непогожий странный прохожий на меня издали похожий стучится в окно!
Он уже залез на трухлявое бревно, нагло стоит и пьёт вино! Кто это?
Мужик прикрылся пледом, он шёл за мною следом, неужто он с приветом?
Ему далеко за сорок, он ест домашний творог, за шиворот капает холодный дождь,
Но он на божьего изгнанника вроде бы не похож! Он пьёт Амаретто, и ругает поэтов,
Флаг ему в руки, кажись, он замучился от тоски и скуки! У него заняты руки,
Истоптаны башмаки, с ним здороваются земляки, как не крути, но сжимаются кулаки
От избытка похоти, но не видно ни зги - ни сзади, ни впереди! Куда идти?
Где остановиться? Легко в темноте заблудиться! Молчи! Не стой на пути!
Дай мимо пройти! Не дай в словесной мути утонуть, для меня важна истина и суть!
Я должен все свои долги вернуть тем, кто надеются и ждут, что им сполна все вернут!
Куда держу я путь? Ветер дует в грудь, некуда свернуть, чтобы передохнуть, жуть вокруг,
Рядом прохаживается испуг, он вот-вот набросится на своих давнишних подруг!
Брось, нельзя целоваться взасос! От него плоть бросает в дрожь! Ночь темна,
К утру станет светла, она меня на ноги зазря подняла, я покоя лишился,
Внешне изменился, но грешил невзначай, сам решай, где ад и рай? Я к этой земле прирос,
Сторожил чумацкий обоз, писал всерьёз о холоде и тоске, перо дрожало в правой руке!
Теперь едва открываю железную дверь, она неистово скрипит, у неё затрапезный вид!
Невдалеке лес шумит и печь чадит! Иной раз не хочется жить,
А тем более о смысле бытия говорить! В чужой предел вихрь беды стремглав влетел
И оставил хозяев не у дел, без разрешения зашёл, на краешек стула присел
И вдруг громко знакомую до боли мелодию красивым тембром запел!
Он рад, что жив и цел, искоса поглядел на половую щель,
Но его цель – не она, мог ли он желать простой женщине вреда,
Когда она его впускает под своё одеяло лишь иногда? И да, и нет!
Заметь, в комнате тут же погас яркий свет, не мне решать: ложиться в кровать или нет?
Я - умён и сед, мой сосед - юн и молод, в его душе гуляет холод, он развлекается с тоской
В тиши ночной, как же зла та женщина была, чья горькая слеза его чело обожгла!
Видать им не судьба - жить вблизи отрады, что им для счастья надо? Горсть шоколада
И малость доброты из уст языкатой бабы! Скрипят полати, слух пронёсся,
Что комедия вся из-за того началась, что был потерян последний шанс
Выгородить всех нас из грязной истории, в ход пошли сравнения и аллегории,
Окна зашторили невзначай, на стол поставили варенье и заварной чай!
Мужик сказал: «Я тебе всю жизнь врал, ты моих ошибок впредь не повторяй!
Я сердцем стремлюсь к тебе, но иное написано на моей судьбе! Что же делать мне?»
Прошёл стресс, к жизни появился интерес – на всё воля небес, да и сон исчез!
Жизнь давит на пресс из последних сил, я её матерными словами крыл
И тут же боготворил, небось, ещё не забыл, кого любил, и кто меня лишил
Белоснежных крыл? Горе мне! Надоело жить в ночной тишине и плыть на тихой волне!
Серая тень вновь на треснувшей стене, нет слезам числа, женщина та, что сюда вошла,
Нить любви своими руками разорвала и медленно ушла восвояси, нарушены былые связи,
Но я от неё не услышал ни разу причину отказа от утех! Не прозвучало слово – «грех»,
Боже, ответь, это дьявольская сеть; что накинута на меня или чья она? Не бывать тому,
Что, судя по всему, я не по своей воле здесь живу, не тех люблю, ни тем огнём горю
И не сгораю, но живу и о чём-то изредка ещё мечтаю!
Мне бы протянуть руки до неба, и поцелуями щёки любимой покрыть,
И всю ночь любить, а потом по течению страсти неспешно плыть,
И не прервалась бы тонкая нить, любимая в соседней комнате, как мужик храпит!
Как ей быть? Кого любить? Что жарче? Слёзы или поцелуй?
Зазря бабу к столбу не ревнуй! Один *** изменит она после бокала терпкого вина!
Телесная измена не страшна, не те сейчас времена, чтобы материться зазря,
Живи и торжествуй, что продолжается жизни век, ты же простой и скромный человек
И ещё продолжаешь свой забег, до финиша далеко, но видит око, что страшные пороки
Наступают тебе на пятки! Надо бежать без оглядки, но куда? Везде ледяной ветер и пурга,
Стужа и холода? Мои года – моё богатство, не мне с ними на поясах тягаться,
Но и нельзя здесь оставаться! Надо на что-то решаться! Уйти или остаться?
Полночная пора ушла, мелькнула мысль, что не была светла,
Но я же не хочу расставаться навсегда с любимой женщиной с раннего утра!
Облака к востоку тянет, дождь снова в родные пенаты нагрянет, душа загодя устанет
От мирского бытия, а что поделаю я, коль из-под ног уходит отчая земля? Тлен и суета
Бьют с размаху чуть повыше колен, обмяк член, он ждёт существенных перемен,
Но их нет, крики, вопли и бред несутся ему вослед!
Вдруг яркий свет появляется на перепутье, о прошлом забудьте,
Его нет, я простужен и сед, сколь же мне жить осталось,
И почему эта мысль в душу прокралась? Коротка жизнь,
Но ты до последнего в её двери стучись, за ней волочись, пока есть смысл!
Один шаг небрежный на полосе прибрежный и ты превратишься в ком снежный!
Мысли выходят наружу, их не пугают холод и стужа, они с ними дружат давно,
То-то и оно, жизнь проходит грешно, но никто не постучится ко мне в окно
И не скажет, что всё за нас решено, любви же я вблизи давно не вижу,
Только грязь и жижа, да бабы распутные и бесстыжие,
У них чуть пониже пупка – несуразная тоска, она хуже, чем грозовые облака,
Приплывшие сюда издалека! В миг единый прошлогодняя кручина задавила мужчину,
Есть весомая причина на то, проходит всё, пройдёт и это! Мучаюсь я с лета,
Жду ответа от бабы, но грехи большого масштаба свесились в бессилье,
Никто по молодости лет не экономят мощь и силы, кажись, мы уже приплыли,
И получить пинок в зад от рока и судьбы! Вот если бы я согрешил в пылу борьбы,
И вот столкнулись лбы, попробуй их сдержи, они склоняют падежи в ночной тиши!
Член ленивый встал на край обрыва, каковы его мотивы? Он родился в созвездии Рыбы,
Стал глыбой, надо бы ему на баб писать жалобы, а просить у рока и судьбы
Освятить свои следы! Люби и живи для грешной плоти и святой души,
Не греши, коль в том нет особой нужды, пиши для души в лесной тиши, но не ври
Ни себе, ни людям, что прекратишь заниматься блудом! Мы с ним давно знакомы,
Я тогда впервые сбежал из дома, был парнишкой скромным, но неугомонным
И строптивым, размахивал гривой перед бабами игривым и неторопливо
Плыл на своём челне, пока не прилёг на трухлявом бревне, и ночь провёл, как во сне!
Неужто это почудилось мне? В те времена на хрена мне была нужна скромная жена,
Коль есть любовница и не одна! О, времена! О, нравы! Грех от лукавого!
В редкие мгновения, только в миг отрезвления, доносятся заунывные песнопения,
Для сравнения нет слов, проходит страстная любовь, теряется над головою кров,
Но остаётся навеки в памяти любого человека первая и страстная любовь!
Она лишает снов женщин и мужиков, разговор с ней короткий, без стакана вина или водки
Не снимаются тонкие колготки, ныне никто не смотрит на древние святыни,
От них остались жалкие руины на великой равнине! Тому свидетельство - мои седины!
В степи разбросаны могилы, мы когда-то тоже молоды были, землю рогом рыли
И бесились до рассвета, нынче сил нету, старость потрясает цепями и смеётся над нами!
Она лает по-собачьи, цепляется за зигзаг удачи, в беспамятстве страна!
Беда; господа, беда! Без труда не вытащишь рыбку из пруда! Балда балдою,
Мысль занята любовной игрою и постоянно спорит со мною, плоть не виновата,
Что она грешила когда-то! Где же бравада? Она в дымке растаяла, как на губах помада,
И сметена вся старина, вихрь поднялся с океанского дна и даль давно уже не видна!
Что с нацией? Она - неизлечимо больна! Бесконечна боль людская, я же допускаю,
Что воля стальная, загодя о тяжких лаврах зная, пойдёт по-иному пути,
Чтобы рытвины и ухабы стороной обойти! Путь в ад открыт и тот, кто деньги сорит,
Будет палицами прилюдно бит! Вид полей печален, да, этот мир далеко не идеален,
Из наших спален из открытого окна только местная шпана изредка видна!
Тепло лоб румянит, холодным ветром из окна тянет, а глаза туманит! Забавно право
Наблюдать, как меняется с годами женская мудрость и стать! Мне непривычно лгать,
И не хочу на кофейной гуще гадать: как истины добиться и где ото лжи укрыться?
Спрятаться за штору, пока в дому хозяйничают грабители и воры! Одежда и еда,
Слава богу, достаются без труда! О, да! Нам мешает жить сущая ерунда: мои года -
Моё богатство! Микрорайон «Восточный» два месяца назад лежал в канаве проточной,
Было много убитых в домах «Градами» разбитых! Мы по горло «Русским миром» сыты,
Там орудуют отъявленные бандиты! Куда же подевались эрудиты? Спрятались за шторы,
Или ушли в горы, быть может, завели «Жигули», вытащили их грязи и подались в князья,
Эта мысль не зря тревожит полночи меня! Я здесь с рождения жил,
Свою душу, и сердце в эту землю вложил, сил больше нет,
Меркнет божественный свет, хотя до сих пор живу среди духовных калек!
Мне не дано выбирать, где жить и где умирать? Жизнь пошла уже на лад,
Я был доволен и рад, но не начался новый Сталинград, но тьма свила с ума
И не только меня, бросила из огня да в полымя, а на хрена? Не помог железный засов
Спрятать душу от железных оков, быт таков, как есть, там Бордоская смесь!
Грех омрачает сердца, ему нет ни края, ни конца, но на всё есть воля Творца!
Кишка тонка у худощавого старика, его чело опоясала седина,
И тащит деньки из кошелька, привет - пока! Нелегка доля у чудака,
На него судьба смотрит свысока, но восхваляет моя строка! Глаза, как у быка,
Он свалится на землю от щелчка любого пацана, такова цена глупого баловства,
Когда мои года – моё богатство! С ними невозможно тягаться, блуд вокруг,
Святость валится из ослабевших рук, а голоса знакомых подруг слышны чуть-чуть!
Не жизнь, а жуть, скользким стал путь, он ведёт в никуда, всему виной мои года!
Судьба душу в цепи заковала, и вот души не стало, она куда-то ускакала
Или же спряталась под тёплое одеяло, неужто ей тепла недоставало?
Что она здесь искала? Пожалуй, нужен труд немалый, чтоб грехи не загнали в гроб!
Свежесть не сменяет дни удушья, было бы намного лучше жить в глубине суши,
Чем у моря, волны между собою спорят и бьются о берег люто, грохот ежеминутно
Обрывает струны покоя, время злое пришло из ада, беда близко иль рядом!
Мысль о том, что всё, задуманное Творцом, сошло на нет, ничего не видно, окромя бед,
Заметь, простыл след семейного счастья, горе и ненастье проникают всё дальше и дальше!
Мы ждём очередного транша, но мало шансов - улучшить жизнь свою,
Я неустанно о том говорю, что не живу, а доживаю и свои мысли не скрываю!
Закончились танцы до упада, кто-то резко подтолкнул грешника к церковной ограде,
Ударил по голове сзади, повеяло прохладой от реки, материться стали мужики,
И суды-пересуды гулять всюду пошли, небось, с ума пришлые люди сошли!
Погоди! Не шуми зазря! Сорви старый лист с календаря, пахнет хмелем,
Но не закончилось веселье, хотя люди стали жить скромнее,
По идее они должны прогнуться под тяжестью матушки – земли,
Чтобы на время скрыть пороки свои! Не лги! Не суди и не судим будешь!
О суете мирской ты напрочь забудешь, выразишь протест, сделав жест доброй воли
В диком поле, новые мысли родятся, они уже в голове гнездятся, но им нечем заняться!
Вот и приходится всю ночь в койке кувыркаться или по пустынным улицам слоняться!
Я не без улыбки признаю свои прежние ошибки, это хуже пытки! Что плохого в том,
Что молнии и гром остались за углом, а страсть вошла без спросу в твой отчий дом?
Кто хозяин в нём? Судьба берёт на излом душу и сердце, а пронзительная боль на конце,
Как месть неба за грехи все – ни себе, ни людям,
Быть может, будет лучше, если и дальше буду заниматься блудом?
Плоть от болезней лечится, а душа от угрызения совести по кровати мечется,
И нет её мытарствам ни края, ни конца! пот капает с лица! Жизнь течёт по божьей воле,
Смерть Вы ждёте что ли? Нет! Тогда готовьте скудный обед, на дорогую пищу денег нет!
Кому бы морду набить, чтобы проявить свою силу и прыть? Повод был, но он уплыл,
Я о нём давно уже забыл, старик тот скромно жил и любил бабу одну,
Прошлое вспоминать нам с ним ни к чему! Из трясины надо выбираться самому!
Я же дальше неспешно иду, а под каждым кустом кто-то мне бьёт челом,
Тьма кругом, а что потом? Молнии и гром наполнят смрадом старенький дом!
Зябко в нём, в горле - ком, а по душе гуляет неврастенический синдром,
Там погром, а жизнь кипит за соседним углом, именно тем, что за горбатым мостом!
Там бесправен закон! Толпа устала от советских догм, о них напоминает мой диплом!
Тихие звуки валторны слуга ваш покорный, прервав споры с толпой по дороге домой,
Слушал под забором, к ней присоединился кларнет, прояснился свет над головой,
Что-то стряслось со слухом, но грешник не падает духом, он любуется тополиным пухом!
В горле сухо, но за окном видуха, что надо, полная разруха, в комнате кровать-развалюха,
В трубе водосточной тишина, нет воды проточной и только капли красного вина
Лишает глаза твердого сна! За толстыми шторами тусклый свет, суета сует за окном,
Внутри - никель и хром, но запах весны напоминает, что дни зимы, считай, сочтены!
Догорает в печи последний уголёк, о холоде пишу между строк, и видит бог,
Что к радости природы небесные своды вспоминают эпизоды грешного бытия,
При появлении первого солнечного луча пришлось звать палача, молитву, бормоча,
Пытаюсь сгоряча кричать на семейного врача, он тут ни при чём,
Что миром правит штопанный гандон? Дней ненастья прошли,
Зло быстро спряталось в кушири, впереди не видно ни зги,
Нервы побереги, в твоей кровати круглый год красивая баба песни до утра орёт!
Что её ждёт? Это знает только бог! Грешное тело посмело расслабиться неумело,
Высокое чело вспотело, сделано полдела, плоть огрубела, опосля на табурет присела,
И смотрит тупо за окончание залупы! Глупо повторять, что жизнь превращается в ад!
Нет пути назад, бабы трандят, что у молоденьких ребят *** плохо стоят!
Все слова летят, сказанные невпопад, летят как пули и град, они душу теребят!
Чувства и влечения в извечной смене бытия, вот так и проходит жизнь моя,
А что я значу для себя? Подобие нуля и больше ни фига! Не хочу ждать лучших времён,
Был влюблён и что из того? Грешно моё естество! Его тянет на сон, сплю без кальсон,
Храплю с соседкой в унисон! Грудь колесом, стол вечерком был накрыт на пять персон!
Все разошлись, а какой им смысл до утра оставаться? Утром надо делом заниматься!
Несколько стаканов на столе оказались немытыми в темноте! Как? Вот так! Чудак,
Меньше слушай баб! Велик их грехов масштаб! Коль не дурак, поймёшь,
Что не с той живешь, не ту ласкаешь, но об этом ты наверняка в ночи забываешь,
Когда свой гвоздь ей вбиваешь между ног, словно толстую трость! Вот те на!
В чём моя вина? Я стою у окна, мне фантазия дана, а её глубина совсем не видна!
Я погрузился в царство сна, выспался сполна, уже исчезла с небосвода Луна,
На работу пошла братва! В карманах руки, вместо трости – палка из бамбука,
Этакая увесистая штука, что если треснешь по голове, не поздоровится толпе!
В голове - кавардак, нет спасения от назойливых баб, они могут пнуть ногою в пах,
Нагнать страху и тут же отправить на плаху! Жизнь идёт рывками,
Терны раздвигаем руками и топчем землю грязными сапогами,
Под башмаками исчезает добро, а зло уже давно наверх само стремглав всплыло!
Какой-то мужчина вытащил паспортину из штанов, но долго тянет резину,
Его охватила кручина, не закончен ещё поединок, конец близок к развязке,
Хватит бабам рассказывать сказки! Не ори! Ты люби их до зари, но в оба смотри!
Смотри - не проморгай, медленно ступай на край глубокого оврага, всё вытерпит бумага,
Слова и выражения, я же без особого сожаления теряю хрупкое терпение!
К чужим жёнам не приставай, всему - есть мера, всему - есть край,
Дерзай во благо бытия, бог для тебя и учитель, и судья, но не я!
Легко пишутся строки и огромные страницы, мелькают морщинистые лица
И статные ягодицы, красивые девицы вместо того, чтобы своей статью гордиться,
Идут по лужам, вроде бы им никто из мужиков давно уже не нужен!
Каждый из них на работе загружен, к тому же болен и простужен, или того хуже:
Смертельно контужен! На границе суток помутился рассудок, а что дальше?
Боже, дай мне чуток силы и воли выдержать проклятие судьбы и доли!
Был пан, да пропал, с высоты наземь упал и погиб, словно шакал!
Жить - желания нет, угас полночный свет, ночь ещё раз набросила тонкую сеть
На яркий свет, хватит  балдеть и в три дырки храпеть! Если ты сидишь в кожаном кресле,
Резко поднимись навстречу святыни, прикоснись ныне к бабе любимой,
И услышь голос девичьей страсти, живи и властвуй, повелевай и царствуй!
Твой жизненный опыт, как мыльный пузырь тут же лопнет от образовавшихся дыр,
Ты жил всю жизнь в тени, коротки жизни дни, но ты пойми,
Что после ангелы тебе промоют мозги и кости, твои мысли обелить будет не просто!
И на том спасибо, что стал я глыбой, ибо по гороскопу – Рыба ещё старого пошива,
Чёрная грива была, нынче её сменила седина, а с чела падает долу солёная вода,
Рядом дыба в форме трухлявого гриба, в душу засела обида, мне бы надыбать благодать
И жар – птицу за хвост поймать! Ядрёна мать! Пугаюсь чужих собак,
Хотя мне не привыкать людей исцелять с помощью неприметных с виду бумаг!
Мозг отодвинул заслонку после ста граммов самогонки
И что-то кричит вдогонку, не мне суждено убирать пелёнки
Младшего ребёнка! Вот оно что?! Кино и песни! Хоть тресни;
Но докажи, что пьянки и кутежи не солоно хлебавши прочь ушли!
Они отдыхают в тиши и души в той жизни не чают, я же живу тихо и скромно,
Жизнь проходит монотонно, сплю под одеялом, изредка смотрю на поддувало,
Когда там жара мало! Уже много лет кряду натыкаюсь на засаду супротивников своих,
Высоты мышления мой мозг ещё не достиг, мне дорог миг ночной,
Он ползёт следом за береговой полосой, слава богу, я добрался домой, здоровый и живой!
Полный порядок со мной! Прижавшись к креслу, едва дышу, но глубоко не сплю,
Держу уши по ветру, он сдул шляпу из синего фетра! В ней я вышел с утра,
А на хрена я её в руки брал, умнее и выше не стал, от полночной суеты прилично устал,
В Лету канули детские мечты, а внутри – море горести и пустоты!
Куда идти? Куда шагать? Кого просить и о чём Творца благодать?
Надоело прельщать статных и развратных баб,
Таинственный хмель их лихо тащит в белоснежную постель,
Там много незаконченных дел, тот, кто дерзок и смел, ловок и ладен, умён и не жаден
Будет жив и цел, его от смерти спасёт узкая половая щель!
Божья матерь накроет на стол белоснежную скатерть,
Была бы любовь, тогда будет отцовский кров над головой и взаимопонимание с судьбой!
Только бы баба не была глупа и греховна и не рождена в созвездии Овна,
Пусть ведёт себя страстно, но скромно, даже если у неё мозгов кот наплакал,
Я же не апостол и не оракул, с меня моего ума хватит! Не впервые капли дождевые
Падают за шиворот, а жизнь даёт от ворот поворот, чтоб не говорил я правду в лоб!
Буду грызть сухари от зари и до зари, а по ночам стану водить карусели сам,
И по утрам стану ежедневно посещать божий храм, на колени встану там,
По крайней мере, попытаюсь изменить свои привычки и манеры!
Авось, небеса мне явят диво, чтоб не жил торопливо, моё кредо сводится к одной фразе:
Никакая женщина не потерпит отказа, коль ты на бабу залез и выжил, тварь бесстыжая,
Ты увидел чудо из чудес, сразу умер и заживо воскрес! Выходи из-за шторы,
Перед тобой леса, поля, равнины и горы, впору собираться в бега, вот-вот задуют снега,
Завоют метели, и появится слабость в дряхлеющем теле! Беглый раб умеет утешать баб,
Правда, он малость ослаб, но способен себя на растерзание женщине в руки отдать,
Неужто она будет мучиться и страдать, а крупные слёзы будут по её щекам бежать?
Хочется что-то изменить, спокойно жить и не грешить! Осмелюсь вылезть через
Открытое настежь окно, я же хочу, чтобы в душе было светло, не морозно, а тепло!
Вымываю оконное стекло дочиста, мне надоели несуразные почести,
Я же продолжаю грех за душой нести, хотя мне с ним уже не по пути! Что там впереди?
Вновь смотрю в окно, на улице свежо и  темно, не паханое поле сорной травой заросло,
Там рожь не колосится, а мне холодными ночами никак не спится!
Из небес и земных глубин в миг один достаю древний кувшин,
В нём немало святынь! Бес, отринь! Грех сгинь! Поначалу беспутная жизнь привлекала,
Нынче иное время настало, грех бьёт по голове чугунной гирей в неубранной квартире,
Злодеи мочат в сортире на раз-два-три-четрые! Поначалу одолевали печали,
Позже я перестал вникать в отдельные детали мирского бытия! Ну, грешен я,
Но такова моя стезя! Я же не трактор и у меня есть свой норов и характер,
Гляжу в потолок, мой лоб от горьких слёз изрядно промок, увы, реалия бытия таковы,
Что не скроешься от рока и судьбы! Что об этом толковать, если нет пути назад?!
Авось, Господь спасёт грешную плоть от беды и не накажет грешника без нужды!
Мой быт незряч и убог, если бы я мог на мир смотреть, как бог,
Передо мной открылось бы сто пути и сто дорог, но я – не бог,
И потому так бедно и грешно живу, дрова по утрам колю, скудно ем и много пью!
Затягиваю на поясе кушак, взгляд отвожу от баб, я же не раб и не слуга,
Обхожу крутые берега, но страсть ещё жива и она не справедлива ко мне,
Горю, но не сгораю в огне! На ветер брошены слова, слава богу, что мысль ещё жива,
Она каждую ночь уходит прочь, но куда? Ей надоела чуждая среда! Вот он край земли,
Здесь встречаются поезда и корабли, на этом жизненном отрезке мысль во всём блеске
Вертится на одном каблуке и похоть держит в руке! Грешны мы все, пред нами – пламень,
А за душою – увесистый камень! Боже, у меня к Тебе есть просьба одна,
Хочу со сна опустошить бокал сухого вина, чтобы головная боль прошла,
А душа вновь была честна! Как далеки те времена, когда похоть ублажала жена!
От неё остался пустой звук, а вокруг много длинноногих подруг! Остановишься чуть-чуть,
И тебя с ног наземь собьют, о святости в тот миг забудь,
Держись двумя руками за женскую грудь, не вникай в суть,
Дабы ты смог опосля замести свои следы! Не уходи! Жди! Сразу ушла из сердца вражда
Раз и навсегда, там началась страда, как и в былые времена! Корабли стоят на рейде,
Моряки кричат: «Сто граммов нам налейте!» Они склонны к простуде,
То есть здесь живут обычные люди и другими они уже не будут! Они шутят и смеются,
Лбами о стены не бьются, у них общий ковчег, в него они ложатся на ночлег!
Время ускоряет свой бег, тает снег в овраге, остаются пятна на пожелтевшей бумаге,
Им не хватает отваги встать в полный рост и сказать очередной тост, рядом виден погост,
Он, словно в горле т рубчатая кость, во рту першит, никто и никуда давно уже не спешит,
Последний оплот был намедни вдребезги разбит, а время чело непомерно старит!
Вход в царство тьмы давно уже открыт, дождь сменяет снег, молитвой вооружась,
Пытаюсь с небом наладить прежнюю связь, мыслю трезво, поворачиваюсь резво вбок,
Небось, ищу предлог свалить грех с обеих ног! Передо мной чертёж,
Он на рисунок художника издали не похож, что посеешь, то пожнёшь!
Блестит скамейка на фоне дождя, скользит стезя, на мне старая телогрейка,
Её мне в молодости подарила статная белошвейка! Звенит весенняя капель,
Из головы выветрился хмель, а цель и ныне там, где мы по ночам строили храм,
А потом ходили по головам! Души настежь открыты, уплачены старые кредиты,
Ветер пыль поднимая, изредка людям напоминает о временах Мамая! Спустился вечер,
Затих резкий приморский ветер, дождь едва моросит, так и быть,
Надобно женщине пуще прежнего служить, но душа горит и плачет,
Кто-то вблизи о жизни судачит, он в дверь незлобно стучит,
И тихо с товарищем о бабах говорит, язык дрожит, позор до конца ещё не смыт!
Ему предстоит о прошлой жизни напрочь забыть, но трудно свою жизнь переиначить,
Вехами все рытвины на жизненном пути стремглав обозначить,
А потом пусть грянет гром за открытым настежь окном!
В час добрый предстоит путь долгий в противоположную сторону от Волги,
Ходят кривотолки, что даже на эти строки искоса смотрят свирепые волки!
Страна, трепещи, у них хватит сил и мощи, что хочешь - ищи, свисти и кричи,
Но на многотрудном пути избиты ноги до крови, приходилось ползком ползти,
Чтобы терны стороной обойти! Не спи! Из последних сил терпи, надейся и жди,
Когда на духовную пустыню прольют весенние дожди! Не груби ни себе, ни людям,
Особенно тем, кого мы боготворим и любим, иначе мы их погубим! Мне же один хрен,
Куда, кого и с кем, но зачем зазря загружать свои мозги?
Мне же хорошие мысли приходят всё реже, слышу скрежет и визг,
Дорожает текущая жизнь! После бутылки водки стало видно по походке,
Что на толстом подбородке исчезли морщины у стареющего не по годам мужчины,
И вот он с прищуром смотрит на свой большой живот, он спрятал грехи в мешок,
А теперь лежит и смотрит в потолок! Судьба сбилась с ног, а он ест антрекот
И смотрит под женскую юбку, я же свои мысли исподволь перевожу в шутку!
Двинул наугад, встретил статных баб и сразу прояснился взгляд!
Оля-ля-ля! Тополя! Тополя! Трахнуть бабу можно было за три рубля в советские времена!
Туда там уже ступать нельзя, там чужая земля, а здесь ещё своя!
Всему – своё время, всему – свой срок, я двинулся наутёк
И следом за собой дырявую суму на спине едва поволок,
А из бабьего дупла наружу вылетает много жара и тепла, ночь была на диво светла,
Но плоти не хватало тепла! Мои года – моё богатство! Что за ****ство творится вокруг,
Нелегко мужика взять на испуг! Чох, чох, чох! Местный бомонд уже сбился с ног
И едва ли не оглох! Мне нужен весомый предлог, неужто я остолоп, что не могу
Встать с пятки на носок? Мир насторожился, он малость изменился, я же потом покрылся!
Мне всемогущий бог уже раз помог допить кислый компот, теперь пища не лезет в рот,
Её подают через заднюю дверь! Её соседи снимают с петель, я воров приметил!
Никто намерения злодеев не разберёт, а время неумолимо к старости идёт,
Оно вылетает в трубу, дыхание спёрло в зобу и только потому, что, судя по всему,
До тебя нет дела никому! Кто затеял эту войну? Она мне ни к чему, вот возьму
И прочь уйду из родимых пенатов, есть ещё несколько кандидатов,
На путь истины, наставляющих солдат, у них есть мандат!
Об этом весь вечер люди на рынке вслух говорят! Кого упреждать? Любитель тишины
Не хочет мышиной возни, проходят дни, пролетают часы и жизнь брошена на весы
Всемирной истории, звучат симфонии и оратории, но их звуки не приводят ни к чему,
Никто не приподнимает длинную бахрому над вселенской тайной, я же случайно
Подхожу к окну и вдыхаю свежую струю! Страсть поторопилась и едва ли не утопилась
В желаниях своих, была выпита одна бутылка на двоих, и в этот же миг раздобрел старик,
Он говорит, что хотел бы свою жизнь заново прожить, но не стоит события торопить!
Его лоб холодным потом покрыт, духота за увесистой шторой стоит,
Невдалеке завод дымит, но голова горяча, ей нужна печать из коричневого сургуча
От домашнего врача, но когда он осмотрел больного? У него нет крова над головой,
В момент такой разум объят вселенской тоской, жить невмоготу, не хочу видеть суету,
Не живу, а ползу по пустыне бытия, в чём не прав я, утверждая, что Русь святая,
Ещё не означает, что нашу бдительность дьявол усыпляет, когда оружием бряцает!
Угомонилась? Внешне ничего не изменилось, святость снаружи и наверху, она на плаву,
Свекор нежно щупает чужую сноху и говорит ей, как на духу, вот если я длань подниму,
На последнем издыхании тебя полюблю! Бросай институт, зачем тебе Сизифов труд?
Под воздействием простуд твоё лицо покрылось морщинами,
Ты перестала общаться с мужчинами, они тебе врут, что создадут тебе домашний уют,
Но воз и ныне там, где грохот и бедлам – привычный нам! Ну, что – по рукам?
Намылим шею казакам? Пусть не указывают нам, что делать и куда идти?
Нам с ними не по пути! Что надо рабочему классу? Кто осчастливит сумрачную массу?
Мысль мечется среди догадок, нарушен привычный для нас порядок,
Покой только в головах шепелявых бабок, я же – не знаток людских пороков,
Но пересуды и склоки точно микробы в первую очередь поражают щель между ног,
А потом - голову и лоб! Уж лучше бы человек оглох, чем спит и не ловит кусачих блох,
Над седой головою чёрный дым и смог! Даже весной грех прячется под коркой ледяной,
Прохожие таращатся в окно, но им всё равно понять ход событий не суждено!
Они выходят из дома, чтобы вспомнить жизнь во времена Совнаркома,
Тогда все мы жили скромно, словно в коме, имели квартиру, но не было своего дома!
Отупело лицо, но палец на правой руке украшает золотое кольцо, вдруг началась война,
Да, страна больна и ей нужна тишина, но где же она? Даль не видна, только два пацана
Ходят на передовой, шахтёры нехотя спускаются в забой, а бабы на панель бегут гурьбой!
На широкой мостовой стоит краснокожий постовой, он – мастер спорта, стоит твёрдо
И смотрит на прохожих гордо! Какого же чёрта меняется всё, но прежним остаётся бытие?
Проходит всё, пройдёт и это! По эллипсу движется наша зелёная планета,
А женский овал всегда к себе мужской взгляд привлекал, но наши предки жили врозь,
Но не с этого тесное общение полов началось! Дела пошли на поправку,
Когда люди сами сняли с собственной шеи толстую удавку, в строй встали офицеры,
А вся эта атмосфера испарилась, земля зелёным цветом заново покрылась,
Внешне ничего не изменилось! Лишь иногда о себе напоминает чуждая нам среда!
Мои года – моё богатство! Чем заниматься? Падать и вновь подниматься?
Это нам знакомо, стоит покинуть пределы дома, как лёгкая истома покрывает чело и что?
Казённый дом, пошатнувшийся трон и чёрный террикон мозолят глаза,
Взвесив все против и за, вижу, что не та стезя, не та тропа привела дряхлого старика
В болотные топи, там запах затхлый и вонючий, первый признаки всенародной бучи,
При первом случае она страну замучает! Иду по битым кирпичам в православный храм,
Там монахи молятся по ночам, а мы приходим по утрам! Куда прежний лоск подевался?
Я с прежними надеждами давно уже расстался,
Но не растерялся до конца – на всё воля Творца!
Ему принадлежат наши души и сердца! Я живу, как малое дитя,
Хотя волнуюсь зря, вокруг поклонники молоденьких подруг водку, как воду пьют,
Бог весть, что врут, буром на хозяев жизни прут! Каждый из них – отъявленный плут,
О них забудь, не таращься в окно, там темно, где же прежний ориентир,
Он, как старые штаны, протёрт до дыр! Стрелки бегут по циферблату,
Девки матерятся матом, как отставные солдаты, а пожилые бабы вертят задом!
Проходит жизнь, она теряет всякий смысл! Увы, трудно избавить лучшие умы
От полночной тьмы! Вот и дожили мы до ручки, после очередной взбучки
Мысль ослабла, треснули старые зеркала, но не убраны крошки пищи со стола!
Если бы мысль могла что-то изменить сама, но не те года, не та полночная звезда
Освещает наш путь в никуда! Птицу счастья за хвост не поймать, мы же привыкли орать,
Что хочется спасть, я же тоже миг одиночества постиг, но к нему так и не привык,
Сделал опись имущества своего, бытие таково, как есть,
Нам не дорога ни совесть, ни честь! Для нас важен сам процесс,
А кого и куда? Подскажут горести и нужда, и не беда, что наша судьба
Повернулась вполоборота к стареющему обормоту, звезда просветила дно
И бытие сикось-накось поехало и пошло всем бедам назло! То-то и оно!
Чтобы в дальнейшем с нами не произошло, мы выживем року назло! Кино и немцы!
Рыбы и Стрельцы в воде барахтаться должны, сняв дырявые штаны, да; они грешны,
Главное, не дать слабины и вовремя сбежать от любимой жены туда, куда глаза глядят,
Добраться бы до ближайшего угла, откуда необозримая даль видна, но не та, что из окна!
Там другая вышина, там - покой и тишина, а здесь – кровопролитная война,
Враг оголил свой кинжал и к обрыву святость прижал, я же вижу по его потному лицу
Не только цветочную пыльцу, что те лица больны, а были молоды и нежны,
Из-за своей слабины сломали хребты молодые пацаны,
Теперь их стоны на всю округу слышны! Дрожат терриконы,
А штопанные гандоны усыпали крутые горные склоны!
Земля чадит, народ беспробудно спит, но молчит и вслух ничего не говорит,
Его рот на амбарный замок закрыт, плоть знобит, а стыд очи не застит,
Господь все грехи ему простит! Сидит на припёке старик одинокий
И видит все пороки мирского бытия, куда же узкая стезя его исподволь завела?
Увы, тьмы не видят лучшие умы, здесь бы он зазимовал, здесь есть хороший сеновал,
Он в молодые годы здесь много раз бывал, с женщинами спал
И для себя полночную звезду искал, был страстен и квёл, ничего вблизи не нашёл!
Те мысли теплы, ему до сих пор снятся дивные сны из давно ушедшей старины,
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью и обрести заново крылья,
Но ум безвременно умолкший, под проливным дождём промокший,
Слышит окрик волчий! Там невдалеке звериный след, заметь, это то, что было впредь,
Ему нынче альтернативы нет и потому надобно жить по уму! В сердце жалость,
Плоть от соблазнов совсем отказалась, коль так сталось,
Что под ногами путается старость, но как она там оказалась?
Взгляд устремился к небесам, Боже, как я наивен и стар?!
Влезть бы на огромную сосну и к утру увидеть небосвод и его синеву!
Поля лежат угрюмо, думы, мои думы, много шума из ничего! Ну, вот и всё!
Страдаю за что? Грешно естество, я же грех вижу всюду, даже когда мою посуду!
Мысль летит вдоль рек и полей и всё быстрей, мне бы успеть за ней,
Догорает полночная свеча, падает наземь горькая слеза, я же пью воду из степного ручья,
И земля здесь не моя, а стезя – чужая! Нет горестям ни конца, ни края!
Нервы сжались в комок, сузился один зрачок, над отчим домом появился сизый дымок,
Я же насквозь от слёз промок! Былые истины не пошли мне впрок! К ним навстречу иду,
Но святость совсем не блюду, тем и живу, что, бог весть, с кем дни провожу,
Сам себя стыжу, изредка бабам вру, но не прекращаю борьбу с очередным пороком!
Пообщавшись с Господом-богом, прохожу боком, как можно ближе к алтарю,
На Божье распятие вблизи смотрю, надеюсь и жду, что мой дальнейший путь
Не сможет незаметно промелькнуть! Господь был прикован гвоздями,
Я же живу в волчьей яме, тучи сгущаются над нами и дома, и в храме!
Хамы мы, хамы! Мне намного больше сорока пяти, слава богу, что не сбился с пути,
Только тень от старого вяза напоминает о былой заразе, пронзившей насквозь плоть,
Хочется жить наоборот, но всё за нас решает сам Господь! Погодь! Воззри туда,
Там степи и луга, ты слышишь пенье молодого петуха, посмотришь впритык на ужа!
Ухожу как можно дальше от греха, что-то твержу, а потом ржу на всю округу,
Бегу, как лошадь хромая, предо мной стезя прямая, но куда идти? Уж точно не знаю!
Всех на три буквы посылаю, считал и считаю, что жизнь земная – явно не святая!
Там горе, смута и страх, но я же не монах и трахаю праведных баб прямо на очах
У самого Христа, была бы на то воля моя, я стал бы бунтарём
И смотрел бы в оконный проём только солнечным днём,
Ибо в сумраке ночном, рты раскрыв, соседи считают каждый мой нарыв
На грешной плоти! Господа, ну, что Вы постоянно врёте, что праведно живёте,
Вы грешниками умрёте! Бог смотрит с презрением на собственное творение!
Что за поколение? Что за народ? Когда прозрение к нему придёт?
Мысль на полпути остановилась, дорога разветвилась, борение прекратилось,
И бытие вниз понеслось, впереди – ложь, а совести позади, она топчется по лжи,
И выписывает такие виражи, что с земли видны прелестные реки водопады,
Как древние статуи из старинной исландской баллады!
Я же деру лужённую глотку свою, но теряю из виду колею,
На ощупь далее бреду, искушаю рок и судьбу, слышу крики деревенских возниц,
Припадающих ниц перед ярким станом разухабистых девиц!
Лично ты не обойдёшься без любви, её олицетворяет молодая королева красоты,
В сторону отойди и своей очереди скромно жди! Молчат пустыри, где-то токуют глухари,
Ты к греху себя не понукай, всему есть мера и край! Лишнего зазря не болтай!
Бабы язык тебе оторвут и отправят в тяжкий путь! Они до сих пор орут,
Что важнее суть сношения, чем семейные отношения! Страсти вновь запылали
И в ином виде перед супружеской парой предстали, они далеки от идеала,
У них мощи мало, а в голове, хоть свищи, хоть разум на стороне ищи,
Всё равно не найдёшь, ядрёна вошь, что посеешь, то пожнёшь!
Едва едет по размытой дороге старый чумацкий обоз,
Его никто не воспринимает всерьёз, он движется по людскому коридору,
А вокруг стоят шлюхи, биндюжники и воры! Распри и ссоры здесь нередки,
Здесь свои отношения на кулаках выясняли наши предки, кое-кто захаживал к соседке,
Как петух к наседке! Он ходит в клетчатой кепке,
Собирает на берегу моря корабельные щепки,
Прыгает с ветки на ветку или бегает по золотой клетке, но не находит призвание своё,
Боже, почему ни к чему не приучено творение Твоё? Скажи, какая лучшая дорога,
Одна стезя нам от бога, но других слишком много, а моя зазноба оказалась твердолобой!
От неё исходит волшебство, хотя она страшнее, бог весть, кого, да и живёт грешно!
Её не испугает никто! Её похоть шумна и широка, как полноводная река,
Ей подавай мужика, без него болит спина, она его просит, а он тех просьб не выносит!
Известны три пути, как грех стороной обойти: первый – беречь свои нервы,
А второй - никогда не ссориться с женой, и не говорить о жизни мирской вразнобой,
Ну, а третий – коль есть уже молодая баба у тебя на примете,
Но у неё есть малолетние дети, закрой глаза и пусть твой путь окропит горькая слеза,
Беги туда, где во все времена, мужики седлали своего скакуна, но на привязи держали
С вечера и до утра, отпускали по полудню, чтобы он понимал подспудно,
Что нужды в изменах нет, и он должен выдерживать осаду дома много лет,
А когда погаснет в отчем доме яркий свет, он завоюет у тех баб авторитет!
Старый дед никому не будет нужен, он – болен и простужен и страстями обезоружен!
Семейный быт вконец разрушен, он ни с кем давно не дружит?
Он – не укротим в постели, там четко очерчены его ближайшие цели,
Он постоянно крутится около половой щели, его страсти краем задели,
Но стрелу туда не запустил, кажись, в очередной раз сглупил! Член ввёл старый козёл,
А вытащить забыл, вот так бы и жил, если бы впоследствии ему бабы не промыли мозги!
Он умирает от тоски, сам стирает свои с лёгким запашком носки, он устал сражаться
За честное имя, ходит в гриме до и опосля, а когда кончается любовная игра,
Смотри на зелёные тополя и в голову лезет всякая херня! О, правосудный судья!
По Твоим заповеди живу я уже почти три ночи и четыре дня, но благодать лишила сна,
Голова седа, а еда стоит на столе, и кажется мне, лягу костями дома и в храме,
Когда увижу любимую женщину между высоченными холмами в белоснежной панаме!
Бог не в силах освежить память мою, я же свой член в любую дыру сую
И дождевую воду большими глотками пью, а почему? Не тратя слов впустую,
Грешу я, прожигаю жизнь холостую и двигаюсь вслепую, а куда! Безвестна моя стезя!
Что могу сказать? Не осуждаю статных баб, что подставляют собственный зад
Под звездопад, ведь грешную плоть создал Господь,
Куда же её стезя приведёт, туда незамужняя баба безропотно идёт, а повезёт или нет?
Готового ответа у меня просто-напросто нет! Трудно жить без огня,
А за городом красота, в явь воплотилась мечта: только бы суета
Покинула родные места, я же радуюсь беспредельно, что живу с грешницами отдельно!
Гремит оконное стекло, открыто настежь оно, на дворе уже светло, а заспанное лицо
Просит за него замолвить богу словцо, но кто внезапно постучался в моё окно?
Решётки вдоль высоких оград, выстроились в длинный ряд, хочу жить без утрат,
Чему немыслимо буду рад, я сам себе адвокат и сам себе судья! Ничего не остаётся,
Как верить и ждать, что утерянная благодать назад вернётся,
Но неприятный осадок в душе всё-таки остаётся надолго,
В тело вонзается огромная иголка, она торчит там ровно год,
Пока мысли не пойдут вразброд! Такой исход, как и приход ввергает народ
В такой водоворот событий и фактов, что волна всевозможных актов требует такта,
Но как-то не верится, что всё перемелется и к лучшему изменится! Пурга и метелица
Не позволят стезю отыскать, придётся с грехом окончательно порвать,
Но как? Япона мать! Надо себя баловать, и на поводке держать, но как?
Прежние привычки под корень ломать, поле пахло прошлогодним сеном,
Наш народ привык к изменам, в мире тленном, как и во всей вселенной
Всё меняется почти мгновенно! Пытаюсь к небу взывать, шумят провода,
Но тихо шепчется ключевая вода у придорожного ручья, в него упирается моя стезя
И обойти её никак нельзя! Что за фигня? Нигде не видно огня! Нет душевного покоя?
Куда ушли герои? Смешались с толпою, и спорят стоя в миг ночного прибоя,
Я же с тоскою слежу за набегающей волною и чувствую себя изгоем в этом краю,
Который неистово люблю, но себя на полуслове ловлю и бога прошу,
Забрать с собой печаль мою! На пригорке невысоком замечаю ненароком
Статую известного пророка, поросшую мхом, он жил бирюком, а потом
Его дом пошёл на слом, все пороки ему вышли боком, он стал волком одиноким,
Перестал полнокровно жить, начал печалиться и по-волчьи выть! Везде сквозит,
Изредка тошнит, но я же не следопыт, могу пару строк сложить, не стану плакать и петь,
Вот-вот завистники набросят на голову тонкую сеть,
Надо многое ещё успеть и никого словом не задеть!
Я – гол и раздет, был завтрак и был обед, но голоден я, таковы законы земного бытия,
Что та стезя, что выбрал я, в сумрак ночи ушла! Теперь сижу дотемна у тлеющего костра,
Ноет нога, а прежние тропы, по которым ходили холопы, заметают снега! Бывало не раз,
Что искры сыпались из бесстыжих глаз, но менялся галс и заново возвращалась страсть,
Она – наш изумруд, в этом вся истина и суть! Когда тебя дома ждут,
Все провинности оттуда сбегут! Выгляжу прекрасно, но мне до конца не ясно:
Почему жить стало страшно? Время подоспеет, и оно смуту в душе рассеет!
Молнии и ливни поют песню тоскливую и заунывную, а мои влечения
Требуют своего удовлетворения, я же прилип к кровати и жду заката!
Встал рановато, увидел некстати под своим забором старого и немощного вора,
За разговорами время быстро прошло и до него кое-что дошло, но он всё равно
Не свернёт со своей колеи, набекрень свихнулись все его мозги!
Льётся смех из чужой подворотни, я же устал от беготни, склок и ругни,
Боже, хотя бы Ты мне в доступной форме объясни, как выжить без родни?
Извини за обращение и прояви ко мне снисхождение, могу попасть к бабе в сеть,
Сил сопротивляться давно уже нет! Пьянит дыханье смол, надоедает жужжание пчёл,
Что искал, то нашёл, я не по той стезёй пошёл, но дошёл до того места, где неспроста
В былые времена жила людская боль и нищета! Неужто я родился, чтоб страдать?
Япона мать! Уж лучше я буду сном объят, быть может, и вправду мои чувства спят?
Они молчат и ничего не говорят! Вхожу в тёмные сени, там бессменно царит забвенье!
Невдалеке очередное прегрешенье, проходит всё, но живёт до сих пор грешное существо!
Около него нет никого! Становлюсь на пожухлую листву,
Пытаюсь унять свою боль и тоску, ловлю чужие мысли на лету,
Но смысл понять не могу, слова молитвы бормочу, и едва бреду к догорающему костру,
Там хандра беспросветная, она, словно мать бездетная, неказистая и незаметная,
Но настырная и вредная! Невдалеке щебечут птицы, бегают толпами девицы
С пышными ягодицами, они общаются квёло с людьми мужского пола,
Тяготеют к бабам, а те на передок и вправду слабы! Греха масштабы не замечают бабы!
Они велики, их на клочья рвут мои земляки у маленькой реки! Я же со стороны наблюдаю
И медленно решаю, что и как, где ересь, а где откровенный бардак? Толпа зевак
С любопытством смотрит на тех говорливых баб,
Мне же нельзя никак долго мучиться и до утра страдать,
Своих наложниц в лицо надо знать, и, как и кого по батюшке кликать и звать?
Какая походка, мы же одногодки! Какая стать? На ней же можно полночи пахать
И не устать! Могу приврать, но приятен женский аромат!
Ночь ночей сохранилась в памяти моей, она рядом шагает
И обо мне никогда не забывает! На ней изумительный наряд,
Нервы шалят и слышен мат от породистых баб! Кому я обязан,
Что путами по рукам и ногам был когда-то связан? Судя по чужим рассказам,
Только экстазу, но его в живую не видел ни разу! Хочу всё и сразу!
Был иссушен зноем, нынче взгляд объят покоем, чувства спят уже пару дней подряд,
Здесь сущий ад, а они иного хотят! Там за дальним холмом остался отчий дом,
Но молнии и гром постоянно мне напоминают о нём! Взмахи рук издают странный звук,
Толкают грешника грудь, и он ищет путь в никуда, лишается аппетита и сна,
Его душа теряет след былого исцеления, но плоть ищет наслаждения, безумие кричит,
Что вход туда на пять замков закрыт! Как быть? Как дальше жить?
Буйствует молодецкая кровь, нет радужных снов,
Только двое влюблённых жить в глуши останутся,
Пусть оргазм затянется, он, как пьяница за рюмкой двумя руками тянется!
Мир страстей велик и об этом всю ночь твердит сухопарый старик,
Его образ предо мной возник внезапно, он не жил превратно,
Его желания валяются в беспорядке, словно картошка на грядке!
Рабочая лошадка не играет в прятки, она, куда ни глянет, трава тотчас увянет,
Я же стыну, нет прежней любви в помине, вокруг речной песок и белая глина!
Прежние святыни корчатся при виде безраздельной гордыни! Вовеки и отныне
Мой взгляд притягивает старая и треснувшая посредине придорожная рябина!
Поднимаюсь с постели, недомогание в теле, двигаюсь еле-еле, кто мне свечу зажжёт,
Кто в мой дом неспешно войдёт? Женщина отбросила белоснежное покрывало,
Шла, шла и упала, задохнулась на ходу, я же следом за ней иду, и бога прошу,
Отвести беду, чтобы след кровавый не ослепил державу! Куда мы денемся?
Затянем потуже пояса, и наша мысль устремится на небеса, в этом логика вся,
А колбаса подорожала, цена скакала так, что затмила тьму и мрак и только дурак
Пьёт ту чашу, что опьяняет житие наше, там много яда, но в миг звездопада
Невдалеке бабы вертят задом! Люди ездят верхом, я же иду пешком,
А когда вхожу в дом, сожалею о том, что у границы яви и сна осталась мыслей глубина!
Грех созрел уже, его заносит на крутом вираже, живу, как во сне, боль в плече,
Всё не по мне! Другая картина должна висеть на треснувшей стене, я же иду по этапу,
Мне бы незамужнюю бабу, чтобы щупать и лапать, я же деревенский лапать и привык
Всё хапать без разбору, мне вот на ту высокую гору, а вам? Небось, идёте в храм?
Там нет службы по ночам, и люди не топчутся по ногам!
Нет, я остаюсь спать под прогнившим забором, в эту студёную пору
Ни к чему разговоры не приведут, бабы ждут, когда им все условия бесы создадут!
Шут с ними, грехами моими! Хотел бы запомнить одно имя, но оно – не моё!
Ну, вот и всё, об остальном - поговорим потом, под настежь открытым окном,
Что в доме моём! Там мы живём вдвоём, жена и я,
А остальная семья давно отправилась в бега! Слёз не осталось,
Давит на плечи печаль и усталость! На носу неприглядная старость!
Есть причина, которая женщину влечёт к старому мужчине,
Речь не идёт о святыне или женской гордыне, она в ином, так велит всемирный закон,
Чтобы вход в дом был от завистниц ограждён и охранник стоял с острым копьём!
Десять раз по дню опровергаю одну и ту же болтовню,
От себя досужие мысли прочь гоню и на своём стою,
Они за меня горой, но воздух сырой кружится над пустой головой, член, как жесть,
Он готов процентов на семьдесят шесть исполнить свой долг, но валится с ног
И опускает туда, где нет выхода от бесчестья никогда! Беда, господа! Беда!
На помощь, сюда! Здесь вот-вот закатится полночная звезда и кажись, навсегда!
Пронёсся слух, что кто–то спёкся, а дыхание Чайн – Стокса напоминает о себе,
Смерти, роке и неправедной судьбе! Мне не по себе! Волосы дыбом стоят на голове!
Держусь руками за седые волоса и слушаю внеземные голоса: пришла другая полоса,
Не зря жизнь на зебру похожа! По тону голоса и его тембру
Жестокий нрав судьбу принять не готов, но мир таков, как есть,
Он тоже мне напоминает ржавую жесть! Пошла гулять по стране эта весть,
В ней толика правды есть процентов на девяносто шесть! Все ждут беду и ныкают еду,
Я же жду, откуда ветер подует, и соображаю на ходу, кто балует? Коварная погода
Застыла в двух шагах от подземного перехода, уходить из жизни людям неохота,
Извечный март перехватывает картёжный фарт! Вот так, иначе – никак!
Всему виной грехов масштаб, но им никто не рад! Корабль идёт ко дну,
Рок искушает судьбу, пора прекращать войну, и брать в заложники жену, но чью?
Нам чужая ни к чему! Все зажали, все от слухов устали, всё заведено и давно решено!
Уходим на дно, но где оно? Денег в казне нет на ужин и на обед, ежедневно слышим бред
О сути грядущих побед, но их нет, мы же молчим в ответ уже много лет!
Нам на ухо наступил медведь! Я – стар и сед, разбушевался интернет,
Толпа бежит по одной полосе, мочит ноги в утренней росе, а мне - не по себе!
Мысли носятся по голове, как вихрь: поторопись, на кону стоит мирская жизнь!
Остепенись! В себе замкнись! К добру стремись, чтобы не упасть вниз,
Там скользкий карниз! Смотри - не оступись! Коротка жизнь!
Страна долго сидела на трубе и вот – на тебе: ни себе, ни людям,
Мы же другими никогда уже не будем! Кое-кого осудим,
А себя – обелим, никто не был святым, а мы же за ценой не постоим,
Ужасный мир повис над бездной, всякое бывает в жизни грешной,
Только мысль застывает ночью, когда никого не видит воочию,
Днём – взрывается, она тоже иногда оступается и в себе замыкается!
С чего же родина начинается? С родного крыльца, а если там сидит Сатана, то, что тогда?
Грех сплошь и всюду, его очертания вовеки не забуду! Наступит время талых вод
Злодей вновь наверх всплывёт, на эту тему есть хороший анекдот! Мысль то мелькнёт,
Пожурит народ, то куда-то денется, наголо перед толпой разденется,
А вокруг вода уже давно не пенится! Март несносный бежит по колее однополосной,
Авось, грядёт оттепель, и дождливый март сменит солнечный апрель, поскорей
Заканчивалась бы вся эта канитель, пусть по стезе моей бежит говорливый ручей,
Его никто не гонит взашей! Он по прихоти своей
Пытается растормошить полусонных людей, цель ясна и понятна – нет путей обратных
Для людей скромных и развратных, главное – предотвратить крах,
Как-никак баба на сносях! Трудно в двух словах описать боль в ногах,
Когда душу обуяет страх, на первых порах – ничего не ясно, жить хорошо, но страшно!
В бою рукопашном поражение терпит день вчерашний! Хрен редки не слаще!
Выпьем за здоровье наше! Править надо по уму и ссылать или отправлять
За малейшую провинность разноголосую толпу в острог или в тюрьму!
Только монарх неподсуден суду! Он правил долго, но было мало толку!
Роль Государя на Руси до небес возносили не зря, грязная колея
И нет жития сплошь и рядом, везде одни и те же гады! Так им и надо!
В любом случае слухи толпу замучают! Никто не знает наверняка,
Куда повернёт скользкая стезя, что ведёт старика, пришедшего сюда издалека!
Хлопнув дверью на прощанье, слышу крики и громкое рыдание,
Нет дыма без огня, вокруг странная беготня среди белого дня!
Мы стоим на линии огня со вчерашнего дня, вызываем огонь на себя,
Жизнь раскалилась добела, главное, что мимо не прошла!

г. Мариуполь
15 марта 2015 г.