Почётная грамота

Когда Тая Каримова вернулась из школы, она попала в самый эпицентр семейного скандала.

- Проснулся, так тебя сразу и ублажать надо. Кофе ему нужно! Не дождёшься! Катись туда, откуда пришёл! Светка тебя авось приголубит, - кричала мама.

- Маш, ну не начинай, - бормотал дядя Женя, мамин сожитель. Этого человека, казалось, ничто и никогда не способно было вывести из равновесия.

- Не начинай! - передразнила его мама. - Провёл ночь с какой-то...

Дальнейшие слова Марии я воспроизводить не буду, ибо состояла эта долгая тирада исключительно из ненормативной лексики. Некоторые люди, выплеснув эмоции, постепенно остывают. Мария же распалялась с каждым новым словом. И, схватив выбивалку для ковров, отлупила ею Евгения по мягкому месту. Я не шучу.

- Да пошла ты к чёрту, идиотка! - Евгения всё-таки проняло. Должно быть, своим поступком Мария нанесла его самолюбию непоправимый вред. Ещё бы, взрослого мужика только что отшлёпали, как маленького мальчика.

Наскоро обувшись и накинув на плечи серовато-зелёную куртку, Евгений ушёл, не забыв для приличия хлопнуть дверью. Какой скандал в книге, фильме или реальной действительности обходится без этого жеста?

Тая быстро проскользнула в свою комнату. Казалось, взрослые не заметили её прихода. Слишком уж они были увлечены баталиями не на жизнь, а насмерть.

Девочка подошла к окну и стала задумчиво смотреть в голубую апрельскую даль. Вдалеке весело поднимался в небо заводской дымок. Внизу двое расшалившихся мальчишек прыгали по луже, блестевшей на солнце, словно серебряная рыбья чешуя. Чуть поодаль краснел дорожный знак. А вверху бежали куда-то, не поспевая друг за другом, провода. Тая всегда смотрела в окно, когда решала какую-то сложную задачу. Жизненную или математическую, не всё ли равно?

В данный момент она раздумывала над тем, с кем пойти завтра на торжественное школьное мероприятие, которое кто-то и почему-то назвал ассамблеей. Там Тае и ещё нескольким счастливчикам собирались вручить почётные грамоты за отличную учёбу и примерное поведение. Но с собой на это мероприятие нужно было обязательно взять кого-нибудь из взрослых. Школьники, пришедшие без родителей, бабушек или опекунов, по какому-то капризу на "ассамблею" не допускались.

Если бы Тая попросила дядю Женю пойти с ней на торжество, он бы, безусловно, согласился. Евгений хорошо относился к девочке, и никакие истерики её матери не могли разрушить его привязанности. Но на другой день дядя Женя на сутки должен был уехать из дома. Он работал охранником на птицефабрике в близлежащем посёлке. День "тянул служебную лямку", а три следующих отдыхал. Несмотря на некоторую безалаберность в быту и любовь к распитию спиртных напитков с друзьями в гараже, Евгений относился ко всему, что касалось работы, очень серьёзно. И ни за что бы не взял отгул ради Тайкиной почётной грамоты.

Делать было нечего. Тяжело вздохнув, Тая вышла из комнаты и увидела, что мать лежит на диване, отвернувшись к стене. "Дело дрянь. Непременно откажет", - подумала девочка.

- Мама, можно спросить? - проговорила она.

- Чего тебе? - крайне недоброжелательно отозвалась Мария. - Опять в школу вызывают? Набедокурила?

Когда Мария сердилась, то становилась совершенно неадекватной. И очень любила возводить несправедливые обвинения, чтобы не сказать поклёп, на ни в чём не повинных людей. За все четыре года, которые Тая проучилась в школе, Марию Каримову ни разу не вызывали туда из-за хулиганских поступков дочери. В дневнике Тайки радовал глаз сплошной ряд "пятёрок", и лишь изредка туда вклинивалась "четвёрка" другая.

Тая в общих чертах посвятила мать в детали завтрашнего мероприятия.

- Ой да некогда мне такой фигнёй заниматься. Не маленькая уже! Одиннадцать лет тебе. В школу третий год сама можешь ходить, а за грамотой тебя, как младенца за ручку, веди? Нет уж, сама как-нибудь сходишь. И ты не видишь, что мне некогда?

"Вижу я, как ты занята. Так и будешь до вечера лежать", - хотела сказать Тая, но вовремя прикусила язык. Получить выбивалкой для ковров по мягкому месту ей не улыбалось.

- Я к бабушке, - сказала Тая и направилась в прихожую.

- Да иди ты, куда хочешь, только не приставай, - ответила мама и опять отвернулась к стене.

Когда Тая шла по тёплому от весеннего солнца асфальту, в ней всё кипело от горечи и обиды. На щеках её проступили красные пятна. "Ну что мама за человек?" - думала девочка.

У Марии Каримовой с рождения был нелёгкий характер. Последующая жизнь только усугубила отрицательные качества женщины. В восемнадцать лет Мария вышла замуж по страстной любви, но счастье её длилось очень недолго. Полтора года спустя муж её Иван разбился на мотоцикле и не дожил даже до приезда "скорой помощи". Мария тогда находилась на седьмом месяце беременности и от горя и потрясения чуть не потеряла ребёнка. Тае так и не довелось увидеть родного отца. Последующая работа на "скорой помощи" ещё больше расшатала нервы Каримовой. Ведь работники "скорой" или парамедики, как их называют за границей, вынуждены не только постоянно сталкиваться с человеческими трагедиями, но и обороняться от разного рода неадекватных пациентов: алкоголиков в "белой горячке", наркоманов и просто психов.

Вскоре Тая, однако, успокоилась. Возможно, этому способствовали свежий весенний воздух, голубое небо и яркое солнце. А, может, дело было в отходчивом характере девочки. "Ничего, схожу на ассамблею с бабушкой Ритой", - думала она.

Маргарита Сергеевна уже второй год снимала комнату у квартирной хозяйки Симы Альбертовны. Женщины успели очень подружиться. Стали, как говорится, не разлей вода.

Когда Тая пришла к бабушке, та лежала в постели. Сима Альбертовна всегда говорила очень быстро, словно рис пересыпала из одной посудины в другую. Вот и сейчас она молниеносно ввела девочку в курс дела. У Маргариты Сергеевны ночью случился сердечный приступ, приезжали врачи, от госпитализации пожилая женщина отказалась. Ей прописали кучу лекарств и настоятельно рекомендовали оставаться в постели ближайшие пару дней.

Таей овладела сложная гамма чувств. С одной стороны она испугалась за бабушку, ей стало очень её жаль. Но... Даже в очень хороших и самоотверженных людях есть хотя бы капля эгоизма. Когда с кем-нибудь из родственников или знакомых происходит несчастье, они искренне сочувствуют больному, но при этом невольно досадуют на не вовремя расхворавшегося, если недуг сорвал их планы. Подобное недоброе чувство на мгновение испытала и Тая. Так туча в жаркий летний день прячет от нас солнце под своим чёрным брюхом.

- Что с тобой, Таечка? Ты почему загрустила? - спросила бабушка Рита.

И Тая рассказала о завтрашней ассамблее и почётной грамоте. О скандале дома девочка по понятным причинам умолчала. Ограничилась тем, что мама и дядя Женя завтра будут весь день заняты.

- Жаль, конечно, что я с тобой не смогу пойти. Что же делать? - бабушка Маргарита помрачнела.

- Ты, Рита, не переживай. Я с Тайкой пойду, что такого-то? - зачастила Сима Альбертовна.

- Сим, ну мне, право, неудобно, - запротестовала бабушка, а Тая воспрянула духом.

- Молчи, Рита, сказала пойду, значит пойду, - отрезала квартирная хозяйка.

***

На следующий день Тая стояла у хлебного магазина, где они с Симой Альбертовной договорились встретиться. По случаю торжества девочка облачилась в чёрные шёлковые брюки и белую блузку. Рыжая курточка, перешитая из материной, и видавшие виды кроссовки не гармонировали с этим парадным костюмом. Брюки мать, расстроенная изменой сожителя, погладить не удосужилась. "Ну ничего, штаны чёрные, на них мятин не видно, а куртку я оставлю в раздевалке", - утешала себя Тая.

Сима Альбертовна накрасила губы ярко-красной помадой, завила свои чёрные волосы и вылила на себя чуть ли не пол флакона духов, пахнущих малиной и ванилью. Шла она быстро, несмотря на неудобные лодочки на шпильках, и Тая с трудом за ней поспевала.

Ассамблея, которую устроили в актовом зале, прошла довольно стандартно. Она напоминала все школьные торжества начала двухтысячных. Когда я в две тысячи третьем году получала почётную грамоту, там было примерно то же самое, что и у Таи. Нудные речи, устаревшие даже в начале девяностых годов. Сначала выступил директор школы, потом заслуженные учителя. Взрослые, собравшиеся в зале, вяло хлопали. Дети откровенно скучали. После наступил самый решительный момент. А именно: вручение грамот.

"За отличную учёбу и примерное поводение грамота вручается Каримовой Таисии", - прочитала девочка, но почему-то никакой гордости не почувствовала. Быть может, виной тому была ошибка в слове "поведение"? А, может, маленький позор, касавшийся уже самой Таи? Когда девочка поднималась на сцену, то чуть не упала.

После директор школы попросил встать родителей таких замечательных и во всех отношениях одарённых детей. К великому разочарованию Таи, Сима Альбертовна по какой-то причине осталась сидеть. "А почему вы не встали?" - спросила её Тая, когда они возвращались домой. "Понимаешь, я не хотела вызвать толков да пересудов. Что бы подумали учителя да родители, увидев меня? Ещё чего доброго бы сказали: и почему у девочки такая старая мама?" - призналась Сима Альбертовна. Кстати, тут она была к себе очень несправедлива. Выглядела Сима просто отлично. Никто бы не дал ей больше сорока лет. Но... женщины: юные девушки и почтенные матроны - существа капризные. Больше всего на свете они боятся показаться смешными. Так что давайте не будем осуждать Симу. Бог, как говорится, ей судья.

Потом родителям и школьникам вручили по нарциссу. Тут уж и Симе Альбертовне пришлось подняться на сцену. А затем наступил черёд музыкальных номеров. Первый же из них заставил квартирную хозяйку - да и не только её - укоризненно покачать головой. На сцену вышли пухлые, размалёванные, как индейцы, девушки лет пятнадцати или шестнадцати.

"Всё, что ты мне ночью говорил

Про любовь, про тебя

Про знакомые слова до боли

Всё, что ты мне ночью говорил..." - нестройно и фальшиво пели они.

При этом певицы совершали развратные телодвижения. Короткие юбки едва прикрывали их массивные "пятые точки".

- Это же надо, детей к такой музыке с юных лет приучать! А потом удивляются, что поколение растёт пропащее, - жаловалась Сима Альбертовна вечером Маргарите Сергеевне.

Когда Тая с почётной грамотой и двумя нарциссами в руках вернулась домой, мать встретила её очень радушно. Похвалила за грамоту, поставила в стакан цветы. Сима Альбертовна отдала Каримовой свой нарцисс. И даже зловещий символ ни капельки не смутил Марию. Как известно, чётное количество цветов связано с покойниками и похоронами.

Может быть, кто-нибудь спросит, почему Мария сменила гнев на милость. Да потому что по дороге в магазин, как раз в тот момент, когда Тая и Сима слушали "гениальную" песню про "знакомые слова до боли", встретила знакомую по фамилии Алла Селезнёва. Алла поведала ревнивице о том, что вчера у неё на дне рождения была Светлана с мужем и маленьким сыном. Пришли около восьми, уехали на такси домой далеко за полночь. Соответственно, у Евгения вырисовывалось чёткое алиби. Он не соврал, когда рассказал Марие о том, что пил с другом в гараже. Почему-то о других соперницах Каримова не думала. Она считала, что либо Женька изменит ей со Светкой или же вообще не будет "ходить налево".

***

А три дня спустя дома мощно и с помпой праздновали день рождения прощённого и оправданного в глазах общественности Евгения. Тая лежала у себя на кровати с книжкой. Компьютера у Каримовых не было, как и во многих тогдашних российских семьях. Покончив с печальной повестью о злоключениях Саши-Сибирочки, Тая взяла другую книгу, но чтение её быстро утомило. Она решила ещё раз полюбоваться почётной грамотой и тут... И тут в её душе проснулся бесёнок.

В дошкольном возрасте такое случалось с девочкой чуть ли не ежедневно. Она начинала пакостить, как какой-нибудь отпетый дворовый хулиган. Когда Тая пошла в первый класс, то как-то притихла. Учителя не могли на неё нахвалиться. Но изредка Тая бралась за старое. Только с возрастом она стала умнее и делала пакости втихаря.

Вот и теперь ей в голову пришла совершенно идиотская идея. Исправить фамилии в почётной грамоте на матерные слова. Смочим ластик в графине с водой, Тая стёрла фамилию директора Плотниковой, оставив только первую её букву. А пропуск заполнила...Впрочем, нет, я не могу этого повторить. Инициалы Т.В.(Татьяна Васильевна) Тая передела на ёмкое слово "тварь". Так и вышло, что директором Тайкиной школы стала "п.....ая тварь". Надо отдать Тае справедливость, многие подчинённые Плотниковой согласились бы с таким определением. Скольких молодых учителей выжила из школы Татьяна Васильевна несправедливыми придирками и жестокой тиранией!

Довольная Тая положила почётную грамоту в ящик стола и погрузилась в чтение повести о сиротке Лене, вынужденной жить с холодной и эгоистичной тётей и её враждебно настроенными детьми. И вдруг девочку как будто жаром обдало. Ей представилось, что грамоту с исправленной фамилией директора могут обнаружить взрослые: мама или дядя Женя. Мать при виде подобного бесчинства начала бы ругать Таю на весь дом. Дядя Женя ограничился бы короткой, но не менее обидной фразой: "А я думал, ты умная девочка" или чем-нибудь в этом роде.

Тая бросилась к столу, достала злополучную грамоту и стёрла матерное выражение. Неровными печатными буквами она написала: Плотникова Т.В.

***

Когда нам с Тайкой было по пятнадцать лет, мать поручила ей убрать в одном из бесчисленных шкафов их квартиры. Дело это, как вы знаете, скучное и сумасводящее. Или это только мне так кажется? Как бы там ни было, Каримова попросила меня ей помочь, так как боялась, что в одиночку у неё не хватит моральных и физических сил довести начатое до конца.

- Ну у твоего директора и почерк был! Как курица лапой писала, - со смехом проговорила я, когда мне попалась на глаза Тайкина грамота.

Некоторое время Каримова сосредоточенно рассматривала странный "документ", а потом покатилась со смеху. И рассказала мне историю о том, как четыре года назад побывала на школьной "ассамблее".