7

Дана стояла у дверей конюшни, облокотившись на косяк, и сумрачно курила, сбрасывая пепел под ноги.
— Вы на удивление пунктуальны, капитан, – приветствовала она, отбрасывая окурок.
— Это был сарказм? – уточнил Дэннер, открывая дверь. Изнутри дохнуло тёплым запахом сена, навоза и лошадей, и капитан с удовольствием потянул носом. Этот запах навевал приятные ассоциации. Лето, деревня… Безопасность и покой. В ближайшем к нему деннике глухо забухали копыта, им отозвалось ржание из глубины конюшни. Дана включила свет
— Вовсе нет, – ответила она. – Я лишь хотела отметить, что вы пришли вовремя.
— Угу, непременно занесу сей факт в протокол, – фыркнул Дэннер по-русски. Необъяснимая взаимная неприязнь росла с каждой минутой.
— Рекомендую вам Кингсли. – Дана гладила по морде жемчужно-серого мерина. Дэннер подумал, что именно его он видел на леваде, когда только приехал на остров. – Он достаточно покладист, и подойдёт для начинающих. Мы на нём детей катаем.
— У вас тут и дети есть?.. Я не начинающий. – Владимир надел узду и вывел мерина из денника. Тот и правда послушно пошёл за незнакомцем, лишь мимоходом шумно вдохнул, ткнувшись Дэннеру в шею.  – Ай!.. Предупреждать же надо.
Дана прыснула. Владимир тоже засмеялся, и напряжение немного спало. Капитан передал узду и принялся чистить серую шерсть, расчесал неподстриженную гриву и жёсткую метёлку хвоста, затем накинул на Кингсли стёганый вальтрап. Девушка наблюдала, как он сноровисто затянул подпругу, отладил стремена. Конь прядал ушами и косил карим глазом, но стоял смирно.
— Вы ему нравитесь, капитан, – отметила Дана.
— Прекрасно. – Дэннер принял у неё поводья. – Должен же я хоть кому-нибудь на этом острове нравиться, правда? – Он улыбнулся и повёл коня наружу.
— Напрасно вы так, – донёсся голос медсестры.
Копыта зашлёпали по грязи. Лошади недовольно фыркали и встряхивались, Дана натянула капюшон.
— И куда направимся? – осведомился Владимир, придерживая коня, чтобы медсестра поравнялась с ним. Её флегматичная каурая кобылка оказалась на редкость нерасторопной. Дана, обернувшись, улыбнулась ему.
— На маяк. Вы же туда хотели, не так ли?
— Ого, дух авантюризма носит вирусный характер? – насмешливо проговорил Дэннер, сладив с удивлением. – А я и не в курсе…
Дана снова усмехнулась, но уже без того холодного сарказма, что успел стать Владимиру привычным, и уже начинал восприниматься как часть образа.
— Капитан, я хочу вам помочь, – мягко проговорила медсестра. – Я признаю, что нагрубила вам. Если вы считаете эту поездку нужной – так тому и быть. Вы дадите мне шанс реабилитироваться?
Дэннер изучающе прищурился.
— С чего вдруг столь кардинальная смена настроений?
Дана помедлила.
— Этой ночью… В общем, одна наша пациентка обнаружила схожие симптомы. – Тонкие руки девушки уверенно сжимали поводья, сдерживая порвавшуюся было в сторону сада лошадь.
— Девочка, – неожиданно для самого себя уточнил Дэннер. – Светленькая. Надя.
Дана удивлённо обернулась.
— Откуда вы знаете? Она не выходит из палаты!
— Выходит, что ещё как выходит, – скаламбурил Дэннер и прибавил по-английски: – Я её встретил в саду, пока шёл к вам.
— Да быть того не может!
— Тогда откуда, по-вашему, я могу её знать? – логично возразил Владимир. Дана пожала плечами.
— Откуда угодно. Расспросили кого-нибудь.
Владимир натянул поводья, не давая коню объедать чахлые кустики чертополоха, и заметил:
— Здесь у вас люди не сильно рвутся отвечать на вопросы. Никого я не расспрашивал. И вот. – Он достал кассету из-за пазухи. – По-вашему, я часто подобными вещами пользуюсь в цифровом веке?
Дана приостановила свою лошадь, чихнула и уставилась на Дэннера во все глаза. Потом нерешительно уточнила:
— Простите?..
Владимир почуял неладное ровно за секунду до чиха. И перевёл взгляд на свою руку.
В руке аппетитно желтела большая груша. Спелая, сочная, наверняка ужасно вкусная.
Да что за чертовщина-то такая?!
— Ой, – изобразил смущение Дэннер. – Не тот карман. Хотите?
Дана помедлила немного, затем всё же кивнула.
— Ну… давайте. Хотя бы из уважения к вашим стараниям.
— Это не взятка.
— Да ну.
— Ага. Это – от чистого сердца,  к вашему сведению, – старательно оскорбился Дэннер.
Дана философски пожала плечами и сунула грушу в карман штормовки. Тронулись шагом, осторожно, по сырой траве, по скользкому грунту. Мерно бухали копыта, рассыпая брызги. Дождевая вода блестела на лошадиной шкуре. Налетел порыв ветра со стороны моря, швырнул в лицо капли колючей шрапнелью. Меньше всего на свете в такую погоду хотелось тащиться в лес на заброшенное здание, однако солдат на то и солдат, что погодные условия ему не помеха. Владимир даже принялся негромко напевать, чем окончательно удивил свою спутницу. Она покосилась на него, но ничего не сказала. Видимо, правда, изо всех сил старалась не воспринимать капитана как своего потенциального пациента.
Больница осталась позади, скользкая тропка полого потянулась вверх, постепенно обрастая деревьями. Здесь Владимир невольно обернулся – здание мокло под дождём, бросая на чахлую траву тёплые световые квадратики окон, и так и манило вернуться и никуда не ездить. Наверное, когда взойдёт солнце, станет легче, и навязчивое ощущение жути отступит, подумал Дэннер. Пока что оно никуда не девалось – истерзанная нервная система каждый звук, каждую незначительную деталь интерпретировала как сигнал тревоги. И серое неприветливое небо, и мерный шум листвы, и скрип ветвей под ветром. И даже фигурка Даны, вместе с её лошадью, неотступно следующей в хвост Кингсли, казалась зловещим призраком. Дэннер подумал, что напрасно он, пожалуй, аминазин в фонтане утопил. Ему бы самому не помешало. Укольчик перед сном – и никаких кошмаров, с последующим бредом наяву. Красота же…
Покуда он так размышлял, мокрая лошадиная спина заходила под ним интенсивнее – Кингсли взбирался вверх по каменной осыпи, беспокойно вскидывая морду, громко фыркая и изгибая шею. Владимир сообразил, что затея в самом деле становится опасной, и вскинул руку, сообщая Дане остановку.
Здесь сосны обступили тропку плотной стеной; они цеплялись за камни торчащими корнями, об которые лошади рисковали переломать ноги. Дэннер спешился, погладил мерина промеж ушей и намотал повод на низкую ветку. Дана, съёжившись в седле, наблюдала за его действиями.
— Дальше пешком, – обрадовал её капитан, обернувшись. Поскольку медсестра слезать не спешила, он подошёл поближе и подал ей руку. Дана тяжело вздохнула, затем её тонкая прохладная рука, чуть помедлив, всё же легла в его ладонь.
— Вы же не отступитесь, правда?.. – обречённо уточнила медсестра, поморщившись, когда сапоги погрузились в холодную лужу, где, по всей видимости, тут же промокли. Владимир тряхнул головой, рассыпая брызги с тёмно-рыжих волос.
— Не-а. И не мечтайте. Сами подписались на эту авантюру, – коварно прибавил он, улыбнувшись.
— Да… – девушка сунула в зубы сигарету, – справедливо…
Зажигалка промокла, и Владимир молча протянул Дане свою.
— Ну, куда нам дальше?
— Прямо. – Дана мотнула головой, привязала кобылу, по-мужски зажав сигарету в уголке рта, и первой направилась вверх по тропинке. Дождь припустил с новой силой, делая её всё более скользкой.
Заброшенный дом оказался довольно близко – они увидели его минут через сорок ходьбы. Приземистый, заросший мхом, выстроенный из серого камня в один этаж, он одиноко темнел среди частокола мокрых деревьев. Окна и двери были заколочены, а под кровлей теснились птичьи гнёзда, одно даже обитаемое.
— Это сторожка, – пояснила Дана, кутаясь в штормовку. – Здесь раньше жил лесничий.
— А потом? – Владимир остановился, разглядывая здание. Ему отчего-то казалось, что в нём скрывается нечто важное – чутьё, лёгкий укол интуиции. Или не к месту разыгравшееся воображение. Медсестра зевнула, вздрогнула и пожала плечами.
— Кажется, в войну тут был наблюдательный пост.
— А лесничий куда делся?
Дана кивнула на раскидистый куст шиповника неподалёку, и Дэннер, приглядевшись, с трудом различил в густых зарослях мшистый краешек могильной плиты.
— А чего его на кладбище не захоронили?
— Откуда мне знать? – логично спросила Дана. – Какое это имеет отношение к делу?
— Не знаю, может, и имеет.
Медсестра вздохнула и махнула рукой.
— Давать вам второй шанс точно было ошибкой. Знаете… вы как хотите, а я возвращаюсь.
— Хорошо, – согласился Дэннер, разглядывая дом. – Вы мне больше не нужны. И благодарю за содействие. И за второй шанс. – Поскольку Дана ничего не ответила, он обернулся и улыбнулся ей. Девушка смотрела на него во все глаза.
— Вы – сумасшедший, – безапелляционно заявила она, не двигаясь с места.
— Ага. Мне говорили. Но вы, кажется, собирались что-то мне сказать, разве нет?
Дана помедлила немного.
— Собиралась… да. Но теперь я сомневаюсь.
— Тогда прощайте.
Владимир подошёл к сторожке, изучая доски на двери. Они были толстые и крепкие, но за годы успели прогнить и обзавестись колониями насекомых, протачивающих в древесине многочисленные ходы. Да и дверная коробка, в которую были вбиты гвозди, не избежала той же участи. Вполне можно сломать. Дэннер подобрал ветку покрепче и открепил первую доску методом рычага. Она с треском отошла, выворачивая лохмотья трухлявой древесины. Дана вдруг подошла и оттеснила капитана в сторонку.
— Отойдите, – сказала девушка и, примерившись, ударила ногой по следующей доске. Она сломалась.
— Вы ещё здесь?
— Не бросать же вас в лесу.
— А-а, – понимающе кивнул Дэннер, – гражданская ответственность.
Вдвоём они отломали третью доску, и, таким образом, путь был свободен.
Внутри пахло гнилью и плесенью. Над входной дверью сохранился источенный жучками мрачный католический крест; в очаге угнездился барсук. Внезапное вторжение ему не понравилось, зверёк ощетинился, принял боевую стойку, всем своим видом демонстрируя угрозу и готовность всячески защищать свой дом. Владимир с Даной очаг осторожно обошли. Барсук решил всё же капитулировать и метнулся в дырку в стене. Пол опасно скрипел под ногами, грозя провалиться.
— Капитан. – Дана сумрачно глядела на Дэннера, скрестив руки на груди. – Хотя бы ответьте на один вопрос: что мы ищем?
Дэннер уже и сам готов был официально признать себя чокнутым и покинуть сторожку, как вдруг невольно замер.
Сквозь щели в досках из погреба пробивался слабенький электрический свет.
— Нашли… кажется.
Дана проследила за его взглядом и удивлённо распахнула глаза. Потом осторожно приблизилась, ухватив капитана за рукав.
— Там кто-то есть?.. – прошептала она ему на ухо. – Как вы узнали?
— Узнал – и всё тут, – отрезал Дэннер. – Давайте поищем вход.
— Стойте. – Медсестра упёрлась и решительно потянула его за рукав в сторону выхода. – Это может быть опасно. Разумнее нам сейчас будет тихо уйти и доложить руководству, а лучше всего – обратиться в полицию.
— Мисс Кэтчер, – Владимир не оттащился и рукав выдернул, – вы только что сами сказали, что я и разум – понятия несовместимые. Вы апеллируете к тому, чего нет.
Дана вспыхнула, обежала его на носочках и, ухватив за предплечье, повисла всем весом. Веса в ней оказалось так себе, от силы, килограммов пятьдесят.
— Капитан, я вас умоляю, будьте благоразумны! Не время сейчас цепляться за бытовые обиды…
— А я и не обижаюсь, – обрадовал Дэннер, всё так же, шёпотом. – Я привёл вам контраргумент. Парируйте.
Девушка шумно выдохнула сквозь зубы.
— Если нас там сейчас пристрелят…
— Я вас не держу. Вы, кстати, хотели уйти, – напомнил Дэннер, исследуя очаг. Отчего-то ему казалось, что вход где-то здесь, но, видимо, на сей раз интуиция его обманула – очаг как очаг, никаких потайных механизмов, ничего постороннего. Дана вдруг шагнула вперёд и решительно вклинилась между ним и осыпающимися изразцами, неловко задев угол, отчего тот с готовностью отвалился, глухо звякнув в пыль.
— Я вам не позволю здесь умереть!
— Какая досада, – не впечатлился Владимир.
— Полиция должна этим заниматься…
— Если они не в сговоре с преступниками! – шёпотом «заорал» Дэннер, которому надоело отпихивать медсестру. Дана обладала исключительным талантом действовать на нервы, и, кажется, умела телепортироваться – иначе как ещё объяснить её появления, как будто бы, одновременно со всех сторон. На последнее заявление она осеклась, замерла, изумлённо хлопнула ресницами и отступила на шаг.
— Ну, слушайте… это уже слишком. Обыкновенный убийца, а вы…
— Обыкновенные убийцы по лесам в грозу не шастают, – отрезал Владимир и вздохнул, сообразив, что напрасно взял медсестру с собой. – Слушайте. Здесь, определённо, не простое убийство. И меня не зря сюда вызвали. И всё это каким-то образом связано с теми психами, из-за которых Аретейни здесь…
— О, нет… – Дана раздражённо закатила глаза. – Я должна была догадаться раньше. Значит, в этом всё дело.
— Поясните.
— Да вы просто влюблены в неё, вот и сносит вам крышу!
— Я не… – возмутился было Владимир и прикусил язык. А ведь правда, давненько ему не приходилось влюбляться. Настолько, что он уж и позабыл это чувство, и, может поэтому не сумел его идентифицировать. Вот ведь – ветер сбивает с ног, дождь хлещет, а тут вдруг разлилось внутри мягкое тепло, идущее от сердца, и даже руки на мгновение отогрелись.
— Что? – криво усмехнулась Дана. – Я права, да?
Но Дэннер уже взял себя в руки и спокойно пожал плечами.
— Возможно. Я ещё не разобрался. Но дело не в моих личных симпатиях, они точно связаны.
От такой наглости девушка на некоторое время зависла, и не мешала Владимиру думать. А посему надумал он быстро – как раз, когда Дана почти пришла в себя, он ухватил её за руку и потащил к выходу.
— Они мертвы! – слабенько возразила медсестра на ходу, едва успевая переставлять ноги.
— Для многих смерть не конец.
— Вы о призраках?
— Призраки сказка. Или галлюцинации. Я о духах.
— Что?..
— Слушайте. – Владимир остановился, и Дана получила возможность отдышаться. Дождь припустил с новой силой, шелестел по листьям, холодными струйками проникал за ворот. – Я не шаман, и контакт с тем миром – вне моей компетенции. Я с духами общаться не могу. Но я знаю, кто может.
— И кто же?
— Аретейни. И Надя… как её…
— Стаханцева. Вы издеваетесь надо мной, капитан? – чуть ли не жалобно вопросила девушка, зябко сунув руки в карманы куртки. Дэннер только отмахнулся.
— Помните, я спрашивал, почему могила лесника именно здесь?
Дана издала неопределённый звук – то ли смешок, то ли стон.
— Потому что никакая это не могила. – И Владимир, опустившись на колени, погрузил ладони в чахлый бурьян. Колючие стебли неприятно обдирали кожу, но от холода ранки почти не чувствовались. Дана глядела на него со смесью жалости и скорби на лице, как на любимого дедушку лежащего в гробу. Наконец, робко шагнула вперёд и опустила руку на плечо Дэннеру.
— Капитан… идёмте.
— Не говорите со мной как с пациентом! – огрызнулся Владимир.
— Вы ошибаетесь…
И без того онемевшие пальцы обжёг холод металла. И Дэннер, обрывая мягкие косички мха, обхватил шершавую от коррозии железную ручку.
— Отойдите.
Дана отойти не успела, и, когда Владимир потянул ручку, откидывая крышку люка, медсестру окатило грязной водой с комьями грунта. Девушка ахнула и уставилась на Дэннера во все глаза. Крышка оказалась тяжёлой, тоже металлической. Из люка пробивался слабый электрический свет, обозначая блестящие капельки дождя.
— Мы же не станем туда спускаться? – почти шёпотом уточнила Дана, отступая и обхватывая себя за пояс.
— Вы – нет. Возвращайтесь в клинику. – Владимир поглядел в люк – вниз уводили гулкие металлические ступени. Дана упрямо тряхнула головой, подошла к Дэннеру и встала рядом.
— Даже не смейте меня отсылать. Я вас тут одного не брошу.
— Опасно.
— Вот именно.
Владимир покосился на попутчицу – промокшая насквозь, измученная, встрёпанная, но решительная. В мокрой одежде, облепившей тело, дрожащая от холода, она напоминала озябшего уличного котёнка, подобранного под дождём на улице. Притом не утратившего ни отчаянной воли к жизни, ни острых зубов и когтей. Дэннер отчётливо понял в тот момент, что от Даны ему не отделаться. Никак. Нипочём. Эта боль, сжигающая её изнутри, толкала девушку на безумные поступки не меньше, чем то же чувство, что толкало его самого. Потому она и налаживала упорно контакт, вопреки их взаимной неприязни, потому и потащилась за ним в лес. И потому – именно её порекомендовал в помощники доктор Френсис.
И ещё – Владимир видел это абсолютно ясно – Дана до боли, до одури боялась. За его жизнь. Не от большой симпатии, а просто. В целом. Так боятся люди, которым довелось пережить страшную потерю. И которые ни за что на свете не допустят её повторения.
И оттого он не решился с ней спорить. Это как если бы самоубийца вдохновлял кого-то на любовь к жизни, попутно сочиняя предсмертную записочку – полный абсурд.
— Я первый, – только и сказал капитан. – Вздумаете лезть вперёд – я немедленно отправлю вас обратно, свяжу, примотаю к дереву и рот заткну. До моего возвращения.
— Ладно, – покладисто кивнула медсестра и отступила назад, держась за его спиной. – Пошли уже.